За гранью привычного.

книга 2. полностью
КНИГА ВТОРАЯ.
ЗА ГРАНЬЮ ПРИВЫЧНОГО
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НЕСУРАЗИЦА
Глава 1. (Продолжение)
1.
Иван шагнул за камень с левой стороны и оказался перед своей машиной.
Машина стояла там, где он её и оставил. Только была она без колес и покоилась на чурбаках.
- Ну, вот, - сказал он. – Коня я, кажется, уже потерял.
Левая передняя дверца была открыта. Иван заглянул внутрь – ключ зажигания на месте, а радио и навигатора не было.
Иван обошёл машину вокруг. Багажник тоже был открыт. Всё, что в нем было (правда, Иван не помнил, что именно) исчезло.
На лобовом стекле обосновалась многоногим пауком трещина.
- А вот это-то, к чему уж, - обиделся Иван. – Интересно, кому тут в Тридевятом царстве, Сказочном государстве всё это понадобилось?
Не зная, что делать дальше, он сел в автомобиль. Расслабился. Оказывается, как это приятно сидеть по-человечески в мягком кресле с велюровым чехлом, спиной и задом ощущать все прелести цивилизации, а не на голой земле, бревне или в лучшем случае пенке.
Подумав о прелестях цивилизации, Иван тут же ощутил сильный голод. Он прислушался к пению китов в своем животе:
«Вот беда-то! Это я поспешил за камень, не пообедав шагать. И Аука не сообразил, ничего в дорогу дать. Да и когда ему соображать было? Я же думал, шагну за камень, да пока тропинку найду. А тут, - бац – и на тебе!».
Вспомнились Аукины угощения.
Киты в животе выбросили фонтаны желудочного сока, рот наполнился слюной.
- Да, что же это такое? Никогда так не было, и вот опять. Просто беда, какая-то!
Иван оглянулся по сторонам. Вид леса без тумана был не таинственен и тривиален.
«Вряд ли в таком лесу водится какая-нибудь съестная живность? А хоть бы и водилась – чем её добыть?»
В голову ему приходили разные варианты выживания, но не один, по здравом размышлении, не был исполним. Оставалось только ягоды собирать.
«И вообще, что дальше делать? Ну, вот нашёл я своего «коня», а дальше что? Куда-то надо идти. Куда? Да ещё и голодным…».
- А что если?.. – Иван глянул в зеркало заднего вида…
Далеко ли он на машине отъехал в Тридевятом царстве, после того, как свернул за угол? Метров пять, не дальше. Если так, то можно сходить домой, прихватить там, что-нибудь съестное…
«Хм!.. Съестное! Откуда? Кощей же всё сожрал… Можно, конечно, орудие, какое-нибудь, для охоты взять? Что у него дома есть? Хороший складной нож, кто-то дарил… Да ну, смешно! Идти на Кощея со складным ножиком. А если на зайца? На зайца можно, но кто его догонит? А можно же в магазин сбегать. Это не далеко. Деньги взять, сбегать в магазин, купить, что надо, и сюда…»
Иван вышел из машины, встал спиной к багажнику. Перед ним был всё тот же пейзаж – тропа вьющаяся среди вереска, окруженная редкими березками и корявыми сосенками. Он вспомнил, что когда завернул за угол, то там тоже была улица, которая в один момент превратилась в этот лесок. А если пойти в обратном направлении, то значит… А может это ничего и не значит. Надо проверить. И он осторожно стал отмерять шаги: один, два, три, четыре, пять. После пятого шага он неуверенно остановился.
Пока ничего не произошло.
Впрочем, возможно это из-за погрешности в предположенном расстоянии…
Иван осторожно протянул руку перед собой, словно нащупывая невидимую стену и боясь неожиданно наткнуться на неё, сделал осторожный шаг вперед. И тут же отдернул руку, так как кисть её исчезла, словно растворившись в воздухе.
- Вот он вход в Тридевятое царство. И выход из него…
Иван ещё раз сунул руку в пустоту. Теперь он заметил, что пейзаж вокруг руки покривился легкой, словно водной рябью. Всё глубже погружая руку в дрожащее пространство, Иван наткнулся на что-то мягкое. Чтобы это могло быть?
- Доведём эксперимент до конца, - прошептал он, вплотную шагнув к невидимой стене, сунул голову в неизвестность.
Перед ним была улица, дом, свернув за угол которого, можно попасть в свой двор. А ещё перед ним стояла онемевшая тетка с сумками и очумелыми глазами смотрела на него. Иван представил, что она видела в данный момент: лицо, появившееся из ниоткуда, и руку, висящую в воздухе, и ощупывающую её грудь.
Пока Иван представлял всё это, тетка, выронила из рук сумки, и так завопила, что на её крик повернули головы все прохожие, которых, увлеченный своим экспериментом, он не сразу заметил. Иван отпрянул на полшага, и тут же и улица, и кричащая тетка исчезли.
Иван слегка потряхивало от произошедшего. Каково же было бедной женщине, подумал он. Как бы это «приключение» не закончилось для неё в лечебнице определенного профиля.
- Значит днем выходить из Тридесятого…Или Девятого царства – запутался уже – нельзя. Надо дождаться ночи.
От осознанья того, что теперь придется ждать темноты, в желудке Ивана опять запели киты.
«Ёлки-палки, - спохватился он. – Надо было схватить сумки, что тетка выронила из рук. Там обязательно бы нашлось что-нибудь съестное».
Киты в его желудке продолжали свой концерт, и Иван пошёл искать подножный корм.
Глава 2.
(У Яги)
1.
В избушке Яги шло общее собрание.
Яга держала слово:
- Ну, деточки мои, пришла и наша пора. Иван шагнул за камень…
- И что он выбрал? – спросил кот Баюн.
