31 мая 2022
К.
Г. ПАУСТОВСКИЙ
(31 мая 1892 - 14 июля 1968) -
Русский советский писатель, сценарист и педагог, журналист, военный корреспондент, переводчик. Книги К. Паустовского неоднократно переводились на многие языки мира.
130 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ.
«Я думал, что никогда и никому не поверю, кто бы мне ни сказал, что эта жизнь, с ее любовью, стремлением к правде и счастью, с ее зарницами и далеким шумом воды среди ночи, лишена смысла и разума. Каждый из нас должен бороться за утверждение этой жизни всюду и всегда — до конца своих дней».
К. Г. Паустовский. 1946.
К. Г. Паустовский. 1946.
Помочь понять истоки и становление творчества К. Г. Паустовского может его автобиографическая «Повесть о жизни» в двух томах, всего 6 книг. Детству писателя там посвящена первая книга «Далёкие годы».
Вся моя жизнь с раннего детства до 1921 года описана в трёх книгах — «Далёкие годы», «Беспокойная юность» и «Начало неведомого века». Все эти книги составляют части моей автобиографической «Повести о жизни»…
— К. Паустовский.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ.
Вся моя жизнь с раннего детства до 1921 года описана в трёх книгах — «Далёкие годы», «Беспокойная юность» и «Начало неведомого века». Все эти книги составляют части моей автобиографической «Повести о жизни»…
— К. Паустовский.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ.
Константин Паустовский родился в семье железнодорожного статистика Георгия Максимовича Паустовского, имевшего украинско-польско-турецкие корни и проживавшего в Гранатном переулке Москвы. Был крещён в церкви святого Георгия на Всполье. Запись в метрической церковной книге содержит сведения о его родителях:
…отец отставной унтер-офицер II разряду из добровольцев, из мещан Киевской губернии, Васильковского уезда, Георгий Максимович Паустовский и законная жена его Мария Григорьевна, оба православные люди.
Родословная писателя по мужской линии связана с именем гетмана П. К. Сагайдачного, хотя Георгий Максимович и не придавал этому большого значения: «Отец посмеивался над своим „гетманским происхождением“ и любил говорить, что наши деды и прадеды пахали землю и были самыми обыкновенными терпеливыми хлеборобами…»
До того, как стать чумаком, дед писателя по отцу служил в армии при Николае I, попал во время одной из русско-турецких войн в турецкий плен и привёз оттуда суровую жену-турчанку Фатьму, принявшую в России крещение с именем Гонораты, так что у отца писателя украинское казацкое происхождение сочеталось с турецким. Отец изображён в повести «Далёкие годы» не очень практичным человеком свободолюбивого революционно-романтического склада и атеистом, что раздражало его тёщу, другую бабушку будущего писателя.
Бабушка писателя по матери, Викентия Ивановна, жившая в Черкассах, была полькой, ревностной католичкой, бравшей внука-дошкольника при неодобрении его отца на поклонение католическим святыням в Царство Польское (в частности, в Ченстохов), и впечатления от их посещения и встреченных там людей также глубоко запали в душу писателя. Бабушка всегда носила траур после разгрома польского восстания 1863 года, так как сочувствовала идее свободы Польши: «Мы были уверены, что во время восстания у бабушки убили жениха — какого-нибудь гордого польского мятежника, совсем не похожего на угрюмого бабушкиного мужа, моего деда — бывшего нотариуса в городе Черкассах». После поражения поляков от правительственных войск Российской империи активные сторонники польского освобождения испытывали неприязнь к угнетателям, и на католическом богомолье бабушка запрещала мальчику говорить по-русски, тогда как польским владел лишь в минимальной степени. Испугала мальчика и религиозная исступленность других католических паломников, и он один не выполнил требуемых обрядов, что бабушка объяснила дурным влиянием его отца, безбожника.
