Хозяин вернулся через три месяца и потребовал вернуть собаку
Инна возвращалась из магазина. Сумки оттягивали руки, в спине ныло — возраст, понимаешь ли. Шестьдесят два — не шестнадцать. Но ничего, терпимо. Главное — не торопиться. Вот она и плелась по обочине, поглядывая под ноги. Снег уже почти растаял, только кое-где серые грязные островки остались.
И тут, смотрит - комок какой-то у забора. Бурый. Неподвижный.
Инна притормозила. Присмотрелась.
— Господи.
Собака. Лежит пластом, даже голову не поднимает. Только глаза — живые ещё. Инна подобных взглядов навидалась за свою жизнь. Когда человек уже не просит о помощи. Когда смирился.
— Да что ж такое, — пробормотала она, опуская сумки на землю.
Пёс едва дышал. Рёбра торчали, шерсть всклокоченная, грязная. На шее — потёртый ошейник. Значит, был хозяин.
— Эй, дружок, — Инна присела на корточки. Колени хрустнули. — Ты чего тут лежишь?
Собака даже не шевельнулась. Только веки дрогнули.
— Тётя Инна! — раздался визгливый голос соседки Тамары. Та шла от магазина, в руках пакет с хлебом. — Вы чего там колдуете?
— Да вот, собака. Умирает же, гляди.
Тамара подошла ближе, покачала головой:
— Это того самого, с джипа чёрного. Видала сама, как выкинул её третьего дня. На ходу! Прямо так, дверцу открыл — и вытолкнул. А сам умчался.
Инна медленно поднялась. В груди что-то сжалось.
— Выкинул? На ходу?!
— Ага. Люди говорят, что он из города. Снимал дом у Петровых на лето, а потом съехал. Собаку не захотел забирать, видать. Ну и, вот так вот.
— Скотина, — выдохнула Инна. — Нелюдь.
Тамара пожала плечами:
— Да кто ж его знает, что у него в голове. Может, надоела. Может, жена велела избавиться. Мне одна женщина говорила, что он эту собаку и так частенько на улицу выгонял. Ночевать. В любую погоду.
Инна снова посмотрела на пса. Тот лежал всё так же неподвижно. Только грудная клетка едва заметно поднималась и опускалась.
— Ладно, — сказала она решительно. — Несу его домой.
— Да вы чего?! — ахнула Тамара. — Он же больной может быть!
— А мне что, теперь его тут оставить? Пусть подохнет под забором?
Инна наклонилась, осторожно подхватила пса под живот и подняла. Лёгкий. До жути лёгкий. Кости да кожа.
— Пошли, дружище, — прошептала она. — Пошли. Не бойся.
Собака не сопротивлялась. Только слабо дёрнула лапой.
Тамара всё ещё стояла с открытым ртом:
— Ну вы даёте, тётя Инна. Вам-то он зачем?
Инна усмехнулась:
— А затем, Тамарочка. Затем, что я ещё не совсем очерствела.
Дома Инна расстелила на полу старое одеяло, уложила пса. Тот даже не пытался встать. Просто лежал, уткнувшись мордой в ткань.
Поднесла миску к морде. Пёс слабо лизнул воду. Раз. Другой. Потом жадно начал пить, захлёбываясь.
— Тише, тише! Не спеши, милый.
Инна гладила его по голове. Шерсть была жёсткой, свалявшейся. Под пальцами чувствовались острые рёбра.
«Господи, да сколько же он не ел?»
Она достала из холодильника варёную курицу, оторвала небольшой кусочек. Осторожно поднесла к пасти.
Пёс понюхал. И вдруг схватил мясо так жадно, что чуть не укусил Инну за пальцы.
— Эй, полегче! — рассмеялась она. — Никто не отберёт.
Кормила маленькими кусочками. По чуть-чуть. Знала же — если сразу много дать, желудок не выдержит.
Пёс ел. Торопливо. Отчаянно. Будто боялся, что это последний шанс.
А Инна смотрела на него и думала: как же так? Как можно выбросить живое существо, как мусор? Просто вытолкнуть из машины и уехать?
«Нелюдь. Самый настоящий».
Неделя прошла.
Пёс окреп. Не сразу, конечно. Первые дни только лежал, еле-еле поднимал голову. Но потом начал вставать. Сначала на передние лапы, потом — на все четыре.
А ещё через несколько дней впервые вышел на улицу.
