Понедельник, время кросса, но кое-кого, у которого белые лапки - вчера прививали.

А значит, у белых лапок и их носителя стартовала неделя матрасинга, когда ничего тяжелее индюшьих составляющих в списке нагрузок нет. И вообще полный санаторно-курортный режим.
Чего не скажешь о мамане. У мамани всё с точностью до наоборот. Раньше выгул Вайса плавно совмещался с утренней тренировкой во славу экономии всех ресурсов. Теперь всё: пёс - отдельно, кросс - отдельно.
В надежде сэкономить время хоть в чем-то, Вавочку я пошла гулять в цивильном, как была после сдачи Поляны в детсад. Сапожищи только вот переодела. Без сапожищ у нас за околицей никакие шасси не сработают, стандарт погружения не ниже щи́колотки. Да и до околицы не больно разбежишься.
Прочие же пролетарские облачения (парку с отпечатками богатырских лапищ, обслюнявленные штаны и шапку, за истинное название которой могут забанить) решила не доставать. В конце концов - мы быренька, до леса и обратно, что там может случиться. Комбез у Бубы не просох со вчера, да и ладно, пусть будет счастье у ребенка.
Буба смотрит озадаченно и ищет подвох: стартовый день, но мать не в кроссовках. Странно, очень странно. Щас пойдет за комбезом? Нет, не идёт, идём без комбеза, значит бегать, но в сапогах она не бегает, просчитался, но где? Хм-м...
Это "х-мм" он выдает всю дорогу до поля. Когда мы поворачиваем на диагональ (ту самую, про которую я рассказывала в саге "Про вежливого лося") - понимает, что кажется, сегодня пруха и выходной, можно расслаблять булки. Подбирает палочку (это маст хэв, если у нас фрирайд и американская вольница), и волосы назад скачет по генеральному курсу. Без нагрузок, ага.
Я тем временем понимаю, что ну, радуется деть, надо бы пройти до поля. Понятно, что тот самый грейдерный отрезок "не проехать не пройти" никуда не делся, но гуляет же псыня, до чего хорошо, и солнышко проглядывает. Надо дать мальчику набегаться, а то опять ведь на весь день в деревне Гадюкино дожди. Что может случится?
Додумывая финал этой благотворительной мысли, я ступаю на вымоченную нехоженную колею от грейдера. Колею, по которой в первозданном виде ещё можно было как-то проскакать. Но в деревне Гадюкино вторую неделю дожди, и шансы тут только у природой шипованных белых лапок. А я поскальзываюсь, и чиркая сапожищами в зенит, втыкаюсь в планету правым бортом. Хорошие сапожищи, патентованная eva, теплые, неубиваемые. Вот только ссскользкие, ттттвари.
Буба слышит смачный шлепок и мчится меня спасать. Что вы, Мамо, устали? Нет? Все хорошо? Отдыхаете? Ну, я пойду, а то там интересное, лось какал...
Я сладким голосом отпускаю Бубочку не все четыре стороны. А потом длинно, детально и с выражением описываю во Вселенную сложившуюся ситуацию и мое субъективное мнение о ней. Там непоследовательно присутствует коромысло в сочетании с совершенно несочетаемыми предметами, одушевлёнными и не очень. И глядя на меня, Вселенная потрясенно молчит. И даже одинокий фавн нигде ничего не играет.
Я встаю, оглядываю масштаб приземления с одной стороны, и понимаю, что гипотетически уже тоже могу играть и резвиться с Бубочкой. Прям вообще без оглядки на социальный статус добропорядочной матери, полчаса назад чинно ведущей красавицу-дочь в детсад.
Прятаться от псына по кустам, прыгать на дальность через обочины, и драться за березовый дрын.
Хотя-я, стоп. В деревню есть шанс вернуться приличной: если справа я истинный прораб из котлована, то слева на мне нет ни капельки. Хмм, как раз этой стороной вдоль забора можно пройти, и даже никто ничего не заметит, если встретится.
Вайс меж тем широко, с оттягом - скачет через водоотводной ров туда-сюда и бодрой трусцой обследует обочины. Вопреки здравому смыслу - на его белоснежной шубе ни капли грязи. Чуть-чуть лапки замарались, и то не критично.
И внезапно я понимаю, почему: обочина то вся в осыпавшейся листве пополам с опилками. Осень же. Дивная пора, очей очарованье. И пышное природы увяданье. Оно увядало-увядало, да по краешку всю грязь и засыпало. Всем вот этим золотом и багрецом. Багрецом особенно. Вот я балбес! Псын - и то сразу допер, хоть у него и лапки.
