И вот мы приближались к нашему судну, на борту которого, казалось, стояла полная тишина. Едва мы вшестером ступили на палубу, как нас окружили солдаты в форме Его Величества, обнажив штыки. Команда во главе с Гиббсом тоже была здесь и находилась в прочном кольце охраны. Иными словами, на «Жемчужине» было пятьдесят человек солдат, но столько же стояло у борта корабля. Гиббс взглядом указал Джеку на капитанский мостик. Там стояло три человека: первый, видимо, капитан корабля, отдавал какие- то распоряжения помощнику, одновременно разговаривая со вторым, которым был капитан Мартис, естественно, благородно вызволенный из плена. Третий — Уитлокк. Мрачная картина, крайне мрачная. Глобальный перевес сил на стороне противника, не только сил, но и судов. Но, с другой стороны, с нами же капитан Джек Воробей! Я стала позади Джека и ждала, что будет. Джек по-хозяйски, с полным возмущением и непониманием на лице, скрестив руки на груди, смотрел на приближающегося капитана- законника. Тот уверенной твердой походкой, заложив одну руку за спину, а другой опершись об эфес, приближался к нам. — Так-так, — протянул он, подойдя. — Джек Воробей. Джек недовольно вздохнул и ответил: — Вообще-то, капитан — Джек Воробей! — Мне это напомнило небезызвестную сцену в Порт-Ройале. — А вы, капитан, промышляете пиратством и разбоем? Глаза капитана налились бешенством и неестественно расширились. — Как ты смеешь! — воскликнул он, но потом моментально взял себя в руки. — Живуч ты, однако! Тебя ж вроде повесили? На Исла-де-Лагримас? Джек натянуто улыбнулся и ответил, почесав за ухом: — Нда, было дело, что ж отнекиваться. Но мне, честно говоря, надоело висеть с поломанной шеей, и я решил покинуть то достославное местечко. Капитан ухмыльнулся и самодовольно ответил: — Ну, уж рею моего корабля ты не покинешь, не сомневайся! Я чуть слышно ахнула, почти про себя. Повесить Джека? У меня на глазах? Капитана Джека Воробья? Он шутит? Джек на это лишь еле заметно улыбнулся. Я бросила взгляд на двух наших пленных. Мартис внимательно наблюдал за нами, а Уитлокк почему-то стоял к нам почти спиной. К капитану подошел его офицер и спросил: — Сэр Фердинанд, мы нашли захваченное. Что прикажете делать с ним? Обыскивать капитанскую каюту? — Во время последнего вопроса Джек Воробей резко вскинул голову, посмотрев на офицера. Сэр Фердинанд заметил это и с довольным чувством самоудовлетворения произнес: — Всё захваченное доставьте на «Трепетную Лань»… — Э-э-э, капитан! — воскликнул Джек. — Так не пойдет! Там не всё с «Трепетной Лани». Так не честно! Капитан Фердинанд холодно посмотрел в глаза Джеку и, не отводя взгляда, повторил: — Всё на «Трепетную Лань». Капитанскую каюту обыскать до последней щелки. Переверните всё. Я заметила, как стоявший ко мне почти полубоком Джек, недовольно нахмурился. — Есть, сэр! — отчеканил офицер и собрался уходить. — Постойте, — остановил его Фердинанд. — Когда всё оттуда вынесете, взорвите эту клячу к чертям собачим. При таких отвратительных словах руки Джека сжались в кулаки аж до побеления косточек. — Как?! — воскликнул Джек. — Кэп, так нельзя! Нельзя!!! Вы знаете, что это за судно? Фердинанд ответил презрительным взглядом. — Вот! — Джек торжественно выставил вперед указательный палец и подошел к капитану почти вплотную. — Скажите, сэр Фердинанд, что вы слышали о «Черной Жемчужине»? — Джек загадочно улыбнулся. — Чушь несусветную, — медленно проговорил Фердинанд, отводя раздраженный взгляд. — Так, а вот теперь взгляните! — Джек простер руки в направлении носа и кормы. — Вот это великолепие и есть «Черная Жемчужина»! Самый быстроходный из всех существующих кораблей. Гордый и неуловимый. Неужели вы посмеете его взорвать? Представьте, от вас никто не сможет уйти! — Ты предлагаешь его мне? — спросил Фердинанд, искоса посмотрев на капитана Воробья. — Да, сэр, именно так! — без малейшего колебания ответил Джек. Капитан Фердинанд опустил голову, словно в раздумье. Джек не сводил с него добродушно настроенных глаз. Фердинанд чему-то усмехнулся и провел рукой по лбу. Потом резко вскинул голову и схватил Воробья за грудки. — А теперь слушай меня, падаль! Ты пустил ко дну мое судно! У меня на глазах! Теперь я также пущу твое, на глазах у тебя! — Чушь! — ответил Джек спокойно. — Это не мог быть я! Я обычно запоминаю тех, кому угрожал! Вас не припомню. — Ты мне не успел угрожать. Ты сбросил меня за борт. Вспомни- ка мою «Кэтрин»! Вспомни южный берег Ямайки! — Ярость капитана нарастала всё больше. Джек опять нахмурился и, видимо, действительно вспомнив эпизод, призвал к своему лику всё сострадание и извинение, какое только могло у него быть. — Да, «Кэтрин», — грустно произнес он. — Это, действительно, совершил я. Но! — Джек просиял. — Корабль взамен корабля! — Да, корабль взамен корабля. Ты потопил мой — я потоплю твой. Фердинанд наконец отпустил Джека и потряс руками, словно испачкался. Я увидела, что Уитлокк и Мартис спустились с мостика и стояли недалеко от нас. Фердинанд направился к ним. Джек остановил его, воскликнув: — Нет, капитан, постойте! Я, конечно, всё понимаю. Месть. Корабль. Но поймите и меня: в чем я виноват? И повесите, и корабль потопите! А между тем кто я? Пешка. Невольная пешка в коварной игре! Да, это судно мое, но я на нём, как гость, как юнга. И не я с вами всё это придумал, — обратился он к подошедшим бывшим пленникам. — Я всего лишь подчиняюсь! И я с самого начала говорил, что нельзя это затевать! Что наплачемся ещё! И вот — пожалуйста — результат! Меня никогда не слушают. В чем я виноват? В том, что в силу своего нетвердого характера попал под давление? И только? — Джек схватился за голову. — Что ты несешь? — спросил у него Мартис. — Как — что? — Джек уставился на него. — Я ведь тут никто! Это она всё придумала! — И Джек показал на меня. Я так и осталась стоять с широко открытыми глазами и ртом. — Что?! — выпалил Уитлокк. — Кто? Диана? — Вы её знаете? — моментально спросил