Олег Пахолков: «МОЯ ЖИЗНЬ»

Когда я был мальчишкой, сорокалетние казались мне стариками. Через месяц мне исполнится 45. Я не чувствую груза лет, но вижу морщины на лице и много седых волос… В мою память на всю жизнь врезалась картина из школьного кабинета анатомии. Картина идущего человека: он начинает крохотным младенцем, и вот он идет и идет, становясь высоким и сильным, а потом понемногу стареет, горбится, у него подкашиваются ноги. Недавно такую картину я повесил у себя дома. Теперь каждое утро, глядя на нее, я говорю себе: «Вот в этой точке жизненного пути ты находишься». Эта картина научила меня не тратить время попусту. Жизнь коротка, даже если доживешь до девяноста. Живи на полную катушку – вот как я считаю. Цени каждый миг, каждый час, каждый день, потому что не успеешь и глазом моргнуть, как все кончится.
Но я хочу верить, что у меня многие свершения и прекрасные мгновения еще впереди.
Как я научился отвечать за поступки
Я был очень резвым и активным ребенком. Это помнит моя мама и ремень, висящий теперь за ненадобностью в чулане. Только недавно я стал понимать, сколько волнений и тревог ей доставил. Где-то я читал, что по статистике мальчиков рождается больше, чем девочек. Но где-то годам к трем-четырем из-за более высокой мальчишеской смертности количество уравнивается. И с годами по той же причине девочек становится больше. Вот поэтому на десять девчонок по статистике девять ребят.
В детстве у меня было много шансов распрощаться с жизнью. Я проводил глубокие исследования электрических устройств, срывался с высоких деревьев, зимой проваливался под лед, много раз на бешеной скорости падал с велосипеда… Были и другие детские шалости – обносил чужие сады, угонял лодки. За это и многое другое мама воспитывала меня ремнем. Но до сих пор у меня нет сомнений в ее правоте.
Она научила меня отвечать за поступки.
Как я научился ждать
Так получилось, что мама растила меня без отца. Девчонкой она уехала на Дальний Восток – на комсомольскую стройку. Там встретила свою первую любовь. Но он оказался не готов к отцовству, и мама уехала поближе к родным – в Астрахань.
С трех лет я помню наш распорядок дня. Подъем в 5.30. И с одной окраины Астрахани мама везет меня «на работу» – в детский сад в другом конце города. Чмокает в щечку и едет на свою работу – проектный институт в центре Астрахани.
День пролетает незаметно. В 17.30 всех детей разбирают родители, а я еще час сижу со сторожем, по-взрослому рассуждая о жизни. И вот за мной приезжает мама! И мы, второй раз за день, два часа трясемся в дороге. Приезжаем как раз к передаче «Спокойной ночи, малыши!». Посмотрел Хрюшу со Степашкой – и спать. Завтра в 5.30 подъем.
А отца я так и не дождался.
Как я научился ценить труд
Потом маму, молодого перспективного специалиста, отправили на сложный
участок – начальником производственно-планового отдела по строительству уникального японского завода комбикормов в станицу Варениковскую Краснодарского края.
Мама работала, я учился в школе и вел домашнее хозяйство – кормил скотину, ухаживал за птицей, колол дрова, занимался мелким ремонтом дома, собирал урожай. С тех пор прошло много лет, но приезжая в Цимлянский район в гости к маме, я с удовольствием вспоминаю былые времена и берусь за топор, тяпку или лопату.
Эти навыки не раз выручали меня в жизни. В 90-х годах у меня было несколько моментов, когда полностью рушился бизнес и за душой не оставалось ни копейки. Последний раз такое случилось 17 лет назад. Я в очередной раз уехал из города: работал бойщиком скота и на своем морковном поле. Пока руки работали, голова думала. Тяжелая физическая работа вправила мозги и через полгода я вернулся в город с новыми идеями, воплощение которых начало постепенно приносить мне достойный заработок.
