Я ПОМНЮ… "Когда я впервые встретился с дедом (более верно - дед супруги А.Фоминова - от авт.) , ему было за шестьдесят. Он родился на стыке 19 и 20 веков, в 1900 году. Мне, двадцатилетнему парню, он казался древним стариком.Сегодня, спустя более 45 лет, став таким же дедом, понимаешь, как был несправедлив к нему и его возрасту.Невысокого роста, живой как ртуть, вечно суетящийся и куда-то бегущий, он всегда улыбался, глядя на жизнь весёлыми, приветливыми глазами, несмотря ни на какие житейские невзгоды.Родился в глухой деревне Посегчумо, стёртой временем с лица земли, в зажиточной крестьянской семье.Было ещё два брата – Гаврила и Фёдор.Филиппа женили в шестнадцатилетнем возрасте без его согласия. В семье, после смерти матери, нужны были женские руки, без которых трудно обойтись в большом хозяйстве. Надо стоять у печки, рожь жать, лён теребить, коров доить. Не мужикам же этим заниматься. У них своих дел полно.Вот и подсмотрели невесту в соседнем селе Котегурт. Ладную, работящую молодуху Ульяну. Ей исполнилось девятнадцать лет. Самое время для замужества. Скорее всего зрелый возраст и определил выбор. Всё умеет. Сразу же можно загружать любой крестьянской работой. Свадьбу сыграли по деревенским меркам богатую, шумную и пьяную. Самогон лился рекой. Несколько дней гуляла вся деревня.Много лет спустя, в минуты откровения, бабка Уля со смехом вспоминала, как пришлось в первую брачную ночь учить молодого муженька всем житейским премудростям. А что с него было взять с малолетки? Ни поцеловать, ничего другого делать не умел. Но способным оказался. Быстро всему научился. В восемнадцатом году родился первенец Лёня. Как раз подгадал к гражданской войне, которая не обошла стороной и деревеньку Посегчумо.Вихрем закрутилась привычная жизнь, выметая из тихой крестьянской повседневности молодых парней, бросая то в красную, то в белую круговерть кровавого братоубийства.На единственной отцовской лошадке проехал Филипп не одну сотню вёрст по фронтовым дорогам, служа не по своей воле и белым, и красным командирам. На ней же вернулся в родные места живым и здоровым, не веря в счастливый конец страшных приключений. После войны Ульяна каждый год рожала ребятишек. Но все они, кроме Юрия, Зиновия и Петра умирали в младенческом возрасте.В те годы к этому относились спокойно.- Бог дал, бог взял, – говорили при этом.Горевали денёк-другой и снова окунались в привычные заботы, ожидая очередного прибавления потомства. Юрий, Зиновий и Пётр родились похожими на отца. Одинакового роста, крепкие, вёрткие. Росли послушными, трудолюбивыми. Учились хорошо. Особенно всем легко давались точные науки. Было в кого. Отец окончил четырёхклассную церковно-приходскую школу с царским похвальным листом, украшенным золотым двуглавым орлом и красивыми каллиграфическими подписями уездных начальников. Зная отношение советской власти ко всему царскому, реликвия тщательно пряталась на самом дне старого сундука и изредка показывалась только близким и доверенным людям.«Бережёного, Бог бережёт», – говорила бабка Уля, снова пряча в сундук дорогую дедову награду.В практической математике Филипп Григорьевич не знал себе равных: легко в уме перемножал двух-трёхзначные числа; виртуозно производил математические действия на деревянных счётах; мог вычислить площадь любой геометрической конфигурации. Сыновья унаследовали его способности к математике. Леонид получил строительное образование. Юрий, окончив в Москве институт, стал педагогом, кандидатом физико-математических наук. Преподавал в знаменитом «плехановском» ВУЗе. Зиновий пошёл по военной линии. Долгое время, после окончания училища, служил на Камчатке. Пётр уехал к старшему брату в Ташкент, где окончил финансово-экономический институт и всю жизнь проработал в структурах МВД.В начале тридцатых годов семья деда переехала в посёлок Кез. Надо было учить детей, думать о их будущем. В маленькой деревушке такие возможности отсутствовали.