11 июл
— Или ты прекращаешь эту беременность, или я ухожу, — заявила дочь, — выбирай!
(2/2)
Дианке нашей всего-то пара месяцев от роду было, когда эта свистопляска началась. Лежу я, значит, кормлю ее, и тут — звонок в дверь. Открываю, а там… опека, собственной персоной.
— Здравствуйте, — говорит такая строгая тетка, с папкой под мышкой, — мы к вам с проверкой. Поступил сигнал, что ваша несовершеннолетняя дочь Маргарита ведет асоциальный образ жизни. Бродяжничает и не проживает по месту регистрации.
Я вздохнула. Ну вот, началось. Школа, значит, уже лапки к этому приложила. Им же лишь бы галочку поставить, что проблемных подростков выявили.
— Понимаете, — говорю, — там история сложная. Рита у меня… ну, как бы это сказать… ребенок сложный.
И начала я им рассказывать все, как есть. Про то, как я решила второй раз замуж выйти, когда Рите всего пятнадцать было, про то, как она мне скандалы закатывала, истерики устраивала. Мол, как ты можешь, ты меня предала, ты меня бросаешь! Как будто я от нее к мужику сбежала, а не просто семью хотела построить.
— А когда я забеременела, — говорю, — тут вообще начался ад. Она мне ультиматумы ставила: либо я от ребенка избавляюсь, либо она из дома уйдет.
Представитель опеки, женщина лет сорока, слушала меня внимательно, кивала. Видно было, что проникается.
— Понимаете, — говорю, — она просто ревнует. Думает, что я ее меньше любить буду. А я ей объясняю, что это не так, что у меня просто места в сердце на всех хватит. Но она не слушает. Уперлась как баран, и все тут.
Тетка из опеки даже посочувствовала мне. Говорит:
— Да, ситуация у вас непростая. Видно, что вы хорошая мать и заботитесь о детях. Но, поймите меня правильно, по закону я обязана на это реагировать. Рита — несовершеннолетняя, и вы несете за нее ответственность. Независимо от того, какие у вас отношения.
— Да я понимаю, — вздохнула я, — я все понимаю. Но что я должна сделать? Связать ее и в комнате держать?
— Нет, конечно, — улыбнулась она, — но вы должны предпринять все возможные меры для того, чтобы Рита вернулась домой и начала посещать школу. Мы будем следить за ситуацией. Если ничего не изменится, нам придется принимать более серьезные меры.
— Какие меры? — испугалась я, — в детдом ее заберут?
— Пока рано об этом говорить, — уклончиво ответила она, — но, повторюсь, вы должны приложить максимум усилий.
И ушли они, а я одна осталась. И что мне делать? Где ее искать? Звонить ей бесполезно, она трубку не берет. Написать — тоже, она мои сообщения игнорирует. Оставалось одно — идти к ее хахалю. Игорь меня тоже поддержал.
— Ну, все, — говорит муж, — хватит это терпеть. Завтра едем к этому Славику. Найдем Риту и привезем ее домой. И если этот … хоть пальцем ее тронет, я ему…
Я его остановила.
— Не надо, — говорю, — не надо никаких скандалов и драк. Нам нужно решить эту проблему мирно. Иначе мы Риту только оттолкнем от себя еще больше.
Он вздохнул.
— Ладно, — говорит, — как скажешь. Но если что, я не сдержусь.
На следующий день поехали мы к этому хмырю. Поднялись на пятый этаж, позвонили в дверь. Тишина. Позвонили еще раз. Снова тишина. Я уже хотела развернуться и уйти, как вдруг дверь тихонько приоткрылась.
На пороге стояла Рита. Бледная, худая, с огромными синяками под глазами.
— Мама? — прошептала она.
Я шагнула к ней, хотела обнять, но она отшатнулась.
— Не трогай меня, — говорит, — я не хочу домой.
— Рита, — говорю, — что с тобой случилось? Он тебя обидел?
— Никто меня не обидел, — отвечает она, — просто я хочу быть свободной. Я хочу жить своей жизнью. Чего явилась? Иди отсюда!
— Но это же не жизнь, — говорю, — это кошмар какой-то. Ты же видишь, как ты выглядишь. Ты же должна учиться, строить планы на будущее. А ты…
— Не учи меня жить, — перебивает она, — я сама знаю, что мне нужно.