Я всегда с уважением относился к человеку труда. Это знают многие. Но не потому что так принято говорить руководителю в белом воротничке, а потому что я сам знаю, что такое работа в поле.
Как я научился терпеть
Мой самый длинный и тяжелый бой – бой с болезнью. Иногда я просыпаюсь ночью от нечеловеческой боли в ногах. Это наследственная болезнь – синдром Русилеви. Таким же недугом страдает и моя мама. Если объяснить доступно, то это как плоскостопие, только наоборот. То есть обе мои стопы очень вогнутые, и поэтому при ходьбе весь вес распределяется только на кончики пальцев и пятку. Поэтому сейчас мне нельзя бегать и играть в мою любимую игру – футбол.
В детстве врачи ничего не заметили. А я думал, что сильная боль в ногах после каждой пробежки или игры в мяч – обычное дело, которое бывает у всех. Но во время очередного медосмотра на призывной комиссии (первые разы мне давали отсрочку от службы в армии сразу же, по причине недобора веса – при росте 187 см я весил каких-то 61 кг.) у доктора полезли глаза на лоб. Знакомая всем призывникам процедура: ты закидываешь ногу на ногу, доктор бьет молоточком по специальному месту в коленке – нога смешно дергается. У всех. Но не у меня. Позже стало известно, что из-за необнаруженного в детстве синдрома Русилеви, у меня оказались страшно перетянуты мышцы ног и передавлены нервные окончания.
Постоянные боли в ногах и судороги преследуют меня последние 20 лет. Теперь я стараюсь следить за своим весом (чтобы не нагружать ноги), регулярно посещаю массажиста, а футбол... Футбол смотрю по телевизору.
Походка у меня вразвалочку. Но не как у матроса, а скорее, как у Винни Пуха.
Как я научился зарабатывать
В детстве я не сильно нуждался в деньгах. На покупку петушка на палочке, лимонада или мороженого мама деньги давала
всегда. А вот когда немного повзрослел, аппетиты сильно выросли. Жизнь без магнитофона, модных джинсов, фотоаппарата казалась невыносимой. Слава Богу, в станице Варениковской деньги мог заработать каждый, кто не боялся работы. Поэтому после школы я ездил собирать яблоки, виноград, бузину, ловить рыбу. Деньги на карманные расходы я перестал просить у мамы еще в седьмом классе. А чуть позже, за бешеные по тем временам деньги – 270 рублей – купил давно приглянувшийся фотоаппарат «Зенит-ТТЛ». Увлечение фотографией занимало много времени и средств, зато потом окупилось с лихвой.
После того как меня забраковали в военкомате, я понял, что вот и началась взрослая жизнь. Почему? Потому что не было ясности в будущем. Если раньше все было просто и понятно: ясли – детский сад – школа – армия – а там видно будет. То теперь я стоял на перепутье – куда идти?
Несмотря на уговоры мамы пойти по строительным стопам, я решил заняться любимым делом и поступил учиться на фотографа в Ростове-на-Дону. Отучившись, я вернулся не в станицу Варениковскую, а в Волгодонск – сюда маму перевели работать начальником сметно-договорного отдела треста № 2.
Устроился на работу в дом быта «Радуга». Меня привели в пустую комнату, похлопали по плечу: «Работай, парень!». Хоть крутился, как белка в колесе, но клиентов не прибавлялось. Потом один старый мастер объяснил: «Надо лет десять потерпеть, а потом будут и клиенты, и заработки».
Столько ждать я не собирался и открыл в станице Романовской свое фотоателье. Опять пришлось начинать с нуля: ремонтировать помещение, благоустраивать территорию, закупать в долг оборудование. Честно признаться, я с удовольствием окунулся в привычную для меня сельскую жизнь. Правда, клиенты не выстраивались очередью в новое фотоателье. «Если гора не идет к Магомету, значит, Магомет идет к горе», – вспомнил я старую библейскую истину и пошел в народ.