- Надысь от лешего бельчонок прискакал. Леший велел передать, что Иван выбрал «коня потерять».
- Так у него же не было коня, - удивился Бесхвостый волк.
- Вот потому он это и выбрал, - сказала лиса.
- Надо к нему поспешить. А то намучается в наших краях: ни еды у него, ни снаряжения… Огня и то, поди, не сможет добыть…
- Ну, и где нам его теперь искать? – спросил Серый волк.
- Сейчас зеркало поспрошаем. А не знает, так котёл разведу…
Ворон кашлянул и сказал:
- Я думаю, и так всё понятно. Камень он же тоже не просто так, на том месте века простоял? Кого куда направить понимает…
- Ну и какое, по-твоему, его понимание?
- Как всегда – лапидарные: к коню, так к коню. А конь для него что?
- Что? – спросил Серый волк.
Ворон поднял крыло и, как он любил это делать в ответственные моменты, сунул под него голову и защелкал клювом.
В избушке нависла недоброжелательная тишина.
- Да, не томи ты их, - усмехнулась лиса. – Говори, а-то я скажу.
Ворон обвел всех взглядом полным превосходства:
- Иван своим конем считает что?
- Что? - взорвался Серый волк. – Говори, а-то ты мой характер знаешь!
Ворон посмотрел на Ягу:
- И как ты, Яга, с такими помощниками дела свои делаешь, не пойму?
- Я сейчас в тебя сковородкой запущу, так сразу и поймешь, как я свои дела делаю…
Василиса весело засмеялась.
- А ты чего смеешься?
- Да как не смеяться: один у Ивана конь – его машина.
- Мать моя капитолийская волчица! – ругнулся Серый волк. – Как я сам-то не догадался!
- Не мешало бы это проверить, - сказал Баюн и обернулся к зеркалу. – Свет наш зеркальце, скажи, да всю правду доложи: ворон верно всё сказал? Ничего нам не соврал?
Зеркало промолчало.
- Ну, чего молчишь? – Яга поднялась со стула, двинулась к зеркалу. – Отвечай, коли спросили.
- Всё верно он сказал, – равнодушно ответило зеркало в прозе, и замутилось, давая понять, что дальнейшие вопросы его не интересуют.
- Вот ведь, - проворчала Яга. – Обиделось, что не к нему первому обратились. Ну, Серый, и ты, Баюн, собирайтесь в путь-дорогу. Мы сейчас с Василисой узелок вам походный соберем…
- Я один, без Баюна быстрее дойду.
- Ну как в пути без товарища?
- Только не с Баюном, - взмолился волк. – Он же заговорит меня дорогой-то.
- А с вороном пойдешь.
- С вороном? С вороном пойду. Он в небе, я на земле. Что пропущу, он сверху заметит.
- Ага, как прошлый раз, - проворчал обиженный отказом волка, брать его в сотоварищи, Баюн, – когда ворон Горыныча проворонил.
- Будет вам, считаются как сведенцы. Пошла, я котомку Ивану собирать.
- Котомку? Вы же сказали узелок.
- В узелок всего не положишь.
- Чего всего?
- Как чего? – серьезно сказала Яга. – Семь чугунных хлебов, семь железных сапог…
Василиса подняла на Ягу испуганные глаза:
- Правда, что ли?
Звери засмеялись.
- Шучу я, шучу, - Яга поднялась и направилась в кладовую.
- Можно я с вами, - спросила её Василиса.
- А пойдем, сама посмотришь, что не чугунных хлебов, не железных сапог, я в котомку класть не собираюсь.
И Яга увела Василису в кладовую.
2.
В кладовой Яга сразу выдернула из груды какого-то тряпья небольшой заплечный мешок, встряхнула его, чихнула от пыли.
- Давно я тут порядка не наводила. Как-то надо прибраться.
- Сказали бы, я давно прибралась. А теперь уж что…
- Что теперь уж?
- Так теперь, как я понимаю, мне к Кощею надо как-то попасть, чтобы для Ивана желанной приманкой быть.
Яга промолчала. Достала из кучи ещё какое-то барахло:
- Пойдем отсюда. Темно тут и пыльно. На свету посмотрим, моль не побила ли.
Они вышли из кладовой.
В избе никого не было – звери разбрелись кто куда.
Яга вышла на крыльцо, стала трясти прихваченные в кладовой манатки, усердно выбивая из них пыль.
Василиса не приглядывалась к этим вещам. Села на лавку, задумалась.
Яга вернулась в дом, глянула на Василису:
- Ну, что, красна девица, призадумалась? Не вздыхай глубоко, не отдадим далеко, - и бросила на лавку рядом с Василисой вытряхнутые вещи.
Василиса стала их перебирать. Тут были и рубаха, и штаны, и рукавицы. Были и сапоги. Не железные, конечно, а из мягкой кожи.
«Наверное, очень удобные», - подумала она и, рассматривая их, спросила:
- Скороходы?
- Да нет, - ответила Яга. – Но хорошие сапоги: крепкие. Сносу не будет.
- И зачем это всё ему? Он же, наверное, одет во что-то.
- Конечно, одет. Только он уже в Осеннем краю, думаю, сильно и поизносился и перепачкался. Ты его одежку пока стирать, сушить будешь, да чинить, ему во что-то одеться надо?
- Я стирать? – Василиса удивленно подняла глаза на Ягу.
- Ну, а кто же? Я что ли? Твой мужик, ты за ним и ухаживай.
- Но… А как же Кощей?
- Я, думаю, обойдется Кощей без тебя.
- А как же… Иван же, вроде, должен меня освободить?