И тут из комнаты вышел Славик этот. Злой, небритый, в трениках и майке—алкоголичке.
— Чего надо? — спрашивает грубо.
— Нам нужна Рита, — отвечаю я, — она должна вернуться домой.
Славик усмехнулся.
— Это ее выбор, — говорит, — она сама решает, где ей жить.
— Нет, — говорю, — это не ее выбор. Ты просто ею манипулируешь, ты ее используешь!
— Заткнись, старая, — огрызнулся он, — а то сейчас получишь.
Муж мой не выдержал. Шагнул к Славику, схватил его за грудки.
— Повтори, что ты сказал, — прорычал он.
Я испугалась, что сейчас начнется драка.
— Не надо, — говорю мужу, — не надо. Пожалуйста.
Только Игорь его отпустил, Славик этот как заорёт:
— Ребенка на штаны променяла? Мужика вместо дочери выбрала?! Прикатила сюда права качать?!
Я аж дар речи потеряла. Думаю, вот это воспитание! Вот это пример для Риты!
— Послушайте, — говорю, стараясь сохранять спокойствие, — мы пришли за Ритой. Она несовершеннолетняя, она должна жить дома.
А он только рукой махнул:
— Сама решит, где ей жить!
И тут Ритка как сорвется с цепи! Кинулась на меня, как зверь какой-то. На меня и на Игоря. Орать начала, что никуда она не поедет, что жить будет только с ним, с этим Славиком.
— Ты меня ненавидишь! — кричит, — ты всегда меня ненавидела! Ты меня бросила!
Я стою, как оплеванная. Смотрю на нее и не понимаю, что с моей дочкой случилось. Где та милая девочка, которую я растила? Где моя Риточка? Игорь, конечно, долго терпеть не стал. Отодвинул Риту от меня, говорит:
— Так, хватит цирк устраивать! Поехали домой!
А она вцепилась в этого Славика, как клещ. Не оторвать! Истерика у нее, слезы градом.
— Я не хочу! — вопит, — не трогайте меня!
Ну, тут я поняла, что без полиции не обойтись. Достала телефон, набрала номер.
— Алло, полиция? У нас тут… — и дальше все рассказала, как есть.
Пока ждали полицию, Рита продолжала вырываться, кричать, царапаться. Славик тоже пытался что-то вякать, но Игорь его быстро заткнул. Так, знаете, одним взглядом. Муж у меня хоть и не громила, но, если разозлить — мало не покажется. Приехали полицейские довольно быстро — два здоровенных мужика. Увидели всю эту картину и сразу взяли дело в свои руки.
— Так, гражданка, успокойтесь, — говорят Рите, — вы несовершеннолетняя, вы обязаны подчиняться законным требованиям родителей.
А Славику:
— А вам мы рекомендуем не вмешиваться, а то придется проехать с нами для выяснения обстоятельств.
Ритка, конечно, продолжала упираться. Но полицейские есть полицейские. С боем, но дочку мы забрали. Запихнули ее в машину и повезли домой. Всю дорогу она молчала. Сидела на заднем сиденье, смотрела в окно и плакала. Я пыталась с ней заговорить, но она не отвечала. Игорь тоже молчал. Видно было, что он злится.
Приехали домой, завели Риту в ее комнату. Она сразу завалилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.
— Оставь меня в покое, — говорит сквозь слезы.
Я присела рядом с ней на кровать, погладила по голове.
— Риточка, — говорю, — что с тобой происходит? Почему ты так себя ведешь?
Она молчит.
— Мы же тебя любим, — продолжаю я, — мы хотим, чтобы ты была счастлива.
Она всхлипнула.
— Счастье — это не для меня, — говорит.
— Почему ты так говоришь? — спрашиваю, — конечно, для тебя. Ты молодая, красивая, умная. У тебя вся жизнь впереди.
Она повернулась ко мне лицом. Глаза красные, опухшие от слез.
— Я не хочу жить, — говорит, — я устала.
Я испугалась.
— Рита, что ты такое говоришь? — спрашиваю, — нельзя так говорить. Все будет хорошо. Мы тебе поможем.
Она отвернулась от меня к стене.
— Никто мне не поможет, — говорит, — все меня бросили.
