Через полчаса мы втроем стояли на палубе «Трепетной Лани». Я рядом с Джеймсом, выжидательно смотрящая на него, Джек чуть позади, нехотя согласившийся идти с нами. Но я думаю, что он только показал нам, что не хочет идти, ведь это дело касалось непосредственно него. Джеймс явно знал, где находится тайник, или, где он может быть. Мы пошли сразу в капитанскую каюту. И началась бесконечная азбука Морзе — то по полу, то по стенам, то по мебели, то по потолку. «Ну этим я бы и сам мог заняться и занимался!» — недовольно прокомментировал Джек. Я в ответ только пожала плечами. Рассвет я встретила, сидя на полу, Джек, блуждая по верхней палубе, а Уитлокк, сидя на стуле, закрыв голову руками. Полная неудача. Ничего и нигде. Каюта ещё не была осмотрена до конца, но надежды было мало. Джек Воробей вошел в каюту и окинул её взглядом, полным отвращения. Компас не работал — о чем речь! Я посмотрела на Джека с сочувствием и некоторым извинением. Он раскинулся на стуле и сказал: — Как вижу, не разгадать эту тайну даже вам, мистер Уитлокк. Уитлокк не отреагировал. Джек достал пистолет и сначала начал отбивать им дробь о подлокотник стула, а потом сделал пару метких выстрелов в противоположную стену. Я закрыла голову руками, а потом с испугом глянула на кэпа. — Всё, — сказал он, — мне это надоело. Я удаляюсь. Мне хватает дел, на моей «Жемчужине» и без этих поисков. Уходя, он улыбнулся мне уголком рта, что придало мне больше сил и уверенности. Минуту спустя, заговорил Джеймс: — Я же говорил вам, Диана, что не знаю. Теперь вы видите сами. Я слышал от Грегори, что капитанскую каюту держали за нечто особенное, но… — Можно ещё поискать… — Нельзя, Диана, нельзя. — Уитлокк покачал головой. Я встала и стала расправлять склады на платье, потом повернулась к Уитлокку. — Можно поискать, — вновь повторила я. Он тоже встал и подошел ко мне. Ох, этот странный взгляд, прямо глаза в глаза. Тут он бережно, но крепко взял меня за руку и начал говорить довольно быстро, не отводя глаз: — Диана, я же вижу, что вы мучаетесь. Этот ли человек вам нужен? Нужны ли ему вы? Зачем вы делаете неправильный выбор? Вы ошибаетесь! А потом будете страдать. Вы не отсюда. Это не то, где вы должны быть, не то место! Это не ваша судьба, и вам это не нужно! Одумайтесь! — Я испугалась такого ненормального натиска. Попыталась забрать руку, но Уитлокк не отпустил. Вместо того, он протянул свою и попытался погладить меня по щеке. — Отстань! — крикнула я и оттолкнула его. Он отступил на шаг назад, зацепился о кусок раскуроченной доски, и, махая руками, отлетел к стене, которую недавно прострелил Джек. В момент удара стена дрогнула и отклонилась назад. Только Уитлокк смог стать ровно, как она с глухим стуком рухнула, сложившись гармошкой. Я расширенными глазами увидела за ней другую, более прочную, всю в паутине. Но на той другой стене, словно заключенный, цепями была прикована огромнейшая книга — золотобуквенное запыленное название гласило «La muerte contra la muerte» — «Смерть против смерти». Я шагнула, чтобы забрать книгу, но Джеймс преградил мне путь и сказал: — Простите, Диана, но я не дам вам взять эту книгу! Я готов был помочь, чтоб вы были счастливы, но вы страдаете, а потому я не отдам вам её! — Мои глаза забегали по каюте. — Не отдам! Не хочу, чтоб вы страдали!!! — воскликнул он. — С чего ты взял! — наполненная злостью через край, заорала я и обрушила на его голову серебряный поднос, на котором нам обычно подавали завтрак. Такой предмет уже дважды помог мне! Уитлокк застонал и рухнул на пол. Я, конечно, пожалела, что так грубо поступила, но мне было не до разговоров о морали. Я кинула поднос на пол, а сама оттащила бессознательного «борца за мое счастье» подальше от заветной книги. Чудом не переломав ноги на обломках стены, я подобралась к книге. Она была на-мертво прикована цепями, и бесполезно мне было пытаться силой оторвать её. Нужна была помощь. Надо либо возвратиться на «Жемчужину», либо подать сигнал. Уитлокк всё равно ничего не сможет сделать, даже если и очнется. Я понеслась на нос корабля. Что же мне кричать? Как подать сигнал? Слава богу, хоть буксировочный канат был длиной не более двадцати метров, а может и того меньше. Но на мое счастье с палубы меня заметил Томас и громко закричал: — Привет! Чего это ты там? Я же крикнула в ответ, чтобы он позвал Джека. Джек видимо понял, что просто так я его не буду звать, и как можно скорее перебрался на «Трепетную Лань». Я встретила его радостными возгласами: — Джек! Джек! Она нашлась! Мы нашли её! Ты…и…я…и…!!! Быстрым шагом мы вошли в капитанскую каюту, и первое, что сказал Джек, это «Ой, вей!», когда увидел всю картину полностью. — Что тут произошло? — спросил он, глядя то на меня, то на Уитлокка, то на обрушившуюся стену. — Маленький конфликт, в результате не принятия двух мнений, — с сарказмом ответила я. И быстро добавила: — Но это не важно! Полюбуйся! — сказала я, указав на прикованный том. Джек перевел свой самый удивленный взгляд с меня на стену, его губы дрогнули в торжествующей ухмылке, и он сказал: — Ты моя удача! Вскоре с огромным трудом, но всё-таки, Гиббс, Мартин и ещё два офицера отодрали книгу от стены, хотя это не заняло много времени. И надо же, в тот самый момент, когда Гиббс и Лечестер стали нести её к выходу, очнулся мой учитель моральных