Инна держала его на самодельном поводке из верёвки. Пёс шёл медленно, осторожно. Оглядывался. Будто не верил, что его не прогонят.
— Ничего, дружище, — говорила Инна. — Теперь ты дома.
Назвала его Пиратом. Почему? Да просто так. Показалось, что подходит. У него была такая морда — разбойничья, что ли. Один глаз чуть прищурен, ухо надорвано. Настоящий пират.
Пират быстро освоился. Стал встречать Инну у калитки, когда та возвращалась из магазина. Провожал до порога. Ложился у её ног, когда она смотрела телевизор.
И смотрел. Смотрел на неё такими глазами.
В них было столько преданности, что Инна иногда отворачивалась. Неловко как-то становилось.
«Ну что я такого сделала?».
А Пират смотрел. И, кажется, понимал всё.
Три месяца пролетели незаметно.
Инна уже не представляла свою жизнь без Пирата.
Утром она просыпалась — а он уже сидит у кровати, хвостом виляет. Вечером она садится ужинать — а он тут как тут, морду на колени кладёт.
— Попрошайка, — смеялась Инна. — Ну, на, держи.
И отламывала кусочек колбасы.
А Пират брал бережно, аккуратно. Никогда не хватал. Всегда ждал, пока она сама даст.
Инна рассказывала ему всё. Про то, как устала за день. Про то, что соседка опять нахамила в очереди. Про то, что пенсии не хватает до конца месяца.
Пират слушал. Серьёзно так слушал, голову набок склонив.
— Понимаешь ведь, да? — спрашивала Инна.
И Пират тихонько скулил в ответ.
«Понимает. Точно понимает».
А потом пришёл тот самый день.
Инна стояла у калитки, поливала цветы. Пират лежал рядом, нежился на солнышке.
И вдруг к дому подъехала машина. Чёрный джип. Блестящий, дорогой.
Из машины вылез мужик. Лет сорока. В джинсах, кожаной куртке. Лицо наглое такое.
Подошёл к калитке. Посмотрел на Пирата.
— Вот он где! — сказал довольно. — А я его ищу, ищу.
Инна замерла. Лейка в руке вдруг стала такой тяжёлой.
— Вы о чём? — медленно спросила она.
— Да о собаке вашей, — мужик махнул рукой. — Это же мой пёс. Его украли у меня три месяца назад. Я объявления давал, искал везде. А он, оказывается, у вас.
Инна почувствовала, как внутри всё сжалось. Холодок пробежал по спине.
— Украли? — переспросила она.
— Ага. Из машины, представляете? Пока я в магазин зашёл. Вот сволочи.
Пират поднял голову. Посмотрел на мужика. И отвернулся. Даже не встал. Просто положил морду на лапы и закрыл глаза.
Мужик нахмурился:
— Чего это он? Меня не узнаёт, что ли?
— Может, вы ошиблись? — голос Инны звучал тверже, чем ей хотелось. — Может, это не ваша собака?
— Да какое там ошиблись! Вон, смотрите — ошейник на нём. Я сам покупал. В зоомагазине, на Садовой.
Инна посмотрела на ошейник. Старый. Потёртый. Да, на Пирате был ошейник, когда она его нашла.
— И что вы хотите? — спросила она тихо.
Мужик усмехнулся:
— Как что? Забрать своё, естественно. Давайте, отдавайте пса. Я за ним приехал.
Инна молчала. Смотрела на Пирата. Тот лежал, не шевелясь. Только уши прижал к голове.
«Боится. Он его боится».
— Нет, — сказала Инна.
— Чего нет?
— Не отдам.
Мужик расхохотался:
— Вы чего, бабуля? Совсем того? Это моя собака. Я сказал — отдавайте! Я пилораму открыл, теперь там охранник нужен.
— Вы его выбросили, — Инна шагнула вперёд. — Люди видели. Вы вытолкнули его из машины. На ходу. И уехали.
Лицо мужика стало каменным.
— Кто это вам наврал такого?
— Не наврал. Видели своими глазами. Соседка Тамара. И ещё трое человек.
— Да врут они все! — рявкнул мужик. — Украли собаку, и всё тут! А я её искал!
— Три месяца искали? — Инна усмехнулась. — Объявления, говорите, давали? Где? Покажите.