Польская бабушка изображается строгой, но доброй и внимательной. Её муж, второй дед писателя, был человеком неразговорчивым, жившим в своей комнате в мезонине уединённо, и общение с ним было у внуков не отмечено автором повести в качестве значительно повлиявшего на него фактора в отличие от общения с двумя другими членами той семьи — юной, красивой, весёлой, порывистой и музыкально одарённой тётей Надей, рано умершей, и её старшим братом, искателем приключений дядей Юзей — Иосифом Григорьевичем Высочанским. Этот дядя получил военное образование и, имея характер неутомимого путешественника, не отчаивавшегося неудачливого предпринимателя, непоседы и авантюриста, надолго пропадал из родительского дома и неожиданно возвращался в него из самых дальних уголков Российской империи и остального мира, например, со строительства Китайско-Восточной железной дороги или поучаствовав в Южной Африке в англо-бурской войне на стороне малочисленных буров, стойко противостоявших завоевателям-англичанам, как полагала тогда либерально настроенная российская общественность, сочувствовавшая этим потомкам голландских переселенцев. В свой последний приезд в Киев, пришедшийся на время произошедшего там вооружённого восстания в ходе Первой русской революции 1905—1907 годов, он неожиданно ввязался в события, наладив неудачную до того стрельбу восставших артиллеристов по правительственным зданиям, и после поражения восстания вынужден был эмигрировать до конца жизни в страны Дальнего Востока. Все эти люди и события оказали влияние на личность и творчество писателя.
…отец отставной унтер-офицер II разряду из добровольцев, из мещан Киевской губернии, Васильковского уезда, Георгий Максимович Паустовский и законная жена его Мария Григорьевна, оба православные люди.
Родословная писателя по мужской линии связана с именем гетмана П. К. Сагайдачного, хотя Георгий Максимович и не придавал этому большого значения: «Отец посмеивался над своим „гетманским происхождением“ и любил говорить, что наши деды и прадеды пахали землю и были самыми обыкновенными терпеливыми хлеборобами…»
До того, как стать чумаком, дед писателя по отцу служил в армии при Николае I, попал во время одной из русско-турецких войн в турецкий плен и привёз оттуда суровую жену-турчанку Фатьму, принявшую в России крещение с именем Гонораты, так что у отца писателя украинское казацкое происхождение сочеталось с турецким. Отец изображён в повести «Далёкие годы» не очень практичным человеком свободолюбивого революционно-романтического склада и атеистом, что раздражало его тёщу, другую бабушку будущего писателя.
Бабушка писателя по матери, Викентия Ивановна, жившая в Черкассах, была полькой, ревностной католичкой, бравшей внука-дошкольника при неодобрении его отца на поклонение католическим святыням в Царство Польское (в частности, в Ченстохов), и впечатления от их посещения и встреченных там людей также глубоко запали в душу писателя. Бабушка всегда носила траур после разгрома польского восстания 1863 года, так как сочувствовала идее свободы Польши: «Мы были уверены, что во время восстания у бабушки убили жениха — какого-нибудь гордого польского мятежника, совсем не похожего на угрюмого бабушкиного мужа, моего деда — бывшего нотариуса в городе Черкассах». После поражения поляков от правительственных войск Российской империи активные сторонники польского освобождения испытывали неприязнь к угнетателям, и на католическом богомолье бабушка запрещала мальчику говорить по-русски, тогда как польским владел лишь в минимальной степени. Испугала мальчика и религиозная исступленность других католических паломников, и он один не выполнил требуемых обрядов, что бабушка объяснила дурным влиянием его отца, безбожника.
Польская бабушка изображается строгой, но доброй и внимательной. Её муж, второй дед писателя, был человеком неразговорчивым, жившим в своей комнате в мезонине уединённо, и общение с ним было у внуков не отмечено автором повести в качестве значительно повлиявшего на него фактора в отличие от общения с двумя другими членами той семьи — юной, красивой, весёлой, порывистой и музыкально одарённой тётей Надей, рано умершей, и её старшим братом, искателем приключений дядей Юзей — Иосифом Григорьевичем Высочанским. Этот дядя получил военное образование и, имея характер неутомимого путешественника, не отчаивавшегося неудачливого предпринимателя, непоседы и авантюриста, надолго пропадал из родительского дома и неожиданно возвращался в него из самых дальних уголков Российской империи и остального мира, например, со строительства Китайско-Восточной железной дороги или поучаствовав в Южной Африке в англо-бурской войне на стороне малочисленных буров, стойко противостоявших завоевателям-англичанам, как полагала тогда либерально настроенная российская общественность, сочувствовавшая этим потомкам голландских переселенцев. В свой последний приезд в Киев, пришедшийся на время произошедшего там вооружённого восстания в ходе Первой русской революции 1905—1907 годов, он неожиданно ввязался в события, наладив неудачную до того стрельбу восставших артиллеристов по правительственным зданиям, и после поражения восстания вынужден был эмигрировать до конца жизни в страны Дальнего Востока. Все эти люди и события оказали влияние на личность и творчество писателя.
