«…Я качал дочку.

Точнее, она, словно маленькая панда, лежала на моем предплечье, расслабленно свесив ручки и ножки, блаженно посапывая. Конечно, ее четыре килограмма веса могли более чем комфортно расположиться на руке стокилограммового отца-спортсмена. Мою супругу подобное всегда умиляло: «Ты такая глыба, что она в твоих руках кажется еще меньше!» А мое сердце замирало от счастья и любви к этому теплому комочку нежности. В такие минуты хочется лишь одного — чтобы мои дети были безмятежны и счастливы.
И однажды меня осенило (бывают в нашей жизни подобные озарения — вроде бы и знал раньше, читал, сам другим рассказывал, но, оказывается, до конца не понимал).
Так и сейчас меня озарило, что если я со всеми своими грехами и прочим несовершенством могу так любить своих детей, как же тогда Бог любит Свое творение и Своих детей — нас, людей!
Да, я знал это раньше, но в этот момент знание стало, как говорили древние, эмпирическим, то есть основанным на реальном опыте.
И правда, разве может Он любить нас меньше, чем мы любим своих детей? Даже сам акт творения был начат Богом из стремления разделить с нами Свое блаженство. Он не нуждается в нас, но любви свойственно изливаться, поэтому Тот, Кто Сам является любовью, сотворил материальный мир, чтобы дети Его могли приобщиться любви и блаженства. Или, проще выражаясь, чтобы были счастливы».
Протоиерей Алексей Червяков