Мужик дёрнулся. Помолчал. Потом сказал:
— Слушайте, бабуля. Не хочу я с вами ругаться. Просто отдайте пса — и разойдёмся мирно. Ладно?
— Да вы охамели совсем?! Это моя собственность! Я имею право её забрать!
— Собственность, — Инна покачала головой. — Собака — не вещь. Это живое существо. И если вы с ним так обращались, какое вы имеете право?
— Да какое хотите, такое и имею! — заорал мужик. — Я за неё деньги заплатил! Покупал щенком! У меня документы есть!
— Тогда покажите.
— Что?
— Документы. Покажите, раз есть.
Мужик замялся. Засунул руки в карманы. Потом вытащил сигареты, закурил.
— Дома они. Не с собой же таскать.
— Ага. Дома, — Инна скрестила руки на груди. — А паспорт ваш с собой?
— При чём тут паспорт?!
— А при том. Покажите паспорт. Хочу знать, с кем имею дело.
— Да пошла ты.
— Ах, вот как? — Инна шагнула к калитке. — Значит, паспорт показать не можете? Документы на собаку — тоже? Только кричите, что ваша?
Мужик затянулся, сплюнул.
— Слушай, старая. Последний раз говорю по-хорошему. Отдай собаку — и не будет проблем. Не отдашь — пожалеешь.
— Угрожаете?
— Предупреждаю.
Инна почувствовала, как руки задрожали. От страха? Нет. От злости.
«Да как он смеет?!»
— Убирайтесь, — сказала она холодно. — И больше не приходите.
— Не уберусь! Это мой пёс!
— Ваш пёс даже не подошёл к вам. Видите? Он от вас прячется!
Мужик посмотрел на Пирата. Тот действительно сидел теперь за спиной Инны, прижавшись к её ногам. Дрожал.
— Запугали вы его, — буркнул мужик. — Вот он и боится.
— Кого — меня?! — Инна рассмеялась. — Да он три месяца со мной живёт! Три месяца! Я его выходила, выкормила, лечила! А вы что сделали? Выбросили, как мусор!
— Да не выбрасывал я его! — рявкнул мужик. — Украли, говорю же!
— Врёте. В глаза мне врёте. И знаете что? Я сейчас в полицию позвоню. Пусть разбираются.
Лицо мужика исказилось.
— В полицию? — он шагнул ближе. — Да ты, старая карга, охамела совсем! Это я в полицию пойду! За кражу собаки! Ты у меня ещё попляшешь!
— Валяйте. Идите. Только паспорт сначала покажите. Или боитесь?
Мужик ругнулся. Полез во внутренний карман куртки. Выдернул паспорт. Сунул Инне под нос.
— На! Смотри!
Инна взяла паспорт. Открыла на прописке.
Так... Город. Улица Дзержинского, дом двадцать три, квартира сорок восемь.
Запомнила.
Протянула паспорт обратно.
— Спасибо. Теперь я знаю, где вы живёте.
— И что?
— А то. Схожу к вашим соседям. Поговорю. Узнаю, как вы с собакой обращались.
Мужик дёрнулся.
— Да у меня нет времени на эту чушь! — бросил он. — Отдавай собаку, говорю! Последний раз прошу!
— Нет. Всё, разговор окончен. Уходите. Или я действительно полицию вызову.
Мужик постоял. Покурил. Сплюнул под ноги.
— Ладно, — сказал он тихо. Слишком тихо. — Но я вернусь. С документами. С полицией. И тогда посмотрим, кто тут прав.
Развернулся. Пошёл к машине. Сел. Хлопнул дверью.
Мотор взревел. Джип рванул с места, обдав Инну пылью.
Она стояла, глядя вслед машине.
А потом опустилась на корточки. Обняла Пирата.
— Всё, дружок. Всё хорошо. Он уехал.
Пират прижался к ней.
— Не бойся. Я тебя не отдам. Слышишь? Не отдам никому.
Вечером Инна не могла заснуть.
Лежала, смотрела в потолок.
А в голове крутилось: «Вернётся. Точно вернётся. С полицией, говорит. А если действительно документы принесёт? Если докажет, что собака его?»
Пират спал на полу, у кровати. Сопел тихонько.
«Нет. Не отдам. Пусть хоть с армией придёт».
Утром она поехала в город.
На автобусе. Час тряслась, но доехала.
Вышла на улице Дзержинского. Нашла дом двадцать три.
