Телепорт

- Я всегда говорил, что для транспортировки людей имеющаяся технология не годится. Она опасна и непредсказуема. Тем не менее, глупо было отрицать перспективность такого метода переноса объектов.
Профессор откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
- И что можно переместить, если камера имеет габариты метр на метр? - уточнил ассистент.
- Например, детали для различной техники. Их можно доставить куда угодно, имея точные координаты двух точек. Сначала я думал, что так мы будем передавать запчасти, инструменты, провизию на МКС. Но расчёты показали, что у нас нет технических возможностей скорректировать устройство с учётом движения небесных тел. Зато в пределах одной планеты такая задача выглядела куда проще.
- Вы провели эксперимент? - заинтересованно спросил помощник.
- Да, мы проверили догадки на лабораторных крысах. Одну из них погрузили в медикаментозный сон. Затем сделали ей УЗИ и МРТ. Аппаратура была подключена к системе переноса. Нам удалось установить точные координаты камня в крысиной почке и перенести его в колбу, находящуюся в другой комнате. Разумеется, оксалат кальция, это не живое существо. Потому говорить об экспериментах с переносом той же крысы речь не шла.
- Состав и характеристики конкремента не изменились?
- По сути, не поменялось ничего. Размеры, форма, состав, остались прежними. Но нас интересовали живые ткани. Представьте, что кому-то на другом конце планеты нужна кровь или донорский орган, а отправка самолётом - слишком долгая процедура
Профессор закурил, выпуская клубы дыма в приоткрытое окно. Его ассистент уселся рядом и спросил:
— А почему проект тогда закрыли?
— Потому, что кто-то проболтался о нём. Набежали активисты, репортёры, начали нам угрожать. Им кто-то сказал, что мы занимаемся чем-то опасным. Очень сложно спорить с дилетантами. Особенно, если они не хотят ничего понимать. Но у нас тогда случилось ЧП, которое полностью изменило ход развития проекта.
— Что произошло?
— Эти самые активисты вырубили нам свет. Да, сработала экстренная система, врубилось резервное питание. Но настройки полетели и вместо разборки в одном месте и сборки в другом, автоматика выполнила дупликацию. Мы получили два одинаковых объекта.
— В смысле?
— Вместо того, чтобы исчезнуть в точке А и появиться в точке В, объект был продублирован во второй камере. До этого мы считали, что подобное невозможно.
— То есть…
— Если вы положите четвертак в первую камеру, то во второй получите ещё один. Нет, Боб, я вовсе не стал штамповать монеты, но это открыло для нас совершенно новую область знаний. К примеру, у вас есть самый дорогой алмаз в мире. Вы кладёте его в устройство, а на выходе получаете точно такой же. Не имитацию, Боб!
— Удивительно, сэр… Ведь это означает, что мы можем любой редкий материал размножить столько раз, сколько это требуется.
— По сути, да. Но я в этот момент задумался о другом. Мы, учёные, повторяем путь того, в кого так долго не хотели верить. Повторяем каждое его чудо. Помнишь, Боб, историю про пять хлебов и две рыбки? Сейчас я смогу это повторить. Накормить целое поселение. Во вселенной достаточно нужных частиц, чтобы провести дупликацию таких простых объектов. Но это уже готовые продукты или обработанная, мёртвая рыба.
— Вы задумались о дуплицировании в качестве метода клонирования?
— Только между нами, Боб. Я взял ту самую крысу, которую мы избавили от камня в почке и создал вторую. Мы с коллегами две недели наблюдали за поведением, пищевыми привычками. Зверьки вели себя одинаково, даже мимика у них была предельно похожей. Конечно, мы не могли судить, как бы действовал человек, кем бы он себя ощущал, мог ли мыслить точно так же, как его «прототип». Конечно, у меня была идея провести эксперимент на нейтральной территории, сделать копию эмбриона…
— Но сэр, вы ведь понимаете последствия таких действий?
— О, да! Конечно, Боб! Я понимаю, что это станет последней точкой в этой гонке за чудесами. По сути, это было бы «ребро Адама». Впрочем, в чуть более простой версии. Ведь мы получаем копию, а не существо другого пола. Если представить, что мы поймём принцип сборки… Тогда мы сможем получить из исходного объекта любой другой. Это подобно работе дизайнера. У него есть идея, материалы, из которых он, используя 3D-принтер, может создать что угодно.