- Что тебя освобождать? Ты и так свободна. Видишь, какое дело-то: Иван твой в Осеннем краю не отступился от беды с медведем, выручил его. А мог ведь пройти мимо, словно его это не касаемо. Думаю, и от нашей беды не отступится, усмирит Кощея. Белка-то, что от лешего прискакала, ещё сообщила о том, что Ваня твой с Иным долго о чем-то беседовал. И тот его наставлял, что и как делать…
- С Иным? Это кто ещё?
- Леший его знает. А я не знакома, не довелось. Придет Иван, вот у него и спросишь. А пока возьми одежку-то, постирай…
Ошеломленная услышанным, Василиса схватила вещи и кинулась во двор. Но в дверях остановилась.
- Что ещё? – глянула на неё Яга. – Давай говори, что спросить хочешь?
- Я вот что спросить хочу… Только вы обещайте, что не обидитесь?
Яга внимательно посмотрела на неё:
- Ну, ну… Вижу вопрос серьезный. Давай спрашивай, постараюсь не обижаться…
- Там, в Яви везде где я читала про Тридевятое царство, про вас написано что вы, мягко говоря, не добрая…
- Было дело, - прервала её баба Яга. – Злодействовала, с Кощеем дружбу водила, со змеем Горынычем, с нечестью разной… Баюн тот тоже не всегда киской был… А, вот, как-то раз приболела я. Лежу в избушке одна. И всем моим друзьям до меня дела нет. Один Баюн рядом – сказки рассказывает. Вроде, как легче от этого… А нога болит нетерпимо, ходить не могу… А почему болит-то? Змей мне её в шутку огнем опалил! И так мне обидно за себя стало. Ну, думаю, попадись сейчас кто… И тут является Иван-богатырь. Вроде царевич. А может и крестьянский сын – не скажу, не знаю. Не до того мне было тогда, чтоб родословные выяснять… Входит смело, не боясь. Вот, думаю, на нём уж душеньку-то свою всласть отведу. А сама двинуться не могу. А он увидел, как я страдаю, ухаживать за мной стал, баньку протопил, еды наварил… Ну, короче, на ноги поставил. Оттаяла у меня душа-то, помочь ему решила. Рассказала, как Кощея обмануть, Василису его освободить…
- А прежнего-то товарища своего, Кощея, не жалко было на смерть предавать?
- Какая смерть? Бессмертный он, забыла? На обратном пути, они, Иван то-есть, с Василисой ко мне заглянули, справиться, как я тут. Василиса мне ногу долечила. Кота мазью, какой-то намазала, от лишая спасла… Ушли, а я их вспомню, и радостно мне на душе! Раньше-то я такой радости от своих злодейств не испытывала… А потом и другому богатырю помогла, и третьему. Так и пошло. Понравилось мне это… Добро-то оказалось, приятнее делать. Ну, ответила я тебе? Или ещё, что спросить хочешь?
- А вот про Кощея…
- Ну, ну…
- Говоришь – бессмертный он. И, опять же, говоришь, что богатыри его побеждали. Как так – его убьют, а он живой? Почему?
- Потому, что бессмертный.
- Так убьют же…
- Ну убьют, а толку-то? Бессмертный он.
- Какая-то сказочка про белого бычка. Непонятно…
- Чего непонятно-то?
- Да нет, вроде всё понятно… так-то…
- Ну, а понятно, так иди, штаны Ивану постирай, рубашку заштопай. Мужик придет, а у него рубаха рваная. Скажет, какая жена у меня никудышная. За что и люблю её.
Яга ласково улыбнулась. Василиса обняла её и вышла из избы.
3.
Яга подошла к окну и кликнула Серого волка. Когда тот вошёл, она показала ему котомочку.
- Вот это передашь Ивану. Или сам носи. Да ты не очень любишь добрым молодцем подолгу быть… Так что ему, думаю, сподручнее будет… То, что тут, и вам с вороном пригодится. Это во-первых: ширинка шитая. – Яга развернула рушник перед волком: – Тут на ней хлеба каравай вышит, горшок с похлебкой, да горшок с кашею; овощи разные; жареный бок бараний, да гусь на вертеле. Братина с питьем разным… Выбор не велик, но в походе, думаю, и этому рады будете. Раскинете рушник да спросите у него того, что на нём вышито. А-то и спрашивать не надо – сам подаст. Тут вам и завтрак, и обед, и ужин будет.
Яга аккуратно свернула вышитое полотенце, положила в мешок.
- А это шапка-невидимка. Пригодится, нет ли, не знаю, - но в дороге не затянет. А ещё огниво, да ножичек, хлеба нарезать. Держи, - Яга подала котомку волку. - И давайте в путь-дорогу отправляйтесь. А-то как-то не спокойно у меня на душе: неизвестно, что он там один вытворить может.
Глава 3.
(Мелочи жизни.)
1.
Иван отошёл от машины, огляделся – ягод было море. В основном голубика. Поспевала и малина. Брусника ещё только-только завязывалась, как и клюква. Иван встал в густой малиновой заросли. Малина была мелковата, - не садовая, чай, - но ароматна и вкусна.
Не более часа он ходил от куста к кусту – прислушиваясь к себе – киты, кажется, уснули. Надолго ли?
«Пока они спят надо и самому вздремнуть» - подумал он.
Иван залез в машину, откинул сиденье, хотел закрыть дверь от комаров. Но место, где стояла машина, было хорошо обдуваемо – комаров не было. А с закрытой дверцей было жарко и душно. Приоткрыв дверь, он откинулся в кресле, стал смотреть в потолок, думая о том, что делать дальше, и незаметно уснул.
2.
Проснулся, когда уже стемнело. Спал бы ещё, но разбудили киты.
«Что же – пора действовать».