Девятиэтажка. Серая. Облезлая.
Инна поднялась на нужный этаж. Постояла у двери квартиры сорок восемь.
Потом постучала к соседям. Сорок шесть.
Открыла женщина. Молодая. С ребёнком на руках.
— Здравствуйте, — Инна улыбнулась. — Извините, что беспокою. Скажите, вы случайно не знаете соседа вашего? Из сорок восьмой?
Женщина нахмурилась:
— Знаю. А что?
— Ну как он? Человек какой?
— А вам зачем?
— Понимаете, дело такое. У него собака была. Он говорит, что её украли. А я нашла эту собаку. Выброшенную. Хочу понять, правду ли он говорит.
Женщина вздохнула. Прикрыла дверь чуть-чуть.
— Слушайте. Не знаю, стоит ли мне вмешиваться. Но раз уж спрашиваете. Этот мужик — редкая сволочь.
— Почему?
— Собаку свою он действительно выгонял. Постоянно. На лестничную клетку. Там пёс и ночевал. Выл по ночам. Скулил. Все жильцы жаловались. А он плевать хотел. Говорил, мол, собака — она и должна на улице жить.
Инна сжала кулаки.
— А ещё?
— А ещё он бил её. Я сама видела. Как-то раз дверь открыла — а он пса ногой пинает. Я ему говорю: «Что ж вы делаете?!» А он мне: «Не ваше дело».
— Скотина.
— Вот именно. А потом пёс пропал. Мы думали — сбежал. Или кто-то забрал. А оказывается, он сам его выбросил, да?
— Да. Вытолкнул из машины.
Женщина покачала головой:
— Нелюдь. Я бы на вашем месте ни за что не отдала.
— И не отдам.
Инна вернулась домой к вечеру. Усталая, но с лёгким сердцем.
Теперь она знала правду. И этого было достаточно.
Пират встретил её у калитки. Прыгал, визжал от радости, лизал руки.
— Скучал? — улыбнулась Инна. — Я тоже по тебе скучала, дружище.
Мужик вернулся через неделю.
Приехал на том же джипе. Но теперь не один — с ним была женщина. Полная, в дорогой шубе.
— Вот она, — мужик ткнул пальцем в Инну. — Эта бабка украла мою собаку!
Женщина поджала губы:
— Юра, может, не надо? Ну подумаешь, собака.
— Заткнись, Лена! Я сказал — заберу, значит, заберу!
Инна стояла у калитки. Спокойная. Пират сидел рядом, прижавшись к её ноге.
— Значит, так, — начал мужик. — У меня есть свидетели. Есть документы. Отдавайте пса, пока я по-хорошему прошу.
— Нет, — просто сказала Инна.
— Как нет?!
— А вот так. Я съездила в город. К вашим соседям. Они мне много интересного рассказали. Про то, как вы собаку на лестницу выгоняли. Про то, как били её. Хотите, я им сейчас позвоню? Пусть сами вам всё повторят.
Лицо мужика побелело.
— Ты что, за мной следила?!
— Нет. Просто проверила ваши слова. И знаете что? Вы врун. И живодёр. И если вы не уберётесь сию же секунду, я в полицию обращусь. За жестокое обращение с животным.
— Да ты...
— Юра, пошли отсюда! — одёрнула его женщина. — Хватит уже! Надоела мне эта собака! Ты же сам хотел от неё избавиться!
Мужик дёрнулся. Сжал кулаки.
Потом развернулся и пошёл к машине.
— Да пошла ты, старая! Подавись своим псом!
Инна молча смотрела, как джип уезжает. На этот раз — навсегда.
Она присела рядом с Пиратом. Погладила его по голове.
— Ну что, дружище. Теперь точно никто тебя не заберёт.
Пират лизнул её в щёку.
А на следующий день к Инне зашла Тамара. С пирогом.
— Тётя Инна, я тут испекла. Ну, вы там того, молодец, что отстояли пса. Правильно сделали.
Инна улыбнулась:
— Спасибо, Тамарочка. Заходи, чай попьём.
Они сидели на кухне. Пили чай с пирогом. А Пират лежал у ног Инны и дремал.
Спокойно. Потому что теперь он точно знал: он дома.