принципов. Уитлокк встал, держась за голову и оперся о стену. Я повернулась к нему и подошла на шаг. — Спасибо большое! Вы ведь всё-таки помогли нам, — сказала я. Честно, старалась сказать от чистого сердца. Почти получилось. Уитлокк проводил книгу малоосмысленным взглядом. На это я ответила: — Простите, что оглушила, но не надо вставать на моем пути, когда впереди есть нечто очень важное. Уитлокк сжал зубы и не ответил. Его увели. Я чувствовала за собой некую вину, но она была столь незначительна, практически незаметна на фоне позитива. Я вышла на палубу и облегченно вздохнула. И вновь море безгранично-голубое, и вновь небо ясное, и вновь на душе мирно и спокойно. Невольная улыбка коснулась моих губ, когда я вспомнила просветленные глаза и радостную улыбку Джека. Едва ли кто-то бы смог убедить меня в том, что Джек — совсем не тот, в непосредственной близости кого мне стоит находиться. Я почувствовала, что кто-то подошел сзади, и обернулась. Это был Джек Воробей. — Итак, я обязан тебе довольно многим, — сказал он. — Обязан? Разве друзья могут быть обязаны друг другу за помощь? — Ага, друзья. Приятно так думать, — кивнув, сказал кэп. — То есть? Ты думал иначе? — Нет, не иначе. Просто, мне казалось, что ты не так думала. Я побледнела, а потом моментально налилась румянцем. — А как же? — с некоторым испугом спросила я. — Кто тебя знает, может, ты злилась или обижалась на меня. Ведь я тебЯ использовал, — закончил Джек так, словно собирался натолкнуть меня на такую мысль. — Не обольщайтесь, капитан Воробей, я же не предмет, чтобы меня можно было использовать. Я вполне ясно отдаю отчет своим действиям. — О! никогда об этом не зарекайся! — наставленчески произнес Джеки. — И поверь мне, совет не бесполезен. Я, знаешь ли, тоже так порой думал, но когда вдруг некие обстоятельства доказывали мне обратное, было очень обидно. — Да ладно, Джеки! Тобой манипулировали?! Не смеши меня! — Я заулыбалась и отрицательно покачала головой. — Ни за что не поверю! — Ну, что же, ведь и я не всемогущ! Я улыбалась, как Чешир, но ничего не отвечала. Просто наслаждалась компанией Джека. И этот маленький диалог вряд ли бы смог мне о чем-то сказать, даже если и пытался. Мы проговорили о том, о сем ещё минут пятнадцать, уже вернувшись на «Жемчужину». Книга была доставлена в капитанскую каюту и уже очищена от пыли, грязи и паутины, и лежала на столе. Джек вошел и довольно потер руки. Он пошел к столу и аккуратно открыл книгу, на первой странице. Белый лист. Просто белый лист. Никаких пятен, потемнений, не говоря уже о надписи. Джек пролистал ещё несколько страниц. Они тоже были пусты. Вся книга состояла сплошь из белых листов. — Пусто, — сокрушенно проговорил Джек. — Тогда я ничего не понимаю. Я вздохнула. — Может, надписи будут видны во время обряда? — Вполне возможно, но вдруг это не та книга? Коварство наших отцов порой переходит всяческие границы. — В каком смысле? — В том смысле, что обложка та, а содержимого нет. — Просто подменили средину, а подлинник в другом месте? Ого! Это действительно коварно. Джек захлопнул книгу. — Всё, мне надоело гадать. Отдам этой ведьме, пусть делает с ней, что хочет! — А если не поможет? Опять поиски? — Думаешь, что всё так просто? — Джек посмотрел мне в глаза и улыбнулся странной улыбкой. — Время… Я сейчас, кажется, как эта свеча: дрожит от ветра и не знает, когда погаснет и кто её потушит. Я подошла к нему поближе и положила руку на плечо. И тут мне по плечу постучала мысль — смешная и, наверно, глупая. — В детстве я играла в шпионов, — сказала я, взяв свечу и открывая книгу, — и мы писали тайные записки, которые читали в свете свечи. — Я поднесла свечу к листу. Ничего не происходило, но потом в свете свечи стали видны сначала точки, потом маленькие черточки, затем буквы, а потом слова. — Не знала, что может сработать! — в восторге воскликнула я. — А что тут написано? Латынь? — Написано и хорошо! — как- то странно и быстро воскликнул Джеки и захлопнул книгу. — Поздравляю! Мы нашли, что искали! Я улыбнулась и пожала плечами. Тут в каюту вошел Гиббс и доложил: — Кэп, остров Гарсия. Джек приобнял меня за талию, заглянул в глаза и лукаво произнес: «Прогуляемся?». Я чуть не завизжала от восторга и не задушила Джека Воробья в объятьях. Но удержалась. Вместо того ответила таким же взглядом и игриво понеслась на палубу. Берег! Земля! Песок! Как я за этим соскучилась! Едва шлюпка причалила, как я выскочила на берег и, радостно закружившись, упала на горячий песок. Я сжимала песчинки в руках. Песок приятно касался кожи. Я закрыла глаза от удовольствия. Пусть думают, что хотят! Я соскучилась по суше! Солнце светило в глаза, и под закрытыми веками танцевали причудливые красные круги. На меня упала тень. Я открыла глаза и поморщилась от всё-таки яркого света. — Не хотел беспокоить, мадам, — сказал Джек, — но, может, вы пойдете с нами? Я опять закрыла глаза: — Не мадам, а мадемуазель, это, во-первых. А во-вторых, конечно, я пойду. Я открыла глаза и опять сощурилась. Джек протянул руку и поднял меня. Остров Гарсия просто райский уголок. Широкая полоса белоснежного пляжа терялась вдалеке; под тенью пальм, не очень густых у самого берега, можно было вольготно валяться на теплом песке, не боясь быть испепеленным жарким карибским солнцем. После нестройной аллеи кокосовых пальм