В родительской семье писателя было четверо детей. У Константина Паустовского было двое старших братьев (Борис и Вадим) и сестра Галина.
В 1898 году семья вернулась из Москвы в Киев, где в 1904 году Константин Паустовский поступил в Первую киевскую классическую гимназию. Любимым предметом во время обучения в гимназии была география.
После распада семьи (осень 1908 года) он несколько месяцев жил у дяди, Николая Григорьевича Высочанского, в Брянске и учился в брянской гимназии.
Осенью 1909 года возвратился в Киев и, восстановившись в Александровской гимназии (при содействии её преподавателей), начал самостоятельную жизнь, зарабатывая репетиторством. Через некоторое время будущий писатель поселился у своей бабушки, Викентии Ивановны Высочанской, переехавшей в Киев из Черкасс. Здесь, в маленьком флигеле на Лукьяновке, гимназист Паустовский написал свои первые рассказы, которые были опубликованы в киевских журналах. Окончив гимназию в 1912 году, он поступил в Императорский университет св. Владимира в Киеве на историко-филологический факультет, где проучился два года.
В общей сложности более двадцати лет Константин Паустовский, «москвич по рождению и киевлянин по душе», прожил на Украине. Именно здесь состоялся как журналист и писатель, о чём не раз признавался в автобиографической прозе. В предисловии к украинскому изданию «Золота троянда» (рус. «Золотая роза») 1957 года он писал:
"В книгах почти каждого писателя просвечивается, как сквозь лёгкую солнечную дымку, образ родного края, с его бескрайним небом и тишиной полей, с его задумчивыми лесами и языком народа. Мне в общем-то повезло. Я вырос на Украине. Её лиризму я благодарен многими сторонами своей прозы. Образ Украины я носил в своём сердце на протяжении многих лет."
В 1898 году семья вернулась из Москвы в Киев, где в 1904 году Константин Паустовский поступил в Первую киевскую классическую гимназию. Любимым предметом во время обучения в гимназии была география.
После распада семьи (осень 1908 года) он несколько месяцев жил у дяди, Николая Григорьевича Высочанского, в Брянске и учился в брянской гимназии.
Осенью 1909 года возвратился в Киев и, восстановившись в Александровской гимназии (при содействии её преподавателей), начал самостоятельную жизнь, зарабатывая репетиторством. Через некоторое время будущий писатель поселился у своей бабушки, Викентии Ивановны Высочанской, переехавшей в Киев из Черкасс. Здесь, в маленьком флигеле на Лукьяновке, гимназист Паустовский написал свои первые рассказы, которые были опубликованы в киевских журналах. Окончив гимназию в 1912 году, он поступил в Императорский университет св. Владимира в Киеве на историко-филологический факультет, где проучился два года.
В общей сложности более двадцати лет Константин Паустовский, «москвич по рождению и киевлянин по душе», прожил на Украине. Именно здесь состоялся как журналист и писатель, о чём не раз признавался в автобиографической прозе. В предисловии к украинскому изданию «Золота троянда» (рус. «Золотая роза») 1957 года он писал:
"В книгах почти каждого писателя просвечивается, как сквозь лёгкую солнечную дымку, образ родного края, с его бескрайним небом и тишиной полей, с его задумчивыми лесами и языком народа. Мне в общем-то повезло. Я вырос на Украине. Её лиризму я благодарен многими сторонами своей прозы. Образ Украины я носил в своём сердце на протяжении многих лет."
МИРОВОЕ ПРИЗНАНИЕ.