Несмотря на боли в ногах, мне удалось протопать сотни километров по близлежащим селам и деревням. От клиентов не было отбоя, так как последний раз фотограф был у них «еще при царе Горохе». Начал неплохо зарабатывать, а волгодонские коллеги, узнав о моих многокилометровых пеших походах, прозвали меня Ломоносовым.
Как я пережил кризис
Может быть, я так и был бы сельским фотографом, если бы не распад СССР и гайдаровские реформы 1992 года. Сначала я с увлечением смотрел телевизор, где по всем новостям шел бесконечный сериал «А цены все выше, выше и выше». Потом с удивлением обнаружил, что люди больше не хотят фотографироваться. «Нам жить не на что!» – говорили во всех деревнях и селах. Через пару месяцев у меня, как и у многих станичников, не было денег даже на хлеб.
Спасло мое увлечение – рыбалка. Фотоателье было закрыто, а я каждое утро ходил ловить рыбу – себе на пропитание. Если удавалось поймать больше, чем мог съесть – продавал.
Почти год пришлось перебиваться с рыбы на воду, а потом я решил окунуться в водоворот торговли, в который наши правители загнали половину страны. Тогда одна половина страны торговала, другая – покупала, хотя по большому счету ни одно предприятие не работало. Весь бизнес строился по одной схеме: купи – продай. Так, бывшие фотографы, учителя, врачи, колхозники, сварщики, строители и другие, из-за проводимой правительством Гайдара и Чубайса «шоковой терапии», были вынуждены стать коммерсантами. А по сути – спекулянтами.
Как я создал «Поколение»
В перерыве между торговлей мягкой игрушкой, мебелью и другим, в 1993 году мы с друзьями создали молодежную общественную организацию «Поколение». Зачем? Наверное, нам просто хотелось продлить детство и молодость. Комсомол уже не существовал, а активную молодежь собрало и объединило «Поколение». Благодаря этому движению я приобрел многих друзей, а они – меня. А это многого стоит.
Общественная работа в «Поколении» была очень интересной и веселой. Сотни мероприятий: военно-спортивная игра «Спартак», конкурсы красоты «Мисс Волгодонск», молодежная бизнес-игра «Виктория»… В общем, всего не перечесть.
Общественная деятельность и привела меня в политику. «Поколение» не могло оставаться в стороне от острых общественных проблем. Приведу простой пример. В Волгодонске долгое время не было современных инкубаторов для новорожденных. Только в 1998 году, в том числе и по этой причине, умерло 22 младенца. В то время я как депутат городской думы вместе с «Поколением» долго пытался обратить внимание на эту проблему. Но безуспешно.
От нас отмахивались. А когда мы провели беспрецедентную операцию «Кукла», то сразу попали в новостные передачи центральных каналов страны. После этого областная власть немедленно приняла решение – доставить в Волгодонск необходимое оборудование. Как следствие, сократилась детская смертность.
Я жестко критиковал власть. Это вылилось в долгоиграющий конфликт. Но силы были неравные. В результате серьезно пострадал мой бизнес. И мне опять пришлось все начинать с нуля.
Как я создал «Хозяйство»
Когда пришла идея о создании газеты, я находился в очередном «трудовом отпуске». Вправлял мозги физическим трудом.
Денег не было, в стране бушевал очередной экономический кризис, но у меня опять горели глаза и энтузиазм бил через край. После долгих размышлений я разработал концепцию газеты. Понял, что люди читали, и будут читать всегда. Понял, что люди устали от политики, катастроф и негативной информации. Понял, что должен дать людям все самое доброе и полезное. То, чего они были лишены последний десяток лет со времен краха советских семейных изданий.
Такой и стала моя газета «Хозяйство» – без грязи и политики, криминала и желтых новостей. Такой она остается и по сегодняшний день.
А тогда четыре скромных странички вызывали лишь иронию у новоявленных коллег. Сейчас и самому трудно представить, что редакция начиналась с одного взятого в аренду компьютера и купленной на последние деньги старенькой «Оки».