Филипп Григорьевич устроился на работу в потребкооперацию на счетоводческую должность. Ездил по деревням, где ревизировал сельские магазины да торговые лавки. Кроме грамотности и природной смекалки отличался кристальной честностью и порядочностью, что высоко ценилось в контрольной работе, связанной с материальными ценностями. Ульяна Степановна вела домашнее хлопотное хозяйство. Шутка сказать: пять мужиков в семье. Всех надо накормить, напоить, обстирать. А тут ещё огород да полный двор скотины.Ребята в новой школе прижились, учились с интересом, новых друзей завели. Что ещё надо?Но пришёл 1939 год. А с ним советско-финляндская война. В ту пору Филиппу Григорьевичу шёл тридцать девятый год. Самый подходящий возраст для очередной человеческой мясорубки.В числе первых из посёлка был мобилизован в действующую армию. Сразу же по прибытии дали в руки трёхлинейку и в числе других отправили на Карельский перешеек, ближе к линии фронта.В больших боях участвовать не пришлось. Всё больше приходилось вступать в единоборство с небольшими мобильными группами финских лыжников, да выслеживать «кукушек» – вражеских снайперов, устраивающих свои «гнёзда» высоко на деревьях.Что это была за война, кто в ней был прав, кто виноват? – дед Филипп так и не понял до самой демобилизации. Говорили разное. Только им, солдатам, было всё равно. Посудачат между собой втихаря, чтобы не слышали уши особистов, и снова готовятся к бою, ожидая в любое время суток осточертевшую команду: «В ружьё!»Вернувшись после финской, пошёл работать на старое место: в потребкооперацию. Подрастали сыновья. Старший Леонид женился, приведя в дом нового члена семьи жену Татьяну. Появились ещё одни женские руки в помощь сорокалетней Ульяне Степановне.Семейное счастье продолжалось недолго. Наступило утро 22 июня. Война!О её начале узнали сразу. Большая железнодорожная станция не маленькая деревушка, тут связь всегда работает исправно.Вскоре весь посёлок гудел как пчелиный рой, потревоженный чужим вмешательством. На следующий день стали приходить повестки из райвоенкомата. Во многих домах горько плакали и громко причитали женщины, собирая в дальнюю дорогу мужей, сыновей и братьев.Уезжал на Запад и сын Леонид, оставляя недолюбленную молодую жену и не родившегося ребёнка – дочку Эмму, появившуюся на свет в начале 1942 года. С первых дней ушли на фронт и два брата Филиппа Григорьевича Гаврила и Фёдор, которые где-то в подмосковных сражениях нашли свою смертушку. В начале 1942 года дошла очередь и до деда Филиппа. К тому времени многих молодых солдат посекла смертельными осколками злая фашистская вьюга.Подошёл черёд идти защищать Родину сорокалетним мужчинам.Филипп Григорьевич всю войну прослужил телефонистом, обеспечивая связь наступающих войск с командными штабами. Маленькая, рядовая должность, а попробуй обойдись без неё во время боя. Тут же замолкнет артиллерийская канонада, заглохнет наступательный порыв войск.Где-то в середине войны вызвали деда в тыл, в какую-то секретную часть, и зачитали приказ о переводе его во вновь сформированный дивизион реактивных миномётов, прозванных в народе «катюшами». Всё тем же телефонистом при командире дивизиона старшем лейтенанте Кумыше.Работы было много. Ракетные установки, смонтированные на автомобилях ЗИС-5, базировались глубоко в тылу и только во время наступления выдвигались ближе к передовой. Всё это делалось в строжайшей тайне. Немцы по приказу самого Гитлера охотились за секретным оружием русских, обещая высокие награды. На долю Филиппа Григорьевича выпадало обеспечение телефонной связи между командиром дивизиона и командным пунктом наступающей дивизии, а иногда и армии. Протянуть телефонные провода длиной в десяток километров было не самым трудным делом. Главное, чтобы связь беспрерывно действовала во время боя. Приходилось где бегом, где ползком, под непрерывной бомбёжкой искать посечённые вражескими осколками провода и восстанавливать связь. Каждая минута задержки грозила гибелью товарищей.Позднее ракетный дивизион стал гвардейским, а Филипп Григорьевич, как и его боевые соратники, стал величаться Гвардии рядовым.Дивизион участвовал во всех стратегических наступлениях, дойдя до гитлеровского логова – Берлина.