В 1950-е годы Паустовский жил в Москве и в Тарусе на Оке. Стал одним из составителей важнейших коллективных сборников демократического направления времён оттепели «Литературная Москва» (1956) и «Тарусские страницы» (1961). Более десяти лет вёл семинар прозы в Литературном институте им. Горького, был заведующим кафедрой литературного мастерства. Среди учащихся на семинаре Паустовского были: Инна Гофф, Владимир Тендряков, Григорий Бакланов, Юрий Бондарев, Юрий Трифонов, Борис Балтер, Иван Пантелеев. В своей книге «Превращения» Инна Гофф писала о К. Г. Паустовском:
"Я часто о нём думаю. Да, он обладал редкостным талантом Учителя. Не случайно среди его страстных поклонников много учителей. Он умел создать особую, таинственно-прекрасную атмосферу творчества, — именно это высокое слово хочется здесь употребить."
В середине 1950-х годов к Паустовскому пришло мировое признание. Получив возможность путешествовать по Европе, он побывал в Болгарии, Чехословакии, Польше, Турции, Греции, Швеции, Италии и др. странах. Отправившись в 1956 году в круиз вокруг Европы, он посетил Стамбул, Афины, Неаполь, Рим, Париж, Роттердам, Стокгольм. По приглашению болгарских писателей К. Паустовский посетил Болгарию в 1959 году. В 1965 году некоторое время жил на о. Капри. В том же 1965 году был одним из вероятных кандидатов на Нобелевскую премию в области литературы, которая в итоге была присуждена Михаилу Шолохову. В книге «Лексикон русской литературы XX века», написанной известным немецким славистом Вольфгангом Казаком, об этом было сказано следующее:
"Внутреннее решение о присуждении ему Нобелевской премии не воплотилось в жизнь по политическим причинам."
Вторично Паустовский был кандидатом на Нобелевскую премию в 1967 году, он был номинирован членом Шведской академии, писателем и впоследствии лауреатом Нобелевской премии (1974) Эйвиндом Юнсоном. Однако Нобелевский комитет отклонил кандидатуру Паустовского с формулировкой, которая стала известна только в 2017 году: «Комитет хотел бы подчеркнуть свой интерес к этому предложению по русскому писателю, однако по естественным причинам оно должно быть пока отложено в сторону». Вероятной причиной отказа стал анализ творчества Паустовского, выполненный литературным критиком Эриком Местертоном. Его резюме гласило: «В современной русской литературе Паустовский, бесспорно, занимает выдающееся место. Но он не является большим писателем, насколько я понимаю… Паустовский — писатель с большими заслугами, но также и с большими недостатками. Я не нахожу, что его заслуги могут перевесить недостатки настолько, чтобы можно было мотивировать присуждение ему Нобелевской премии». В итоге премию 1967 года получил гватемальский писатель и дипломат Мигель Анхель Астуриас. В 1968 году Паустовский вновь был номинирован и входил в число основных кандидатов на Нобелевскую премию, но умер до выбора лауреата.
В 1950-е годы Паустовский жил в Москве и в Тарусе на Оке. Стал одним из составителей важнейших коллективных сборников демократического направления времён оттепели «Литературная Москва» (1956) и «Тарусские страницы» (1961). Более десяти лет вёл семинар прозы в Литературном институте им. Горького, был заведующим кафедрой литературного мастерства. Среди учащихся на семинаре Паустовского были: Инна Гофф, Владимир Тендряков, Григорий Бакланов, Юрий Бондарев, Юрий Трифонов, Борис Балтер, Иван Пантелеев. В своей книге «Превращения» Инна Гофф писала о К. Г. Паустовском:
"Я часто о нём думаю. Да, он обладал редкостным талантом Учителя. Не случайно среди его страстных поклонников много учителей. Он умел создать особую, таинственно-прекрасную атмосферу творчества, — именно это высокое слово хочется здесь употребить."
В середине 1950-х годов к Паустовскому пришло мировое признание. Получив возможность путешествовать по Европе, он побывал в Болгарии, Чехословакии, Польше, Турции, Греции, Швеции, Италии и др. странах. Отправившись в 1956 году в круиз вокруг Европы, он посетил Стамбул, Афины, Неаполь, Рим, Париж, Роттердам, Стокгольм. По приглашению болгарских писателей К. Паустовский посетил Болгарию в 1959 году. В 1965 году некоторое время жил на о. Капри. В том же 1965 году был одним из вероятных кандидатов на Нобелевскую премию в области литературы, которая в итоге была присуждена Михаилу Шолохову. В книге «Лексикон русской литературы XX века», написанной известным немецким славистом Вольфгангом Казаком, об этом было сказано следующее:
"Внутреннее решение о присуждении ему Нобелевской премии не воплотилось в жизнь по политическим причинам."