Фердинанд. Уитлокк кивнул. — Продолжай, — сказал он Джеку. Джек продолжил: — Это она. Она всё придумала. Расскажу по порядку: у неё два судна стоит в Сингапуре. Так, когда я имел несчастье зайти туда, она уловками и деньгами уговорила меня согласиться ограбить фрегат с золотом. Я и согласился, дурак. Свои-то кораблики она там оставила, а мою «Жемчужину» подставила. — Джек, что ты несешь! — воскликнула я, полная непонимания. — Ха! — усмехнулся Уитлокк. — Ни за что не поверю. Скорее уж наоборот. — А вы поверьте! Это она сейчас такая белая и пушистая! А видели бы вы её в бою — двух здоровенных мужиков заколола одновременно! — Джек на миг повернулся ко мне и сверкнул глазами. — Если надо, я всё расскажу! И покажу! И даже где… — Заткнись! — заорала на него я, грозно шагнув вперед, но меня схватили за плечи солдаты. До меня дошло, что надо играть, чтобы потянуть время и отгородить Фердинанда от мысли потопить наше судно. — Ещё слово — и я тебя порву в мелкие- мелкие кусочки! Джек чуть отскочил назад: — Вот!!! Видите! Вот она какая на самом деле! А вот и не дождешься, я буду спасать свою шкуру и свое судно, а на тебя мне наплевать. Всё расскажу! — Только попробуй, — злобно процедила я. — И попробую! Господа, она погубила столько людей, сколько я в своей жизни не видел! И самое главное чужими руками! А если не верите, что это так, взгляните на клеймо — она разок попалась. — Её заклеймил губернатор Клайпер совсем недавно, — сказал Уитлокк. — Возможно, по ошибке. Я изумилась внутри себя. Неужели этот человек всё ещё хочет спасти меня и я ему не безразлична? А я ведь ему сделала столько гадостей! — Ха, как же, недавно! По ошибке! — Джек усмехнулся, но с опаской глянул на меня. — Сэр, вы ей больше верьте! Она вам ещё не такого расскажет! Она ещё может сказать, что все свои поступки совершила из-за нежных чувств ко мне. — Вот таких слов я уж никак не ожидала! — Этому клейму уж несколько лет, сэр. От лорда Беккета. — Авторитетное имя произвело должное впечатление на собравшихся. — Слушай, ты, Воробей, птаха малая, — со злобой, на какую только была способна, прорычала я. — Я же тебя из-под земли, из- под воды и даже с небес достану и превращу в пепел, который сама же и скурю. Только пикни! Джек открыл рот, собираясь что-то сказать, но Фердинанд махнул рукой: — Хватит! Замолчите оба! Значит так, этих двоих на «Трепетную Лань». Я надеюсь, вы не возражаете? — Мартис не возражал. — Остальных в карцере здесь оставьте. Выставить охрану и глаз с них не спускать! Нас доставили на «Трепетную Лань» и повели в трюм, постоянно толкая и крича «Шевелитесь!». Мы с Джеком оказались по-соседству, но не могли перемолвиться словом — ведь я тиранша, а он невинная жертва. Но потом охрана ушла, видимо, Фердинанду или Мартису это показалось лишним. Джек медленным обозленным взглядом проводил стражей и потряс решетку. Я обреченно вздохнула. — И вот опять — клетка, — грустно промолвил капитан Джек. — Клетка… А если… — Нет, это тебе не «Голландец», — опроверг Джек мою мысль о коротких штырях. — Спасибо, что подыграла, — без выражения сказал Джек и подошел к нашей перегородке, у которой стояли нары, и сел на них, перекрестив ноги. — Глупость. Они ведь с ней ничего не сделают, Джек, не переживай! — ободряюще сказала я. — Не сделают, я знаю. Но это никак не вписывалось в мои планы. — Ах, книга! — испугалась я, только сейчас о ней вспомнив. Джек посмотрел на меня со странным прищуром и усмехнулся чему-то. — Что тебя смешит? — спросила я, садясь на свои нары. Джек оперся головой на стену и опять посмотрел на меня своими добрыми глазами: — Ты была страшна. Всех перепугала. Умница! Ты была бы весьма хорошим пиратским бароном, поверь мне! — Да, ну тебя! — усмехнулась я. — Эх, какое неприятное место, — сказала я, обведя глазами трюм. Не сказать, что тут было сыро, но плесень и даже грибки покрывали здесь доски и на полу, и на стенах. — Брр! — Я поежилась. Повисло молчание. Джек, задумавшись, глядел в потолок, а я, сидя вполоборота, на Джека. Может, у меня была запоздалая реакция, а, может, я уже так привыкла ко всем этим неприятным неожиданностям, что не паниковала и почти не переживала. Я просто смотрела, как Джек неотрывно глядит в одну и ту же точку, а в его глазах изредка появляются странные огоньки. Некоторое время спустя я спросила ни с того ни с сего: — Джек, а если нас повесят? Джек моментально вернулся в реальность из своих размышлений и смутно на меня посмотрел: — У меня нет такого в планах. С чего это вдруг? — Ну, он же грозился, этот Фердинанд. — Он — павлин, — фыркнул Джек. — Ему нужны зрители и почитание, а не простое исполнение служебного долга. — Хм, а мне показалось, что он хочет тебе отомстить, — тихо промолвила я, с ногами забираясь на скамью. — Да он слабак, — бросил Джек. — Забери у него его заправскую солдатскую команду, и в нём храбрости останется не больше, чем в гниющей деревяшке. Какой нормальный капитан дал бы сбросить себя с борта собственного корабля? — Я пожала плечами. — Вот и я о том же. Я с грустью посмотрела в маленькое окошко, через которое с большим трудом пробивался свет. Наверно, это не правильно, когда в какой-то из ряда вон выходящей ситуации начинаешь искать «кто виноват», вместо «что делать». Но меня чувство вины начало грызть ещё, когда мы начали спускаться с водопада. Учтя прошедшее время от меня остался маленький огрызок, где- то в области мозга, ещё на удивленье способного ясно мыслить. «Ну, почему же я не согласилась с Джеком и поперлась на этот водопад? И никакой бред даже в голову не лезет! Сижу тут как бедная родственница и просто полагаюсь на гениальность кэпа. Но не будет же он меня вечно вытаскивать из неприятностей, притом, что эти создала я. Думай, Диана, думай!». Этот маленький монолог совести должен был подтолкнуть меня к какой-то мысли. Но к какой, если их вообще не было? Чего не сказать о Джеке. У него всегда есть идеи. А я просто буду ждать и не буду