Третью войну пережил дед Филипп без единого ранения, вернувшись в сорок пятом к постаревшей Ульяне и повзрослевшим детям. Работать устроился в райпищекомбинат, откуда и ушёл на заслуженный отдых.С однополчанами встречался часто. Командир Кумыш окончивший войну в чине майора, ежегодно 9 мая рассылал приглашения бывшим подчинённым приехать в столицу.Поездки деду организовывал сын Юрий, прочно осевший в Москве. Встречи проходили у фонтана Большого театра, а продолжались за праздничным застольем в кафе. Собиралось человек тридцать.После поездок дед Филипп словно молодел, был подвижен и энергичен, живя счастливыми воспоминаниями и ожиданием новых встреч. Год от года приезжало всё меньше гвардейцев. Кто-то по состоянию здоровья не мог, кто-то умер. А перед очередным сбором в 1967 году пришло от Юрия Филипповича известие, что не стало и майора Кумыша. Со смертью командира умерла и традиция. Осталась только память на долгие тридцать лет, пока был жив один из старейших представителей дивизиона гвардии рядовой Филипп Григорьевич Ившин.Наша первая встреча с героем моих воспоминаний произошла в далёком 1961 году. Друзья по институту пригласили на Октябрьские праздники в гости. Они жили в посёлке Кез. Вечером, в канун праздника отправились на танцы в клуб. У сцены стояла группа девушек, которые о чём-то весело говорили и громко смеялись.Среди них одна привлекла моё внимание. У неё было милое личико, обрамлённое жгучими чёрными волосами, очки, точёная фигурка, подчёркиваемая скромной узкой юбкой и тёмным свитерком. Пригласил на танец, на второй, а потом и на все остальные. Познакомились. Её звали Эмма Ившина. Она училась на физмате Ижевского пединститута и была внучкой Филиппа Григорьевича и Ульяны Степановны. Через три года мы поженились.Эмма с раннего детства воспитывалась у деда с бабкой. Их сын Леонид после ранения был направлен на лечение в город Ташкент и там после выздоровления обзавёлся новой семьёй. Мать Татьяна тоже стала искать семейное счастье. Дочь осталась сиротой при живых родителях. Дед Филипп и бабка Уля, заявили, что внучку никому не отдадут и воспитают как родную дочь. Дело до суда дошло. Спорить с ними было бесполезно, да и вряд ли нужно. Они её по-настоящему любили и были убеждены, что разведённым родителям ребёнок станет обузой. Ребята подросли и жили своими подростковыми интересами, и маленькая девочка была для них светом в окне. Тем более, всю жизнь окружённые парнями, мечтали иметь дочку.Знакомясь с Филиппом Григорьевичем, я поразился его сходством с моим отцом Михаилом Григорьевичем. Они были одинакового роста, немногословными, приветливыми. Их глаза излучали теплоту и душевность. Тот и другой прошли три войны и, к счастью, остались живы.До конца дней они удивлялись своему везению. Друзья-товарищи сотнями полегли на поле-брани, а им хоть бы что!Вроде не отсиживались в тылу, не прятались за чужие спины, а пули пролетали мимо, снаряды рвались в стороне от их живой незащищённой плоти, находя кого-то другого. Только не их.Чем это объяснить?Видимо, Бог прикрывал их, избранных чад, невидимым щитом, исходя из своих, каких-то неземных помыслов.Многих удивляло, что Филиппа Григорьевича я зову дедом Филиппом, при живом отце, который был старше его на семь лет. Но в жизни случаются и не такие чудеса. Просто я родился накануне войны, когда отцу исполнилось сорок восемь.Дед Филипп, увидев меня и похлопав по спине, с улыбкой сказал:- Какой ты, Сашка, большой и сильный. В нашем роду таких не было, – затем позвал: – Ульяна, Ульяна, иди, познакомься с будущим зятем, посмотри какой видный жених у нашей внучки!Так и вошёл я в семью деда с бабкой пятым сыном, которого они искренне любили.Ульяна Степановна и в шестидесятилетнем возрасте оставалась видной, статной женщиной. Она была хранительницей семейного очага, защитницей близких от всех невзгод и потрясений. В каждом уголке дома присутствовал её дух. Всё сверкало чистотой и ухоженностью. С раннего утра она хлопотала у печки, чтобы весь день на столе горками громоздились шаньги, табани да перепечи, а графины с хмельной брагой и квасом из подполья стояли полными.