- Буба! - говорю я с выражением.
- что, Мамо?
- на твоём месте должна была быть я.
- не понял?
- вернее, наоборот, Буба!
- опять не понял
- всё, иди дальше гуляй. Я, пожалуй, к тебе на обочину перепрыгну. Там почище.
- может быть не стоит, Мамо? Вы чего-то, я смотрю сегодня не в форме, хорошо, что бегать не стали...
- Буба, не обсуждай маминых решений, я сказа...
Короче, на первой попытке прыжка с места в длину (между прочим, некогда в спринтерской юности - моей любимой дисциплины) я по второму разу не учитываю коэффициент скольжения, и монументально падаю в ров. Недолёт. Угадайте, на какую сторону состоялось приземление.
Вайс осторожно подходит ко рву. Теперь полный порядок. Я со всех сторон, как прораб из котлована. И молчу, как молчала накануне Вселенная. Ну, видимо, потому что по первому разу я уже все сказала в полном объеме, чего тут дополнять-то.
- таки я же говорил, Мамо...
- Буба. Не начинай. Лови лучше палочку.
И мы с Бубой играем в палочку. А потом в листик. А потом в прятки. А потом в догонялки. Буба счастлив, но виртуозно уворачивается от моих грязных рукавов и чистых рук, которые я тщательно вытерла об грязные брючины.
Зато прятаться у меня теперь получается на редкость качественно. Полное слияние с ландшафтом. Чего мне, в конце концов, терять, кроме лишних комьев плодородного грунта на подоле.
На выходе из "лосиной зоны" я думаю, что вот сколько времени я с ним ношусь, а ещё ни разу не упала, надо же. И при перепрыгивании водоотводной траншеи обратно немедленно падаю - на этот раз плашмя на брюхо. Не то, чтобы это как-то повлияло на мой текущий look. Но теперь единственный мой чистый фрагмент - морда лица - в крапинку. И это уже реально смешно, поэтому мы со Вселенной принимаемся ржать. Что несомненно, смотрится посреди пустынной дороги, обрамленной голым осенним лесом, довольно готично.
Буба скачет вокруг весёлым козликом, размахивая очередной подобранной веточкой. Он явно рад, что мать у него такая зажигалка. Что может вот так, запросто, стряхнуть оковы цивилизации и годно погуляться вместе с ним с утра. Э-эх, почаще бы ее так торкало. На нем по прежнему ни капельки, белоснежный, хоть сейчас на выставку. Только лапочки чуть запачкались.
Я достаю из-за пазухи абсолютно чистый поводок, и мы идём обратно. На стометровом отрезке обитаемой дороги поворота на Гадюкино по пути нам встречаются: трое соседей, машина газовой службы, почтальон и заблудившийся рекламщик интернет-провайдера. В жизни тут не бывало в будний день такого трафика. Но - со всеми я вежливо здороваюсь, и отпускаю изысканные, как на светском рауте - афоризмы и каламбуры. Про то, что да, такая пора, очей очарованье, и вы не поверите, но вот просто багрец. Мне вежливо кивают и деликатно сочувствуют.
А я вполне обоснованно жду, когда на оставшихся двадцати метрах до дома мне навстречу вынырнут уже из подпространства а) администрация нашего детсада, (а заодно и муниципального округа), бэ) местный депутат с корреспондентами газеты "Гадюкинский Аграрий", вэ) органы опеки и ПДН и гэ) представители Гринписа.
Но и им я тоже расскажу про багрец. И конечно, они, очутившись тут совершенно случайно, поверят мне, а не первому впечатлению, что вежливая и интеллигентная Полинкина маман в миру по канавам в будний день с утра валяется, а чистый псыночка её из них ходит добывать.
Дома я снимаю с себя всю свою некогда приличную одежду, и одним грязным комком пихаю в стиралку. Протираю Бубе лапочки, отряхиваю махровым его полотенцем (одним из четырех) брызги с брюшка - и всё, он чистый и пушистый, как белое облачко. Идёт неспеша досматривать сны перед завтраком к спящему отцу под бок.
А сама под скептическим взглядами кота и делегации пучеглазых цихлозом (их уже давно ничем не удивить) надеваю кроссовки и условно-чистую спортивную форму.
У меня по плану пятак, и именно поэтому я не запускаю стиралку. Место там ещё есть)))
Автор: Imi Samo.
Фото автора.
#рассказы