появилась низкорослая, но весьма густая растительность в дополнение к тропическому лесу. Цветы каких- то причудливых растений цеплялись к одежде и обуви, оставляя после себя множество красных и черных точек пыльцы. Местность сначала медленно пошла под уклон, густые заросли папоротника мешали разглядеть почву, то и дело кто-то из нас восклицал «Ай!», иногда прибавляя к этому возмущенное ругательство и пинок в отместку камню или стволу дерева. Джек первым устал спотыкаться, почти сразу, вынул из ножен саблю и давай просекать ею себе путь. Я повторила за ним, но так как чуть не покалечила Томаса, то просто шла вслед за Джеком, по проторенной дорожке. Когда папоротник кончился, дорога стала подниматься: мы взобрались сначала на один небольшой холмик, затем на другой, дальше дорога была ровная, но по- прежнему шла в гору. Через четверть часа я услышала далекий шум воды. Густые кустарниковые деревья уступили место деревьям большим и мощным. Шум воды становился всё слышнее, дорога всё круче; под ногами часто попадались камешки, иногда довольно большого размера. Кора деревьев с каждым шагом была всё больше покрыта мхом, потом он уже устилал и почву. И вот, внезапно деревья расступились, и перед нами возникло озеро. Оно было удивительно чистым. Такой голубизны я ещё не видела. Но ещё больше меня поразил огромный (по моей оценке) водопад. Вода низвергалась более чем со стометровой высоты, оставляя после себя кучу брызг и ревущее облако пены. Шум стоял невероятный. Сразу показалось, будто тебя оглушили, и ты ничего уже не услышишь. Джек с довольной улыбкой смотрел на мой восторг. Матросы набирали воды, а капитан с задумчивым видом всматривался в облачную вершину. Я подошла к Джеку и, обратив туда же свой взгляд, спросила: — Джек, а можно туда подняться? Джек повернулся ко мне и удивленно посмотрел. — Дорогуша, ты думаешь, что у тебя хватит сил туда добраться? — Да, — без сомнений ответила я и умоляюще посмотрела кэпу в глаза. — Оставим это на другой раз, ладно? Нет у меня времени на долгие утомительные подъемы. — Ну, Джек, — я простерла к нему руки в жесте мольбы и сделала милые глазки, — пожалуйста! Я такую красоту вижу впервые! У меня хватит сил дойти быстро! Прошу тебя! Джек перевел взгляд с меня на вершину водопада, потом на трудившихся матросов и на затерявшийся берег. –Ладно, — вздохнув, согласился Джек. — Пошли уже. — Ура! — радостно закричала я и захлопала в ладоши. Зная себя, могу сказать, что в подобной ситуации я бы кинулась на шею Джеку, радостно вереща. Но я так не делала. Здесь. Мне стоило иногда довольно больших усилий даже просто дотронуться до его руки, до его плеча. И это не только из-за какого-то вневселенского благоговения перед ним, не только из-за своего приземленного стеснения. Но и ещё из-за чего-то. Я не боялась Джека. Никогда. Порой я чувствовала себя с ним также комфортно, как с самым близким человеком, а порой мне было трудно взглянуть ему в глаза. Несмотря на то, что Джек был весь из плоти и крови, до него можно было дотронуться, заговорить с ним, он был словно мираж, фантазия. Но не моя. Он был фантастичен даже для своего мира. И тщетно тешила я себя мыслями, что смогу понять капитана или уже в чем-то поняла. Я мыслила слишком приземлено и рационально, четко разделяла возможное и невозможное, чего никогда не делал Джеки. Мне он постоянно виделся таким большим, высоким, непонятным, гармоничным, в самом непривычном смысле этих слов. Я боялась иногда сказать что-то, боясь быть осмеянной или одаренной снисходительной улыбкой от него. Может, мои мысли были слишком далеки, непонятны и не вписывались в его рассуждения, а потому, может, я старалась держаться твердо, менее эмоционально в его присутствии. Может, так, а, может, и нет. Ох, напрасно же я хорохорилась, полагая, что подъем будет легок и приятен. С огромным трудом я доползла до вершины и первое, что сделала, когда пришли, рухнула на сочную зеленую травку и попыталась отдохнуть. Данное Джеку обещание не позволило мне остановиться или идти медленнее, хотя он меня об этом спрашивал. Джек, естественно, шел впереди, а я, спотыкаясь, плелась в хвосте. Когда я немного перевела дух, встала и подошла к краю. Джек ни с того ни с сего, глядя вниз, спросил: — Ты как? — В порядке, — ответила я и закашлялась. Словами не описать той картины, что нам открылась с высоты. Это словно ты стоишь на краю мира, под ногами пустота, белая пена; всё кругом шумит, бурлит, а ты так мала, так незаметна, что прыгни ты в ту пропасть, она поглотит тебя, и всё вновь будет как прежде. А ты почувствуешь себя птицей, хоть не надолго. «Странные мысли лезут мне в голову, — иронично подумала я. — Может, так и должно быть, когда до конца понимаешь свою беспомощность и бездарность перед природой?». Сверху была видна и «Жемчужина», такая маленькая, как игрушечная. Оказалось, что мы ушли так далеко от берега. Я обернулась. За моей спиной возвышалась гора, с которой срывался действительно высоченный водопад. Всё кругом утопало в буйной зелени. Я опять посмотрела на морскую гладь. Вот оно счастье! Тебя окружает природа, живая, свежая; все чувства натуральны и искренни, и этот неописуемый восторг, поток счастья! «Сейчас бы полететь! — подумала я. — Как птица! Пусть недолго. Взмыть вверх к солнцу, потом нырнуть в эту пропасть, потом