— Будет ли этот человек полноценным, профессор?
— Боб, ты знаешь статистику рождения детей с отклонениями? Серьёзными, мешающими жить? Количество олигофренов? Ребятишек, которые всю жизнь проводят в больницах?
— Сэр… вы же не сделали этого? Вы не клонировали эмбрион?
— Нет. Я дуплицировал уже родившегося малыша, которому немного не повезло. Одна ошибка и он уже не мог самостоятельно дышать, есть… Мы с коллегами нарушили этим поступком много законов, но ни разу об этом не пожалели. Родители мальчика ничего не знали. Мы взяли младенца вместе с аппаратом искусственной вентиляции лёгких и всем, что требовалось. Перевезли его в наш закрытый бокс и сделали то, что повторяли десятки раз. Камеры метр на метр не хватало для взрослого человека. Но малыш отлично помещался внутри.
— Что стало с этим младенцем? Он выжил? У него не было отклонений?
— Дупликация прошла успешно. В камере №2 появился розовощёкий малыш, который прекрасно сам дышал, кричал, проявлял активность. «Оригинал» умер через несколько часов… Наше творение мы отнесли назад. Все, кто участвовал в этом, поклялись молчать. Дуплицированного ребёнка назвали Роберт. Роберт Пэйтон Третий.
— Не может…
— Да, Боб. Ты первый и единственный человек, которого создал не Господь Бог, а интересная ошибка во время научного эксперимента. Ты — живое чудо. Но я не могу поделиться этим с коллегами. Ведь тогда меня ждёт суд.
— Даже не знаю, как на это реагировать…
— Боб, я учёный и не верю в судьбу. Но какова вероятность того, что у меня всё получится, ребёнок доживёт до твоего возраста, станет специалистом, работающим в одном учреждении со мной? Тем не менее…
— Это сложно принять, переварить, но для науки… Ведь теперь мы сможем спасать жизни людей. Сможем дублировать донорские органы!
— Де факто — да. Однако де юре у нас нет успешных экспериментов с живыми организмами, их тканями и органами. Даже, если я сознаюсь во всём, не существует никаких доказательств. Видеозаписи мы не делали. Есть лишь три свидетеля. Но это лишь слова людей.
***
Роберт заперся в раздевалке и уставился в зеркало. Чёрт… это очень сложно принять. Тот факт, что ты — клон самого себя. Не человек, рождённый отцом и матерью, а результат сложного эксперимента. Как жить с этой мыслью дальше? Тогда, говоря с профессором, он ещё не мог осознать, как это будет давить на него позже. Сейчас ощутил, что вряд ли сможет держать в себе такую тайну. Ведь если…
Он на миг представил, что коллега умрёт, унеся с собой все тайны и человечество никогда не получит уникальную технологию. Ведь первоначальный проект засекречен и закрыт, а то, что они делают сейчас, построено по новой схеме, в которой уже нет такой ошибки.
***
Профессор сейчас, кажется, поседел сильнее обычного. На мониторе открытое письмо от старого коллеги. Они не учли пары мелочей. Казалось бы, незначительных.
Он схватился за сердце. Тяжело выдохнул и потянулся за коробочкой таблеток. Одна. Две. Глоток минеральной воды из бутылки. Ему нельзя сейчас вот так глупо помереть. Ведь если есть хотя бы минимальный шанс спасти мальчишку… Он должен быть. Непременно должен.
Профессор подождал, пока лекарство подействует и непослушная мышца перестанет рваться из его старческой груди, собрал вещи, документы и вызвал такси. Водитель — улыбчивый мексиканец, спросил, куда везти.
— Институт Хокинга. Быстрее, дружище. Щедрые чаевые я тебе обещаю.
***
Боб допил вторую бутылку виски. Выглянул в окно. Тишина, темнота. Никого нет. Да, потом люди соберутся. Кому-то станет плохо… Но что поделать? Он открыл окно и сделал глубокий вдох. Чёрт… ведь сейчас произойдёт самая сенсационная смерть в истории. Один человек умрёт дважды.