Иван осторожно подошёл к невидимой стене. Осторожно выглянул за неё – переулок был пуст. Только вдалеке, на перекрестке, изредка светили фарами редкие проезжающие автомобили. Помедлив пару секунд, Иван шагнул в свой мир. И сразу почувствовал разницу между Явью и Навью: пьянящий запах трав сменился запахом разогретого за день асфальта. А ведь когда-то, совсем недавно, гуляя с Василисой перед сном по этому, мало проезжему переулку, Иван с удовольствием дышал этим, как тогда казалось, свежим воздухом. А ещё справа на тротуаре лежала перевернутая урна.
«Да, - подумал он. – Всё познается в сравнении. Если, конечно, есть с чем сравнивать».
И он осторожно двинулся по улице и, свернув за угол, оказался в своем дворе. Подошёл к своему подъезду, встал перед дверью, достал электронный ключ, открыл входную дверь, стал подниматься на свой этаж.
Открывая свою квартиру, услышал, как за спиной отворилась соседская дверь и, обернувшись, увидел соседку с мусорным ведром.
- Добрый вечер! – почему-то шёпотом поздоровался он.
Соседка окинула его скептическим, очень скептическим взглядом:
- Так, так, - вместо приветствия сказала она. – Вижу, Василиса ещё домой не вернулась?
И, не дожидаясь ответа, вошла в лифт.
Иван повернулся к своей двери и не успел её открыть, как ему на плечо сел попугай Кеша, видимо воспользовавшись неприкрытой хозяйкою дверью, и хриплым голосом провещал:
- Семью бы хоть не позорил, алкаш!
- Пошёл ты! – Иван стряхнул попугая с плеча. – Кыш! Учить ещё меня будешь.
Попугай, обозвал Ивана позорищем, и вылетел в ночь, в открытое на лестничной площадке окно.
- Давай, давай, лети - пополняй лексикон, - сказал ему вслед Иван.
3.
В прихожей было темно. Иван включил свет и увидел себя в зеркале. Кеша был прав: позорище. Одежда грязная, левый рукав почти оторван, под правым глазом фингал. Соседке было, что рассказать Василисе…
Скинув грязную одежду, и приняв душ, вынул из шкафа в прихожей камуфляжный костюм, в котором ходил по грибы и на рыбалку, облачился в него.
Еды в квартире не было ни крошки.
Иван прошёл в комнату Василисы, из левого ящика стола достал коробочку исполненную в технике «декупаж», подаренную Василисе одной из пациенток, лечившейся у неё от этого ставшего фанатичным увлечения. Он вынул из коробочки пару пятитысячных купюр. Подумал, и одну бумажку положил обратно: решил, что тут ему и пятерки хватит, а там, в Нави, магазинов нет.
4.
Улица встретила его привычным далеким гулом ночного города, редкими фонарями, и непроглядной темнотой в тени дерев и построек.
Иван, как-то инстинктивно решил, идти к круглосуточному магазину, держась этих темных оазисов.
Стоянка перед супермаркетом была почти пуста. Тусклый желтый (теплый) свет фонарей, придавал ей малорадостный вид. Невдалеке от входа с супермаркетом стояла полицейская машина. Два сотрудника топтались рядом, курили. Иван, медленно, стараясь не привлекать к себе их внимания, прошёл мимо.
Стеклянные двери отворились перед ним. Охранник у входа внимательно посмотрел на него. Видимо фонарь под правым глазом, отбрасывал на образ Ивана не совсем лестный свет.
Стараясь поворачиваться к редким посетителям левой стороной, Иван начал обходить ряды, соображая, что купить такое, чего не надо греть, варить, и жарить. Подумав о горячей пище, снял с полки пару пачек спичек: даже в сказочном царстве-государстве, они не будут лишними. В хозяйственном отделе долго думал над выбором между ножом и топориком. Остановился на топорике. Решил, что нож возьмет дома.
С корзиной полной хлеба, трех палок копченой колбасы, охотничьих сосисок, пластиковой полторашки с вятским квасом, спичками, и топориком поверх всего, прошёл к кассе, тщетно пытаясь сосчитать, хватит ли ему на все покупки денег и, прикидывая, от чего придётся отказаться, если что.
Денег хватило, даже осталась какая-то мелочь. Иван уложил всё в пакет. Топорик пришлось сунуть за пояс. Выйдя из магазина, он сразу увидел охранника, что-то говорящего полицейским. Как только Иван сошёл с крыльца, полицейские посмотрели на него. Иван, стараясь не суетится, прошёл мимо них, неестественно вихляясь, топорик за поясом не придавал ему свободы в движениях, и уверенности в поведении. Полицейские проводили его ленивыми взглядами, и уж было решили от него отвернуться, закончив своё наблюдение за потенциальным правонарушителем, но тут топорик, каким-то непостижимым образом выпал из-за пояса и, с предательским звоном, упал на асфальт.
- А ну стой! – крикнул один из полицейских. – Подойди-ка сюда.
Иван на секунду остановился: сейчас начнется: кто, да что? А предъяви-ка документы! А документы в машине, а машина… Ой, ой, ой! Иван, медленно, глядя на стражей порядка, поднял топорик и… побежал.
Он бежал и отчетливо слышал, как хлопнули дверцы полицейской машины, как визгнули шины, сорвавшегося с места автомобиля.
«Ничего, - думал Иван. – Мне только до своего двора добежать, да за угол свернуть, а там ищите меня в Тридевятом царстве-государстве!
Он пересёк площадь, улицу, бросился в свой двор через сквер. Боковым зрением видел, что полицейская машина обгоняет его, двигаясь параллельно.