мешать ему. Когда небо совсем потемнело, и в карцере прыгали два слабеньких огонька в фонарях, Джек начал напевать какую-то песенку. — Или мне кажется, или у тебя хорошее настроение? — спросила я. — Не сидеть же мне, как на похоронах? Да и время как-то надо коротать. — А-а, — протянула я и улыбнулась. Джек повернул голову и его черные глаза блеснули огнем. — А что это за корабль? — задала я давно волнующий меня вопрос. — «Санта-Моника», — ответил Джек и закатил глаза. — Ну, название я тоже видела. И это всё? — Всё. Никогда о ней не слышал, тем более не видел. Кстати, неплоха по части вооружения, но вот повернуть такую тушу, да ещё против ветра… — Ой, Джек, не смей её сравнивать с «Черной Жемчужиной»! — шутливо поругала я его. Он улыбнулся. — Ничто не омрачает твоего духа — мне это так нравится! Скажи честно, есть план? Джек медленно перевел на меня взгляд. — План один — надо выбираться отсюда. А как это сделать — выбор ситуации. А пока я отдохну, а то твои восхождения и спуски меня сильно утомили, — сказал Джек и, скрестив руки, закрыл глаза. Я сидела и в сумерках вглядывалась в Джека. Такой безмятежный и спокойный, словно не в карцере, а в своей каюте. Уснул ли он, нет ли, но мои глаза тоже постепенно закрылись, и я погрузилась в сон. Во сне всё было проще: пляж, пальмы, солнце, рассвет, птичьи трели и шум прибоя. Я шла по берегу и что-то кому-то говорила. Кто был этот кто-то? Но он мне не отвечал. Я его даже разглядеть не могла. Потом до меня донесся голос Джека, и кто-то начал трепать меня за плечо. — Диана! Вставай! К нам гости! — шелестел Джек. Как только я открыла глаза, Джек кивнул головой и отлетел к своему окошечку, почти на середину своей камеры. Я опять закрыла глаза, окончательно прогоняя сон. Потом и я услышала шаги. Но поворачиваться и смотреть, кто это, было лень. Я лишь сладко потянулась и зевнула. В этот момент вошел Фердинанд в сопровождении Уитлокка. Или наоборот. Я медленно и сонно повернула голову в сторону вошедших. Фердинанд, кстати, надо сказать, что он из себя представлял. Роста он был достаточно высокого, фигура же, напротив, хлипкая. Большие кисти рук были непропорциональны узким плечам. Мощный лоб, заостренный подбородок и глубоко сидящие большие серые глаза придавали ему измученный вид, за исключением тех моментов, когда он злился. Тогда они излучали столько злости и ярости, что в них было неприятно смотреть. Но не страшно. Он вошел, держа руки за спиной, и довольно покачался на пятках. Уитлокк буквально впился в меня глазами. Я ответила холодным равнодушным взглядом. Что поделать, что теперь я играла такую роль? Странно, наверно, но за всё время я была с ним искренна, только когда он был у нас в плену. Джек изобразил на своем лице довольную улыбку и сказал: — Капитан! Вы не оправдали моих ожиданий. Надеялся, что зайдете попозже. Капитан хмыкнул. — Хочу услышать продолжение вчерашней истории, — надменно произнес он. — А-а-а, так она вас тронула! — Джек заулыбался. Фердинанд изобразил на своем лице некоторое подобие улыбки и сказал «Говори». Я бросила сонно- яростный взгляд на Джека. Он сложил ладони вместе и чуть поклонился мне: — Каждый сам за себя! Кто успел, тот и съел! Я встала, медленно расправила плечи, и подошла к самой решетке, разделявшей меня и «гостей». — И вы ему верите? — спросила я спокойно. — Мисс, позвольте поцеловать вашу ручку, — мило произнес Фердинанд и протянул свою. Правую. — Не слишком ли странная просьба по отношению к даме, отделенной от вас дверью карцера? — спросила я, сцепив руки спереди. — Элементарный жест учтивости, — без колебания ответил Фердинанд. Я вгляделась ему в глаза и со сталью в голосе сказала, закатывая рукав: — Вся ваша учтивость банальный блеск, чтобы увидеть это. — Я показала ему клеймо. — А теперь скажите мне учтиво, что меня повесят на рее. Но, пожалуйста, я хочу на самую высокую. Фердинанд был поражен моей самоуверенностью и, отведя взгляд, ещё раз сказал Джеку: — Ну, пташка-подкаблучник, говори. Меня взбесило постоянное подтрунивание капитана над Джеком. Джек бы ему ответил, но не в подобной ситуации, ибо сейчас он был просто сама учтивость. — Что именно вы хотите знать, капитан? — Всё. — Я не буду здесь это рассказывать! — воскликнул Джек. — Она же меня убьёт! — Чем? Вы за решеткой. — О, а я как-то не заметил! — парировал Джек. — Она меня взглядом испепелит, а потом во сне задушит. Интересно вы придумали — нары через решетку. И не просите — ничего не скажу. Видимо, Джек имел право торговаться, ведь козыри, которые хотел получить капитан Фердинанд, были у него. Фердинанд подошел близко- близко к решетке и сквозь зубы процедил: — Слушай, Воробей, или ты мне сейчас всё выкладываешь на блюдечке, или вы оба болтаетесь на рее. Самой высокой. — Джек отрицательно помотал головой, ответив: «И не подумаю». — Кем ты себя возомнил, пиратское отродье? — Глаза Фердинанда сузились в презрении. В это время ко мне сделал шаг Уитлокк и сказал, отвлекши меня от разговора двух капитанов, тихим шепотом: — Диана, не разыгрывайте из себя тираншу. Я ведь знаю, что это ложь, хоть вы и были честны лишь единожды. Я ничего не ответила, а отошла и села на скамью, продолжая с увлечением слушать разговор. — Ладно, — наконец сдался законник. — Будь по-твоему. Стража! Отведите этого в мою каюту! Вошли солдаты, отперли карцер Джека, который вышел гордо, словно из замка, и потом они все ушли, оставив меня в гордом одиночестве. Проводив долгим взглядом Джека, я стала ждать. Интересно, что же он придумал? Несколько томительных часов ожидания, и я выяснила, что как ни крути, а площадь моего карцера двадцать четыре моих шага; что мы либо стоим, либо просто напросто дрейфуем; что в этот карцер давно не заглядывал капитан, и, что капитану вообще плевать на свое судно, ибо та железка, до которой я дотронулась в надежде превратить её в «открывашку камеры», рассыпалась у меня в руках в мелкую рыжую труху. Ещё со вчерашнего