снова взлететь!». — Нырнуть, это, конечно, можно, но я бы не советовал, — донесся до меня голос Джека. — Я... вслух? — испугалась я. — Да, — безмятежно ответил Джек и вновь посмотрел на горизонт. Я смутилась и почувствовала, как щеки пылают огнем. Я посмотрела вниз, на озеро и невольно усмехнулась. — Такие маленькие! — сказала я, кивнув на матросов, расположившихся на берегу озера. — Ну да, — всего лишь сказал Джек, не отводя взгляда. Разговор не клеился. Когда меня в конец уже начало смущать это молчание, я несмело спросила: — Джек, а что будет потом? Ну, когда ты освободишься от своего проклятия. Воробей повернулся и с чуть заметным удивлением посмотрел на меня. — Я думаю, что раз это проклятие падет, то можно будет, наконец-то, заняться порядочным разбоем без какой-либо опаски. — Разбоем? — Я, вообще-то, хотела узнать о своей судьбе, но раз Джек про меня не сказал, то и я не буду больше спрашивать. — Это интересно! — Чуть помолчав, я сказала: — Такой чудесный островок! Здесь всё такое красивое и живое! — А разве там, в твоем мире, ты не видела такой красоты и жизни? — спросил капитан. — Видела. Однажды. Хотя и она не была такой. Тут всё более яркое, во всех смыслах. И небо голубее, и трава зеленее, и вода… гхм… мокрее, и шишки больнее. Я тут всё чувствую гораздо сильнее, чем дома. — Как бы то ни было, — философски заметил Джек, — а дом есть дом. Он всегда лучше. — Не всегда, — оспорила я. — Мне здесь больше нравится! — Не стал бы на твоем месте так ко всему привязываться, расставаться будет тяжело. — Расставаться? — удивилась я, но поняла, что Джек имеет в виду. — Ну… ты ведь всё равно вернешься… к себе… домой, — странно, прерывисто сказал Джеки. — Не хочу, — тихо промолвила я и вновь посмотрела на море. Джек взял меня за руку и повернул к себе. Я вздрогнула. — Ты странная. — Я? Вовсе нет! Но буду странной, если добровольно уйду отсюда и расстанусь с… — я осеклась. — С кем? — спросил Джек, пронзая меня взглядом. — С этим миром, — малоубедительно произнесла я, а сердце кричало «С тобой!». — Ааааа, — протянул Джек. — Но ведь законы природы тоже нарушать как-то… — Джек изобразил на лице вкус зеленого лимона. — Почему нарушать? — не унималась я. — Разве не природа сделала так, чтобы я провалилась не в канализацию, а в XVIII век? Раз сделала, значит, так надо. Ну, понравилось мне тут, — беззаботно говорила я, — ну, не хочу я отсюда уходить. Она меня что, нарочно за шкирку утащит обратно? Смутно верится. Она меня не спросила — хочу я, нет, зато теперь я заявляю — не хочу назад! Губы Джека чуть дернулись в улыбке. Он всё продолжал держать меня за руку, а я стискивала зубы, чтобы он не почувствовал мое волнение. — Сопротивляться, значит, будешь? — подытожил Джек. — Не сомневайся, буду! — как солдат, отчеканила я, потом сказала с невинностью в голосе: — Только… если ты не прогонишь. Джек удивленно поднял левую бровь. — Что ты! Я? Почему? — спросил он. — Может, я тебе надоела… или… ну, ещё какая-то причина. — Не говорите глупостей, мисс, — иронично заметил Джек. — Я бы хотел… Он не договорил, так как снизу к нам поднялся Томас и сразу же спросил: — Капитан, мы скоро уходим? «Ну, как всегда! — обозлено подумала я. — Вечно он не вовремя!». Обидевшись, я отвернулась к морю и уставилась на него невидящими глазами. Джек моментально отпустил мою руку, едва услышал шаги юнги. — Да, — по-капитански резко ответил Воробей. — Несите воду к шлюпкам. Мы идем. С чего-то вдруг слово «Мы» отразилось во мне радостью. Я улыбнулась, благо никто не видел. — Держи, Ди, — сказал рыжий, протягивая мне огромный белый цветок с розовой окантовкой лепестков. Я взяла цветок и сказала: «Спасибо, Томас!». Юнга забавно шмыгнул носом и вдруг глаза его расширились, и он указал рукой на горизонт, сказав: — Ох, батюшки святы! Там чужой корабль, капитан Джек! Я моментально обернулась. Но если я обернулась моментально, то Джек обернулся со скоростью света и сразу же бросил: «Зараза!». К побережью мы летели (я кубарем). К «Жемчужине» подошел корабль (говоря здесь корабль, я имею в виду трехмачтовое судно с двумя орудийными палубами) с английским флагом. Перед тем, как выскочить на пляж с ошалелыми глазами, у нас был выбор: остаться на острове и искать спасения, либо отправиться на пока ещё наше судно и оказаться в руках у сил закона. Мы выбрали второе. Джек расценил, что так у нас больше шансов, да и притом, разве он мог оставить «Черную Жемчужину»?
Судовая запись № 15
Через полчаса мы втроем
стояли на палубе «Трепетной
Лани». Я рядом с Джеймсом,
выжидательно смотрящая на него,
Джек чуть позади, нехотя
согласившийся идти с нами. Но я
думаю, что он только показал нам,
что не хочет идти, ведь это дело
касалось непосредственно него.
Джеймс явно знал, где
находится тайник, или, где он
может быть. Мы пошли сразу в
капитанскую каюту. И началась
бесконечная азбука Морзе — то по
полу, то по стенам, то по мебели,
то по потолку. «Ну этим я бы и сам
мог заняться и занимался!» —
недовольно прокомментировал
Джек. Я в ответ только пожала
плечами.
Рассвет я встретила, сидя на
полу, Джек, блуждая по верхней
палубе, а Уитлокк, сидя на стуле,
закрыв голову руками. Полная
неудача. Ничего и нигде. Каюта
ещё не была осмотрена до конца,
но надежды было мало. Джек
Воробей вошел в каюту и окинул
её взглядом, полным отвращения.