ОНИ УХОДЯТ ПО РАДУГЕ
Хозяин вернулся через три месяца и потребовал вернуть собаку
Инна возвращалась из магазина. Сумки оттягивали руки, в спине ныло — возраст, понимаешь ли. Шестьдесят два — не шестнадцать. Но ничего, терпимо. Главное — не торопиться. Вот она и плелась по обочине, поглядывая под ноги. Снег уже почти растаял, только кое-где серые грязные островки остались.
И тут, смотрит - комок какой-то у забора. Бурый. Неподвижный.
Инна притормозила. Присмотрелась.
— Господи.
Собака. Лежит пластом, даже голову не поднимает. Только глаза — живые ещё. Инна подобных взглядов навидалась за свою жизнь. Когда человек уже не просит о помощи. Когда смирился.
— Да что ж такое, — пробормотала она, опуская сумки на землю.
Пёс едва дышал. Рёбра торчали, шерсть всклокоченная, грязная. На шее — потёртый ошейник. Значит, был хозяин.
— Эй, дружок, — Инна присела на корточки. Колени хрустнули. — Ты чего тут лежишь?
Собака даже не шевельнулась. Только веки дрогнули.
— Тётя Инна! — раздался визгливый голос соседки Тамары. Та шла от магазина, в руках пакет с хлебом. — Вы чего там колдуете?
— Да вот, собака. Умирает же, гляди.
Тамара подошла ближе, покачала головой:
— Это того самого, с джипа чёрного. Видала сама, как выкинул её третьего дня. На ходу! Прямо так, дверцу открыл — и вытолкнул. А сам умчался.
Инна медленно поднялась. В груди что-то сжалось.
— Выкинул? На ходу?!
— Ага. Люди говорят, что он из города. Снимал дом у Петровых на лето, а потом съехал. Собаку не захотел забирать, видать. Ну и, вот так вот.
— Скотина, — выдохнула Инна. — Нелюдь.
Тамара пожала плечами:
— Да кто ж его знает, что у него в голове. Может, надоела. Может, жена велела избавиться. Мне одна женщина говорила, что он эту собаку и так частенько на улицу выгонял. Ночевать. В любую погоду.
Инна снова посмотрела на пса. Тот лежал всё так же неподвижно. Только грудная клетка едва заметно поднималась и опускалась.
— Ладно, — сказала она решительно. — Несу его домой.
— Да вы чего?! — ахнула Тамара. — Он же больной может быть!
— А мне что, теперь его тут оставить? Пусть подохнет под забором?
Инна наклонилась, осторожно подхватила пса под живот и подняла. Лёгкий. До жути лёгкий. Кости да кожа.
— Пошли, дружище, — прошептала она. — Пошли. Не бойся.
Собака не сопротивлялась. Только слабо дёрнула лапой.
Тамара всё ещё стояла с открытым ртом:
— Ну вы даёте, тётя Инна. Вам-то он зачем?
Инна усмехнулась:
— А затем, Тамарочка. Затем, что я ещё не совсем очерствела.
Дома Инна расстелила на полу старое одеяло, уложила пса. Тот даже не пытался встать. Просто лежал, уткнувшись мордой в ткань.
— Ну-ну, потерпи, — бормотала Инна, наполняя миску водой. — Сейчас попьёшь.
Поднесла миску к морде. Пёс слабо лизнул воду. Раз. Другой. Потом жадно начал пить, захлёбываясь.
— Тише, тише! Не спеши, милый.
Инна гладила его по голове. Шерсть была жёсткой, свалявшейся. Под пальцами чувствовались острые рёбра.
«Господи, да сколько же он не ел?»
Она достала из холодильника варёную курицу, оторвала небольшой кусочек. Осторожно поднесла к пасти.
Пёс понюхал. И вдруг схватил мясо так жадно, что чуть не укусил Инну за пальцы.
— Эй, полегче! — рассмеялась она. — Никто не отберёт.
Кормила маленькими кусочками. По чуть-чуть. Знала же — если сразу много дать, желудок не выдержит.
Пёс ел. Торопливо. Отчаянно. Будто боялся, что это последний шанс.
А Инна смотрела на него и думала: как же так? Как можно выбросить живое существо, как мусор? Просто вытолкнуть из машины и уехать?
«Нелюдь. Самый настоящий».
Неделя прошла.
Пёс окреп. Не сразу, конечно. Первые дни только лежал, еле-еле поднимал голову. Но потом начал вставать. Сначала на передние лапы, потом — на все четыре.
А ещё через несколько дней впервые вышел на улицу.