вечера здесь заметно похолодало. Хорошо всё- таки, что я не успела переодеть платье. (Да! Представьте теперь меня карабкающуюся на вершину водопада с кучей юбок в руках!). Мне было значительно теплее. Сколько прошло времени — я не знала. Но солнце уже перевалило за свою наивысшую точку и теперь его лучи несмело заглядывали в трюм «Трепетной Лани». Забавно, что когда я раньше спускалась сюда и ниже по ночам, проделывая всякие пакости, эти места не казались мне такими противными. Найдя в углу, какой-то гнутый-перегнутый, но не до конца изъеденный ржавчиной, гвоздь, я стала рисовать на стенке: пальма, волны, корабль, солнце…Фантазия рвалась на свободу, как и я, но всё-таки, наверно, сильнее. Вскоре и это занятие мне наскучило. Между тем голодный желудок недовольно бурчал вот уже несколько часов. Чтобы отвлечься от мыслей о Джеке, о свободе, о еде, в конце концов, я забралась на свою «кровать», подобрав под себя ноги, и запела песни. Сначала я пела свои, так сказать, привычные, но потом переключилась на пиратские. Они настолько веселые и позитивные, предают уверенность и вводят в какую-то эйфорию! — Мое сердце так тоскует, ни к чему мне денег звон, лишь пират, — я пела именно «пират», а не «моряк», — меня утешит, ведь доро… — Я резко обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Оказалось, что это Уитлокк. От неожиданности я даже не напустила на себя вид суровой и холодной пиратки, но тут же спохватилась и сделала взгляд более жестким, а осанку более твердой. Уитлокк просто стоял и смотрел на меня. Я не вытерпела: — И….? Чего же вы хотите, что так пристально смотрите? — саркастично спросила я. Он усмехнулся и, не скрывая улыбки, сказал: — Диана, ей Богу, вы меня смешите! Я резко дернулась и подлетела к решетке, что Уитлокк аж шарахнулся от меня. — Заметно, — сказала я, сощурив глаза. — Вы не ответили, сэр. — Я пришел посмотреть на величайшую актрису своего времени, — сказал он, кивнув мне головой. — Диана, вы чудесно играете, но я вам не верю. — Хм, — я улыбнулась уголком губ, — и комплимент, и разрушительная критика в одной фразе…Браво! Только если бы вы знали, насколько ошибаетесь! Уитлокк отрицательно покачал головой: — Нет, Диана. Возможно, это единственная ситуация, когда я в вас не ошибаюсь. — Я попыталась возразить, но Уитлокк не дал мне сделать этого. — Немыслимо подумать, — воскликнул он, — на что только не идут женщины, чтобы спасти дорогого им человека, даже не будучи уверенными ни в чем. И вы, дорогая Диана, не исключение. Я понял вашу роль и роль вашего… спутника. Только вот концовки у них разные: Джек ценой всевозможных ухищрений добудет себе если не свободу, то жизнь, хотя потом всё равно и свободу, а вы выиграете смерть. Блестящий приз, не так ли? — Теперь иронизировал Уитлокк. Но что самое обидное, то он меня раскусывал, как Щелкунчик орех. — Вы изменились в лице. Значит, я абсолютно прав, — сказал он в ответ на мою опущенную голову и частое дыхание. Я помедлила, прежде чем ответить. Мне надо было собраться с мыслями, чтобы ответить ему четко, без лишних эмоций, но чтобы он с первых слов поверил во всю несостоятельность своей «уверенности». Как-то непривычно быстро нужные слова пришли на ум. Я медленно подняла голову и пронзила Уитлокка своим самым самоуверенным и резким взглядом. — Что ж, ещё раз браво, мистер Джеймс. Нда, вы раскусили меня. И если уж вы в этом так уверенны, то, пожалуйста, скажите мне, каков мой следующий поступок? — Самодовольная ухмылка расцвела на моих губах. Уитлокк пристально посмотрел мне в глаза, но не ответил. — Забавно, не правда ли. Мы снова общаемся через решетку, снова на какие-то неопределенные темы моих действий, разница только в том, что мы поменялись местами… — Вы хотите, чтобы я выпустил вас? — прямо спросил Джеймс, а в его глазах блеснули какие-то причудливые огоньки надежд. — Бог мой!!! — воскликнула я, расширив глаза от удивленья, с улыбкой на губах. — Конечно, нет! — Отчего же? — Хотя бы от того, что это будет так же бесполезно, как попытаться пролезть в это окошко. Сделать — сделаешь, а толку? Всё одно — смерть. Так что, нет уж, благодарю. Я сама как-нибудь справлюсь. Уитлокк опять усмехнулся. — Диана, что ни говорите, а вам не идет вид замерзшей редиски. Ну, вот это да! Хорошенький комплимент — сравнил с редиской. Да ещё с замерзшей! Теперь мои глаза действительно вспыхнули неподдельными яростью и гневом. — Считаю нашу беседу законченной. Время вашей аудиенции с редиской вышло. Прошу покинуть это помещение. — Я отошла к окну и добавила. — И не появляйтесь здесь больше. Мне и без вас есть чем заняться. Я не видела лица Джеймса, но предполагаю, что оно выражало одновременно удивленье, испуг, неуверенность и разочарование. — Я обидел вас, Диана? Помилуйте! Я вовсе этого не хотел! Я хотел сказать, что… — Довольно, Джеймс, — спокойно и смягченно проговорила я, повернувшись к нему. — Да, ваши слова режут ухо, но они мне не обидны. Обижаются на человека, который имеет для тебя какое-то значение… Тут до нас донеслись голоса. Уитлокк мгновенно ушел, а я так и осталась стоять вполоборота у окна.
Судовая запись № 16
И вот мы приближались к
нашему судну, на борту которого,
казалось, стояла полная тишина.
Едва мы вшестером ступили на
палубу, как нас окружили солдаты
в форме Его Величества, обнажив
штыки. Команда во главе с
Гиббсом тоже была здесь и
находилась в прочном кольце
охраны. Иными словами, на
«Жемчужине» было пятьдесят
человек солдат, но столько же
стояло у борта корабля. Гиббс
взглядом указал Джеку на
капитанский мостик. Там стояло
три человека: первый, видимо,
капитан корабля, отдавал какие-
то распоряжения помощнику,
одновременно разговаривая со
вторым, которым был капитан
Мартис, естественно, благородно
вызволенный из плена. Третий —
Уитлокк. Мрачная картина, крайне
мрачная. Глобальный перевес сил
на стороне противника, не только
сил, но и судов. Но, с другой
стороны, с нами же капитан Джек
Воробей!