Компас не работал — о чем речь! Я
посмотрела на Джека с
сочувствием и некоторым
извинением. Он раскинулся на
стуле и сказал:
— Как вижу, не разгадать эту
тайну даже вам, мистер Уитлокк.
Уитлокк не отреагировал.
Джек достал пистолет и сначала
начал отбивать им дробь о
подлокотник стула, а потом
сделал пару метких выстрелов в
противоположную стену. Я
закрыла голову руками, а потом с
испугом глянула на кэпа.
— Всё, — сказал он, — мне это
надоело. Я удаляюсь. Мне хватает
дел, на моей «Жемчужине» и без
этих поисков.
Уходя, он улыбнулся мне
уголком рта, что придало мне
больше сил и уверенности.
Минуту спустя, заговорил
Джеймс:
— Я же говорил вам, Диана,
что не знаю. Теперь вы видите
сами. Я слышал от Грегори, что
капитанскую каюту держали за
нечто особенное, но…
— Можно ещё поискать…
— Нельзя, Диана, нельзя. —
Уитлокк покачал головой.
Я встала и стала расправлять
склады на платье, потом
повернулась к Уитлокку.
— Можно поискать, — вновь
повторила я.
Он тоже встал и подошел ко
мне. Ох, этот странный взгляд,
прямо глаза в глаза. Тут он
бережно, но крепко взял меня за
руку и начал говорить довольно
быстро, не отводя глаз:
— Диана, я же вижу, что вы
мучаетесь. Этот ли человек вам
нужен? Нужны ли ему вы? Зачем
вы делаете неправильный выбор?
Вы ошибаетесь! А потом будете
страдать. Вы не отсюда. Это не то,
где вы должны быть, не то место!
Это не ваша судьба, и вам это не
нужно! Одумайтесь! — Я
испугалась такого ненормального
натиска. Попыталась забрать руку,
но Уитлокк не отпустил. Вместо
того, он протянул свою и
попытался погладить меня по
щеке.
— Отстань! — крикнула я и
оттолкнула его.
Он отступил на шаг назад,
зацепился о кусок раскуроченной
доски, и, махая руками, отлетел к
стене, которую недавно
прострелил Джек. В момент удара
стена дрогнула и отклонилась
назад. Только Уитлокк смог стать
ровно, как она с глухим стуком
рухнула, сложившись гармошкой.
Я расширенными глазами увидела
за ней другую, более прочную, всю
в паутине. Но на той другой стене,
словно заключенный, цепями была
прикована огромнейшая книга —
золотобуквенное запыленное
название гласило «La muerte contra
la muerte» — «Смерть против
смерти». Я шагнула, чтобы забрать
книгу, но Джеймс преградил мне
путь и сказал:
— Простите, Диана, но я не дам
вам взять эту книгу! Я готов был
помочь, чтоб вы были счастливы,
но вы страдаете, а потому я не
отдам вам её! — Мои глаза
забегали по каюте. — Не отдам! Не
хочу, чтоб вы страдали!!! —
воскликнул он.
— С чего ты взял! —
наполненная злостью через край,
заорала я и обрушила на его
голову серебряный поднос, на
котором нам обычно подавали
завтрак. Такой предмет уже
дважды помог мне!
Уитлокк застонал и рухнул на
пол. Я, конечно, пожалела, что так
грубо поступила, но мне было не
до разговоров о морали. Я кинула
поднос на пол, а сама оттащила
бессознательного «борца за мое
счастье» подальше от заветной
книги.
Чудом не переломав ноги на
обломках стены, я подобралась к
книге. Она была на-мертво
прикована цепями, и бесполезно
мне было пытаться силой
оторвать её. Нужна была помощь.
Надо либо возвратиться на
«Жемчужину», либо подать
сигнал. Уитлокк всё равно ничего
не сможет сделать, даже если и
очнется. Я понеслась на нос
корабля. Что же мне кричать? Как
подать сигнал? Слава богу, хоть
буксировочный канат был длиной
не более двадцати метров, а
может и того меньше. Но на мое
счастье с палубы меня заметил
Томас и громко закричал:
— Привет! Чего это ты там?
Я же крикнула в ответ, чтобы
он позвал Джека. Джек видимо
понял, что просто так я его не
буду звать, и как можно скорее
перебрался на «Трепетную Лань».
Я встретила его радостными
возгласами:
— Джек! Джек! Она нашлась!
Мы нашли её! Ты…и…я…и…!!!
Быстрым шагом мы вошли в
капитанскую каюту, и первое, что
сказал Джек, это «Ой, вей!», когда
увидел всю картину полностью.
— Что тут произошло? —
спросил он, глядя то на меня, то на
Уитлокка, то на обрушившуюся
стену.
— Маленький конфликт, в
результате не принятия двух
мнений, — с сарказмом ответила я.
И быстро добавила: — Но это не
важно! Полюбуйся! — сказала я,
указав на прикованный том.
Джек перевел свой самый
удивленный взгляд с меня на
стену, его губы дрогнули в
торжествующей ухмылке, и он
сказал:
— Ты моя удача!
Вскоре с огромным трудом, но
всё-таки, Гиббс, Мартин и ещё два
офицера отодрали книгу от стены,
хотя это не заняло много времени.
И надо же, в тот самый момент,
когда Гиббс и Лечестер стали
нести её к выходу, очнулся мой
учитель моральных принципов.
Уитлокк встал, держась за голову
и оперся о стену. Я повернулась к
нему и подошла на шаг.
— Спасибо большое! Вы ведь
всё-таки помогли нам, — сказала
я. Честно, старалась сказать от
чистого сердца. Почти получилось.
Уитлокк проводил книгу
малоосмысленным взглядом. На
это я ответила: — Простите, что
оглушила, но не надо вставать на
моем пути, когда впереди есть
нечто очень важное.