Инна держала его на самодельном поводке из верёвки. Пёс шёл медленно, осторожно. Оглядывался. Будто не верил, что его не прогонят.
— Ничего, дружище, — говорила Инна. — Теперь ты дома.
Назвала его Пиратом. Почему? Да просто так. Показалось, что подходит. У него была такая морда — разбойничья, что ли. Один глаз чуть прищурен, ухо надорвано. Настоящий пират.
Пират быстро освоился. Стал встречать Инну у калитки, когда та возвращалась из магазина. Провожал до порога. Ложился у её ног, когда она смотрела телевизор.
И смотрел. Смотрел на неё такими глазами.
В них было столько преданности, что Инна иногда отворачивалась. Неловко как-то становилось.
«Ну что я такого сделала?».
А Пират смотрел. И, кажется, понимал всё.
Три месяца пролетели незаметно.
Инна уже не представляла свою жизнь без Пирата.
Утром она просыпалась — а он уже сидит у кровати, хвостом виляет. Вечером она садится ужинать — а он тут как тут, морду на колени кладёт.
— Попрошайка, — смеялась Инна. — Ну, на, держи.
И отламывала кусочек колбасы.
А Пират брал бережно, аккуратно. Никогда не хватал. Всегда ждал, пока она сама даст.
Инна рассказывала ему всё. Про то, как устала за день. Про то, что соседка опять нахамила в очереди. Про то, что пенсии не хватает до конца месяца.
Пират слушал. Серьёзно так слушал, голову набок склонив.
— Понимаешь ведь, да? — спрашивала Инна.
И Пират тихонько скулил в ответ.
«Понимает. Точно понимает».
А потом пришёл тот самый день.
Инна стояла у калитки, поливала цветы. Пират лежал рядом, нежился на солнышке.
И вдруг к дому подъехала машина. Чёрный джип. Блестящий, дорогой.
Из машины вылез мужик. Лет сорока. В джинсах, кожаной куртке. Лицо наглое такое.
Подошёл к калитке. Посмотрел на Пирата.
— Вот он где! — сказал довольно. — А я его ищу, ищу.
Инна замерла. Лейка в руке вдруг стала такой тяжёлой.
— Вы о чём? — медленно спросила она.
— Да о собаке вашей, — мужик махнул рукой. — Это же мой пёс. Его украли у меня три месяца назад. Я объявления давал, искал везде. А он, оказывается, у вас.
Инна почувствовала, как внутри всё сжалось. Холодок пробежал по спине.
— Украли? — переспросила она.
— Ага. Из машины, представляете? Пока я в магазин зашёл. Вот сволочи.
Пират поднял голову. Посмотрел на мужика. И отвернулся. Даже не встал. Просто положил морду на лапы и закрыл глаза.
Мужик нахмурился:
— Чего это он? Меня не узнаёт, что ли?
— Может, вы ошиблись? — голос Инны звучал тверже, чем ей хотелось. — Может, это не ваша собака?
— Да какое там ошиблись! Вон, смотрите — ошейник на нём. Я сам покупал. В зоомагазине, на Садовой.
Инна посмотрела на ошейник. Старый. Потёртый. Да, на Пирате был ошейник, когда она его нашла.
— И что вы хотите? — спросила она тихо.
Мужик усмехнулся:
— Как что? Забрать своё, естественно. Давайте, отдавайте пса. Я за ним приехал.
Инна молчала. Смотрела на Пирата. Тот лежал, не шевелясь. Только уши прижал к голове.
«Боится. Он его боится».
— Нет, — сказала Инна.
— Чего нет?
— Не отдам.
Мужик расхохотался:
— Вы чего, бабуля? Совсем того? Это моя собака. Я сказал — отдавайте! Я пилораму открыл, теперь там охранник нужен.
— Вы его выбросили, — Инна шагнула вперёд. — Люди видели. Вы вытолкнули его из машины. На ходу. И уехали.
Лицо мужика стало каменным.
— Кто это вам наврал такого?
— Не наврал. Видели своими глазами. Соседка Тамара. И ещё трое человек.
— Да врут они все! — рявкнул мужик. — Украли собаку, и всё тут! А я её искал!
— Три месяца искали? — Инна усмехнулась. — Объявления, говорите, давали? Где? Покажите.