К этому времени они жили вдвоём. Сыновья разъехались кто куда, изредка навещая стариков. Частыми гостями были только мы с Эммой.На 87 году жизни скончалась бабка Ульяна. Оставшись один, Филипп Григорьевич наотрез отказался переезжать в чужие, далёкие города к детям.- Только у Саши с Эммой буду доживать свой век, поближе к Ульяне, – заявил он сыновьям.Пять лет прожил ещё дед в семье благодарной внучки и зятя.А потом, не болея, тихо скончался, немного не дожив до девяностолетнего возраста, исчерпав полностью свой жизненный ресурс.Похоронили Филиппа Григорьевича, как он завещал, рядом с верной Ульяной Степановной на кезском кладбище под огромной раскидистой берёзой – живым памятником, взращённым самой природой. ***Чем больше времени проходит со дня смерти деда Филиппа и моего отца, тем острее понимаешь всё величие подвига, который они совершили в суровые, кровавые годы. Они не командовали армиями или полками, не разрабатывали планов боевых наступлений. Они просто воевали: каждый день, всю войну, защищаясь от вражеских пуль и гранатных осколков солдатскими касками, земляными окопными брустверами или мертвыми телами своих однополчан.Ежегодно в день 9 мая мы с женой вспоминаем близких и родных нам людей.С раннего утра наливаем по сто граммов водки в гранёные стаканы – традиционные «наркомовские» и накрываем кусочками чёрного хлеба. Как принято в народе. И стоят они весь праздник на столе, напоминая о святости и вечности подвигов наших предков. Перебираем дедовы награды, воскрешая в памяти его бесхитростные солдатские рассказы. Вот удостоверение о награждении орденом Красной Звезды за кровопролитные бои на Курской дуге. Ордена нет. Его забрал на память внук Сергей.А это удостоверение к медали «За отвагу». Её тоже нет. Она в Москве, у ещё одного внука Валерия.Вот ещё награды: «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За взятие Берлина».Тут же послевоенные знаки. Орден Отечественной войны II степени и пять юбилейных медалей.Вспоминаем один из последних разговоров с дедом Филиппом о войне, незадолго до его смерти.- Ты у нас, дед, Герой! – искренне говорил я ему, глядя на парадный пиджак, надетый в честь очередного праздника Победы.- Да какой я герой, – отнекивался он, – за всю войну ни разу в штыковую атаку не ходил, не устраивал засад на вражеских диверсантов. Всё геройство было – на горбу катушку с проводами таскать. Герои те, кто остался навечно в земле-матушке.Может, скромничал Филипп Григорьевич, а скорее всего, правду говорил, возвеличивая погибших, придавая их смертям самый высокий статус.Они отдали святому делу, защите Отечества, самое дорогое – свои жизни. Прервав живую связь с далёкими предками, став последними в тысячелетних родовых линиях". Ившин Филипп Григорьевич родился в 1900 (1899?) году в д. Посегчумо (ныне Дебёсский р-н, Удмуртия). Участник Гражданской и советско-финской войны. Во время Великой Отечественной войны призван в 1941 году. На фронте с мая 1942 года. Воевал на Юго-Западном,Сталинградском и других фронтах. Гвардии рядовой. Телефонист взвода связи 51-го гв. миномётного полка 276-й гв. мин. дивизии. 18 августа 1942 года под сильным артиллерийско-миномётным обстрелом противника провёл линию связи, обеспечив открытие огня нашего артполка. Было сожжено семь танков и истреблено два взвода пехоты. 5 октября под вражеским огнём восстановил связь из обрывков проводов. В результате залпа артполк уничтожил штаб немецкой группировки, миномётную батарею и до полутора тысяч солдат и офицеров. 7 октября в условиях бомбардировки с воздуха восстанавливал связь, а в случае невозможности лично доставлял координаты сосредоточения противника. По его данным было уничтожено три танка, 12 автомашин, истреблено и рассеяно до двух батальонов пехоты. Награждён орденом Красной Звезды. Другие награды: медаль «За отвагу», «За оборону Сталинграда».
Победа великого народа
:АЛЕКСАНДР ЛЕКОНЦЕВ (ШАНДОР ВИТОФИ)
Александр Фоминов.
