Часть II.

Судовая запись № 1
Вернувшись на «Жемчужину», я сразу же ушла к себе в каюту. Эта ночь и наступивший день никак не укладывались у меня в голове. Столько противоположных эмоций, мыслей, о которых было стыдно думать. Я легла на кровать, отвернувшись к стене, и попыталась заснуть. Несколько голодных дней дали о себе знать несмотря на то, что ночью во мне были силы. Я была не просто как выжатый лимон. Не было сил даже плакать или улыбаться. Я закрыла глаза, и тут же передо мной возник беззаботный веселый Томми, а потом спокойный взгляд Джеймса. Так или иначе, но сегодняшней ночью я потеряла этих людей. Навсегда.
Бродя среди дебрей своих мыслей, я потихоньку забылась беспокойным сном. Проснувшись через несколько часов, я не почувствовала ни прибавления сил, ни спада усталости. На глаза давила чудовищная головная боль, неизменная спутница температуры. Я опять закрыла глаза. Тут открылась дверь, и кто-то вошел, остановившись у входа.
— Диана, пошли. Пора бы поесть, — спокойно сказал Джек.
— Иди, я не пойду, — ответила я.
— Ты что-то сказала? — переспросил Джек, не расслышав мой шепот.
Я напрягла связки и повторила, но громче не получилось нисколько.
Джек подошел ко мне и перевернул на спину, потом приложил ладонь ко лбу, и в его глазах мелькнул испуг.
— Ого, — первое, что он сказал. — Слушай, не хочешь идти, тебе принесут еду сюда, но поесть ты должна, иначе выздороветь не сможешь. На, погрызи для начала. — Джек протянул мне большое яблоко. — Я сейчас.
Мы поужинали у меня в каюте, потом я легла спать. Джек оставил несколько бутылок рома как лучшее лекарство от всех болезней.
Но наутро мне не полегчало, а стало только хуже. Кашель практически не прекращался, а температура не спадала. Это была самая отвратительная неделя в моей жизни. У меня началась жуткая лихорадка, и всё время я пребывала в каком-то полусне. Кок, кажется, готовил какой-то отвар. Или мне казалось, но, тем не менее, кто-то поил меня чем-то. Всё было расплывчатым и не цеплялось в памяти. Знаю, что со мной проводил много времени новый судовой врач, взятый недавно в плен. Это был тот единственный случай, когда я мечтала вдруг очутиться в двадцать первом столетии возле какой-нибудь аптеки, но, прихватив лекарства, немедленно вернуться сюда. Наконец, дней через пять, мой разум прояснился, и доктор с улыбкой сказал, что «жар спал, значит, будет жить». Меня это сообщение порадовало, но все же ещё три дня я провела на «больничном».
В свое новое здоровое утро я проснулась, едва встало солнце. Я увидела зайчиков на моей двери и сладко потянулась. На столе стоял огарок свечи, бутылка докторского вина, несколько кусков хлеба, а на тарелке лежали три яблока. Зверский аппетит здорового организма рыкнул во мне голодным львом. Наверно, я б никогда не подумала, что уже зачерствелый хлеб и сочное яблоко могут оказаться такими вкусными. Довольно быстро я покончила с этими разносолами, стоя у окошка и любуясь морем, а потом решила идти на палубу. Я переоделась в свой излюбленный пиратский наряд и уже открыла дверь, как на пороге появился доктор. Он испуганно вскрикнул и, недовольно причитая, попытался уложить меня в постель. Но куда уж там!
— Док, вы, что, издеваетесь? Я уже здорова и ни за что не лягу! — сказала я, вырывая свою руку из цепких докторских пальцев.
Доктор недовольно и бессильно вздохнул, а я задобрила его оставшейся бутылкой вина.