Я встала с кровати, вышла из комнаты. Подошла к Игорю. Он стоял у окна и курил.
— Что нам делать? — спрашиваю, — не знаю, как ее спасти.
Он затянулся сигаретой.
— Надо к врачу, — говорит, — к психологу или к психиатру. Это ненормально, Вер!
Я кивнула.
— Да, надо, — говорю, — только как ее уговорить? Она же никого не слушает.
— Попробуем, — говорит Игорь, — вместе попробуем.
И вот теперь я опять сижу и думаю. Как уговорить Риту пойти к врачу? Как ей помочь выбраться из этой ямы? И главное — как уберечь ее от этого Славика? Потому что я чувствую, что он просто так не отстанет.
***
Всего три дня мы прожили спокойно. Я, конечно, понимала, что это ненадолго, но все равно, как обухом по голове — дочка сбежала. Я уже знала, где ее искать. Собрались с мужем снова, поехали. И правда, там она.
И тут начинается концерт по заявкам. Рита кричит, что мы ее не понимаем, что мы ее не любим, что она хочет быть счастлива, а мы ей мешаем. Игорь пытается ей что-то объяснить, но бесполезно. Она его не слышит.
— Все, — говорю, — хватит. Сейчас вызываю полицию.
Рита только усмехнулась.
— И вызывай, — говорит, — мне все равно.
Вызвала я полицию. Приехали те же ребята, что и в прошлый раз. Видят нас и только головами качают.
— Ну что, снова здравствуйте, — говорит один, — опять беглянка?
— Да, — отвечаю, — опять к этому мужику удрала.
Полицейские, конечно, поворчали, но помочь нам не отказались. В этот раз участковый решил сам с этим Славиком поговорить. Объяснил ему так, что тот, наверное, до сих пор икает. Популярно объяснил, чем чреваты отношения с несовершеннолетней. Там и статья, и тюрьма, и вообще жизнь сломана. Видимо, дошло до него. Потому что, слава богу, после этого этот мужик от Риты отказался. Хотя, зная Риту, она бы его достала и в тюрьме.
Но на этом наши беды не закончились. Инспектор по делам несовершеннолетних, женщина такая, с суровым взглядом, провела с Ритой серьезную беседу. Повышенным тоном объяснила моей дочери, что жизнь в детдоме — это не сахар. Там свои правила, там свои законы, и там никто не будет нянчиться с ее капризами.
И тут Ритку понесло. Начала врать, что Игорь, муж мой, ее отчим, как-то не так на нее смотрел. Не как на падчерицу, а как на женщину. Я чуть в обморок не упала. Игорь аж побледнел.
— Да что ты такое говоришь! — кричит, — я пальцем тебя не трогал!
А Ритка стоит, смотрит на него с каким-то злорадством и ухмыляется. Инспектор, слава богу, женщина опытная, сразу поняла, что дочь моя брешет. Видит, что у Игоря глаза честные, что он в ужасе от этих обвинений.
— Не надо тут сказки рассказывать, — говорит Рите, — я вижу, что ты врешь.
И начала на нее давить. Мол, если еще раз такое услышит, то сразу сообщит в органы опеки. И тогда уже не будет никаких разговоров — сразу в детдом. Ритка, конечно, испугалась, перестала врать тут же. После этого инспектор еще долго со мной разговаривала. Сказала, что нам нужна помощь психолога, что Рита в очень сложном состоянии. И что если мы не начнем что-то делать, то все может закончиться очень плохо. Я понимаю, что она права. Но где взять силы на все это? Где взять время? У меня же еще Дианка маленькая. Ей тоже нужно внимание. Игорь, конечно, поддерживает меня. Говорит, что мы справимся. Но я вижу, что он тоже устал, что он тоже переживает.
Риту домой вернули. И началось…
Из своей комнаты она вылезает только, чтобы что-нибудь съесть. Смотрит на нас так, будто мы — ее злейшие враги. А мы же ее любим! Пытаемся хоть как-то достучаться до нее, но всё как об стенку горох. Хуже всего, что она и к Диане нашей, к своей младшей сестренке, относится, как к пустому месту. Ни разу не подошла к ней, не улыбнулась. А Дианка такая ласковая, ко всем тянется. Сердце у меня замирает, когда вижу, что Рита ее просто игнорирует.