И вот же беда какая: машиной во двор можно въехать, только пересекая заветный переулок. Иван прибавил скорости и даже первым свернул за угол, но уже в самом переулке полиция нагнала его, скрипнули тормоза и гордый «Патриот», перегородил ему путь. Иван попытался обогнуть его, но полицейские как-то невероятно быстро и ловко выскочили из машины и встали у него на дороге. До заветной невидимой стены оставались какие-то метры – это он понял по перевернутой урне.
«Прорвусь»! – решил он и кинулся напролом.
Молодые ребята из полиции лихо взяли его в клещи, особенно цепок был тот, что повис на руке с топориком. Иван дергался, вырывался, тащил их к спасительному порталу в Навь. Посмотрел бы он на них, когда бы ему это удалось!.. Но покупки мешали ему, а бросать их он не собирался. И тут, когда полицейские почти повалили его наземь, на голову Ивану сел попугай Кеша и истошным голосом закричал:
- Что, герой, допрыгался!
Полицейские от неожиданности отпрянули, но рук не разжали. Впрочем, их растерянности Ивану хватило для того, чтоб протащить их метров на пять к заветной, хоть и невидимой, черте. А попугай продолжал кричать дурным голосом:
- Караул! Спасите! Хулиганы жизни лишают.
Но полицейские держали Ивана мертвой хваткой и стояли как вкопанные.
И тут из ниоткуда появился Серый волк и так рыкнул на полицейских, что те моментально отпустили нарушителя, инстинктивно потянулись к оружию, пытаясь не слушающимися пальцами извлечь пистолеты из жёстких кожаных кобур.
Волк и Иван не стали дожидаться, когда они это сделают, кинулись в стену колеблющегося пространства и исчезли.
Полицейские совладали с нервами и выхватили оружие, но что с ним делать в пустом переулке, они не знали. Только ворон, невесть откуда взявшийся, каркнул на них, как им показалось нецензурным карком, и тоже исчез, словно в воздухе растаял.
Глава 4.
(Бахарь.)
1.
- Ну и везучий ты, Иван, – сказал Серый волк. – Не побоялся один в Явь выйти. А если бы ворота обратно тебя не пропустили, закрылись! Что тогда делал?
- Вас бы ждал, - не задумываясь, ответил Иван. – А вообще-то спасибо вам, выручили.
И тут кто-то сказал противным голосом:
- Спасибо много, но чекушки хватит…
Все оглянулись – на ветке какого-то корявого куста сидел попугай Кеша.
- Это ещё, что за чудо? – удивился волк.
- Тебя как зовут, приятель, - спросил ворон.
- Попка-дурак, - ответил Кеша.
- Смотри ты, беда какая, - огорчился ворон.
- Попугай это, - объяснил ситуацию Иван. – Они у людей в клетках живут. Научились их передразнивать. А люди вечно, как попугая видят, то и талдычат одно и тоже: «Попка –дурак.». Вот он и думает, что его так зовут. А вообще-то имя ему Кеша. Так его хозяйка звала. Надо бы его назад выпустить, пусть домой летит.
Волк задумчиво посмотрел на Ивана:
- Попка-дурак, говоришь? Неспроста он тут из Яви появился. Помню, одного Ивана тоже дураком все называли, а он, в конце концов, такой храбрец-молодец оказался, что иному умному фору бы дал. Значит и этот дурачок не зря к нам в Навь пробрался. Миссия у него тут.
И он обратился к попугаю:
- А ты что скажешь, Кеша?
- Кеша хороший, - ответил ему попугай.
- Вот видите, - обрадовался волк.
Ворон же скептически заметил:
- Это ещё надо посмотреть…
И Кеша вдруг выдал:
- Ты на сына своего посмотри, изверг! Ему же в школу носить нечего. У всех детки, как детки, а он в рюкзачке смартфонишко свой захудалый прячет, одноклассникам показывать стесняется.
- О чем это он, - расстроился волк.
- Да… Не обращайте внимания, - ответил Иван, раскладывая содержимое пакета на капоте машины. – Это он хозяйку свою цитирует…
- Понятно, - покачал головой ворон. – Нелады, видимо, у его хозяйки с хозяином.
Кеша не задумываясь, прояснил ситуацию в семье, выстроив на два голоса такой диалог:
- Опять нажрался?
- Закрой форточку!
- Где деньги?
- Надоели вы мне!
- Сходи, купи хлеба.
- Ни гроша в кармане.
- Где деньги?.. Опять нажрался!
Умело имитируя голоса – мужской и женский, - Кеша раза три, как испорченная пластинка, повторил этот диалог, видимо не надеясь, что слушатели поймут его с первого раза. Однако, увидев еду, что Иван выгрузил из пакета, слетел на капот и сообщил:
- Хочу кушать.
Иван отломил ему кусок от батона, после чего повернулся к волку и ворону:
- Прошу и вас отведать нашего угощения. Как говорится, - чем богаты, тем и рады: хлеб, колбаса, квас...
Кеша, проглотив кусок хлеба, икнул и заявил:
- Пива хочу.
- Нет пива.
- Шампанского подавай!
- Ты, Иннокентий, - сдерживая себя, сказал Иван. – Ты эти свои купеческие замашки бросай. Нет тут шампанского! А хоть бы и было, на это не сильно разгуляешься, - и Иван хлопнул себя по карману, где звякнули оставшиеся от пятерки монетки.
- Пиастры, пиастры! – истошно завопил попугай.
- Тьфу, на тебя! – не сдержался Иван.
- Глупая птица! – подвел итог ворон.
Глупая, мысленно согласился с ним Иван, но так к месту, Кеша ещё никогда не разговаривал.
2.
Ели молча.
Иван радовал себя охотничьими сосисками, ворон не спеша клевал хлеб, волк, в три глотка расправившись с палкой копченой колбасы, икнул.