Перед тем, как выйти на палубу, я тщательно пощипала себя за щеки, чтоб никто не посмел сказать, что я бледна, что нужно поберечься и т. п. На палубе было не очень многолюдно, скорее всего, потому что «Жемчужина» дрейфовала, как мне показалось. И это было весьма странно. По моим подсчетам, мы уже должны были прибыть на Тортугу. Оказалось, что «Черная Жемчужина» качалась на волнах рядом с каким-то портом, ни в коей мере не похожим на пиратскую гавань.
Нда, я серьезно потерялась за эту неделю. Где мы? Что произошло? Были ли мы на Тортуге? Снял ли Джек свое проклятье? «Эх, надо было хоть у доктора что-то расспросить, — подумала я. — Теперь буду как попугай: а что это? А когда это?».
Моего появления никто не заметил, да я о нём и не объявляла. Просто тихонько поднялась на капитанский мостик, в надежде увидеть там капитана Воробья. Но Джеки там не было, поэтому я пошла к нему в каюту. Я постучала в дверь.
— Ну что ещё? — донесся недовольный голос Джека. — Заходи. Неужели так трудно справиться с кораблем даже во время стоянки? — проворчал Джек, не поднимая глаз, сидя за столом, уткнувшись в книгу.
— Не думаю, — смело ответила я.
Джек вскинул голову и радостно улыбнулся. Он встал и медленно подошел ко мне, которая еле сдерживала улыбку «девять на двенадцать».
— С возвращением на борт, дорогая! — сказал Джек, радушно разводя руками.
— Спасибо, — ответила я, смутившись.
— Ну, раз тебе лучше, мы можем отплывать! Так, надо поднять паруса, ловить ветер. Время неумолимо, — протараторил Джек, выпроваживая меня на палубу.
— А, Джек, я… — Но Джека уже и след простыл.
Полная непонимания, я стояла на палубе и провожала матросов рассеянными взглядами. Более чем странная встреча.
Я отошла в сторонку, чтобы не мешать матросам заниматься делом. Паруса подняли быстро, и попутный ветер погнал «Черную Жемчужину», словно легкое перышко. С чего вдруг Джек не захотел разговаривать со мной и буквально вытолкал из каюты? И куда мы так спешим?
Тут я увидела Джека, поднимающегося на мостик, и направилась к нему.
— Джек! — Кэп вздрогнул, словно испугался меня, и тут же направился прочь. — Джек, ты куда? — Я последовала за ним. — Джек, что происходит? Объясни мне! Куда мы идем? Почему ты со мной не разговариваешь? Что я сделала?
Джек Воробей резко остановился, а я чуть не врезалась в него. Потом он медленно повернулся, и на его губах тихо засветилась улыбка.
— Диана... — словно спросил он. — Что тебя тревожит?
— Ты...то есть, твое странное поведение.
— О, вовсе ничего странного, — ответил Джек и опять быстро зашагал вдоль борта, проверяя всякие тросы. — Работы многовато, как видишь. Надо бы выжать больше скорости из парусов. Хей, Гиббс, держите круче к ветру!
— Джек!
— Ммм?
— Может, объяснишь мне всё. Нормально.
— Чего ты не поняла? — Джек удивился и начал спускаться в трюм.
— Ты избегаешь меня?
— Бог с тобой, Диана! С чего ты взяла? Эй, вы! А ну-ка! Если через полчаса палуба не будет блестеть, скормлю вас рыбам. Диана, у тебя паранойя. Всё в порядке, просто я сейчас немного занят. Давай потом. Ребята, отнесите эти мешки туда. Да поживее! — Матросы взялись перетаскивать мешки, тем самым отрезав меня от Джека, который словно растворился.
— Ну-ну, — проговорила я. — Потом, так потом.
Я поднялась на палубу и уселась на лесенке. Через некоторое время ко мне подошел мистер Гиббс и поинтересовался:
— Чего это вы тут сидите, мисс, с таким лицом?
— С каким лицом? — испугалась я, невольно ощупав себя рукой.
— С непонятным. Вас словно по голове стукнули, простите за такое сравнение.
