Судовая запись № 10

Уже через час после
возвращения на "Жемчужину"
вся команда знала о моем
спонтанном "выпаде". Они
потом ещё долго подшучивали
надо мной. А пока я сидела у
себя в каюте и зашивала
рубашку, пострадавшую в бою.
Мне было о чем задуматься. Я
отчетливо помнила, как за
веселостью и преувеличением
слов Джека о моей
"неприкасаемости" крылась
правда. И она, действительно,
заключалась в том, что меня не
может убить "простой
смертный". Я думала, что Джек
специально придал так мало
значения этому факту. Почему?
Наверно, затем, чтобы я
поменьше об этом думала.
Возможно. Но если посмотреть
с другой стороны. А вдруг в
один прекрасный момент моя
своеобразная защита не
подействует. Что тогда? Ничего.
Сейчас ясно одно – надо
закреплять свои навыки в
спасении жизни. Мне
подетально вспоминался бой.
Я замечала все свои
опрометчивые ошибки: где-то
споткнулась, где-то
поскользнулась, где-то чуть не
упала. Всё это недопустимо,
при условии, что я хочу
выжить. А как прекрасно
сражался Джек! Его
грациозные, но вместе с тем
отчетливые движения. Моя
проблема состояла в том, что
мое тело пыталось спастись по
отдельности, а Джек
действовал как единое целое –
тело и голова – одна сатана. Ну,
на его уровень я замахиваться
не собираюсь. Это бесполезно.
Джек... И опять поползли
черные мыслишки. Почему их
так долго нет? Ни единой
весточки! "Стоп! Хватит нести
всякую дребедень!
Понапридумала себе, черт
знает чего, и упиваешься
собственными мыслями! А ну
заткни их! Живо! Джек самый
ловкий человек на свете! И с
чего ты вообще взяла, что с
ним должно обязательно что-
то случиться?! Прекрати
панику, дура!".
Я вышла на палубу
подышать морским воздухом
перед сном. Ночь опять стояла
ясная, лишь редкие облака
иногда пытались закрыть диск
луны. Мне послышалось
шелестение воды. Подойдя к
левому борту, я увидела судно,
движущееся к суше. Рыбаки
поздно возвращались домой.
Из кают-компании
слышались веселые, порядком
захмелевшие голоса. Кто-то о
чем-то шутил, кто-то пытался
затянуть песню – вечер был в
самом разгаре.
Я подняла глаза к небу. Я
ведь была одна. Совсем одна.
Именно в этот миг. Где-то там,
на Исла-Сантос, был Джеки,
человек, по настоящему
дорогой моему сердцу. Но он
был там. И с ним всё было в
порядке. Это наверняка. Но я
стояла одна под звездами. Это
одиночество угнетало. С чего я
вообще здесь взялась? Для
чего со мной это произошло?
Ведь должен быть какой-то
смысл. В огромном море я, как
песчинка в пустыне. Маленькая
и незначительная. Но это
маленькое незначительное
существо ещё должно сыграть
какую-то роль. А может, я её
уже сыграла, только не поняла.
Во всяком случае, я была
благодарна той нити судьбы,
которая завела меня сюда и
дала почувствовать
настоящую жизнь. А большего
и не надо!
Я уже собралась уходить,
как появился Томас. У него
было на меня чутье. Меня
беспокоило, что юноша ходил
за мной по пятам. Мне только
не хватало влюбленного
кавалера! Поэтому я старалась
с ним держаться не более, как
с приятелем, кем, собственно,
он и являлся мне. И, надо
отдать ему должное, он это
понимал.
– А я так и знал, что ты тут, –
радостно заявил он мне.
– Да, хотя я уже собралась
идти спать.
– Спать? Так рано? – Он
заулыбался.
– Я лучше буду спать, чем
придумывать всякую ерунду от
безделья.
– А чем ты обычно
занимаешься вечером? – Томас
облокотился о мачту и
деловито скрестил руки.
– Обычно я по вечерам
читаю, – ответила я.
– А сейчас не хочется? –
спросил парень.
– Почему же! Я бы с
радостью прочитала что-
нибудь! – воскликнула я. – Да
вот только книг я тут не
замечала.
– Не-е-е, книги у нас есть,
они в каюте капитана Джека. Я
видел однажды.
– Да. Но, во-первых, это
книги Джека. Во-вторых, они в
его каюте. И, в-третьих, без его
разрешения я их не возьму и
не собираюсь брать.
- А мы можем завтра в порт
сходить и там купить, – с
надеждой предложил Томас.
– Нет, Томми, не надо. Да и,
думаю, боцман будет против.
Ладно, я пойду спать. Доброй
ночи!
– Доброй ночи!
Паренек проводил меня
взглядом. Я это чувствовала.