Вторично Паустовский был кандидатом на Нобелевскую премию в 1967 году, он был номинирован членом Шведской академии, писателем и впоследствии лауреатом Нобелевской премии (1974) Эйвиндом Юнсоном. Однако Нобелевский комитет отклонил кандидатуру Паустовского с формулировкой, которая стала известна только в 2017 году: «Комитет хотел бы подчеркнуть свой интерес к этому предложению по русскому писателю, однако по естественным причинам оно должно быть пока отложено в сторону». Вероятной причиной отказа стал анализ творчества Паустовского, выполненный литературным критиком Эриком Местертоном. Его резюме гласило: «В современной русской литературе Паустовский, бесспорно, занимает выдающееся место. Но он не является большим писателем, насколько я понимаю… Паустовский — писатель с большими заслугами, но также и с большими недостатками. Я не нахожу, что его заслуги могут перевесить недостатки настолько, чтобы можно было мотивировать присуждение ему Нобелевской премии». В итоге премию 1967 года получил гватемальский писатель и дипломат Мигель Анхель Астуриас. В 1968 году Паустовский вновь был номинирован и входил в число основных кандидатов на Нобелевскую премию, но умер до выбора лауреата.
К. Г. Паустовский был в числе любимых писателей Марлен Дитрих. В своей книге «Размышления» (глава «Паустовский») она описала их встречу, которая состоялась в 1964 году во время её выступления в ЦДЛ:
" Однажды я прочитала рассказ «Телеграмма» Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шёл его английский перевод.) Он произвёл на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя. Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными. Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже всё знала о Паустовском. Он в то время был болен, лежал в больнице. Позже я прочитала оба тома «Повести о жизни» и была опьянена его прозой. Мы выступали для писателей, художников, артистов, часто бывало даже по четыре представления в день. И вот в один из таких дней, готовясь к выступлению, Берт Бакарак и я находились за кулисами. К нам пришла моя очаровательная переводчица Нора и сказала, что Паустовский в зале. Но этого не могло быть, мне ведь известно, что он в больнице с сердечным приступом, так мне сказали в аэропорту в тот день, когда я прилетела. Я возразила: «Это невозможно!» Нора уверяла: «Да, он здесь вместе со своей женой». Представление прошло хорошо. Но никогда нельзя этого предвидеть, — когда особенно стараешься, чаще всего не достигаешь желаемого. По окончании шоу меня попросили остаться на сцене. И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему своё восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени. Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: «Так будет лучше для него». Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нём. Он писал романтично, но просто, без прикрас. Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его «откроют». В своих описаниях он напоминает Гамсуна. Он — лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно."
" Однажды я прочитала рассказ «Телеграмма» Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шёл его английский перевод.) Он произвёл на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя. Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными. Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже всё знала о Паустовском. Он в то время был болен, лежал в больнице. Позже я прочитала оба тома «Повести о жизни» и была опьянена его прозой. Мы выступали для писателей, художников, артистов, часто бывало даже по четыре представления в день. И вот в один из таких дней, готовясь к выступлению, Берт Бакарак и я находились за кулисами. К нам пришла моя очаровательная переводчица Нора и сказала, что Паустовский в зале. Но этого не могло быть, мне ведь известно, что он в больнице с сердечным приступом, так мне сказали в аэропорту в тот день, когда я прилетела. Я возразила: «Это невозможно!» Нора уверяла: «Да, он здесь вместе со своей женой». Представление прошло хорошо. Но никогда нельзя этого предвидеть, — когда особенно стараешься, чаще всего не достигаешь желаемого. По окончании шоу меня попросили остаться на сцене. И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему своё восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени. Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: «Так будет лучше для него». Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нём. Он писал романтично, но просто, без прикрас. Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его «откроют». В своих описаниях он напоминает Гамсуна. Он — лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно."