Я стала позади Джека и ждала,
что будет. Джек по-хозяйски, с
полным возмущением и
непониманием на лице, скрестив
руки на груди, смотрел на
приближающегося капитана-
законника. Тот уверенной твердой
походкой, заложив одну руку за
спину, а другой опершись об эфес,
приближался к нам.
— Так-так, — протянул он,
подойдя. — Джек Воробей.
Джек недовольно вздохнул и
ответил:
— Вообще-то, капитан —
Джек Воробей! — Мне это
напомнило небезызвестную сцену
в Порт-Ройале. — А вы, капитан,
промышляете пиратством и
разбоем?
Глаза капитана налились
бешенством и неестественно
расширились.
— Как ты смеешь! —
воскликнул он, но потом
моментально взял себя в руки. —
Живуч ты, однако! Тебя ж вроде
повесили? На Исла-де-Лагримас?
Джек натянуто улыбнулся и
ответил, почесав за ухом:
— Нда, было дело, что ж
отнекиваться. Но мне, честно
говоря, надоело висеть с
поломанной шеей, и я решил
покинуть то достославное
местечко.
Капитан ухмыльнулся и
самодовольно ответил:
— Ну, уж рею моего корабля
ты не покинешь, не сомневайся!
Я чуть слышно ахнула, почти
про себя. Повесить Джека? У меня
на глазах? Капитана Джека
Воробья? Он шутит? Джек на это
лишь еле заметно улыбнулся. Я
бросила взгляд на двух наших
пленных. Мартис внимательно
наблюдал за нами, а Уитлокк
почему-то стоял к нам почти
спиной.
К капитану подошел его
офицер и спросил:
— Сэр Фердинанд, мы нашли
захваченное. Что прикажете
делать с ним? Обыскивать
капитанскую каюту? — Во время
последнего вопроса Джек Воробей
резко вскинул голову, посмотрев
на офицера. Сэр Фердинанд
заметил это и с довольным
чувством самоудовлетворения
произнес:
— Всё захваченное доставьте
на «Трепетную Лань»…
— Э-э-э, капитан! —
воскликнул Джек. — Так не
пойдет! Там не всё с «Трепетной
Лани». Так не честно!
Капитан Фердинанд холодно
посмотрел в глаза Джеку и, не
отводя взгляда, повторил:
— Всё на «Трепетную Лань».
Капитанскую каюту обыскать до
последней щелки. Переверните
всё.
Я заметила, как стоявший ко
мне почти полубоком Джек,
недовольно нахмурился.
— Есть, сэр! — отчеканил
офицер и собрался уходить.
— Постойте, — остановил его
Фердинанд. — Когда всё оттуда
вынесете, взорвите эту клячу к
чертям собачим.
При таких отвратительных
словах руки Джека сжались в
кулаки аж до побеления косточек.
— Как?! — воскликнул Джек.
— Кэп, так нельзя! Нельзя!!! Вы
знаете, что это за судно?
Фердинанд ответил
презрительным взглядом.
— Вот! — Джек торжественно
выставил вперед указательный
палец и подошел к капитану почти
вплотную. — Скажите, сэр
Фердинанд, что вы слышали о
«Черной Жемчужине»? — Джек
загадочно улыбнулся.
— Чушь несусветную, —
медленно проговорил Фердинанд,
отводя раздраженный взгляд.
— Так, а вот теперь взгляните!
— Джек простер руки в
направлении носа и кормы. — Вот
это великолепие и есть «Черная
Жемчужина»! Самый
быстроходный из всех
существующих кораблей. Гордый и
неуловимый. Неужели вы
посмеете его взорвать?
Представьте, от вас никто не
сможет уйти!
— Ты предлагаешь его мне? —
спросил Фердинанд, искоса
посмотрев на капитана Воробья.
— Да, сэр, именно так! — без
малейшего колебания ответил
Джек.
Капитан Фердинанд опустил
голову, словно в раздумье. Джек
не сводил с него добродушно
настроенных глаз. Фердинанд
чему-то усмехнулся и провел
рукой по лбу. Потом резко вскинул
голову и схватил Воробья за
грудки.
— А теперь слушай меня,
падаль! Ты пустил ко дну мое
судно! У меня на глазах! Теперь я
также пущу твое, на глазах у тебя!
— Чушь! — ответил Джек
спокойно. — Это не мог быть я! Я
обычно запоминаю тех, кому
угрожал! Вас не припомню.
— Ты мне не успел угрожать.
Ты сбросил меня за борт. Вспомни-
ка мою «Кэтрин»! Вспомни южный
берег Ямайки! — Ярость капитана
нарастала всё больше.
Джек опять нахмурился и,
видимо, действительно вспомнив
эпизод, призвал к своему лику всё
сострадание и извинение, какое
только могло у него быть.
— Да, «Кэтрин», — грустно
произнес он. — Это,
действительно, совершил я. Но! —
Джек просиял. — Корабль взамен
корабля!
— Да, корабль взамен корабля.
Ты потопил мой — я потоплю
твой.
Фердинанд наконец отпустил
Джека и потряс руками, словно
испачкался. Я увидела, что
Уитлокк и Мартис спустились с
мостика и стояли недалеко от нас.
Фердинанд направился к ним.
Джек остановил его, воскликнув:
— Нет, капитан, постойте! Я,
конечно, всё понимаю. Месть.
Корабль. Но поймите и меня: в чем
я виноват? И повесите, и корабль
потопите! А между тем кто я?
Пешка. Невольная пешка в
коварной игре! Да, это судно мое,
но я на нём, как гость, как юнга. И
не я с вами всё это придумал, —
обратился он к подошедшим
бывшим пленникам. — Я всего
лишь подчиняюсь! И я с самого
начала говорил, что нельзя это
затевать! Что наплачемся ещё! И
вот — пожалуйста — результат!
Меня никогда не слушают. В чем я
виноват? В том, что в силу своего
нетвердого характера попал под
давление? И только? — Джек
схватился за голову.
— Что ты несешь? — спросил у
него Мартис.
— Как — что? — Джек
уставился на него. — Я ведь тут
никто! Это она всё придумала! — И
Джек показал на меня. Я так и
осталась стоять с широко
открытыми глазами и ртом.
— Что?! — выпалил Уитлокк.
— Кто? Диана?
— Вы её знаете? —
моментально спросил Фердинанд.
Уитлокк кивнул. — Продолжай, —
сказал он Джеку.
Джек продолжил:
— Это она. Она всё придумала.
Расскажу по порядку: у неё два
судна стоит в Сингапуре. Так,
когда я имел несчастье зайти
туда, она уловками и деньгами
уговорила меня согласиться
ограбить фрегат с золотом. Я и
согласился, дурак. Свои-то
кораблики она там оставила, а мою
«Жемчужину» подставила.