Я ПОМНЮ…
"Когда я впервые встретился с дедом (более верно - дед супруги А.Фоминова - от авт.) , ему было за шестьдесят. Он родился на стыке 19 и 20 веков, в 1900 году. Мне, двадцатилетнему парню, он казался древним стариком.Сегодня, спустя более 45 лет, став таким же дедом, понимаешь, как был несправедлив к нему и его возрасту.Невысокого роста, живой как ртуть, вечно суетящийся и куда-то бегущий, он всегда улыбался, глядя на жизнь весёлыми, приветливыми глазами, несмотря ни на какие житейские невзгоды.Родился в глухой деревне Посегчумо, стёртой временем с лица земли, в зажиточной крестьянской семье.Было ещё два брата – Гаврила и Фёдор.Филиппа женили в шестнадцатилетнем возрасте без его согласия. В семье, после смерти матери, нужны были женские руки, без которых трудно обойтись в большом хозяйстве. Надо стоять у печки, рожь жать, лён теребить, коров доить. Не мужикам же этим заниматься. У них своих дел полно.Вот и подсмотрели невесту в соседнем селе Котегурт. Ладную, работящую молодуху Ульяну. Ей исполнилось девятнадцать лет. Самое время для замужества. Скорее всего зрелый возраст и определил выбор. Всё умеет. Сразу же можно загружать любой крестьянской работой. Свадьбу сыграли по деревенским меркам богатую, шумную и пьяную. Самогон лился рекой. Несколько дней гуляла вся деревня.Много лет спустя, в минуты откровения, бабка Уля со смехом вспоминала, как пришлось в первую брачную ночь учить молодого муженька всем житейским премудростям. А что с него было взять с малолетки? Ни поцеловать, ничего другого делать не умел. Но способным оказался. Быстро всему научился. В восемнадцатом году родился первенец Лёня. Как раз подгадал к гражданской войне, которая не обошла стороной и деревеньку Посегчумо.Вихрем закрутилась привычная жизнь, выметая из тихой крестьянской повседневности молодых парней, бросая то в красную, то в белую круговерть кровавого братоубийства.На единственной отцовской лошадке проехал Филипп не одну сотню вёрст по фронтовым дорогам, служа не по своей воле и белым, и красным командирам. На ней же вернулся в родные места живым и здоровым, не веря в счастливый конец страшных приключений. После войны Ульяна каждый год рожала ребятишек. Но все они, кроме Юрия, Зиновия и Петра умирали в младенческом возрасте.В те годы к этому относились спокойно.- Бог дал, бог взял, – говорили при этом.Горевали денёк-другой и снова окунались в привычные заботы, ожидая очередного прибавления потомства. Юрий, Зиновий и Пётр родились похожими на отца. Одинакового роста, крепкие, вёрткие. Росли послушными, трудолюбивыми. Учились хорошо. Особенно всем легко давались точные науки. Было в кого. Отец окончил четырёхклассную церковно-приходскую школу с царским похвальным листом, украшенным золотым двуглавым орлом и красивыми каллиграфическими подписями уездных начальников. Зная отношение советской власти ко всему царскому, реликвия тщательно пряталась на самом дне старого сундука и изредка показывалась только близким и доверенным людям.«Бережёного, Бог бережёт», – говорила бабка Уля, снова пряча в сундук дорогую дедову награду.В практической математике Филипп Григорьевич не знал себе равных: легко в уме перемножал двух-трёхзначные числа; виртуозно производил математические действия на деревянных счётах; мог вычислить площадь любой геометрической конфигурации. Сыновья унаследовали его способности к математике. Леонид получил строительное образование. Юрий, окончив в Москве институт, стал педагогом, кандидатом физико-математических наук. Преподавал в знаменитом «плехановском» ВУЗе. Зиновий пошёл по военной линии. Долгое время, после окончания училища, служил на Камчатке. Пётр уехал к старшему брату в Ташкент, где окончил финансово-экономический институт и всю жизнь проработал в структурах МВД.В начале тридцатых годов семья деда переехала в посёлок Кез. Надо было учить детей, думать о их будущем. В маленькой деревушке такие возможности отсутствовали.