Африканский страус.

Если мы откроем учебник биологии за 7 класс (Константинов и др.), то в 48 параграфе «Разнообразие птиц» черными буквами по белой бумаге будет написано, что Страусовые (без указания таксона) включают в себя африканских страусов, австралийских эму и казуаров, американских нанду, новозеландских киви и вымерших в историческое время легендарных эпиорнисов. Еще в 80-х годах прошлого века эму и казуаров выделили в отдельный отряд даже, а не просто семейство Казуарообразных, нанду отправили к Нандуобразным, а киви, соответственно, к Кивиобразным. Чтоб вы знали, разные отряды – это весьма и весьма отдаленное родство. Школьные учебники на это цыкнули зубом, философски ничего не стали менять и оказались совершенно правы - не так давно эту веселую компанию снова объединили в один отряд Страусообразных, а бывшие отряды стали считать подотрядами. И это еще не конец истории, я думаю. Систематики – такие систематики… Веют над нами, как вихри враждебные, вносят сумятицу в перегруженные информацией мозги зоологов, расшатывают устоявшуюся картину мира.
Итак, африканский страус из рода Африканских страусов (как Маклауд из рода Маклаудов), семейства Страусы, отряда Страусообразные безо всяких там левых персонажей, имеющих более двух пальцев на ногах, которые напрасно к славной фамилии примазываются. Далее для удобства именуется просто страус, но мы-то с вами понимаем, о ком идет речь.
Наш страус – личность легендарная, поэтому с царским достоинством волочит за собой шлейф мифов, легенд и откровенных наветов. Чего стоит только одна голова, которую страус с перепугу зарывает в песок. В мультиках так просто втыкает в грунт, как нож в масло. Бац и «привет кроты, что пьем?». Африканский страус одинок. Имеется еще подвид сомалийского страуса с лысиной на башке, который недавно стали считать отдельным видом, и еще несколько подвидов, но то такое.
Страус не летает. Не потому, что не хочет, а потому, что не может. Нет у него принципиальных приспособлений, необходимых для полета, зато есть увесистая задница и на диво мускулистые ноги. На груди нет киля, к которому крепятся мышцы, опускающие крыло. В костях отсутствуют положенные воздушные полости, сами кости массивные и тяжелые, а крылья недоразвиты. Не так, как у киви, у которых от крыльев остались вовсе жалкие пупырки, под которые они по миллионолетней своей привычке пытаются спрятать дурную голову (а, вы, наивные еще пытаетесь отучить себя грызть ногти!). Кроме того, перья страусов устроены так, что бородки пера не имеют крючочков, не соединены в единую плоскость, а потому прелестно пушистые, щедро одаривая дам дивными боа, веерами и пуховками, а кавалеров – шикарными плюмажами на шляпы.
Вспоминаю хипповский стишок из студенчества: «Бежит страус по Сахаре – у него горят сандали, а бежит он потому, что так нравится ему…» Конечно, в Сахаре никаких страусов нет – он и живут в саваннах и полупустынях, предпочитая уплотненные почвы, удобные для бега. Страусы бегают, да так здорово, что жокеи суперлегкого веса могут их использовать в качестве верховых животных. И в тележки их запрягают – только в путь, устраивая натуральные бега. Страуса вовсе несложно заставить бежать, а вот попробуйте его заставить бежать в нужную сторону и по команде остановить! Тот самый случай, когда вход за рупь, а выход за два. Притом страус – на редкость бестолковая птица. Тупой, тяжелый (бывает даже до 150 кг) и сильный, очень сильный – интригующее сочетание.
И прыгучий, зараза. Может перепрыгнуть барьер почище иной лошади, может врезаться в толпу зрителей, влупиться дурной башкой прямо в стену. Может сбросить седока и начать кружиться на месте, может вдруг развернуться и побежать в обратную сторону. Короче, всемогущий. Любит, умеет и практикует сбрасывать с себя наездников, что обычно очень веселит туристов-зрителей, но мало радует самих жокеев. Попробуй-ка, навернись с безумной птички на скорости 40 км в час. Впрочем, с седоками птице бежать получается недолго. Жалкие 400 м дистанции забега держится редкий счастливец, а остальные валяются в пыли и собирают насмешки зрителей. Поэтому забеги страусов часто-густо вообще устраивают без седоков, вот тогда птички разгоняются до полноценных 70 км.
Страус позиционирует себя, как мирный вегетарианец, поедая семена, побеги, любые сочные части съедобных растений, но, при случае может хапнуть (с растениями и нечаянно, конечно же) насекомых, ящериц, змеек, зазевавшихся мышек. Не побрезгует падаль поклевать, ощипать мясо с костяка, оставшееся от пиршества крупных хищников. Так себе веганство выходит. У птенцов же белковая пища вовсе должна преобладать. На фермах им скармливают сено из люцерны, свекольную ботву, корнеплоды, бобовые жмыхи, комбикорма, зерно, птенцам дают полноценный белковый прикорм. В местах, богатых зеленью, она же и преобладает в рационе, в засушливых страусы становятся заправскими охотниками на рептилий. Короче, всеядная выходит птичка.