— Ага, стукнули, — буркнула я.
— Неужто Джек? — Гиббс уселся рядом.
— А знаете что, Гиббс? Расскажите, что произошло? Ну, за ту неделю.
Гиббс пожал плечами.
— Да, ничего, собственно, и не произошло. С чего вы взяли?
— Как, ничего? — удивилась я. — А где мы? Это ведь не Тортуга.
— Ну да, не Тортуга. До Тортуги мы не доплыли. Этот доктор, что лечил вас, сказал, что лекарства у него есть. А потом, когда мы и этот порт-то уже проплыли, Джек выходит от вас, злющий, и говорит: «Разворачивайтесь, живо в порт!». Ну, а что делать? Вернулись. Так Джек матросню каждый день в порт гонял за лекарствами. Доктор-то этот умный оказался. Ишь, как быстро на ноги вас поставил!
— Джек был у меня? — тихо проговорила я.
— Что?
— А…?! Нет, ничего. И Джек не пошел на Тортугу? Ведь ему надо спешить!
— Ну, как видно у Джека появились более важные вещи. — Гиббс пригнулся и сжал губы, явно взболтнув лишнее. Я сделала вид, что не заметила этого. — Нда, вот уж он злился, что с этой книгой ничего не выходит!
— С книгой?
— Ну, наш гений же должен знать, что к чему. Вдруг гадалка обманет, а он ей возьмет и карты вскроет.
— А она может обмануть?
— А кто не может? И кто не обманывает?
Я пожала плечами. В это время из трюма донесся грохот и недовольная перебранка матросов. Да, Джек, видимо, лютует.
— Я одного не пойму, если Джек так давно узнал о проклятье и обо всей этой кутерьме, то почему спохватился только сейчас?
— Ну, Джек, конечно, верит во все эти предания, но всегда всё склонен проверять на собственной шкуре. И ничему-то его жизнь не научила!
— Разве? А мне наоборот показалось, что уж жизнь его многому научила.
— Так кажется на первый взгляд, но Джеки, как сами видите, всегда блестяще впутывается в какие-нибудь неприятности.
— Но и также блестяще выпутывается. Разве нет?
— Да, — протянул Гиббс. — Но, ей Богу, не всё ему будет попутный ветер. И пропадем мы все вместе с капитаном Воробьем.
— Хм, а мне кажется, что удача при нём всегда. Во всяком случае, далеко от него не уходит. — Я улыбнулась своим мыслям.
— Да, сейчас бы сюда эту удачу. — Гиббс посмотрел на паруса. — Эй! Куда вы это тащите? Болваны! Простите, мисс Диана.
Гиббс пошел разбираться с матросами.
— Что ж, значит, всё-таки Тортуга? — спросила я у себя.
— Тортуга, — подтвердил сзади голос. Я вскочила и обернулась. — Вы мило болтали.
— А ты, Джек, мило подслушивал? Это нехорошо.
— Да, я знаю. Но вы сидели у меня на пути, что же мне надо было сделать? — спросил капитан.
— Ладно. Спасибо, что… — Ну почему так? Джек был в трюме, а у меня была готова превосходнейшая речь благодарности. Теперь Джек передо мной, а я не могу вымолвить и слова! — Спасибо, что не оставил меня…в…беде.
— Пожалуйста, — льстиво улыбнулся Джек. — Так как там, с моей удачей? — Джек очертил в воздухе нечто, якобы похожее на ауру.
— Попутный ветер, — только и смогла сказать я.
— Так, значит, она при мне? — спросил Джек у самого себя и посмотрел в компас. — Что ж, это славно!
— Джек, я хотела…
— Прости, дорогуша, но у меня нет времени, — ответил Джек, слегка поклонившись, и пошел прочь.
— Ты избегаешь меня!
Джек только всплеснул руками и всё равно ушел.
— Прекрасно! — саркастично прокомментировала я.