Уитлокк сжал зубы и не
ответил. Его увели. Я чувствовала
за собой некую вину, но она была
столь незначительна, практически
незаметна на фоне позитива. Я
вышла на палубу и облегченно
вздохнула. И вновь море
безгранично-голубое, и вновь небо
ясное, и вновь на душе мирно и
спокойно. Невольная улыбка
коснулась моих губ, когда я
вспомнила просветленные глаза и
радостную улыбку Джека. Едва ли
кто-то бы смог убедить меня в
том, что Джек — совсем не тот, в
непосредственной близости кого
мне стоит находиться. Я
почувствовала, что кто-то
подошел сзади, и обернулась. Это
был Джек Воробей.
— Итак, я обязан тебе
довольно многим, — сказал он.
— Обязан? Разве друзья могут
быть обязаны друг другу за
помощь?
— Ага, друзья. Приятно так
думать, — кивнув, сказал кэп.
— То есть? Ты думал иначе?
— Нет, не иначе. Просто, мне
казалось, что ты не так думала.
Я побледнела, а потом
моментально налилась румянцем.
— А как же? — с некоторым
испугом спросила я.
— Кто тебя знает, может, ты
злилась или обижалась на меня.
Ведь я тебЯ использовал, —
закончил Джек так, словно
собирался натолкнуть меня на
такую мысль.
— Не обольщайтесь, капитан
Воробей, я же не предмет, чтобы
меня можно было использовать. Я
вполне ясно отдаю отчет своим
действиям.
— О! никогда об этом не
зарекайся! — наставленчески
произнес Джеки. — И поверь мне,
совет не бесполезен. Я, знаешь ли,
тоже так порой думал, но когда
вдруг некие обстоятельства
доказывали мне обратное, было
очень обидно.
— Да ладно, Джеки! Тобой
манипулировали?! Не смеши меня!
— Я заулыбалась и отрицательно
покачала головой. — Ни за что не
поверю!
— Ну, что же, ведь и я не
всемогущ!
Я улыбалась, как Чешир, но
ничего не отвечала. Просто
наслаждалась компанией Джека. И
этот маленький диалог вряд ли бы
смог мне о чем-то сказать, даже
если и пытался. Мы проговорили о
том, о сем ещё минут пятнадцать,
уже вернувшись на «Жемчужину».
Книга была доставлена в
капитанскую каюту и уже очищена
от пыли, грязи и паутины, и
лежала на столе.
Джек вошел и довольно потер
руки. Он пошел к столу и
аккуратно открыл книгу, на первой
странице. Белый лист. Просто
белый лист. Никаких пятен,
потемнений, не говоря уже о
надписи. Джек пролистал ещё
несколько страниц. Они тоже были
пусты. Вся книга состояла сплошь
из белых листов.
— Пусто, — сокрушенно
проговорил Джек. — Тогда я
ничего не понимаю.
Я вздохнула.
— Может, надписи будут
видны во время обряда?
— Вполне возможно, но вдруг
это не та книга? Коварство наших
отцов порой переходит всяческие
границы.
— В каком смысле?
— В том смысле, что обложка
та, а содержимого нет.
— Просто подменили средину,
а подлинник в другом месте? Ого!
Это действительно коварно.
Джек захлопнул книгу.
— Всё, мне надоело гадать.
Отдам этой ведьме, пусть делает с
ней, что хочет!
— А если не поможет? Опять
поиски?
— Думаешь, что всё так
просто? — Джек посмотрел мне в
глаза и улыбнулся странной
улыбкой. — Время… Я сейчас,
кажется, как эта свеча: дрожит от
ветра и не знает, когда погаснет и
кто её потушит.
Я подошла к нему поближе и
положила руку на плечо. И тут мне
по плечу постучала мысль —
смешная и, наверно, глупая.
— В детстве я играла в
шпионов, — сказала я, взяв свечу
и открывая книгу, — и мы писали
тайные записки, которые читали в
свете свечи. — Я поднесла свечу к
листу. Ничего не происходило, но
потом в свете свечи стали видны
сначала точки, потом маленькие
черточки, затем буквы, а потом
слова. — Не знала, что может
сработать! — в восторге
воскликнула я. — А что тут
написано? Латынь?
— Написано и хорошо! — как-
то странно и быстро воскликнул
Джеки и захлопнул книгу. —
Поздравляю! Мы нашли, что
искали!
Я улыбнулась и пожала
плечами. Тут в каюту вошел Гиббс
и доложил:
— Кэп, остров Гарсия.
Джек приобнял меня за талию,
заглянул в глаза и лукаво
произнес: «Прогуляемся?». Я чуть
не завизжала от восторга и не
задушила Джека Воробья в
объятьях. Но удержалась. Вместо
того ответила таким же взглядом
и игриво понеслась на палубу.
Берег! Земля! Песок! Как я за
этим соскучилась! Едва шлюпка
причалила, как я выскочила на
берег и, радостно закружившись,
упала на горячий песок. Я сжимала
песчинки в руках. Песок приятно
касался кожи. Я закрыла глаза от
удовольствия. Пусть думают, что
хотят! Я соскучилась по суше!
Солнце светило в глаза, и под
закрытыми веками танцевали
причудливые красные круги. На
меня упала тень. Я открыла глаза
и поморщилась от всё-таки яркого
света.
— Не хотел беспокоить, мадам,
— сказал Джек, — но, может, вы
пойдете с нами?
Я опять закрыла глаза:
— Не мадам, а мадемуазель,
это, во-первых. А во-вторых,
конечно, я пойду.
Я открыла глаза и опять
сощурилась. Джек протянул руку и
поднял меня.