Кеша посмотрел на него и прохрипел:
- Вот бы ты так работал, дармоед!
Волк, взявшийся было за вторую палку колбасы, положил её на капот, стыдливо вытер лапы о впалый живот:
- Простите, увлекся.
- Да не слушай ты этого пустобреха – кушай на здоровье, - сказал Иван и протянул ему бутылку кваса. – А испей ка ты, братец, кваску нашего, покупного, синтетического.
Несмотря на нелестную аттестацию, квас понравился всем – вскоре бутылка была пуста, и Иван забросить её в кусты. Ворон с волком ничего не сказали, только хмуро переглянулись. Однако Кеша такого поступка человеку не спустил и нравоучительно произнес:
- Берегите природу-мать вашу.
Эта затасканная КВНовская шутка из уст попугая прозвучала очень не смешно, но к месту.
Иван извинился, подобрал пустую пластиковую бутылку и понес её к машине, чтобы положить в багажник.
- Признаю свою вину, обещаю исправиться и впредь так не поступать, - сказал он и хлопнул крышкой багажника.
3.
И тут пейзаж хилого леса за его спиной пошёл рябью, и перед удивленными товарищами нарисовался человек странного вида. Широкополая шляпа на седой с длинными волосами голове, завязанными на затылке в хвостик, выглядывающий из-под шляпы. Был он в черном длинном пальто, джинсах, ковбойских сапогах. На его спине Иван увидел современный рюкзак, на правом плече гитару на широкой вышитой ленте. Встречал Иван таких в Яви, бардами называли себя.
Увидев машину и неожиданную компанию вокруг неё, человек, было, вскинулся, но тут же взял себя руки:
- Будь здрав, добрый молодец! – сказал он, поклонившись Ивану. – И тебе моё почтение, зверь лесной, - человек склонил голову перед Серым волком. И вам не хворать, птицы небесные! – человек кивнул в сторону ворона и попугая.
Пока все молча раскланивались, Кеша сказал:
- Привет! Давай поцелуемся!
Пришелец рассмеялся:
- Смешной он у вас. Раньше, вроде тут попугаи не водились…
- Раз, два, три, четыре, пять вышел Кеша погулять…
- Помолчи, Иннокентий, - одернул попугая ворон и обратился к пришельцу:
- Это ты, что ли, Бахарь?
- Я-с! Собственной персоной-с…
- А где же твой армяк, смазные сапоги, соболья шапка?
- От смазных сапог дегтем воняет, не всем это в Яви нравится. Да и видом надо соответствовать и месту и профессии.
- Ну, а гусли твои сладко-струнные где?
- Я их, видишь, на гитару поменял. Она звонче будет.
Бахарь подошёл к машине, окинул глазом немудреную трапезу.
- Как говориться: «Хлеб, да соль!»
- Ем, да свой, а ты подальше стой! - не преминул Кеша проявить свою ученость.
Бахарь притронулся рукой к лобовому стеклу, словно прощупывая его треснутый рисунок, глянул на чурки вместо колёс:
- Это кто ж её, бедолагу, так уделал?
- Скорее всего, залётные, - сказал ворон.
- Залётные? Откуда залётные? – удивился Иван.
- Из Яви.
- Как же они сюда залетают?
- Кто как: кто за грибами пойдет, в раздвоенное дерево пройдет, и тут окажется. Так и потеряется. Назад-то тем же путём пролезть не догадается…
- Или кто по-пьяному делу, – добавил ворон. – Небось, нечаянно зашли, с пьяными это случается, колеса сняли и назад. Там продали.
- Это что же получается, сюда любой может попасть.
- Если повезет, да на портал наткнется, любой, а выйти могут только счастливчики.
- Будет вам ерунду перевирать, прервал разглагольствования ворона волк и обратился к Бахарю:
– Ты бы, мил человек, лучше удивил нас - рассказал нам сказочку, какую-нибудь новую, неслыханную…
- Чем вас удивить можно? Ворон в Яви и в Нави бывает. А иной раз его и в Правь допускают, послушать его мудрости. Да и ты, Серый, на том и этом свете не первый век рыскает. Чай, все сказки наизусть знаете.
- Ты рассказывай – Ивану-то всё в новину будет.
Иван поддержал волка:
– А, правда, расскажите. А-то утра так тоскливо дожидаться: то в дрему бросает, то обратно выныриваешь, а нормального сна нет. Утром-то с больной головой встанешь. Расскажите…
Молчавший до этого Ворон произнес:
- Эти его сказки нужно слушать с опаской.
Серый волк поперечил ворону:
- Перестань. Сказка и есть сказка. - И опять обратился к Бахарю:
- Расскажи нам, братец, сказку, чтоб была она без прикраски, как есть настоящая и страшная и страстная...
- Ну, коли так, слушайте…
Глава 5. Бахарь.
(Продолжение.)
1.
Бахарь взял гитару, потрогал струны, проверяя тон, тихонько заиграл. Мелодичный звон стал заполнять пространство, тонуть в утреннем тумане, проникать в душу.
Иван и волк завозились, удобнее устраиваясь. Ворон вцепился лапами в толстую ветку на земле, прилёг на неё, раскинул крылья. Кеша, недолго думая, забрался под одно из них. Все слушали завораживающую музыку…
Бахарь повел рассказ, придерживаясь мелодии срун, и запел чистым убаюкивающим голосом:
- Далеко иль близко.
Высоко иль низко,
Колдовской ли ночью,
Или ясным днем
Едет всадник странный –
Коник деревянный –
Золото доспехов
Светится на нём.
