На меня смотрит небо твоими родными глазами... Ты теперь, словно ангел, меня от плохого хранишь. И когда наполняется сердце тоской и слезами, ты приходишь во сне и подолгу со мной говоришь. Говоришь, что на том берегу и светло, и не страшно. Что как-будто бы проще, что дышится снова легко, что земное там призрачно... И абсолютно неважно, что ты носишь там - белую тогу или пальто. Говоришь, что ты долгое время была еще с нами, удивляясь, что мы не могли ничего разглядеть. Говоришь, что утешить хотела рукой и словами, и сказать, что тебе до чертей надоело болеть. Говоришь, что скучаешь, но в этой тоске нету боли, что тебе хорошо, что ты часто глядишь на детей. Говоришь, чтобы мы привыкали к твоей новой роли – защищать перед Господом сердцем любимых людей. Говоришь, чтобы мы не страдали, уставясь на фото, чтоб ценили друг друга и были немного добрей. Говоришь, что друг друга ценить – это тоже работа, и пока, говоришь, мы совсем не справляемся с ней. Говоришь, говоришь, говоришь, а я молча киваю... Я боюсь отвечать что-то вслух, чтобы сон не прогнать. Я тебя угощаю малиново-лиственным чаем и стремлюсь в свою память твой образ любимый вписать. А потом я тебя до закрытых дверей проважаю, понимая, что скоро рассвет и расстаться пора. И во сне, на прощанье обняв, я кричу, что СКУЧАЮ!!! Открываю глаза... На столе чашка чая... Одна...
Я шептала Богу, верни мне их...
Прошло 5 лет, а я до сих пор не верю...
На меня смотрит небо твоими родными глазами...
Ты теперь, словно ангел, меня от плохого хранишь.
И когда наполняется сердце тоской и слезами,
ты приходишь во сне и подолгу со мной говоришь.
Говоришь, что на том берегу и светло, и не страшно.
Что как-будто бы проще, что дышится снова легко,
что земное там призрачно... И абсолютно неважно,
что ты носишь там - белую тогу или пальто.
Говоришь, что ты долгое время была еще с нами,
удивляясь, что мы не могли ничего разглядеть.
Говоришь, что утешить хотела рукой и словами,
и сказать, что тебе до чертей надоело болеть.
Говоришь, что скучаешь, но в этой тоске нету боли,
что тебе хорошо, что ты часто глядишь на детей.
Говоришь, чтобы мы привыкали к твоей новой роли –
защищать перед Господом сердцем любимых людей.
Говоришь, чтобы мы не страдали, уставясь на фото,
чтоб ценили друг друга и были немного добрей.
Говоришь, что друг друга ценить – это тоже работа,
и пока, говоришь, мы совсем не справляемся с ней.
Говоришь, говоришь, говоришь, а я молча киваю...
Я боюсь отвечать что-то вслух, чтобы сон не прогнать.
Я тебя угощаю малиново-лиственным чаем
и стремлюсь в свою память твой образ любимый вписать.
А потом я тебя до закрытых дверей проважаю,
понимая, что скоро рассвет и расстаться пора.
И во сне, на прощанье обняв, я кричу, что СКУЧАЮ!!!
Открываю глаза... На столе чашка чая... Одна...