Филипп Григорьевич устроился на работу в потребкооперацию на счетоводческую должность. Ездил по деревням, где ревизировал сельские магазины да торговые лавки. Кроме грамотности и природной смекалки отличался кристальной честностью и порядочностью, что высоко ценилось в контрольной работе, связанной с материальными ценностями. Ульяна Степановна вела домашнее хлопотное хозяйство. Шутка сказать: пять мужиков в семье. Всех надо накормить, напоить, обстирать. А тут ещё огород да полный двор скотины.Ребята в новой школе прижились, учились с интересом, новых друзей завели. Что ещё надо?Но пришёл 1939 год. А с ним советско-финляндская война. В ту пору Филиппу Григорьевичу шёл тридцать девятый год. Самый подходящий возраст для очередной человеческой мясорубки.В числе первых из посёлка был мобилизован в действующую армию. Сразу же по прибытии дали в руки трёхлинейку и в числе других отправили на Карельский перешеек, ближе к линии фронта.В больших боях участвовать не пришлось. Всё больше приходилось вступать в единоборство с небольшими мобильными группами финских лыжников, да выслеживать «кукушек» – вражеских снайперов, устраивающих свои «гнёзда» высоко на деревьях.Что это была за война, кто в ней был прав, кто виноват? – дед Филипп так и не понял до самой демобилизации. Говорили разное. Только им, солдатам, было всё равно. Посудачат между собой втихаря, чтобы не слышали уши особистов, и снова готовятся к бою, ожидая в любое время суток осточертевшую команду: «В ружьё!»Вернувшись после финской, пошёл работать на старое место: в потребкооперацию. Подрастали сыновья. Старший Леонид женился, приведя в дом нового члена семьи жену Татьяну. Появились ещё одни женские руки в помощь сорокалетней Ульяне Степановне.Семейное счастье продолжалось недолго. Наступило утро 22 июня. Война!О её начале узнали сразу. Большая железнодорожная станция не маленькая деревушка, тут связь всегда работает исправно.Вскоре весь посёлок гудел как пчелиный рой, потревоженный чужим вмешательством. На следующий день стали приходить повестки из райвоенкомата. Во многих домах горько плакали и громко причитали женщины, собирая в дальнюю дорогу мужей, сыновей и братьев.Уезжал на Запад и сын Леонид, оставляя недолюбленную молодую жену и не родившегося ребёнка – дочку Эмму, появившуюся на свет в начале 1942 года. С первых дней ушли на фронт и два брата Филиппа Григорьевича Гаврила и Фёдор, которые где-то в подмосковных сражениях нашли свою смертушку. В начале 1942 года дошла очередь и до деда Филиппа. К тому времени многих молодых солдат посекла смертельными осколками злая фашистская вьюга.Подошёл черёд идти защищать Родину сорокалетним мужчинам.Филипп Григорьевич всю войну прослужил телефонистом, обеспечивая связь наступающих войск с командными штабами. Маленькая, рядовая должность, а попробуй обойдись без неё во время боя. Тут же замолкнет артиллерийская канонада, заглохнет наступательный порыв войск.Где-то в середине войны вызвали деда в тыл, в какую-то секретную часть, и зачитали приказ о переводе его во вновь сформированный дивизион реактивных миномётов, прозванных в народе «катюшами». Всё тем же телефонистом при командире дивизиона старшем лейтенанте Кумыше.Работы было много. Ракетные установки, смонтированные на автомобилях ЗИС-5, базировались глубоко в тылу и только во время наступления выдвигались ближе к передовой. Всё это делалось в строжайшей тайне. Немцы по приказу самого Гитлера охотились за секретным оружием русских, обещая высокие награды. На долю Филиппа Григорьевича выпадало обеспечение телефонной связи между командиром дивизиона и командным пунктом наступающей дивизии, а иногда и армии. Протянуть телефонные провода длиной в десяток километров было не самым трудным делом. Главное, чтобы связь беспрерывно действовала во время боя. Приходилось где бегом, где ползком, под непрерывной бомбёжкой искать посечённые вражескими осколками провода и восстанавливать связь. Каждая минута задержки грозила гибелью товарищей.Позднее ракетный дивизион стал гвардейским, а Филипп Григорьевич, как и его боевые соратники, стал величаться Гвардии рядовым.