Из-за гор высоких,
Из-за рек широких
Слышится медвяный
Колокольный звон:
Для ушей утеха -
Сказочное эхо
Навевает дивный,
И отрадный сон…
В некотором царстве,
Дальнем государстве
Жили дивьи люди
С головами пса.
И зимой и летом
К ним шли за советом,
Все дивились очень
На дивьи чудеса.
Но пришёл в ту землю
Великан из камня.
Кулаки по пуду,
Голова - гранит!
Был он бессердечен,
Зол, бесчеловечен.
Знал - никто тот камень
В век не победит.
И объяли землю
Ужас, боль и страх.
Скрылись люди дивьи,
Спрятались в лесах…
Великан топочет,
Погубить всех хочет –
Под его стопами
Крошится всё в прах.
Лес горит, зверь стонет
Всё в болотах тонет –
Тут же скверна разная
Из щелей ползет.
Взрослые ругаются,
Дети насмехаются,
Кривда воз с безверьем
В дивий мир везёт.
И тут наездник странный,
С лошадкой деревянной,
В золотых доспехах,
С поднятым мечом,
Кинулся тараном
Да на истукана,
Только великану
Это нипочем.
Топнул он ногою,
Топнул он другою –
Напрочь поломался
Деревянный конь.
И померкло злато
На искусных латах -
Ржавчиной покрылась
Дорогая бронь.
Понял горе-воин, -
Великан так скроен,
Что биться бесполезно -
Можно в землю лечь.
Он бросил меч трусливо,
Только, что за диво!
Но воткнулся в камень
Богатырский меч.
2.
И тут Иван, выглянув из-за скалы, за которую доселе прятался, сказал:
- Вот тебе и на! С таким-то мечом, да истукана не победить, это умудриться надо!
Он проворно выскочил из своего укрытия, и бросился к мечу.
«Только бы этот меч меня послушался! Только бы мне его вынуть из камня! А там уж или грудь в крестах, или голова в кустах. Как говорится: «Аut cum scuto, aut in scuto!». Интересно, что бы это значило?» - удивился своей латыни Иван. А то, что это латынь, он не сомневался.
Истукан с недоумением посмотрел на человека, выскочившего из-за скалы в странной пятнистой одежде – такой тут не носили.
Пока он раздумывал своей каменной башкой, что бы это значило – человек подскочил к камню и, схватившись за ручку меча, потянул его на себя.
Меч легко вышел из каменных ножен, как на удивление истукана, так и Ивана. Иван встал в боевую стойку – всё-таки многоборье его кое-чему научило.
- Ну, что смотришь, образина? – крикнул он великану. – Не ожидал?
Истукан сдвинул два булыжника, на каменном лбу, видимо служившие ему бровями, нахмурился. При этом его нижняя отвисшая челюсть так клацнула по верхней, что изо рта посыпалась каменная крошка. Глаза истукана зло сверкнули, судя по цвету, скорее всего киноварью в обрамлении зеленых игольчатых ресниц какого-то минерала, и он решительно шагнул к человеку с мечом.
Земля дрогнула под ними так, что Ивана ощутимо качнуло, но он удержался на ногах.
Однако второй шаг великана бросил Ивана наземь. Истукан поднял ногу, чтобы на него наступить и закончить эту канитель с непокорным человеком в странной одежде, но Иван резко крутнулся и откатился от того места, куда с грохотом ударила каменная ступня. Ивана подкинуло вверх, чуть ли не на высоту колена истукана и он ударил мечом по его ноге, вложив в удар все свои силы. Меч легко перерубил каменную ногу, словно рассёк тростинку. Удивленный великан наклонил голову, что бы посмотреть, что там случилось с его, вдруг ставшей непослушной ногой, и стал падать, заваливаясь на бок. Иван вскочил и отбежал в сторону. Падающий истукан протянул к нему могучую руку, но Иван опять взмахнул мечом, и каменная рука страшилы упала наземь вместе со своим хозяином. И каменный болван рассыпался в груду валунов разной величины.
- Вот так, - сказал Иван. – Вот ты и сам стал курганом твоей проклятой славы.
3.
Иван отер со лба пот и шагнул прочь от поверженного. Но не успел он сделать второго шага, как почувствовал, что кто-то крепко схватил его за ногу. Иван обернулся: из-под шевелящихся камней к нему тянулись черные щупальца. Одно из них уже обвило его ногу.
Иван опять махнул мечом – щупальца отпала от его ноги, продолжая дергаться. Но уже другая, как удав стягивала его ноги. Иван рассек и её, но из-под каменной могилы истукана тянулись к нему, как черви другие, живые и извивающиеся щупальца неизвестного существа погребенного под камнями. Более того и те – отрубленные, как змеиные хвосты, ползли к нему.
Иван понял, что ему от них не отбиться даже его волшебным мечом. Он решил бежать, однако было поздно: живые плети хватали его, сковывали ноги, висли на руках, обвивали грудь.
Курган зашевелился, с вершины его посыпались камни, и голова страшного чудовища появилась над ними. Вместо волос на ней были шипящие змеи. Чудище поднялось над камнями, опираясь как на колонны, на пульсирующие щупальца. Две могучих руки скинули с вершины кургана пару мешающих им камней и своими шестипалыми кистями, искали его. Живые лианы, обвившие тело Ивана, подняли его вверх, и услужливо поднесли под злые глазищи монстра. Иван простился с жизнью и зажмурился. Руки чудовища схватили его за грудки и начали так трясти, словно собирались вытрясти из него душу. Когда казалось, что голова его вот-вот оторвется, Иван решился перед смертью, взглянуть в глаза чудовища...
4.
Но вместо чудовища он увидел над собой кота Баюна, который тряс его безжалостно, пытаясь разбудить. Кот был взъерошенный и сердитый:
- Дрыхните! Сказочки слушаете? Нет, Бахарь, дружок ты мой и супротивник, не вовремя затеял ты сказки играть.