Оказалось, что людям – владельцам маленьких домиков и больших усадеб, дачникам и просто хорошим хозяевам – как раз и не хватало такой газеты. Советы огородника, посевные календари, секреты домашней кулинарии нашли своего читателя.
Все эти годы «Хозяйство» динамично развивается. В штате работают профессиональные журналисты, агрономы, ветеринары, строители и психологи. А для меня самое главное то, что «Хозяйство» в народе называют газетой-помощницей, хозяюшкой.
Сейчас «Хозяйство» входит в десятку ведущих газет страны по тиражу вместе с «Аргументами и Фактами», «Комсомольской правдой» и т.д. «Хозяйство» – это единственная крупная национальная газета, которая издается не в Москве. Газету можно выписать на любом почтовом отделении страны – от Владивостока до Калининграда, от Мурманска до Севастополя. Когда твой труд признают сотни тысяч россиян – это бесценно.
Как я научился прощать
Когда я встретил ее, то понял – вот она любовь с первого взгляда. Молча страдать от любви – не в моем духе. Я познакомился с ней через две минуты. Она сразу свела меня с ума. Стала частью моей души еще до того, как я в первый раз проводил ее домой. Я ликовал, когда она согласилась встретиться на следующий день… Это были несколько месяцев безумства. Я сгорал от любви и она, как мне казалось, тоже.
Каждый понедельник я, молодой бизнесмен, улетал в командировку, мечтая о том, чтобы скорее наступила пятница – когда я смогу вернуться к ней. Я тратил безумные деньги на телефонные переговоры, приезжая, заваливал подарками, водил в дорогие рестораны. Она с радостью встречала меня, и все выходные мы были вместе. Мы собирались пожениться, был назначен день свадьбы, я купил ей самое красивое платье. Но…
Новость о том, что в мое отсутствие она встречается со своим бывшим парнем – потрясла меня до глубины души. Я не находил себе места. Я не мог понять: почему?
Я устроил некрасивый скандал, но даже это не могло помочь. Простить я ее не смог. Позже она уехала в другой город.
Это был крах моих надежд. Морально я был убит. Физически ощущал как миллионами тратятся нервные клетки. Бросил заниматься делами. Забыл друзей, стал затворником в своей квартире. Сначала я хотел убить его. Затем хотел убить ее. А потом появилась мысль убить себя…
Спасибо друзьям. Они вернули меня к жизни. Но я был уже не тот. Мне хотелось отомстить ей. Я не знал как это сделать и, как говорят в народе, пустился во все тяжкие – пил, гулял…
Теперь я женатый человек. У меня растет прекрасная дочь, любимая жена-красавица. В личном плане у меня все хорошо. Люблю своих девчат и искренне рад приходить домой. К сожалению, с этого года в предвыборных листовках можно публиковать только фотографии кандидатов. Поэтому не могу опубликовать фото ни своей мамы, ни жены с дочкой.
Моя вредная привычка
Иногда я люблю выпить. Под хорошую закуску. В хорошей компании. А кто не любит? Главное – знать меру.
Зато я не курю. Никогда не курил.
Я – искушенный любитель спиртного. В чем-то даже профессионал. Легко ориентируюсь в длинных алкогольных рядах недавно отстроившихся супермаркетов.
В станице местные мужики делили спиртное на два вида – ФРГ и ГДР. ФРГ – фабричного разлива горилка, ГДР – горилка домашнего разлива.
Я предпочитаю ГДР, выгнанный своими руками. У меня собственная рецептура и шикарный самогонный аппарат. Только двойная перегонка и только из качественных продуктов! Плюс эксклюзивные рецепты и способы настаивания.
В свое время я даже вел рубрику в газете «Хозяйство» – как правильно гнать самогон. Редакция получила много откликов, а я узнал некоторые народные хитрости.