Сначала вниз полетел стакан. Боб ждал, когда он соприкоснётся с асфальтом. Услышал звон разлетающегося стекла. Интересно, как он упадёт? Вниз головой или плашмя? Успеет ли ощутить боль? Хотелось бы покончить со всем побыстрее.
***
Профессор трижды ронял ключи, пытаясь открыть дверь в законсервированную часть лаборатории. Включил резервное питание. Лампы над головой зажглись, осветив помещение тусклым жёлтым светом. Очень хотелось курить. Во рту пересохло, а в висках пульсировала кровь. Благо, таблетка ещё действовала.
Док достал ноутбук и подключился к установке.
— Так. Я должен понять, как обойти эту ошибку.
Он провёл расчёты. Коллега оказался прав. Оставив настройки по умолчанию для экономии энергии, они внесли в работу системы глупую ошибку. Объект дупликации имел дефект, не позволяющий считать его полноценной копией. Машина, разумеется, считала усреднённый процент. Ведь она лишь проводила анализ теоретической жизни младенца. Что он проживёт 60 — 70 лет, не заболев какой-то вирусной или бактериальной дрянью, не попав под машину или не став жертвой психопата. 42% от усреднённого результата… Он не помнил, от 60 или от 70. Но в любом случае получалось очень мало. Даже, если брать по максимуму, то Боб попросту исчезнет, не дожив даже до тридцати. Впрочем, может быть и хуже. Чуть больше 25 лет. Сейчас ему 24… Или уже 25? Док пытался вспомнить дату рождения спасённого малыша.
***
Боб свесил ноги и посмотрел вниз. Чертовски высоко. Впрочем, когда он боялся сложностей? Нужно просто качнуться вперёд, как на качелях. Только глаза лучше закрыть, чтобы не обделаться от страха в полёте.
***
«Вы желаете использовать дамп данных дупликации №64»?
Профессор на мгновение «подвис», пытаясь осознать, что только что нашёл. Как он об этом раньше не подумал… Система создавала дамп памяти, чертовски большой файл, хранящийся на сервере, к которому он сейчас подключился. Как его только не удалили за столько времени? Обычно такие рояли в кустах бывают лишь в дурацких фильмах. Впрочем, когда судьба подбрасывает такой шанс, глупо от него отказываться.
***
Моросил мелкий дождь. Док стоял в первых рядах. Ближе только родители Боба. Отец держал мать за плечи, а та тихо плакала.
— Ну же… мы ничего не могли сделать. Джен, ты ни в чём не виновата… — говорил он супруге, но та ничего не слышала. Она смотрела, как закрытый ящик опускают под землю. Как падают первые комья земли.
Профессор подошёл ближе, взял в руку горсть влажного грунта и бросил вниз. Услышав глухой звук удара о деревянную крышку, он развернулся и пошёл к выходу, стараясь не встречаться взглядом с родителями коллеги.
***
Всё тот же улыбчивый таксист-латинос вёз его домой.
— Слушай, я третий раз попадаю в твою машину, но всё не спросил имени.
Водитель обернулся и ответил:
— Лазарь, сэр. Мать меня родила в больнице святого Лазаря и назвала в честь него.
— Лазарь, значит… Чудесное имя для ребёнка.
***
Звонок в дверь разбудил Джен Пэйтон. Она наспех накинула халат, закуталась в плед и пошла на первый этаж. Никого не увидев через глазок, она приоткрыла дверь на цепочке и увидела корзину с розовощёким малышом.
— Боже… кто тебя оставил…
Женщина нагнулась и ребёнок потянул к ней ручки.
— Что это у тебя?
Она заметила, что в корзинке лежит небольшое письмо.
«Дорогая миссис Пэйтон. История этого ребёнка слишком невероятная, чтобы быть правдой. Однако, если вы проведете экспертизу ДНК, то убедитесь, что он является вашим сыном. Назовите его Бобом и вырастите хорошим человеком. Знаю, вы это сможете. Я не могу сказать вам больше.
Доброжелатель».
— Джен, кто это был? — супруг застыл на месте, когда жена обернулась к нему с младенцем в руках.
— Я не знаю, милый. Но этого малыша точно нельзя оставлять на улице. Правда, Боб? — она поцеловала младенца и протянула мужу письмо.
#ВладиславБезлюдный@