Остров Гарсия просто райский
уголок. Широкая полоса
белоснежного пляжа терялась
вдалеке; под тенью пальм, не
очень густых у самого берега,
можно было вольготно валяться
на теплом песке, не боясь быть
испепеленным жарким карибским
солнцем. После нестройной аллеи
кокосовых пальм появилась
низкорослая, но весьма густая
растительность в дополнение к
тропическому лесу. Цветы каких-
то причудливых растений
цеплялись к одежде и обуви,
оставляя после себя множество
красных и черных точек пыльцы.
Местность сначала медленно
пошла под уклон, густые заросли
папоротника мешали разглядеть
почву, то и дело кто-то из нас
восклицал «Ай!», иногда прибавляя
к этому возмущенное ругательство
и пинок в отместку камню или
стволу дерева. Джек первым
устал спотыкаться, почти сразу,
вынул из ножен саблю и давай
просекать ею себе путь. Я
повторила за ним, но так как чуть
не покалечила Томаса, то просто
шла вслед за Джеком, по
проторенной дорожке. Когда
папоротник кончился, дорога
стала подниматься: мы взобрались
сначала на один небольшой
холмик, затем на другой, дальше
дорога была ровная, но по-
прежнему шла в гору. Через
четверть часа я услышала
далекий шум воды. Густые
кустарниковые деревья уступили
место деревьям большим и
мощным. Шум воды становился
всё слышнее, дорога всё круче;
под ногами часто попадались
камешки, иногда довольно
большого размера. Кора деревьев
с каждым шагом была всё больше
покрыта мхом, потом он уже
устилал и почву. И вот, внезапно
деревья расступились, и перед
нами возникло озеро. Оно было
удивительно чистым. Такой
голубизны я ещё не видела. Но
ещё больше меня поразил
огромный (по моей оценке)
водопад. Вода низвергалась более
чем со стометровой высоты,
оставляя после себя кучу брызг и
ревущее облако пены. Шум стоял
невероятный. Сразу показалось,
будто тебя оглушили, и ты ничего
уже не услышишь.
Джек с довольной улыбкой
смотрел на мой восторг. Матросы
набирали воды, а капитан с
задумчивым видом всматривался в
облачную вершину. Я подошла к
Джеку и, обратив туда же свой
взгляд, спросила:
— Джек, а можно туда
подняться?
Джек повернулся ко мне и
удивленно посмотрел.
— Дорогуша, ты думаешь, что
у тебя хватит сил туда добраться?
— Да, — без сомнений
ответила я и умоляюще
посмотрела кэпу в глаза.
— Оставим это на другой раз,
ладно? Нет у меня времени на
долгие утомительные подъемы.
— Ну, Джек, — я простерла к
нему руки в жесте мольбы и
сделала милые глазки, —
пожалуйста! Я такую красоту вижу
впервые! У меня хватит сил дойти
быстро! Прошу тебя!
Джек перевел взгляд с меня на
вершину водопада, потом на
трудившихся матросов и на
затерявшийся берег.
–Ладно, — вздохнув,
согласился Джек. — Пошли уже.
— Ура! — радостно закричала
я и захлопала в ладоши.
Зная себя, могу сказать, что в
подобной ситуации я бы кинулась
на шею Джеку, радостно вереща.
Но я так не делала. Здесь. Мне
стоило иногда довольно больших
усилий даже просто дотронуться
до его руки, до его плеча. И это не
только из-за какого-то
вневселенского благоговения
перед ним, не только из-за своего
приземленного стеснения. Но и
ещё из-за чего-то. Я не боялась
Джека. Никогда. Порой я
чувствовала себя с ним также
комфортно, как с самым близким
человеком, а порой мне было
трудно взглянуть ему в глаза.
Несмотря на то, что Джек был
весь из плоти и крови, до него
можно было дотронуться,
заговорить с ним, он был словно
мираж, фантазия. Но не моя. Он
был фантастичен даже для своего
мира. И тщетно тешила я себя
мыслями, что смогу понять
капитана или уже в чем-то поняла.
Я мыслила слишком приземлено и
рационально, четко разделяла
возможное и невозможное, чего
никогда не делал Джеки. Мне он
постоянно виделся таким
большим, высоким, непонятным,
гармоничным, в самом
непривычном смысле этих слов. Я
боялась иногда сказать что-то,
боясь быть осмеянной или
одаренной снисходительной
улыбкой от него. Может, мои
мысли были слишком далеки,
непонятны и не вписывались в его
рассуждения, а потому, может, я
старалась держаться твердо,
менее эмоционально в его
присутствии. Может, так, а,
может, и нет.
Ох, напрасно же я
хорохорилась, полагая, что подъем
будет легок и приятен. С
огромным трудом я доползла до
вершины и первое, что сделала,
когда пришли, рухнула на сочную
зеленую травку и попыталась
отдохнуть. Данное Джеку
обещание не позволило мне
остановиться или идти медленнее,
хотя он меня об этом спрашивал.
Джек, естественно, шел впереди,
а я, спотыкаясь, плелась в хвосте.
Когда я немного перевела дух,
встала и подошла к краю. Джек ни
с того ни с сего, глядя вниз,
спросил:
— Ты как?
— В порядке, — ответила я и
закашлялась.
Словами не описать той
картины, что нам открылась с
высоты. Это словно ты стоишь на
краю мира, под ногами пустота,
белая пена; всё кругом шумит,
бурлит, а ты так мала, так
незаметна, что прыгни ты в ту
пропасть, она поглотит тебя, и всё
вновь будет как прежде. А ты
почувствуешь себя птицей, хоть
не надолго. «Странные мысли
лезут мне в голову, — иронично
подумала я. — Может, так и
должно быть, когда до конца
понимаешь свою беспомощность и
бездарность перед природой?».