Считал с калькулятором – чача из цимлянского черного винограда выходит у меня золотая. Рублей 300 за бутылку. Но я ведь делаю его не для продажи. А для себя.
Иногда выпиваю с известными людьми. Стол ломится от различных вин, водок, коньяков.
Когда я предлагаю попробовать свой самогон, почти всегда фабричное спиртное отодвигается в сторону. Все пьют мой самогон. А я испытываю гордость. За себя и за алкоголь, который я сделал своими руками.
Моя страсть
Мотоцикл. Когда я слышу это слово, у меня загораются глаза. Я обожаю гонять на мотоциклах.
В детстве какой-то мужик украл у меня велосипед «Сура-2». Цинично, нагло, среди бела дня. Я играл в футбол, ко мне подбежали соседские девочки-близняшки и хором сказали: «Олежик, твой велосипед взял какой-то дядя, сказал, что сильно торопится». Я долго бежал за ним, кричал: «Гад, верни велосипед!», но мужик сначала превратился в точку на горизонте, а потом и вовсе исчез. Было обидно до слез.
В то время хороший велосипед стоил 100 рублей. Я понял, что на второй велосипед мама денег не даст.
Но в нашем советском детстве всегда что-то было на свалке. Было два варианта: собрать или велосипед, или мопед. Я пришел к выводу, что мопед собрать легче. Тем более, у многих друзей уже были мопеды.
Раму нашел на свалке. Там же выискал поршневую, цепь, блок. Через три дня мопед «Рига-11» задырчал. Не было только дефицитных вещей – седушки и руля. Многие падали с мопедов, рули ломались. В общем, страшный дефицит. Первое время вместо руля я прикручивал трубу, на бензобак наматывал поролон – и вот так ездил. Мопед часто ломался, и я методом проб и ошибок пытался его ремонтировать. Сейчас с улыбкой вспоминаю, что с этим мопедом я больше пробежал, чем на нем проехал. Мама даже грозилась его спалить, так как у меня не осталось ни одних целых штанов. Все порвались при падениях.
Потом у меня был мопед «Дельта», тяжелый мотоцикл «Урал» (переделка-одиночка). В 20 лет я своими руками собрал «Днепр». Сейчас я его частенько вижу в Цимлянском районе – ярко-желтый бензобак трудно не узнать.
Честно говоря, ума я ему не дал. Не хватило времени добиться, чтобы он все время заводился с полпинка. «Днепр» долго пылился в сарае, пока мама не пристроила его в хорошие руки – обменяла на сломанный трактор.
Когда стал неплохо зарабатывать, захотелось импортный мотоцикл. Сначала у меня была «Ямаха», а теперь «Хонда Голд Винг». Мотоцикл – это удовольствие, требующее массу времени и внимания.
Увы, за последние два года проехал на мотоцикле менее 100 километров – нет времени. Все просят продать: мол, все равно стоит, пылится. Но я как в том фильме: трусы продам, револьвер – нет.
Почему у меня нет высшего образования
Сначала не успел. А теперь нет необходимости.
После учебы на фотографа я хотел получить высшее образование. Даже выяснял условия приема и конкурс на престижные специальности. Но страна погрязла в пучине рыночной экономики, а в лихие 90-е годы про высшее образование никто не спрашивал.
15 лет назад я поступил в один институт, но понял, что научусь в нем немногому. Конечно, я мог купить диплом – но зачем?
На мой взгляд, высшее образование необходимо в первую очередь тем, кто собирается получить базовые знания о специальности, а потом устроиться на хорошую работу. О своей работе я знаю практически все, сегодня я сам руководитель. Ко мне люди устраиваются на работу.
Если мне придется устраиваться на работу (а такие предложения постоянно поступают от крупнейших издательских домов России), то работодатель будет оценивать мои достижения и мой опыт, а не корочку об образовании.
Я считаю себя эрудированным человеком. Еще со школы каждый вечер уделяю время для самообразования – читаю книги и газеты. За свою жизнь я много чего узнал и многое попробовал на практике.