На другой день Джек не
вернулся, и на следующий
тоже. Я уже поняла, что эта
стоянка окажется такой же, как
и на Тортуге, и перестала
считать дни. Но я нашла себе
занятие. В один день я стояла
на палубе и пыталась научить
попугая говорить "капитан
Джек", что было бесполезно,
ибо Веселый Роджер не
воспринимал меня. Когда
мимо проходил Мартин, я
спросила, не смогу ли чем-
нибудь пригодиться. И он
нашел мне занятие – я
переписывала все торговые
сводки с отдельных листов в
толстую тетрадь. Хорошо, что
почерк был ясный и понятный.
Мы стояли в порту уже
около двух недель. Несколько
раз мы выбирались на берег за
всякими нужными вещицами.
В общем, жизнь уже не
казалась такой скучной. Я
познакомилась с местным
губернатором Френкли. Почти
познакомилась. Мы выходили
из обувной лавки, когда его
карета чинно проследовала
мимо. Оказалось, это очень
колоритный человек. Он
бывший пират, если слово
"бывший" применимо к
пиратам. Говорят, что его
хотели повесить, однако он
какими-то немыслимыми
путями снискал себе
помилования и даже такое
теплое местечко. У горожан
пользовался уважением, хоть
они иногда и посмеивались
над ним.
Одним из моих
излюбленных занятий было
наблюдать за проходящими
кораблями. Они все шли либо к
Исла-Сантос, либо оттуда.
Практически всегда это были
суровые галеоны или фрегаты,
степенно проплывающие
мимо нас, или же бриги,
заносчиво задирающие нос.
Они все проплывали довольно
медленно, а потому я успевала
их рассмотреть в подзорную
трубу, которую мне подарил
Томас. Правда, однажды бриг
шел очень быстро, по-
видимому, был налегке. В тот
момент я наблюдала за тем,
как Томас пытался надеть на
попугая маленькую перевязь,
которую сделал сам. И ему это
таки удалось, ценой
множественных ранений. В
нашей гавани ничего не
менялось. Всё те же шхуны и
шлюпы, а "Жемчужина" всё
также самое большое судно в
гавани. За что мы и
поплатились. Я имею в виду
пошлину. Как дорогим гостям
нам подняли её до небес, хотя
"Жемчужина" даже к пристани
не подходила. Человек,
собиравший пошлину, видимо,
догадался о не совсем честном
роде наших занятий и в ответ
на возмущенное "Мы даже к
пристани не подходили!",
ответил: "Не нравится –
отправляйтесь на Исла-
Сантос!". Понятное дело, что
нам пришлось согласиться.
Здесь было хорошо и потому,
что никого не волновало, ни
какой у тебя груз, ни сколько
ты тут стоишь, ни по какой
причине. Платишь – и хорошо.
Кстати, наш попугай
проявил свои неординарные
способности. Однажды, выйдя
утром на палубу, мы
обнаружили две валяющиеся
сабли. Что самое интересное,
сабли были абсолютно новые и
никому из членов экипажа не
принадлежали. На другое утро
мы обнаружили шпагу и
пистолет. Вот так, в лице
Веселого Роджера, мы
приобрели благотворителя по
части оружия. Боцман
справедливо решил не
выпускать его ночью, чтобы не
навлечь конфликт на корабль.
Я извлекла из корабельной
жизни много полезных уроков.
Например, что нельзя ходить
по свежевымытой палубе,
можно не только очень
хорошо упасть, но и получить,
если не оплеуху, то
неодобрительное слово в свой
адрес, от тех, кто её выдраил.
Нельзя перед, так называемым,
отбоем спускаться в трюм –
закроют там на всю ночь.
Однажды Томас предложил
залезть на грот-мачту
наперегонки. Несколько недель
назад я бы пришла от такого
предложения в ужас. Теперь
же я мигом подлетела к вантам
и с радостью приняла
приглашение. Естественно, за
мной остался проигрыш. Томас,
как дьявол, взлетел наверх, и
это притом, что он был
босиком, а я в ботфортах, и
ему должно было быть больно
ступать на веревки. Но он этого
как будто и не заметил. Какой
прекрасный вид открывался на
гавань и порт с этой высоты! Я
даже разглядела дом
губернатора, стоявший на
холме, среди густой
растительности.
С каждым днем я всё
больше и больше понимала,
почему Джек так сильно любит
"Черную Жемчужину". Она
стала для меня настоящим
домом. Я знала на ней каждый
закуток. Конечно, не так
хорошо как Джек, но всё же.
Было заметно, что команде
поднадоело стоять тут без
дела, но никто об этом и не
пытался заговорить. Не буду
скрывать, что я каждый день
ожидала возвращения Джека
или кого-то, кто отправился с
ним. Но их не было.