Мужик дёрнулся. Помолчал. Потом сказал:
— Слушайте, бабуля. Не хочу я с вами ругаться. Просто отдайте пса — и разойдёмся мирно. Ладно?
— Нет.
— Как нет?!
— Вот так. Не отдам. Идите отсюда.
Мужик побагровел. Шея налилась краснотой, вены вздулись.
— Да вы охамели совсем?! Это моя собственность! Я имею право её забрать!
— Собственность, — Инна покачала головой. — Собака — не вещь. Это живое существо. И если вы с ним так обращались, какое вы имеете право?
— Да какое хотите, такое и имею! — заорал мужик. — Я за неё деньги заплатил! Покупал щенком! У меня документы есть!
— Тогда покажите.
— Что?
— Документы. Покажите, раз есть.
Мужик замялся. Засунул руки в карманы. Потом вытащил сигареты, закурил.
— Дома они. Не с собой же таскать.
— Ага. Дома, — Инна скрестила руки на груди. — А паспорт ваш с собой?
— При чём тут паспорт?!
— А при том. Покажите паспорт. Хочу знать, с кем имею дело.
— Да пошла ты.
— Ах, вот как? — Инна шагнула к калитке. — Значит, паспорт показать не можете? Документы на собаку — тоже? Только кричите, что ваша?
Мужик затянулся, сплюнул.
— Слушай, старая. Последний раз говорю по-хорошему. Отдай собаку — и не будет проблем. Не отдашь — пожалеешь.
— Угрожаете?
— Предупреждаю.
Инна почувствовала, как руки задрожали. От страха? Нет. От злости.
«Да как он смеет?!»
— Убирайтесь, — сказала она холодно. — И больше не приходите.
— Не уберусь! Это мой пёс!
— Ваш пёс даже не подошёл к вам. Видите? Он от вас прячется!
Мужик посмотрел на Пирата. Тот действительно сидел теперь за спиной Инны, прижавшись к её ногам. Дрожал.
— Запугали вы его, — буркнул мужик. — Вот он и боится.
— Кого — меня?! — Инна рассмеялась. — Да он три месяца со мной живёт! Три месяца! Я его выходила, выкормила, лечила! А вы что сделали? Выбросили, как мусор!
— Да не выбрасывал я его! — рявкнул мужик. — Украли, говорю же!
— Врёте. В глаза мне врёте. И знаете что? Я сейчас в полицию позвоню. Пусть разбираются.
Лицо мужика исказилось.
— В полицию? — он шагнул ближе. — Да ты, старая карга, охамела совсем! Это я в полицию пойду! За кражу собаки! Ты у меня ещё попляшешь!
— Валяйте. Идите. Только паспорт сначала покажите. Или боитесь?
Мужик ругнулся. Полез во внутренний карман куртки. Выдернул паспорт. Сунул Инне под нос.
— На! Смотри!
Инна взяла паспорт. Открыла на прописке.
Так... Город. Улица Дзержинского, дом двадцать три, квартира сорок восемь.
Запомнила.
Протянула паспорт обратно.
— Спасибо. Теперь я знаю, где вы живёте.
— И что?
— А то. Схожу к вашим соседям. Поговорю. Узнаю, как вы с собакой обращались.
Мужик дёрнулся.
— Да у меня нет времени на эту чушь! — бросил он. — Отдавай собаку, говорю! Последний раз прошу!
— Нет. Всё, разговор окончен. Уходите. Или я действительно полицию вызову.
Мужик постоял. Покурил. Сплюнул под ноги.
— Ладно, — сказал он тихо. Слишком тихо. — Но я вернусь. С документами. С полицией. И тогда посмотрим, кто тут прав.
Развернулся. Пошёл к машине. Сел. Хлопнул дверью.
Мотор взревел. Джип рванул с места, обдав Инну пылью.
Она стояла, глядя вслед машине.
А потом опустилась на корточки. Обняла Пирата.
— Всё, дружок. Всё хорошо. Он уехал.
Пират прижался к ней.
— Не бойся. Я тебя не отдам. Слышишь? Не отдам никому.
Вечером Инна не могла заснуть.
Лежала, смотрела в потолок.
А в голове крутилось: «Вернётся. Точно вернётся. С полицией, говорит. А если действительно документы принесёт? Если докажет, что собака его?»
Пират спал на полу, у кровати. Сопел тихонько.
«Нет. Не отдам. Пусть хоть с армией придёт».
