Этот фильм основан на реальных событиях.

Январь 1945-го. Освобожденные из "Освенцима" дети показывают выбитые фашистами на их руках лагерные номера. Справа - Гена Муравьев. Фото: архив семьи Муравьевых.
В концлагерь отправили за связь с партизанами
Война застала 24-летнюю Зинаиду, ее мужа Павла и их 5-месячного сына Гену в поселке Новка, что под Витебском. Мужа мобилизовали, а мать с сыном остались в поселке. В 1943-м, фашисты, охотясь на партизан, устроили облаву и поймали Зинаиду с сыном.
«Утром следующего дня нас привезли в Витебск. Долго допрашивали, и хотя не было никаких улик, нас обвинили в связях с партизанами и отправили в концлагерь. 19 сентября 1943 года нас привезли в Освенцим», - вспоминала Зинаида.
Вновь прибывшим выдали лагерные робы с красным треугольником и выбили на левом предплечье индивидуальные номера. С этих пор они были лишены имен и фамилий, нацисты их называли только по вытатуированным номерам: Зинаида - 62105, Гена - 149850. Побои, голод, тяжелая работа, страх… И каждый день борьба за жизнь.

Эугениуш Грущинский с Галиной Грущинской. Фото: архив семьи Муравьевых.
Через месяц Гену, которому не было и трех лет, перевели в другой барак, где содержались только дети. С мамой он виделся изредка.
В январе 1945-го стала ясно, что наступление Красной армии не остановить, и фашисты стали отправлять заключенных вглубь своей территории. Условия переправки были нечеловеческие, многие погибали по дороге. Но Зинаида выжила и оказалась в концлагере Берген-Бельзене, который находился на территории Германии. Гена остался в Освенциме.
Когда советские войска освободили Освенцим (27 января 1945 года), там оставались лишь дети и очень больные, не способные к переезду в другой лагерь узники.
Концлагерь Берген-Бельзене англо-канадские войска освободили в апреле. Больная и изможденная Зинаида вернулась в родной поселок. Она осталась одна. Муж - ефрейтор Павел Муравьев - погиб 9 апреля 1945 года в Восточной Пруссии.

20 июля 1965 года. Встреча матери и сына на минском вокзале. Фото: архив семьи Муравьевых
Удочерила девочек сестры
В 1951 году судьба бросила Зинаиде новый вызов - в Минске при родах умерла ее сестра Евгения, оставив 12-летнюю Нелли и новорожденную Евгению. Муж сестры Николай - офицер Советской армии, продолжал службу и воспитывать девочек один не мог. Зинаида переехала в Минск, став для детей мамой, а для мужа сестры - женой. Своих детей у нее больше не будет. Но надежда, что где-то на белом свете живет ее Гена, не покидала.
Зинаида Григорьевна искала его как могла: писала в различные учреждения, детские дома, Красный Крест… Все безрезультатно.
Маленький Гена не запомнил ни маму, ни свою фамилию, ни полное имя.

Зинаида, ее муж и сын Эугениуш прогуливаются по Минску. Фото: архив семья Муравьевых.
Этой воспитательницей была Галина Грущинская. Та, которая возьмет несчастного мальчика под опеку и станет для него второй мамой, а для Гены, не помнившего ничего из своей белорусской жизни, на тот момент - единственной.
После освобождения Освенцима группа белорусских детей была доставлена в один из детских центров в Кракове, позже - в детский дом в Харбутовицах близ Кракова, а затем - в профилактический центр близ Скочова.
В 60-х Зинаида рассказывала, что она совсем потеряла надежду найти сына, но согласиться с мыслью, что его нет в живых, я никак не могла и продолжала искать.
Переломным стал 1962 год. На первой странице «Комсомольской правды» выходит огромная фотография улыбающейся девушки с букетом белых роз. В прошлом это Людмила Бочарова, а сейчас Лидия Рыдзиковская.

Один из последних снимков сына и матери. Эугениуш Грущинский принимает Зинаиду Григорьевну в своем доме в Польше.

Актриса Людмила Касаткина с прототипами героев фильма "Помни имя свое". Фото: архив семьи Муравьевых

20 июля 1965 года на минском вокзале состоялась их первая встреча. Из вагона вышел красивый, статный блондин 24 лет. Они наконец-таки обнялись. 20 лет спустя. Теперь у него две мамы: Зинаида Муравьева и Галина Грущинская.
Строки из польского журнала 1965 года, который хранила у себя Зинаида Григорьевна:
«Она (Галина. - Ред.) приютила умирающего светловолосого мальчика, одарила его материнской любовью и заботой, дала ему свое имя. Сколько бессонных ночей она просидела у изголовья больного ребенка, сколько пережила нервных моментов, когда он сдавал экзамены... Какой радостью радовало ее каждое письмо от сына-студента Щецинского политехнического института, который он окончил в 1963 году и где ему предложили должность помощника».
Тогда Галина говорила: «Я буду вдвойне счастлива, когда Евгений разделит свою сыновнюю любовь между мной и матерью. Мы, польки, пережили ужасы минувшей войны, знаем цену жизни, цену мира, знаем и цену материнской любви».