Сверху была видна и
«Жемчужина», такая маленькая,
как игрушечная. Оказалось, что
мы ушли так далеко от берега. Я
обернулась. За моей спиной
возвышалась гора, с которой
срывался действительно
высоченный водопад. Всё кругом
утопало в буйной зелени. Я опять
посмотрела на морскую гладь. Вот
оно счастье! Тебя окружает
природа, живая, свежая; все
чувства натуральны и искренни, и
этот неописуемый восторг, поток
счастья! «Сейчас бы полететь! —
подумала я. — Как птица! Пусть
недолго. Взмыть вверх к солнцу,
потом нырнуть в эту пропасть,
потом снова взлететь!».
— Нырнуть, это, конечно,
можно, но я бы не советовал, —
донесся до меня голос Джека.
— Я... вслух? — испугалась я.
— Да, — безмятежно ответил
Джек и вновь посмотрел на
горизонт.
Я смутилась и почувствовала,
как щеки пылают огнем. Я
посмотрела вниз, на озеро и
невольно усмехнулась.
— Такие маленькие! — сказала
я, кивнув на матросов,
расположившихся на берегу озера.
— Ну да, — всего лишь сказал
Джек, не отводя взгляда.
Разговор не клеился. Когда
меня в конец уже начало смущать
это молчание, я несмело спросила:
— Джек, а что будет потом?
Ну, когда ты освободишься от
своего проклятия.
Воробей повернулся и с чуть
заметным удивлением посмотрел
на меня.
— Я думаю, что раз это
проклятие падет, то можно будет,
наконец-то, заняться порядочным
разбоем без какой-либо опаски.
— Разбоем? — Я, вообще-то,
хотела узнать о своей судьбе, но
раз Джек про меня не сказал, то и
я не буду больше спрашивать. —
Это интересно! — Чуть помолчав,
я сказала: — Такой чудесный
островок! Здесь всё такое
красивое и живое!
— А разве там, в твоем мире,
ты не видела такой красоты и
жизни? — спросил капитан.
— Видела. Однажды. Хотя и
она не была такой. Тут всё более
яркое, во всех смыслах. И небо
голубее, и трава зеленее, и вода…
гхм… мокрее, и шишки больнее. Я
тут всё чувствую гораздо сильнее,
чем дома.
— Как бы то ни было, —
философски заметил Джек, — а
дом есть дом. Он всегда лучше.
— Не всегда, — оспорила я. —
Мне здесь больше нравится!
— Не стал бы на твоем месте
так ко всему привязываться,
расставаться будет тяжело.
— Расставаться? — удивилась
я, но поняла, что Джек имеет в
виду.
— Ну… ты ведь всё равно
вернешься… к себе… домой, —
странно, прерывисто сказал
Джеки.
— Не хочу, — тихо промолвила
я и вновь посмотрела на море.
Джек взял меня за руку и
повернул к себе. Я вздрогнула.
— Ты странная.
— Я? Вовсе нет! Но буду
странной, если добровольно уйду
отсюда и расстанусь с… — я
осеклась.
— С кем? — спросил Джек,
пронзая меня взглядом.
— С этим миром, —
малоубедительно произнесла я, а
сердце кричало «С тобой!».
— Ааааа, — протянул Джек. —
Но ведь законы природы тоже
нарушать как-то… — Джек
изобразил на лице вкус зеленого
лимона.
— Почему нарушать? — не
унималась я. — Разве не природа
сделала так, чтобы я провалилась
не в канализацию, а в XVIII век? Раз
сделала, значит, так надо. Ну,
понравилось мне тут, —
беззаботно говорила я, — ну, не
хочу я отсюда уходить. Она меня
что, нарочно за шкирку утащит
обратно? Смутно верится. Она
меня не спросила — хочу я, нет,
зато теперь я заявляю — не хочу
назад!
Губы Джека чуть дернулись в
улыбке. Он всё продолжал
держать меня за руку, а я
стискивала зубы, чтобы он не
почувствовал мое волнение.
— Сопротивляться, значит,
будешь? — подытожил Джек.
— Не сомневайся, буду! — как
солдат, отчеканила я, потом
сказала с невинностью в голосе: —
Только… если ты не прогонишь.
Джек удивленно поднял левую
бровь.
— Что ты! Я? Почему? —
спросил он.
— Может, я тебе надоела…
или… ну, ещё какая-то причина.
— Не говорите глупостей, мисс,
— иронично заметил Джек. — Я
бы хотел…
Он не договорил, так как снизу
к нам поднялся Томас и сразу же
спросил:
— Капитан, мы скоро уходим?
«Ну, как всегда! — обозлено
подумала я. — Вечно он не
вовремя!». Обидевшись, я
отвернулась к морю и уставилась
на него невидящими глазами.
Джек моментально отпустил мою
руку, едва услышал шаги юнги.
— Да, — по-капитански резко
ответил Воробей. — Несите воду к
шлюпкам. Мы идем.
С чего-то вдруг слово «Мы»
отразилось во мне радостью. Я
улыбнулась, благо никто не видел.
— Держи, Ди, — сказал
рыжий, протягивая мне огромный
белый цветок с розовой
окантовкой лепестков.
Я взяла цветок и сказала:
«Спасибо, Томас!». Юнга забавно
шмыгнул носом и вдруг глаза его
расширились, и он указал рукой на
горизонт, сказав:
— Ох, батюшки святы! Там
чужой корабль, капитан Джек!
Я моментально обернулась. Но
если я обернулась моментально,
то Джек обернулся со скоростью
света и сразу же бросил: «Зараза!».
К побережью мы летели (я
кубарем). К «Жемчужине»
подошел корабль (говоря здесь
корабль, я имею в виду
трехмачтовое судно с двумя
орудийными палубами) с
английским флагом. Перед тем,
как выскочить на пляж с
ошалелыми глазами, у нас был
выбор: остаться на острове и
искать спасения, либо отправиться
на пока ещё наше судно и
оказаться в руках у сил закона. Мы
выбрали второе. Джек расценил,
что так у нас больше шансов, да и
притом, разве он мог оставить
«Черную Жемчужину»?