— Джек, что ты несешь! —
воскликнула я, полная
непонимания.
— Ха! — усмехнулся Уитлокк.
— Ни за что не поверю. Скорее уж
наоборот.
— А вы поверьте! Это она
сейчас такая белая и пушистая! А
видели бы вы её в бою — двух
здоровенных мужиков заколола
одновременно! — Джек на миг
повернулся ко мне и сверкнул
глазами. — Если надо, я всё
расскажу! И покажу! И даже где…
— Заткнись! — заорала на него
я, грозно шагнув вперед, но меня
схватили за плечи солдаты. До
меня дошло, что надо играть,
чтобы потянуть время и
отгородить Фердинанда от мысли
потопить наше судно. — Ещё
слово — и я тебя порву в мелкие-
мелкие кусочки!
Джек чуть отскочил назад:
— Вот!!! Видите! Вот она какая
на самом деле! А вот и не
дождешься, я буду спасать свою
шкуру и свое судно, а на тебя мне
наплевать. Всё расскажу!
— Только попробуй, — злобно
процедила я.
— И попробую! Господа, она
погубила столько людей, сколько
я в своей жизни не видел! И самое
главное чужими руками! А если не
верите, что это так, взгляните на
клеймо — она разок попалась.
— Её заклеймил губернатор
Клайпер совсем недавно, — сказал
Уитлокк. — Возможно, по ошибке.
Я изумилась внутри себя.
Неужели этот человек всё ещё
хочет спасти меня и я ему не
безразлична? А я ведь ему сделала
столько гадостей!
— Ха, как же, недавно! По
ошибке! — Джек усмехнулся, но с
опаской глянул на меня. — Сэр, вы
ей больше верьте! Она вам ещё не
такого расскажет! Она ещё может
сказать, что все свои поступки
совершила из-за нежных чувств ко
мне. — Вот таких слов я уж никак
не ожидала! — Этому клейму уж
несколько лет, сэр. От лорда
Беккета. — Авторитетное имя
произвело должное впечатление
на собравшихся.
— Слушай, ты, Воробей, птаха
малая, — со злобой, на какую
только была способна, прорычала
я. — Я же тебя из-под земли, из-
под воды и даже с небес достану и
превращу в пепел, который сама
же и скурю. Только пикни!
Джек открыл рот, собираясь
что-то сказать, но Фердинанд
махнул рукой:
— Хватит! Замолчите оба!
Значит так, этих двоих на
«Трепетную Лань». Я надеюсь, вы
не возражаете? — Мартис не
возражал. — Остальных в карцере
здесь оставьте. Выставить охрану
и глаз с них не спускать!
Нас доставили на «Трепетную
Лань» и повели в трюм, постоянно
толкая и крича «Шевелитесь!». Мы
с Джеком оказались по-соседству,
но не могли перемолвиться словом
— ведь я тиранша, а он невинная
жертва. Но потом охрана ушла,
видимо, Фердинанду или Мартису
это показалось лишним. Джек
медленным обозленным взглядом
проводил стражей и потряс
решетку. Я обреченно вздохнула.
— И вот опять — клетка, —
грустно промолвил капитан Джек.
— Клетка… А если…
— Нет, это тебе не
«Голландец», — опроверг Джек
мою мысль о коротких штырях. —
Спасибо, что подыграла, — без
выражения сказал Джек и
подошел к нашей перегородке, у
которой стояли нары, и сел на них,
перекрестив ноги.
— Глупость. Они ведь с ней
ничего не сделают, Джек, не
переживай! — ободряюще сказала
я.
— Не сделают, я знаю. Но это
никак не вписывалось в мои
планы.
— Ах, книга! — испугалась я,
только сейчас о ней вспомнив.
Джек посмотрел на меня со
странным прищуром и усмехнулся
чему-то.
— Что тебя смешит? —
спросила я, садясь на свои нары.
Джек оперся головой на стену
и опять посмотрел на меня своими
добрыми глазами:
— Ты была страшна. Всех
перепугала. Умница! Ты была бы
весьма хорошим пиратским
бароном, поверь мне!
— Да, ну тебя! — усмехнулась
я. — Эх, какое неприятное место,
— сказала я, обведя глазами трюм.
Не сказать, что тут было сыро, но
плесень и даже грибки покрывали
здесь доски и на полу, и на стенах.
— Брр! — Я поежилась.
Повисло молчание. Джек,
задумавшись, глядел в потолок, а
я, сидя вполоборота, на Джека.
Может, у меня была запоздалая
реакция, а, может, я уже так
привыкла ко всем этим
неприятным неожиданностям, что
не паниковала и почти не
переживала. Я просто смотрела,
как Джек неотрывно глядит в
одну и ту же точку, а в его глазах
изредка появляются странные
огоньки.
Некоторое время спустя я
спросила ни с того ни с сего:
— Джек, а если нас повесят?
Джек моментально вернулся в
реальность из своих размышлений
и смутно на меня посмотрел:
— У меня нет такого в планах.
С чего это вдруг?
— Ну, он же грозился, этот
Фердинанд.
— Он — павлин, — фыркнул
Джек. — Ему нужны зрители и
почитание, а не простое
исполнение служебного долга.
— Хм, а мне показалось, что он
хочет тебе отомстить, — тихо
промолвила я, с ногами забираясь
на скамью.
— Да он слабак, — бросил
Джек. — Забери у него его
заправскую солдатскую команду, и
в нём храбрости останется не
больше, чем в гниющей
деревяшке. Какой нормальный
капитан дал бы сбросить себя с
борта собственного корабля? — Я
пожала плечами. — Вот и я о том
же.
Я с грустью посмотрела в
маленькое окошко, через которое
с большим трудом пробивался
свет. Наверно, это не правильно,
когда в какой-то из ряда вон
выходящей ситуации начинаешь
искать «кто виноват», вместо «что
делать». Но меня чувство вины
начало грызть ещё, когда мы
начали спускаться с водопада.
Учтя прошедшее время от меня
остался маленький огрызок, где-
то в области мозга, ещё на
удивленье способного ясно
мыслить. «Ну, почему же я не
согласилась с Джеком и поперлась
на этот водопад? И никакой бред
даже в голову не лезет! Сижу тут
как бедная родственница и просто
полагаюсь на гениальность кэпа.
Но не будет же он меня вечно
вытаскивать из неприятностей,
притом, что эти создала я. Думай,
Диана, думай!». Этот маленький
монолог совести должен был
подтолкнуть меня к какой-то
мысли. Но к какой, если их вообще
не было? Чего не сказать о Джеке.
У него всегда есть идеи. А я просто
буду ждать и не буду мешать ему.