Жизнь – мой главный университет.
Сегодня я – политический эксперт на всех федеральных телеканалах. Иногда в день по три эфира. Чувствую, что катастрофически не хватает знаний. Однажды прямо на передаче в мыслях сильно себя ругал – нужно больше учиться, читать, расширять свой кругозор. Потом, думаю, черт побери, Пахолков, таких мощных политических экспертов от силы 20 во всей стране и ты в их числе. Значит, не самый тупой. Когда в эфирах пикируемся с либералами или западными гостями, то нужно быть эрудированным, чтобы отстоять точку зрения России. Поэтому учиться, учиться и еще раз учиться.
Еще одно мое увлечение
На рыбалку я хожу с первого класса. Нравится мне это дело. Несмотря на то, что в детстве несколько раз чуть не утонул. Семилетним мальчишкой зимой провалился под лед. Как говорили друзья, из проруби вылетел как ракета. Этого я не помню. Зато помню, как бежал домой в замерзающем пальто, а потом три часа сушил его и другую одежду утюгом. Чтобы мама не узнала.
Потом рыбалка спасала меня в трудные времена.
Сейчас я рыбачу ради удовольствия. Удочки, спиннинги, лески, крючки… Наверное,
поэтому меня с радостью встречают во всех рыболовных магазинах округи. А многие волгодонские, цимлянские и романовские рыбаки знают меня в лицо.
Нужно помочь Цимле и батюшке Дону
Плохо, что сейчас никто не занимается проблемами Дона и Цимлянского водохранилища. Специалисты говорят, что если дело так дальше пойдет, то лет через десять рыбы не будет от слова «вообще», а Цимлянское море превратится в лужу, воняющую сине-зелеными водорослями.
Последние 15 лет и в газете «Хозяйство», и по депутатской деятельности бью тревогу о гибели Цимлянского водохранилища и Дона. И многое удалось сделать. Например, после моих многочисленных публикаций и запросов чиновникам бывший губернатор Ростовской области Владимир Чуб в 2005-2006 годах выбил из федерального бюджета несколько миллиардов рублей на берегоукрепление, очистку акватории земснарядами и разведение мальков рыб, которые поглощают сине-зеленые водоросли, и другие работы. Эти работы, по всей видимости, продлили жизнь рукотворного моря еще на десять лет. Но оно снова умирает.
А последние предложения чиновников – потратить 42 миллиарда рублей на Багаевский гидроузел – вызывают опасения и у экологов, и у многих здравомыслящих людей. Этим проектом они помогут только нефтяным олигархам, а не людям. Счастливые чиновники нам рапортуют, что теперь не только 5-тысячники, но и баржи 7-тысячники пройдут по Дону. Но нам-то какая радость? У нас будет еще более протухшая затхлая лужа? Ведь проточность воды сильно уменьшится. Этим Багаевским гидроузлом заткнут Дон как пробкой. За 42 миллиарда. Зато нефтяные и газовые компании увеличат свои доходы, продавая наше национальное богатство. Им-то хорошо. Но для нашего Цимлянского моря и Дона это губительно. Молчу об Азовском море, которому наступит конец. Нужно вносить серьезные коррективы в этот проект. 42 миллиарда рублей, на мой взгляд, можно потратить более эффективно для спасения Дона и Цимлянского водохранилища.
Раньше Цимлянское море давало 10 процентов рыбы всего СССР! Слава цимлянского леща – а он в спокойной пресной воде вырастал сочный и жирный как поросенок – гремела по всему Советскому Союзу. А сейчас рыбы нет.