В память об этой встрече Марлен Дитрих подарила Константину Георгиевичу несколько фотографий. Одна из них запечатлела Константина Паустовского и преклонившую перед любимым писателем колени актрису на сцене Центрального дома литераторов.
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ.
В 1965 году Паустовский подписал письмо с ходатайством о предоставлении А. И. Солженицыну квартиры в Москве, а в 1967 году поддержал А. Солженицына, написавшего письмо IV Съезду советских писателей с требованием отменить цензуру литературных произведений.
В 1966 году Паустовский подписал письмо двадцати пяти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации И. Сталина.
Во время судебного процесса над писателями А. Д. Синявским и Ю. М. Даниэлем К. Паустовский вместе с К. Чуковским открыто выступил в их поддержку, предоставив суду положительные отзывы об их творчестве.
30 мая 1967 года ему было присвоено звание «Почётного гражданина» Тарусы.
Долгое время Константин Паустовский болел астмой, перенёс несколько инфарктов. Уже незадолго до смерти тяжело больной писатель направил письмо А. Н. Косыгину с просьбой не увольнять главного режиссёра Театра на Таганке Ю. П. Любимова. За письмом последовал телефонный разговор с Косыгиным, в котором Константин Георгиевич сказал:
" С вами говорит умирающий Паустовский. Я умоляю вас не губить культурные ценности нашей страны. Если вы снимете Любимова, распадётся театр, погибнет большое дело."
В результате приказ об увольнении подписан не был.
Константин Паустовский скончался 14 июля 1968 года в Москве.
В 1965 году Паустовский подписал письмо с ходатайством о предоставлении А. И. Солженицыну квартиры в Москве, а в 1967 году поддержал А. Солженицына, написавшего письмо IV Съезду советских писателей с требованием отменить цензуру литературных произведений.
В 1966 году Паустовский подписал письмо двадцати пяти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации И. Сталина.
Во время судебного процесса над писателями А. Д. Синявским и Ю. М. Даниэлем К. Паустовский вместе с К. Чуковским открыто выступил в их поддержку, предоставив суду положительные отзывы об их творчестве.
30 мая 1967 года ему было присвоено звание «Почётного гражданина» Тарусы.
Долгое время Константин Паустовский болел астмой, перенёс несколько инфарктов. Уже незадолго до смерти тяжело больной писатель направил письмо А. Н. Косыгину с просьбой не увольнять главного режиссёра Театра на Таганке Ю. П. Любимова. За письмом последовал телефонный разговор с Косыгиным, в котором Константин Георгиевич сказал:
" С вами говорит умирающий Паустовский. Я умоляю вас не губить культурные ценности нашей страны. Если вы снимете Любимова, распадётся театр, погибнет большое дело."
В результате приказ об увольнении подписан не был.
Константин Паустовский скончался 14 июля 1968 года в Москве.
Могила К. Г. Паустовского.
По завещанию похоронен на местном кладбище Тарусы — над крутым берегом реки Таруски.
По завещанию похоронен на местном кладбище Тарусы — над крутым берегом реки Таруски.
Журналист Валерий Дружбинский, работавший у К. Паустовского литературным секретарём в 1965—1968 годах, в своих воспоминаниях «Паустовский, каким я его помню» написал: «Удивительно, но Паустовский ухитрился прожить время безумного восхваления Сталина и ни слова не написать о вожде всех времён и народов. Ухитрился не вступить в партию, не подписать ни единого письма или обращения, клеймящего кого-нибудь. Он изо всех сил пытался остаться и поэтому остался самим собой».
(источник: Википедия)
#РусскаяЛитература #ПамятныеДаты
#РусскаяЛитература #ПамятныеДаты
СЕМЬЯ.
Отец, Георгий Максимович Паустовский (1854[37]—1912), был железнодорожным статистиком, происходил из запорожских казаков. Умер и похоронен в 1912 году в с. Городище около Белой Церкви.
Мать, Мария Григорьевна, урождённая Высочанская (1869 — 20 июня 1934) — похоронена на Байковом кладбище в Киеве.