Когда небо совсем потемнело,
и в карцере прыгали два
слабеньких огонька в фонарях,
Джек начал напевать какую-то
песенку.
— Или мне кажется, или у тебя
хорошее настроение? — спросила
я.
— Не сидеть же мне, как на
похоронах? Да и время как-то надо
коротать.
— А-а, — протянула я и
улыбнулась. Джек повернул
голову и его черные глаза
блеснули огнем. — А что это за
корабль? — задала я давно
волнующий меня вопрос.
— «Санта-Моника», — ответил
Джек и закатил глаза.
— Ну, название я тоже видела.
И это всё?
— Всё. Никогда о ней не
слышал, тем более не видел.
Кстати, неплоха по части
вооружения, но вот повернуть
такую тушу, да ещё против
ветра…
— Ой, Джек, не смей её
сравнивать с «Черной
Жемчужиной»! — шутливо
поругала я его. Он улыбнулся. —
Ничто не омрачает твоего духа —
мне это так нравится! Скажи
честно, есть план?
Джек медленно перевел на
меня взгляд.
— План один — надо
выбираться отсюда. А как это
сделать — выбор ситуации. А пока
я отдохну, а то твои восхождения
и спуски меня сильно утомили, —
сказал Джек и, скрестив руки,
закрыл глаза.
Я сидела и в сумерках
вглядывалась в Джека. Такой
безмятежный и спокойный, словно
не в карцере, а в своей каюте.
Уснул ли он, нет ли, но мои глаза
тоже постепенно закрылись, и я
погрузилась в сон. Во сне всё было
проще: пляж, пальмы, солнце,
рассвет, птичьи трели и шум
прибоя. Я шла по берегу и что-то
кому-то говорила. Кто был этот
кто-то? Но он мне не отвечал. Я
его даже разглядеть не могла.
Потом до меня донесся голос
Джека, и кто-то начал трепать
меня за плечо.
— Диана! Вставай! К нам гости!
— шелестел Джек.
Как только я открыла глаза,
Джек кивнул головой и отлетел к
своему окошечку, почти на
середину своей камеры. Я опять
закрыла глаза, окончательно
прогоняя сон. Потом и я услышала
шаги. Но поворачиваться и
смотреть, кто это, было лень. Я
лишь сладко потянулась и
зевнула. В этот момент вошел
Фердинанд в сопровождении
Уитлокка. Или наоборот.
Я медленно и сонно повернула
голову в сторону вошедших.
Фердинанд, кстати, надо
сказать, что он из себя
представлял. Роста он был
достаточно высокого, фигура же,
напротив, хлипкая. Большие кисти
рук были непропорциональны
узким плечам. Мощный лоб,
заостренный подбородок и
глубоко сидящие большие серые
глаза придавали ему измученный
вид, за исключением тех
моментов, когда он злился. Тогда
они излучали столько злости и
ярости, что в них было неприятно
смотреть. Но не страшно. Он
вошел, держа руки за спиной, и
довольно покачался на пятках.
Уитлокк буквально впился в меня
глазами. Я ответила холодным
равнодушным взглядом. Что
поделать, что теперь я играла
такую роль? Странно, наверно, но
за всё время я была с ним
искренна, только когда он был у
нас в плену.
Джек изобразил на своем лице
довольную улыбку и сказал:
— Капитан! Вы не оправдали
моих ожиданий. Надеялся, что
зайдете попозже.
Капитан хмыкнул.
— Хочу услышать
продолжение вчерашней истории,
— надменно произнес он.
— А-а-а, так она вас тронула!
— Джек заулыбался.
Фердинанд изобразил на своем
лице некоторое подобие улыбки и
сказал «Говори». Я бросила сонно-
яростный взгляд на Джека. Он
сложил ладони вместе и чуть
поклонился мне:
— Каждый сам за себя! Кто
успел, тот и съел!
Я встала, медленно расправила
плечи, и подошла к самой
решетке, разделявшей меня и
«гостей».
— И вы ему верите? —
спросила я спокойно.
— Мисс, позвольте поцеловать
вашу ручку, — мило произнес
Фердинанд и протянул свою.
Правую.
— Не слишком ли странная
просьба по отношению к даме,
отделенной от вас дверью
карцера? — спросила я, сцепив
руки спереди.
— Элементарный жест
учтивости, — без колебания
ответил Фердинанд.
Я вгляделась ему в глаза и со
сталью в голосе сказала,
закатывая рукав:
— Вся ваша учтивость
банальный блеск, чтобы увидеть
это. — Я показала ему клеймо. —
А теперь скажите мне учтиво, что
меня повесят на рее. Но,
пожалуйста, я хочу на самую
высокую.
Фердинанд был поражен моей
самоуверенностью и, отведя
взгляд, ещё раз сказал Джеку:
— Ну, пташка-подкаблучник,
говори.
Меня взбесило постоянное
подтрунивание капитана над
Джеком. Джек бы ему ответил, но
не в подобной ситуации, ибо сейчас
он был просто сама учтивость.
— Что именно вы хотите знать,
капитан?
— Всё.
— Я не буду здесь это
рассказывать! — воскликнул
Джек. — Она же меня убьёт!
— Чем? Вы за решеткой.
— О, а я как-то не заметил! —
парировал Джек. — Она меня
взглядом испепелит, а потом во
сне задушит. Интересно вы
придумали — нары через
решетку. И не просите — ничего
не скажу.
Видимо, Джек имел право
торговаться, ведь козыри,
которые хотел получить капитан
Фердинанд, были у него.
Фердинанд подошел близко-
близко к решетке и сквозь зубы
процедил:
— Слушай, Воробей, или ты
мне сейчас всё выкладываешь на
блюдечке, или вы оба болтаетесь
на рее. Самой высокой. — Джек
отрицательно помотал головой,
ответив: «И не подумаю». — Кем
ты себя возомнил, пиратское
отродье? — Глаза Фердинанда
сузились в презрении.
В это время ко мне сделал шаг
Уитлокк и сказал, отвлекши меня
от разговора двух капитанов,
тихим шепотом:
— Диана, не разыгрывайте из
себя тираншу. Я ведь знаю, что
это ложь, хоть вы и были честны
лишь единожды.
Я ничего не ответила, а
отошла и села на скамью,
продолжая с увлечением слушать
разговор.
— Ладно, — наконец сдался
законник. — Будь по-твоему.
Стража! Отведите этого в мою
каюту!
Вошли солдаты, отперли
карцер Джека, который вышел
гордо, словно из замка, и потом
они все ушли, оставив меня в
гордом одиночестве.