Почему? Сейчас никто не делает нерестилищ. Раньше, в советское время, подготовка нерестилищ была в обязательном порядке. Не подготовил нерестилище – не получишь квоты на вылов. Выловил рыбу, значит что-то отдай природе, сделай нерестилище. Затраты на него составляли несколько процентов от стоимости рыбы. А сейчас никто этим не занимается. Позиция такая: «рыба отнерестится у меня, а ловить ее будут все». Все рыбодобытчики заняли такую позицию и в итоге рыбы становится все меньше. Раньше же это было обязанностью рыбколхозов – каждой зимой готовить нерестилища. Работа на самом деле предельно простая – вырубить камыш, чтобы пробить рыбе дорогу на нерестилище, и покосить заливные луга.
Вторая проблема – рыболовными сетями выбили почти всю рыбу. Нужно запретить свободную продажу, владение и хранение – по аналогии с огнестрельным оружием. Владеть сетями могут только рыбодобывающие предприятия, профессиональные рыбаки – и только той ячеи, которая разрешена на вылов.
Вот эти две меры – подготовка нерестилищ и запрет сетей – в кратчайшие сроки восстановят рыбные запасы Цимлы и Дона.
Летом 2011 года я вместе с коллективом газеты «Хозяйство» отправился в экспедицию по Дону (по Ростовской и Волгоградской областям) прошли свыше 400 километров на собранном своими руками плоту. Собирали пробы воды, замеряли глубину, наблюдали за флорой и фауной. Мне стало понятно, что стал сбор проб воды, замер глубин, наблюдение за флорой и фауной. Такое внимание не случайно – одна из красивейших и чистых рек России в последнее время мельчает и заиливается, не без оснований вызывая тревогу экологов.
Дон уже не в состоянии самостоятельно залечить раны. Для любого русского человека невозможно найти ничего более красивого, чем родная природа. Тем обиднее, когда замечаешь, что вся эта красота безжалостно уничтожается. Средний Дон – один из таких примеров. Оставшись без внимания, он уже не в состоянии самостоятельно залечить раны, нанесенные ему человеком. Постепенно он приходит в запустение. Еще несколько лет – и исток великой русской реки превратится в заболоченный грязный ручей.
В следующем году хочу организовать такую же экспедицию из устья Дона до Азовского моря.
Моя судимость
Летом 1999 года решением Цимлянского районного суда мне присудили два года условно и сразу же амнистировали в зале заседаний. Уникальность ситуации заключается в том, что уголовное дело могли прекратить по той же амнистии, не доводя до приговора. И так поступали в абсолютном большинстве случаев. Но, видимо, меня решили сначала осудить и только затем амнистировать.
За что получил наказание? В 1998 году в газете «Вечерний Волгодонск» вышла моя статья под заголовком «Вас ограбили и обокрали. Виновник в этом не президент, не губернатор, а мэр Горбунов». Речь в статье шла о двойных коммунальных платежках, которые выставляли людям и тогда, 18 лет назад, и это длится до сих пор. Дважды берут деньги за одну и ту же услугу, что является откровенным мошенничеством. Одна лингвистическая экспертиза установила, что заголовок соответствует фактам, изложенным в статье, о двойных платежках. Но вторая лингвистическая экспертиза, которую заказал мэр, установила, что я в заголовке беспочвенно назвал тогдашнего главу Волгодонска Сергея Горбунова вором и грабителем. Хотя к содержанию статьи о мошенничестве претензий ни у кого не оказалось. Факт двойных платежек был доказан как раз благодаря этой публикации. Людям вернули деньги, виновных в мошенничестве почему-то не нашли, а меня осудили.
Более года шло судебное разбирательство. И, хотя за это время я опубликовал еще с десяток расследований, обличающих коррупцию чиновников, меня «зацепили» только по одной статье и дали два года условно. Это единственное уголовное дело, по которому меня судили.