Утром она поехала в город.
На автобусе. Час тряслась, но доехала.
Вышла на улице Дзержинского. Нашла дом двадцать три.
Девятиэтажка. Серая. Облезлая.
Инна поднялась на нужный этаж. Постояла у двери квартиры сорок восемь.
Потом постучала к соседям. Сорок шесть.
Открыла женщина. Молодая. С ребёнком на руках.
— Здравствуйте, — Инна улыбнулась. — Извините, что беспокою. Скажите, вы случайно не знаете соседа вашего? Из сорок восьмой?
Женщина нахмурилась:
— Знаю. А что?
— Ну как он? Человек какой?
— А вам зачем?
— Понимаете, дело такое. У него собака была. Он говорит, что её украли. А я нашла эту собаку. Выброшенную. Хочу понять, правду ли он говорит.
Женщина вздохнула. Прикрыла дверь чуть-чуть.
— Слушайте. Не знаю, стоит ли мне вмешиваться. Но раз уж спрашиваете. Этот мужик — редкая сволочь.
— Почему?
— Собаку свою он действительно выгонял. Постоянно. На лестничную клетку. Там пёс и ночевал. Выл по ночам. Скулил. Все жильцы жаловались. А он плевать хотел. Говорил, мол, собака — она и должна на улице жить.
Инна сжала кулаки.
— А ещё?
— А ещё он бил её. Я сама видела. Как-то раз дверь открыла — а он пса ногой пинает. Я ему говорю: «Что ж вы делаете?!» А он мне: «Не ваше дело».
— Скотина.
— Вот именно. А потом пёс пропал. Мы думали — сбежал. Или кто-то забрал. А оказывается, он сам его выбросил, да?
— Да. Вытолкнул из машины.
Женщина покачала головой:
— Нелюдь. Я бы на вашем месте ни за что не отдала.
— И не отдам.
Инна вернулась домой к вечеру. Усталая, но с лёгким сердцем.
Теперь она знала правду. И этого было достаточно.
Пират встретил её у калитки. Прыгал, визжал от радости, лизал руки.
— Скучал? — улыбнулась Инна. — Я тоже по тебе скучала, дружище.
Мужик вернулся через неделю.
Приехал на том же джипе. Но теперь не один — с ним была женщина. Полная, в дорогой шубе.
— Вот она, — мужик ткнул пальцем в Инну. — Эта бабка украла мою собаку!
Женщина поджала губы:
— Юра, может, не надо? Ну подумаешь, собака.
— Заткнись, Лена! Я сказал — заберу, значит, заберу!
Инна стояла у калитки. Спокойная. Пират сидел рядом, прижавшись к её ноге.
— Значит, так, — начал мужик. — У меня есть свидетели. Есть документы. Отдавайте пса, пока я по-хорошему прошу.
— Нет, — просто сказала Инна.
— Как нет?!
— А вот так. Я съездила в город. К вашим соседям. Они мне много интересного рассказали. Про то, как вы собаку на лестницу выгоняли. Про то, как били её. Хотите, я им сейчас позвоню? Пусть сами вам всё повторят.
Лицо мужика побелело.
— Ты что, за мной следила?!
— Нет. Просто проверила ваши слова. И знаете что? Вы врун. И живодёр. И если вы не уберётесь сию же секунду, я в полицию обращусь. За жестокое обращение с животным.
— Да ты...
— Юра, пошли отсюда! — одёрнула его женщина. — Хватит уже! Надоела мне эта собака! Ты же сам хотел от неё избавиться!
Мужик дёрнулся. Сжал кулаки.
Потом развернулся и пошёл к машине.
— Да пошла ты, старая! Подавись своим псом!
Инна молча смотрела, как джип уезжает. На этот раз — навсегда.
Она присела рядом с Пиратом. Погладила его по голове.
— Ну что, дружище. Теперь точно никто тебя не заберёт.
Пират лизнул её в щёку.
А на следующий день к Инне зашла Тамара. С пирогом.
— Тётя Инна, я тут испекла. Ну, вы там того, молодец, что отстояли пса. Правильно сделали.
Инна улыбнулась:
— Спасибо, Тамарочка. Заходи, чай попьём.
Они сидели на кухне. Пили чай с пирогом. А Пират лежал у ног Инны и дремал.
Спокойно. Потому что теперь он точно знал: он дома.
И его здесь любят.
Котофеня