Вы знаете, когда в реальной жизни встречаешься с теми, кто видел вас на голубом экране, у людей всегда разная реакция. Они столбенеют, говоря: — Батюшка, Вы же час назад были в телевизоре! Каким образом я вижу Вас в магазине, в очереди за пончиками? — А вот так, — отвечаете вы, — «Фигаро здесь, Фигаро там…» Такая у нас работа — реактивная. Иным не приходит в голову, что передача может быть записана заранее. Помните экскурсовода, который водил десятиклассников по Псково-Печерскому монастырю? И достаточно сухо, без всякой лирики, он, в иноческих одеяниях, шествуя, как какой-то чёрный лебедь, говорил: — Обратите внимание. Перед вами крепостная стена двенадцати метров высотой, в поперечнике — полтора метра, с бойницами, приспособленными для пищалей и других огнестрельных орудий. А вот храм середины XIX века, посвящён Архангелу Михаилу. Барабан восьмигранный, луковица — в традиционных формах, etc. Он провёл их по периметру монастыря, поставил у входных врат, сказав: — Ну что же, на этом наша экскурсия заканчивается. Есть у вас вопросы? Вопросов нет. До свидания! Может быть, мы встретимся ещё иль раз иль два, до Страшного Суда. С этими словами он поклонился и ушёл. А дети вместе с классной руководительницей как будто застыли — как в четвёртом акте комедии «Ревизор», потому что эхом в их сердцах звучали слова: «Иль раз иль два, до Страшного Суда!» Так и я высказал гипотезу: что, встречаясь в телевизионном зазеркалье, едва ли ни каждый божий день с вами, мы обязательно встретимся иль раз иль два, до Страшного Суда. Ну а что касается того часа, когда десницей Божьей будут воскрешены мёртвые, когда демоны, гуманоиды, домовые, реально присутствующие в нашей жизни, будут собраны и связаны единой тугой бичевой, чтобы ввергнуть всё это собрание на веки вечные в тартарары, когда на суд одурачённых масс (так об этом поёт Игорь Тальков) предстанут господа демократы — Белинский и Герцен, Маркс и Энгельс, наши «перестройщики», — вот тогда-то дай Бог нам вместе с вами стоять одесную Господа Иисуса Христа. И дай Бог, чтобы, благодаря нашим «Словесным акварелям», в которых никогда не отсутствует назидательность, мы будем похожи не на козлищ, вонючих, косматых, рогатых, оставляющих вокруг себя только шарики празднословия и ругани, а на овечек — кротких и послушных, чуждых агрессии. После Страшного Суда крещёные православные люди, веровавшие в любовь, кающиеся в грехах и жившие по правде, будут находиться в расцвете творческих сил. И какая-нибудь сто двухлетняя старушка Шапокляк обнаружит себя в двадцати трёхлетнем возрасте. Люди будут как ангелы — светлые, мирные и радостные. До встречи на Страшном Суде. #Протоиерей #АртемийВладимиров
Лекции пр.А.И.Осипова,прот.А.Ю.Ткачева.Православие
«О КОЗЛАХ, ОВЦАХ И СТРАШНОМ СУДЕ».
Вы знаете, когда в реальной жизни встречаешься с теми, кто видел вас на голубом экране, у людей всегда разная реакция. Они столбенеют, говоря:
— Батюшка, Вы же час назад были в телевизоре! Каким образом я вижу Вас в магазине, в очереди за пончиками?
— А вот так, — отвечаете вы, — «Фигаро здесь, Фигаро там…» Такая у нас работа — реактивная.
Иным не приходит в голову, что передача может быть записана заранее.
Помните экскурсовода, который водил десятиклассников по Псково-Печерскому монастырю? И достаточно сухо, без всякой лирики, он, в иноческих одеяниях, шествуя, как какой-то чёрный лебедь, говорил:
— Обратите внимание. Перед вами крепостная стена двенадцати метров высотой, в поперечнике — полтора метра, с бойницами, приспособленными для пищалей и других огнестрельных орудий. А вот храм середины XIX века, посвящён Архангелу Михаилу. Барабан восьмигранный, луковица — в традиционных формах, etc.
Он провёл их по периметру монастыря, поставил у входных врат, сказав:
— Ну что же, на этом наша экскурсия заканчивается. Есть у вас вопросы? Вопросов нет. До свидания! Может быть, мы встретимся ещё иль раз иль два, до Страшного Суда.
С этими словами он поклонился и ушёл. А дети вместе с классной руководительницей как будто застыли — как в четвёртом акте комедии «Ревизор», потому что эхом в их сердцах звучали слова: «Иль раз иль два, до Страшного Суда!»
Так и я высказал гипотезу: что, встречаясь в телевизионном зазеркалье, едва ли ни каждый божий день с вами, мы обязательно встретимся иль раз иль два, до Страшного Суда.
Ну а что касается того часа, когда десницей Божьей будут воскрешены мёртвые, когда демоны, гуманоиды, домовые, реально присутствующие в нашей жизни, будут собраны и связаны единой тугой бичевой, чтобы ввергнуть всё это собрание на веки вечные в тартарары, когда на суд одурачённых масс (так об этом поёт Игорь Тальков) предстанут господа демократы — Белинский и Герцен, Маркс и Энгельс, наши «перестройщики», — вот тогда-то дай Бог нам вместе с вами стоять одесную Господа Иисуса Христа.
И дай Бог, чтобы, благодаря нашим «Словесным акварелям», в которых никогда не отсутствует назидательность, мы будем похожи не на козлищ, вонючих, косматых, рогатых, оставляющих вокруг себя только шарики празднословия и ругани, а на овечек — кротких и послушных, чуждых агрессии.
После Страшного Суда крещёные православные люди, веровавшие в любовь, кающиеся в грехах и жившие по правде, будут находиться в расцвете творческих сил. И какая-нибудь сто двухлетняя старушка Шапокляк обнаружит себя в двадцати трёхлетнем возрасте. Люди будут как ангелы — светлые, мирные и радостные.
До встречи на Страшном Суде.
#Протоиерей #АртемийВладимиров