Сестра, Галина Георгиевна Паустовская (1886 — 8 января 1936 г.) — похоронена на Байковом кладбище в Киеве (рядом с матерью).
Братья К. Г. Паустовского погибли в 1915 году на фронтах Первой мировой войны: Борис Георгиевич Паустовский (24 января 1889 — 15 июня 1915) — прапорщик 11 Финляндского стрелкового полка, убит на Галицийском фронте; Вадим Георгиевич Паустовский (1890 — 30 августа 1915) — прапорщик Навагинского пехотного полка, скончался от ран на Рижском направлении.
Дед (со стороны отца), Максим Григорьевич Паустовский — бывший солдат, участник русско-турецкой войны, однодворец;
бабушка, Гонората Викентьевна — турчанка (Фатьма), крещёная в православие. Дед Паустовского привез её из Казанлыка, где был в плену.
Дед (со стороны матери), Григорий Моисеевич Высочанский (ум. 1901 г.[41]), нотариус в Черкассах; бабушка Викентия (Wincentia) Ивановна (ум. 1914 г.) — польская шляхтянка.
Первая жена — Екатерина Степановна Загорская (2.10.1889 — 1969), (отец — Степан Александрович, священник, умер до рождения Екатерины; мать — Мария Яковлевна Городцова, сельская учительница, умерла через несколько лет после смерти мужа). По материнской линии Екатерина Загорская родственница знаменитого археолога Василия Алексеевича Городцова, открывателя уникальных древностей Старой Рязани. Со своей будущей женой Паустовский встретился, отправившись санитаром на фронт (Первая мировая война), где Екатерина Загорская была медсестрой. Паустовский и Загорская венчались летом 1916 года, в родной для Екатерины Подлесной Слободе в Рязанской губернии (ныне Луховицкий район Московской области), в которой служил священником её отец. В 1936 году Екатерина Загорская и Константин Паустовский расстались. Екатерина призналась родственникам, что развод мужу дала сама. Не могла вынести, что тот «связался с полькой» (имелась в виду вторая жена Паустовского). Константин Георгиевич, однако, продолжал заботиться о сыне Вадиме и после развода. Имя Хатидже (рус. «Екатерина») Е. Загорской дали татарки из крымской деревушки, где она проводила лето 1914 года.
"…её люблю больше мамы, больше себя… Хатидже — это порыв, грань божественного, радость, тоска, болезнь, небывалые достижения и мучения."
Сын — Вадим (02.08.1925 — 10.04.2000), до конца своей жизни собирал письма родителей, документы, многое передал в Музей-Центр Паустовского в Москве.
Вторая жена — Валерия Владимировна Валишевская-Навашина (Waleria Waliszewska, 1896—1975) — сестра известного в 1920-е годы польского художника Зигмунта (Сигизмунда) Валишевского (Zygmunt Waliszewski). Валерия становится вдохновительницей многих произведений — например, «Мещёрская сторона», «Бросок на юг» (здесь Валишевская явилась прообразом Марии). До Паустовского была замужем сначала за Кириллом Зданевичем, затем за Михаилом Навашиным.
Третья жена — Татьяна Алексеевна Евтеева-Арбузова (1903—1978), актриса театра им. Мейерхольда. Они встретились, когда Татьяна Евтеева была женой драматурга Алексея Арбузова (ей посвящена арбузовская пьеса «Таня»; после того как драматург в 1939-м оставил семью, Татьяна стала супругой киноведа Михаила Шнейдера (1891—1945). Овдовев, через пять лет вышла замуж за К. Г. Паустовского. Паустовский писал о ней:
"Нежность, единственный мой человек, клянусь жизнью, что такой любви (без хвастовства) не было ещё на свете. Не было и не будет, вся остальная любовь — чепуха и бред. Пусть спокойно и счастливо бьётся твое сердце, моё сердце! Мы все будем счастливы, все! Я знаю и верю…"
Сын — Алексей (30 июля 1950—1976), родился в селе Солотча Рязанской области.
Падчерица — Галина Арбузова, хранитель Дома-музея К. Г. Паустовского в Тарусе.
Самое сильное сожаление вызывает у нас чрезмерная и ничем не оправданная стремительность времени.
К. Г. Паустовский.
Паустовского .