Проводив долгим взглядом
Джека, я стала ждать. Интересно,
что же он придумал? Несколько
томительных часов ожидания, и я
выяснила, что как ни крути, а
площадь моего карцера двадцать
четыре моих шага; что мы либо
стоим, либо просто напросто
дрейфуем; что в этот карцер
давно не заглядывал капитан, и,
что капитану вообще плевать на
свое судно, ибо та железка, до
которой я дотронулась в надежде
превратить её в «открывашку
камеры», рассыпалась у меня в
руках в мелкую рыжую труху. Ещё
со вчерашнего вечера здесь
заметно похолодало. Хорошо всё-
таки, что я не успела переодеть
платье. (Да! Представьте теперь
меня карабкающуюся на вершину
водопада с кучей юбок в руках!).
Мне было значительно теплее.
Сколько прошло времени — я
не знала. Но солнце уже
перевалило за свою наивысшую
точку и теперь его лучи несмело
заглядывали в трюм «Трепетной
Лани». Забавно, что когда я
раньше спускалась сюда и ниже по
ночам, проделывая всякие
пакости, эти места не казались мне
такими противными. Найдя в углу,
какой-то гнутый-перегнутый, но
не до конца изъеденный
ржавчиной, гвоздь, я стала
рисовать на стенке: пальма,
волны, корабль, солнце…Фантазия
рвалась на свободу, как и я, но
всё-таки, наверно, сильнее. Вскоре
и это занятие мне наскучило.
Между тем голодный желудок
недовольно бурчал вот уже
несколько часов. Чтобы отвлечься
от мыслей о Джеке, о свободе, о
еде, в конце концов, я забралась
на свою «кровать», подобрав под
себя ноги, и запела песни. Сначала
я пела свои, так сказать,
привычные, но потом
переключилась на пиратские. Они
настолько веселые и позитивные,
предают уверенность и вводят в
какую-то эйфорию!
— Мое сердце так тоскует, ни
к чему мне денег звон, лишь
пират, — я пела именно «пират», а
не «моряк», — меня утешит, ведь
доро… — Я резко обернулась,
почувствовав на себе чей-то
взгляд.
Оказалось, что это Уитлокк. От
неожиданности я даже не
напустила на себя вид суровой и
холодной пиратки, но тут же
спохватилась и сделала взгляд
более жестким, а осанку более
твердой. Уитлокк просто стоял и
смотрел на меня. Я не вытерпела:
— И….? Чего же вы хотите, что
так пристально смотрите? —
саркастично спросила я.
Он усмехнулся и, не скрывая
улыбки, сказал:
— Диана, ей Богу, вы меня
смешите!
Я резко дернулась и подлетела
к решетке, что Уитлокк аж
шарахнулся от меня.
— Заметно, — сказала я,
сощурив глаза. — Вы не ответили,
сэр.
— Я пришел посмотреть на
величайшую актрису своего
времени, — сказал он, кивнув мне
головой. — Диана, вы чудесно
играете, но я вам не верю.
— Хм, — я улыбнулась уголком
губ, — и комплимент, и
разрушительная критика в одной
фразе…Браво! Только если бы вы
знали, насколько ошибаетесь!
Уитлокк отрицательно покачал
головой:
— Нет, Диана. Возможно, это
единственная ситуация, когда я в
вас не ошибаюсь. — Я попыталась
возразить, но Уитлокк не дал мне
сделать этого. — Немыслимо
подумать, — воскликнул он, — на
что только не идут женщины,
чтобы спасти дорогого им
человека, даже не будучи
уверенными ни в чем. И вы,
дорогая Диана, не исключение. Я
понял вашу роль и роль вашего…
спутника. Только вот концовки у
них разные: Джек ценой
всевозможных ухищрений добудет
себе если не свободу, то жизнь,
хотя потом всё равно и свободу, а
вы выиграете смерть. Блестящий
приз, не так ли? — Теперь
иронизировал Уитлокк. Но что
самое обидное, то он меня
раскусывал, как Щелкунчик орех.
— Вы изменились в лице. Значит,
я абсолютно прав, — сказал он в
ответ на мою опущенную голову и
частое дыхание.
Я помедлила, прежде чем
ответить. Мне надо было
собраться с мыслями, чтобы
ответить ему четко, без лишних
эмоций, но чтобы он с первых слов
поверил во всю несостоятельность
своей «уверенности». Как-то
непривычно быстро нужные слова
пришли на ум. Я медленно
подняла голову и пронзила
Уитлокка своим самым
самоуверенным и резким
взглядом.
— Что ж, ещё раз браво,
мистер Джеймс. Нда, вы раскусили
меня. И если уж вы в этом так
уверенны, то, пожалуйста,
скажите мне, каков мой
следующий поступок? —
Самодовольная ухмылка расцвела
на моих губах.
Уитлокк пристально посмотрел
мне в глаза, но не ответил.
— Забавно, не правда ли. Мы
снова общаемся через решетку,
снова на какие-то
неопределенные темы моих
действий, разница только в том,
что мы поменялись местами…
— Вы хотите, чтобы я
выпустил вас? — прямо спросил
Джеймс, а в его глазах блеснули
какие-то причудливые огоньки
надежд.
— Бог мой!!! — воскликнула я,
расширив глаза от удивленья, с
улыбкой на губах. — Конечно, нет!
— Отчего же?
— Хотя бы от того, что это
будет так же бесполезно, как
попытаться пролезть в это
окошко. Сделать — сделаешь, а
толку? Всё одно — смерть. Так
что, нет уж, благодарю. Я сама
как-нибудь справлюсь.
Уитлокк опять усмехнулся.
— Диана, что ни говорите, а
вам не идет вид замерзшей
редиски.
Ну, вот это да! Хорошенький
комплимент — сравнил с
редиской. Да ещё с замерзшей!
Теперь мои глаза действительно
вспыхнули неподдельными
яростью и гневом.
— Считаю нашу беседу
законченной. Время вашей
аудиенции с редиской вышло.
Прошу покинуть это помещение.
— Я отошла к окну и добавила. —
И не появляйтесь здесь больше.
Мне и без вас есть чем заняться.
Я не видела лица Джеймса, но
предполагаю, что оно выражало
одновременно удивленье, испуг,
неуверенность и разочарование.
— Я обидел вас, Диана?
Помилуйте! Я вовсе этого не хотел!
Я хотел сказать, что…
— Довольно, Джеймс, —
спокойно и смягченно проговорила
я, повернувшись к нему. — Да,
ваши слова режут ухо, но они мне
не обидны. Обижаются на
человека, который имеет для
тебя какое-то значение…
Тут до нас донеслись голоса.
Уитлокк мгновенно ушел, а я так и
осталась стоять вполоборота у
окна.