Дивизион участвовал во всех стратегических наступлениях, дойдя до гитлеровского логова – Берлина.Третью войну пережил дед Филипп без единого ранения, вернувшись в сорок пятом к постаревшей Ульяне и повзрослевшим детям. Работать устроился в райпищекомбинат, откуда и ушёл на заслуженный отдых.С однополчанами встречался часто. Командир Кумыш окончивший войну в чине майора, ежегодно 9 мая рассылал приглашения бывшим подчинённым приехать в столицу.Поездки деду организовывал сын Юрий, прочно осевший в Москве. Встречи проходили у фонтана Большого театра, а продолжались за праздничным застольем в кафе. Собиралось человек тридцать.После поездок дед Филипп словно молодел, был подвижен и энергичен, живя счастливыми воспоминаниями и ожиданием новых встреч. Год от года приезжало всё меньше гвардейцев. Кто-то по состоянию здоровья не мог, кто-то умер. А перед очередным сбором в 1967 году пришло от Юрия Филипповича известие, что не стало и майора Кумыша. Со смертью командира умерла и традиция. Осталась только память на долгие тридцать лет, пока был жив один из старейших представителей дивизиона гвардии рядовой Филипп Григорьевич Ившин.Наша первая встреча с героем моих воспоминаний произошла в далёком 1961 году. Друзья по институту пригласили на Октябрьские праздники в гости. Они жили в посёлке Кез. Вечером, в канун праздника отправились на танцы в клуб. У сцены стояла группа девушек, которые о чём-то весело говорили и громко смеялись.Среди них одна привлекла моё внимание. У неё было милое личико, обрамлённое жгучими чёрными волосами, очки, точёная фигурка, подчёркиваемая скромной узкой юбкой и тёмным свитерком. Пригласил на танец, на второй, а потом и на все остальные. Познакомились. Её звали Эмма Ившина. Она училась на физмате Ижевского пединститута и была внучкой Филиппа Григорьевича и Ульяны Степановны. Через три года мы поженились.Эмма с раннего детства воспитывалась у деда с бабкой. Их сын Леонид после ранения был направлен на лечение в город Ташкент и там после выздоровления обзавёлся новой семьёй. Мать Татьяна тоже стала искать семейное счастье. Дочь осталась сиротой при живых родителях. Дед Филипп и бабка Уля, заявили, что внучку никому не отдадут и воспитают как родную дочь. Дело до суда дошло. Спорить с ними было бесполезно, да и вряд ли нужно. Они её по-настоящему любили и были убеждены, что разведённым родителям ребёнок станет обузой. Ребята подросли и жили своими подростковыми интересами, и маленькая девочка была для них светом в окне. Тем более, всю жизнь окружённые парнями, мечтали иметь дочку.Знакомясь с Филиппом Григорьевичем, я поразился его сходством с моим отцом Михаилом Григорьевичем. Они были одинакового роста, немногословными, приветливыми. Их глаза излучали теплоту и душевность. Тот и другой прошли три войны и, к счастью, остались живы.До конца дней они удивлялись своему везению. Друзья-товарищи сотнями полегли на поле-брани, а им хоть бы что!Вроде не отсиживались в тылу, не прятались за чужие спины, а пули пролетали мимо, снаряды рвались в стороне от их живой незащищённой плоти, находя кого-то другого. Только не их.Чем это объяснить?Видимо, Бог прикрывал их, избранных чад, невидимым щитом, исходя из своих, каких-то неземных помыслов.Многих удивляло, что Филиппа Григорьевича я зову дедом Филиппом, при живом отце, который был старше его на семь лет. Но в жизни случаются и не такие чудеса. Просто я родился накануне войны, когда отцу исполнилось сорок восемь.Дед Филипп, увидев меня и похлопав по спине, с улыбкой сказал:- Какой ты, Сашка, большой и сильный. В нашем роду таких не было, – затем позвал: – Ульяна, Ульяна, иди, познакомься с будущим зятем, посмотри какой видный жених у нашей внучки!Так и вошёл я в семью деда с бабкой пятым сыном, которого они искренне любили.Ульяна Степановна и в шестидесятилетнем возрасте оставалась видной, статной женщиной. Она была хранительницей семейного очага, защитницей близких от всех невзгод и потрясений. В каждом уголке дома присутствовал её дух. Всё сверкало чистотой и ухоженностью. С раннего утра она хлопотала у печки, чтобы весь день на столе горками громоздились шаньги, табани да перепечи, а графины с хмельной брагой и квасом из подполья стояли полными.