Брачный период знаменуется пылкими ухаживаниями и брачными же танцами. Самец становится максимально ярок, агрессивен и совершенно неотразим. Он танцует, приседает, выгибает шею и бьется затылком о задницу, распушает перья, шипит, гундосит и трубит, короче, джигитует изо всех своих немаленьких сил. У кого-то хватает сил и вдохновения только одну самочку очаровать, а у кого-то и на пять-шесть дам, что достойно зависти.
Семейная жизнь страусов прекрасна. Состоявшийся страусиный мужчина первым делом заводит себе гарем. Молодые да ранние, которые самок заинтересовать не сумели, носятся себе по саванне холостяцкими компаниями, достигающими порой 70-100 особей, и никому вообще не интересны. Что у них там происходит - бог весть. Может, и гей-парадами балуются. Принято считать, что ветреные барышни накидают самцу полный макинтош яиц, да и свалят, кидая «чмоки-чмоки» в закат, а бедный папА в одно лицо бьется с насиживанием и воспитанием потомства, но реальность обычно несколько иная. Самки все же помогают насиживать кладку. Чаще всего это делает «любимая» жена – доминантная самка, иногда девочки трудятся по очереди, но всегда несут ношу материнскую днем, когда кладку и так прогревает солнце, а потому весьма халатно и эпизодами. Ночью же, когда в саванне вовсе не африка, а вполне конкретный такой дубак, вахту несет исключительно мужественный мачо. Если в Северной Африке общая кладка достигает 15-20 яиц, то в Восточной – порой до 60. Попробуй, обогрей такую. Главная самка ревниво следит, чтобы ее яйца всегда находились в центре кладки, безошибочно узнавая свои родненькие по структуре скорлупы, а заклятых подружек – по краям. Закономерно, что крайние яйца чаще всего погибают от холода ночью, но и они идут в дело. После появления птенцов родители разбивают протухшие яйца, на них слетается множество мух, а мухами в свою очередь кормятся выжившие малютки. Жестокая рациональность природы порой подавляет.
Вылупляются страусята зрячими и относительно самостоятельными, причем воля к жизни у них проверяется еще в яйце. Скорлупа страусиных яиц очень и очень прочная, а потому покинуть ее не так и просто. Сначала птенец должен конкретно растопыриться, упереться лапками и проклевать дырочки по периметру выхода, сделав своеобразную перфорацию, потом развернуться и долбить затылком в будущую дверцу до тех пор, пока не пробьет свое «окно в европу». Слабый птенец так и останется замурованным – безмозглые родители не помогут. У свежевылупившихся птенцов по этой причине часто имеются серьезные гематомы на головенках. Страусы – очень сильные птицы. Могут отбиться от врага мощными ногами, могут просто убежать, птенцы же и яйца очень уязвимы, а охотников ими полакомиться в саванне немало. Тем не менее, детки у страусов беспроблемные – кормятся сами, охраняй их только.
Стадо страусов, состоящее из самца, нескольких самок и их потомства, может достигать 50 особей (обычно меньше, конечно), что добавляет папашам головной боли с охраной драгоценных тел и самой территории. Бывает, что траектории путешествий двух стад пересекаются и малышня (о, горе, нам, горе!) перемешивается. Отличить своих детей от чужих, пусть и другого возраста, размера и цвета, страусы неспособны, ребятня держится на диво сплоченно и дружно, как родные, поэтому перед отцами встает неразрешимый и старый, как мир, вопрос: «Кто виноват и что делать?» Решается этот вопрос эпической битвой самцов, к которой могут подключатся и дамы, а победителям достаются все дети скопом. Разный возраст и калибр малюток новых родителей не смущает.
Живут страусы, как и люди, лет до 75, половозрелыми становятся в 4 года. Самцы имеют превосходную монохромную окраску – черный фрак, белые перья хвоста и крыльев, самочки же невнятно бурые, что помогает им маскироваться. Частенько пасутся вместе с копытными, взаимно выигрывая от этого соседства при нападении хищников. Страусы первыми видят врага и подают сигнал тревоги, а более медленные антилопы отвлекают его на себя.
Пожалуй, ненасытные люди давно истребили бы страусов в Африке, как это произошло с ближневосточным видом, если бы не спасительные страусиные фермы. Прекрасная задумка, которая помогла насытить рынок страусиными мясом и яйцами, качественной кожей и чудными перьями, но при этом сохранила природные популяции.
По этой причине страусы могут невозмутимо и с оправданным оптимизмом смотреть в будущее своими неотразимыми глазками с невозможными ресницами. Смотреть тупо, но нежно, очень нежно.