Зинаида Григорьевна просила его остаться на родине, но у него уже была другая жизнь: работа в университете, любящая жена Мирослава, две дочери.
Мать и сын будут жить в разных странах, но часто, порой месяцами, гостить друг у друга. Эугениуш приезжал в Минск и со своей семьей. Последний его визит - на похороны Зинаиды Григорьевны в 1993 году.
В 1975 году в минском кинотеатре «Партизан» состоялась премьера фильма «Помни имя свое». Сына и мать зал встретил аплодисментами. На сцене их уже ждала съемочная группа и актриса Людмила Касаткина, исполнившая роль Зинаиды.
В интервью журналу «Советская женщина» Зинаида Григорьевна говорила:
- Очень правдиво показан в фильме Освенцим. И режиссер Колосов, и актриса Касаткина много раз встречались со мной и другими узниками, расспрашивали нас. Только разве можно все показать в кино? Там были тысячи крыс, тонны копашащихся насекомых, страшные болезни, повсюду трупы умерших от голода и непосильного труда, забитых насмерть».

«В лагерь я попал как двухлетний ребенок. Что может запомнить такой ребенок? Однако в моей памяти застряли ряды нар, прячущиеся от «визитов» немцев в белых халатах. Мы понимали, что их надо бояться, - рассказывал Евгений Грущинский несколько лет назад на встрече с польскими школьниками. - Наконец освобождение. Пребывание в детских домах. Опека госпожи Грущинской, которую я назвал мамой… В моей жизни было много случаев и много заботы тех, кто где-то там заранее следит за нами. Со своей матерью я познакомился в 1965 году. Сломанные связи трудно возобновить. Я ее не помнил. И мы увековечиваем то, что помним. Мы были счастливы, что живы. Связи со второй, небиологической матерью Грущинской были крепче. Чувствую ли я себя поляком или белорусом? Однако поляком. Вы спрашиваете, чувствую ли я ненависть к немцам? Это они ненавидели все и всех. Я чувствую к ним равнодушие и неприязнь».

Исследователи сообщают, что детей в концлагере можно условно разделить на четыре группы.
Первая группа - дети, уничтожавшиеся непосредственно по прибытии транспортов на место. Таких насчитывались многие тысячи. Если во время осмотра прибывших оказывалось, что ребенка на руках держала мать, то в крематорий попадали оба - и мать и ребенок.
Вторая группа - дети, уничтожавшиеся в утробе матери или сразу после рождения. Женщина-заключенная имела право рожать, но рожденный ею ребенок не имеет права жить. Принимавшая роды акушерка опускала младенца в ведро с водой. Он захлебывался.
Третья группа - дети, рожденные в лагере, но не уничтожавшиеся, а отнимавшиеся у матерей. Основу ее составляли дети так называемого нордического типа - светлые глаза, продолговатая форма головы. Их переводили в особый барак. Выделялись няньки-кормилицы. К данной группе относились и те, кого отбирали для медицинских экспериментов, донорских целей.
Четвертая группа - дети-заключенные. Массовое появление их в лагере приходится на период 1943 - 1944 гг. Они принадлежали к семьям участников движения Сопротивления, к семьям тех, кого называли политическими, расовыми врагами рейха.

Впервые я узнала о лагере из повести польской писательницы "ПАССАЖИРКА" в 1965 г , А в 1975 г поехала по путёвке комсомольской организации в Польшу. Это было второе потрясение от всего увиденного. Когда говорят об лагере то вплывают воспоминания того, что видела и холод..НЕ дай бог чтобы это ещё раз повторилось!!! "Полностью замести следы путём сожжения и подрывов построек лагеря, естественно, не удалось. Остатки, дошедшие до нас в виде руин было решено оставить в том же виде.
Открытый 16 апреля 1967 года мемориал жертвам нацизма разместили между руинами двух крематориев, при этом он сильно не выделяется, являясь частью общей картины. Это хаотично сложенные каменные блоки, вдоль которых, по количеству пострадавших здесь народов, установлены 23 камня с одинаковой надписью на разных языках."