К этому времени они жили вдвоём. Сыновья разъехались кто куда, изредка навещая стариков. Частыми гостями были только мы с Эммой.На 87 году жизни скончалась бабка Ульяна. Оставшись один, Филипп Григорьевич наотрез отказался переезжать в чужие, далёкие города к детям.- Только у Саши с Эммой буду доживать свой век, поближе к Ульяне, – заявил он сыновьям.Пять лет прожил ещё дед в семье благодарной внучки и зятя.А потом, не болея, тихо скончался, немного не дожив до девяностолетнего возраста, исчерпав полностью свой жизненный ресурс.Похоронили Филиппа Григорьевича, как он завещал, рядом с верной Ульяной Степановной на кезском кладбище под огромной раскидистой берёзой – живым памятником, взращённым самой природой. ***Чем больше времени проходит со дня смерти деда Филиппа и моего отца, тем острее понимаешь всё величие подвига, который они совершили в суровые, кровавые годы. Они не командовали армиями или полками, не разрабатывали планов боевых наступлений. Они просто воевали: каждый день, всю войну, защищаясь от вражеских пуль и гранатных осколков солдатскими касками, земляными окопными брустверами или мертвыми телами своих однополчан.Ежегодно в день 9 мая мы с женой вспоминаем близких и родных нам людей.С раннего утра наливаем по сто граммов водки в гранёные стаканы – традиционные «наркомовские» и накрываем кусочками чёрного хлеба. Как принято в народе. И стоят они весь праздник на столе, напоминая о святости и вечности подвигов наших предков. Перебираем дедовы награды, воскрешая в памяти его бесхитростные солдатские рассказы. Вот удостоверение о награждении орденом Красной Звезды за кровопролитные бои на Курской дуге. Ордена нет. Его забрал на память внук Сергей.А это удостоверение к медали «За отвагу». Её тоже нет. Она в Москве, у ещё одного внука Валерия.Вот ещё награды: «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За взятие Берлина».Тут же послевоенные знаки. Орден Отечественной войны II степени и пять юбилейных медалей.Вспоминаем один из последних разговоров с дедом Филиппом о войне, незадолго до его смерти.- Ты у нас, дед, Герой! – искренне говорил я ему, глядя на парадный пиджак, надетый в честь очередного праздника Победы.- Да какой я герой, – отнекивался он, – за всю войну ни разу в штыковую атаку не ходил, не устраивал засад на вражеских диверсантов. Всё геройство было – на горбу катушку с проводами таскать. Герои те, кто остался навечно в земле-матушке.Может, скромничал Филипп Григорьевич, а скорее всего, правду говорил, возвеличивая погибших, придавая их смертям самый высокий статус.Они отдали святому делу, защите Отечества, самое дорогое – свои жизни. Прервав живую связь с далёкими предками, став последними в тысячелетних родовых линиях".
Ившин Филипп Григорьевич родился в 1900 (1899?) году в д. Посегчумо (ныне Дебёсский р-н, Удмуртия). Участник Гражданской и советско-финской войны. Во время Великой Отечественной войны призван в 1941 году. На фронте с мая 1942 года. Воевал на Юго-Западном,Сталинградском и других фронтах. Гвардии рядовой. Телефонист взвода связи 51-го гв. миномётного
полка 276-й гв. мин. дивизии. 18 августа 1942 года под сильным
артиллерийско-миномётным обстрелом противника провёл линию связи, обеспечив открытие огня нашего артполка. Было сожжено семь танков и истреблено два взвода пехоты. 5 октября под вражеским огнём восстановил связь из обрывков проводов. В результате залпа артполк уничтожил штаб немецкой группировки, миномётную батарею и до полутора тысяч солдат и офицеров. 7 октября в условиях
бомбардировки с воздуха восстанавливал связь, а в случае невозможности лично доставлял координаты сосредоточения противника. По его данным было уничтожено три танка, 12 автомашин, истреблено и рассеяно до двух батальонов пехоты.
Награждён орденом Красной Звезды. Другие награды: медаль «За отвагу», «За оборону Сталинграда».