- А что случилось? – спросил, сонно зевая, Серый волк.
- Что случилось? Горыныч бабушкину избушку огнем опалил. А саму её, да с Василисою в царство Кощея унес.
Сон с друзей, как рукой сняло. Все подскочили, как по свистку и кинулись в погоню.
Глава 6.
(Погоня.)
1.
Волк несся скоком выше леса стоящего, ниже облака летящего.
Иван сидел на нем, одной рукой держась за холку, в другой сжимая купленный в универсаме топорик.
Кот как белка скакал с дерева на дерево, не отставая от них.
Ворон летел выше всех, высматривая путь.
Где-то верещал никому не видимый попугай Кеша.
Вдруг ворон резко свернул вправо. За ним потянулись и остальные.
Вскоре все увидели дым. Это горела, как понял Иван, избушка бабы Яги на курьих ногах. Кудахча и хлопая крышей, как крыльями, она неслась в сторону Русальего озера. Иван узнал его сразу. А вскоре, по приближении, увидел на берегу и Горыныча. Ни бабы Яги, ни Василисы рядом не было. Но змей нападал на берегинь, а их защищал леший. По данному случаю, он был выше леса стоячего и старался ударить Горыныча увесистым стволом какого-то дерева, скорее всего дуба, держа его как палицу. Берегини прятались за ним, порой выскакивая вперед, и кидая в глаза змея песком. Возможно, что леший справился бы со змеем, но тот постоянно отгонял его залпом огня из двух своих голов. Третья, левая голова, понуро поникла, получив своё от дубовой палицы.
2.
Серый волк не раздумывая вспрыгнул на спину Горыныча. Иван соскочил с него и стал бить по затылку средней головы своим топориком.
Ворон тоже подлетел к змею со спины, сел ему на правую голову и норовил клюнуть её в глаз.
Где-то над всеми летал попугай Кеша и дурным голосом кричал:
- «Карамба»! «Коррида!» и «Черт побери!»
Было видно, что Горынычу всё это не нравилось. Особенно Иванов топорик, настойчиво и ритмично долбивший ему в затылок средней головы. А потому змей резко отряхнулся, как собака после купания, и сбросил с себя своих обидчиков. Пока Иван и Серый волк поднимались с земли, Горыныч дохнул жутким огнем вокруг себя, взмахнул крыльями, взлетел и, резко развернувшись над озером, полетел к далекому лесистому горизонту.
3.
На опаленном змеем берегу, горела трава, кусты, занимался прибрежный камыш.
Леший деловито тушил пожар, макая, обломанной у корневища ствол листьями в озеро и кропя водой с него на огонь, как в бане на каменку с веника.
Берегини, как могли, помогали ему.
Выплывшая из озера русалка, одним ударом хвоста подняла такую волну, которой хватило и камыши потушить, и, выплеснувшись на берег, залить горящую траву.
- Где Василиса? – крикнул Иван лешему.
- Там, - сказал леший и махнул в сторону улетевшего змея Горыныча.
- Что стоишь, - крикнул волк. – Садись на меня, да в погоню кинемся.
Иван вскочил на волка, тот сделал скок и, словно врезавшись в крепкую, но невидимую стену, стек по ней наземь.
- Что случилось?
- Кощей нам преграду поставил, – прогундосил волк разбитым носом. - Не пробиться. Что делать, ума не приложу. Эх, была бы тут бабушка Яга, она бы, что-нибудь придумала, подсказала…
- А-а-а! – закричал Иван и стал долбить стену своим топориком. Стена гудела, как треснувший колокол. Иван понял, что топориком со стеной не сладить, а потому устало сел, привалившись к невидимой стене спиной и закрыл глаза. Он всем телом чувствовал, как стена вибрирует после его ударов, затихает, и надтреснутый её звон, становится всё тише и… мелодичней.
Когда Иван открыл глаза, то увидел занимающиеся зарёй небеса. Русалье же озеро с горящим тростником, лешим и берегинями исчезло.
Бахарь тихо перебирал струны на гитаре. Увидев, что Иван проснулся, сказал:
- Проснулся? Ну, значит, и другим пора вставать.
4.
Позавтракали скромненько тем, что Яга на рушнике вышила.
Ели молча.
В конце концов, Бахарь не выдержал, спросил: кому и что снилось:
- Вот ты, Серый, что во сне видел?
- Что и всегда…
- Темницу, в которой царевна тужит?
- Да.
Иван посмотрел на него:
- Интересно… и ты чего?
- А чего я… Я – молодой! Как разбегусь, да как ударюсь оземь! И стал я добрым молодцем – таким, как ты примерно…
- И что царевна? – лукаво спросил Бахарь.
- Что, что? – волк довольно усмехнулся. – Перестала тужить.
- А твой, ворон, сон про что был?
Ворон, грустно, через паузу ответил:
- Опять, своих вороняток в гнезде видел…
- А что с ними стало? - спросил Иван.
- Да что? Как всегда – выросли и разлетелись.
- И что, вы не встречались потом?
- Зачем им это? Зачем им встречаться со стариком отцом, выжившим из ума.
Все сочувственно помолчали.
Наконец Бахарь спросил Ивана:
- Ну, а тебе, добрый молодец, что во снах привиделось?
- Да так... фигня разная…
На него удивленно посмотрели. Наступило неловкое молчанье.
Иван прервал его:
- Мне вот интересно знать, а что нашему Кеше снилось?
- Йо-хо-хо! снилось, - ответил тот, и добавил. – Йо-хо-хо!.. и бутылка рому…
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
продолжение следует
Владимир Илюхов
#ЗаГранью