Сегодня журналистам трудно и опасно говорить правду. Многие меня спрашивают: «А что же вы, Олег Владимирович, сделали?». Отвечаю: «Основал национальную газету «Хозяйство» и сеть сайтов «Блокнот», которые работают в 23 городах России и Молдове. «Блокноты» стоят на защите граждан нашей страны и смело говорят правду, выявляют коррупционные дела, что вызывает дикую изжогу у чиновников». Скептикам предлагаю: вот возьмите, хоть не в газете, а просто напишите, что такой-то негодяй украл то-то, а такие-то чиновники переписали квартиру бабушки на свое имя и т.д. Попробуйте, наберитесь храбрости! При этом ростовский журналист-правдоруб Александр Толмачев с 2011 года находится под стражей. В 2013 году ростовскому журналисту-блогеру Сергею Резнику, который вел антикоррупционные расследования в том числе и в отношении бизнес-интересов семьи Дерябкиных, дали три года лишения свободы. На днях в Воронеже по условно-досрочному освобождению вышел из тюрьмы бывший редактор воронежской областной газеты Александр Пирогов, ходатайство об освобождении которого после 2,5 лет тюрьмы я писал в суд как депутат Госдумы. Его тоже преследовали за публикацию разоблачительных материалов.
Сейчас в России огромная проблема, что «четвертая власть», которой являются СМИ, фактически удавлена вот такими методами. Публикации неугодных журналистов изучают под лупой, ищут любые зацепки, чтобы написать на них заявления в правоохранительные органы и иски в суд. Свободы слова в региональной прессе фактически больше не существует. Одни СМИ чиновники душат в объятиях – дают им деньги по информационным контрактам и взамен требуют, чтобы в адрес властей не было ни одного критического слова. Неугодные СМИ и отдельных журналистов пытаются блокировать, купить, закрыть, ликвидировать любым способом. Свобода слова – это неотъемлемое условие для успешной борьбы с коррупцией. Потому что без журналистских расследований и освещения коррупционных процессов в СМИ мы никогда не победим воровство и произвол чиновников.
Уверен, что сегодня могу свободно говорить правду, а «Блокноты», которые я основал, могут вести журналистские расследования – потому что являюсь депутатом Госдумы. И бросить меня в тюрьму на девять лет многим чиновникам очень хочется, но никак не получается.
Горжусь, что создал издания «Хозяйство» и «Блокнот», которые стараются сделать жизнь людей лучше. Словом, а не автоматом, помогаю своей стране избавиться от коррупционных нарывов. Горжусь, что не боюсь коррупционеров и их угроз. Горжусь своим уголовным делом: сказал правду – осудили за клевету.
Мои друзья
Я счастливый человек – у меня много друзей. Не приятелей и знакомых, с которыми видишься раз в год и из вежливости спрашиваешь: «Как дела?», хотя знаешь ответ наперед. У меня настоящие друзья, с которыми я прошел огонь, воду и медные трубы.
Друзья, которые никогда не бросали в беде и всегда приходили на помощь. Друзья, которые разделят радость и горе.
Мои друзья – разные. У них разный возраст, национальность, вероисповедание, социальный и семейный статус, зарплата… Но год от года наша дружба только крепнет.
Если рассказать о каждом – не хватит и десяти газет.
Поэтому скажу кратко: «Мои друзья – мое богатство!».
Ко мне можно относиться по-разному. Кто-то меня любит, кто-то уважает, кто-то относится с безразличием, а кому-то я не нравлюсь.
Но я не доллар, чтобы всем нравится.
У меня свои убеждения, своя жизненная позиция, своя жизнь.
Сейчас мне 44 года. Всего в своей жизни я добился сам. Многое понял, многое сделал. Судьба испытывала меня много раз. Я был и нищим, и богатым. Со щитом и на щите.
Большие знания – большие печали. Я полностью с этим согласен. Я много узнал за свою жизнь – как делаются деньги, почему политика – грязное дело, как чиновники предают и продают свой народ…
Когда я смотрю в грустные глаза 70-летних стариков, то вижу, что они многое поняли в жизни. Гораздо больше меня. И мне еще предстоит многое понять.
Большие знания – большие печали. Когда я буду стариком, у меня тоже будут грустные глаза.