Я, конечно, пыталась как-то их сблизить. Думала, может, если Рита будет помогать мне с Дианой, то у нее материнский инстинкт проснется, или хоть что-то человеческое проявится.
— Рит, — говорю как-то, — помоги мне, пожалуйста, Диану переодеть. Мне сейчас некогда, у меня суп на плите.
А она на меня даже не смотрит. Просто поднимает руку и показывает мне средний палец. И всё. Без слов.
— Рита! — кричу, — ты как с матерью обращаешься?! Ты совсем совесть потеряла?!
А она только плечами пожимает и уходит в свою комнату. Я стою и думаю: что я сделала не так? Как я могла вырастить такого монстра? Где я допустила ошибку?
Игорь пытается меня успокоить. Говорит, что это все переходный возраст, гормоны бушуют, что все наладится. Но я ему не верю. Кажется, что Рита просто хочет сделать нам больно. Просто хочет отомстить за что-то. За то, что я родила Диану? За то, что я вышла замуж за Игоря? За то, что я хочу быть счастливой?
Мне очень хотелось, чтобы Рита одумалась. Чтобы она поняла, что мы ее любим и хотим ей только добра. Чтобы она перестала себя мучить и мучить нас. Хотелось, чтобы она вернулась к нормальной жизни. Хотелось, чтобы она снова стала моей любимой, ласковой девочкой. Я каждый день молила Бога о чуде. Просила, чтобы Рита прозрела, чтобы к ней вернулся разум. Чтобы она просто улыбнулась и сказала: «Мама, я люблю тебя».
Но чуда не произошло.
***
Я просыпаюсь каждое утро рано. Привычка уже, наверное. Первым делом иду к Дианке. Посмотреть, как она спит, поправить одеялко. И вот в то утро, как сейчас помню, подошла я к ее кроватке, а там… пусто. У меня в глазах потемнело, сердце в пятки ушло. Я сначала подумала, что мне кажется. Может, она просто перевернулась, спряталась под одеяло? Начала шарить руками по кроватке, а там никого нет.
Я тогда, наверное, поседела в одно мгновение. У меня ноги подкосились, я чуть не упала. Заорала во все горло:
— Игорь! Игорь!
Он, конечно, сразу проснулся. Спросонья ничего не понял. Выскочил с кровати, глаза вытаращил:
— Что случилось? Что с Дианой?
А я стою, дрожу, как осиновый лист, и сказать ничего не могу. Только пальцем на пустую кроватку показываю. Игорь сразу все понял. Начал бегать по комнате, заглядывать под кровать, в шкаф. Все перевернул вверх дном. А Дианы нигде нет. Мы вместе стали искать ребенка. Я звала ее шепотом, боялась, что разбужу Риту. Игорь проверил все двери и окна. Все было закрыто. Как будто Дианка просто растворилась в воздухе.
Я уже не знала, что думать. У меня началась истерика. Слезы градом, руки трясутся, в голове пустота. Игорь взял себя в руки. Сказал:
— Надо вызывать полицию.
Я кивнула. А сама думаю: куда она могла деться? Кто мог ее забрать? Может, это Ритка что-то натворила? Я побежала к ней в комнату. Тихонько приоткрыла дверь. Она спит. Спокойно так, безмятежно. Как будто ничего не произошло. У меня внутри все закипело. Я не выдержала. Подбежала к ней и начала трясти ее за плечи.
— Рита! Рита! Где Диана?! Что ты сделала?!
Она еле разлепила глаза. Спросила сонным голосом:
— Чего орешь? Дай поспать.
— Где Диана?! — я уже не могла сдерживаться, — ты ее спрятала?! Говори, где она!
А она только хмыкнула, повернулась ко мне спиной и сделала вид, что спит. Я чуть ее не удавила. Честное слово. У меня в тот момент в голове помутилось. Я ненавидела ее всей душой. Игорь меня оттащил от нее. Сказал:
— Не трогай ее. Сейчас полиция приедет, пусть они разбираются.
Мы с Игорем все же вызвали полицию. Я им все рассказала, как было. Про Риткины выходки, про ее ненависть к Диане, про то, что она даже не пошевелилась, когда мы искали ребенка. Полицейские приехали быстро. Сразу начали осматривать дом. Задавали нам вопросы: Игорь держался молодцом, отвечал спокойно и четко. А я стояла, как парализованная, и мычала что-то невразумительное.
Я все время думала о Диане. Где она сейчас? С ней все в порядке? Ее кто-нибудь обижает? Господи, лишь бы с ней ничего не случилось! И тут один из полицейских подошел ко мне.
— Мама, — говорит, — нам нужно поговорить с вашей старшей дочерью.
Я кивнула. И мы вместе пошли к Рите в комнату. А она все еще спит. Как будто ее вообще ничего не волнует. Полицейский подошел к ней и начал ее будить.
— Девушка, проснитесь. Нам нужно с вами поговорить.
Рита открыла глаза и посмотрела на него с ненавистью.
— Чего вам надо? — спросила она грубо.
— Где ваша сестра? — спросил полицейский.
Рита пожала плечами.
— Откуда я знаю? — ответила она.
— Вы же знаете, где она — настаивал полицейский.
Рита снова пожала плечами.
— Я ничего не знаю, — сказала она, — отстаньте от меня.
Полицейский посмотрел на меня. Я стояла и плакала. У меня не было сил больше с ней спорить. Он снова повернулся к Рите.
— Вы понимаете, что если с вашей сестрой что-то случится, вы будете отвечать по закону? — спросил он.
Рита усмехнулась.
— Мне все равно, — сказала она.
Я закрыла лицо руками и заплакала еще сильнее. Я не могла поверить, что моя дочь может быть такой жестокой. Полицейский вздохнул и вышел из комнаты. Я пошла за ним.
— Что нам делать? — спросила я, — я не знаю, куда она могла деться.
— Мы будем ее искать, — сказал полицейский, — мы сделаем все возможное, чтобы найти вашу дочь.
Три часа бесконечной тревоги и страха. Я сидела на кухне и, как китайский болванчик, раскачивалась из стороны в сторону. Я ждала звонка. Каждый звук заставлял меня вздрагивать. Я уже не плакала, слез не осталось — во мне все выгорело дотла. И вот, наконец, зазвонил телефон. Я схватила трубку дрожащими руками.
— Да?
— Это полиция, — услышала я знакомый голос, — мы нашли вашу дочь.
У меня перехватило дыхание.
— Жива? — прошептала я.
— Да, жива. Но не совсем здорова. Ее везут в больницу.
Я закрыла глаза и попыталась перевести дух. Жива… Слава богу, жива.
— Где вы ее нашли? — спросила я.
— В лесу. Она была одна, в тоненькой распашонке, на голой земле лежала.
В голове у меня что-то помутилось. В лесу… Одна… В такую погоду… Я бросила трубку и тут же рванула в комнату Риты. Она сидела на кровати и смотрела в окно.
— Ты! — заорала я, — это ты сделала?!
Она вздрогнула и повернулась ко мне.
— Что? — спросила она испуганно.
Я подлетела к ней, схватила ее за шкирку и выволокла ее из кровати.
— Где Диана?! — кричала я, — куда ты ее дела?!
Рита меня никогда такой не видела. Я же ведь и голоса на нее никогда не повышала, все время «Риточка, любимая». А уж о том, чтобы руку поднять, и речи не шло. Но сейчас…Я не слушала ее оправдания, я была в ярости. Я тащила ее по коридору, пинками подгоняя к выходу.
— Куда ты ее дела?! — кричала я, — говори, где моя дочь!
— Мама, прости меня! — рыдала она, — я не хотела!
Я вытолкала ее на улицу.
— Убирайся! — заорала я, — чтобы я тебя больше никогда не видела! Ты мне больше не дочь! Я отказываюсь от тебя!
— Мама, не надо! — плакала она, — я исправлюсь, мама! Клянусь, я тебе обещаю…
Я не могла ее слушать. У меня сердце разрывалось от боли и ненависти.
— Лучше бы я тебя в роддоме удавила! — крикнула я, — чем вот так мучиться!
Игорь выбежал на крик, схватил меня за руки.
— Успокойся! — сказал он, — ты не в себе!
— Отпусти меня! — кричала я, — не хочу ее видеть! Ненавижу!
Он обнял меня крепко и попытался увести обратно домой. Рита стояла на улице и плакала. Она тянула ко мне руки, просила прощения. Но мне было все равно. Я не хотела ее видеть. Я вычеркнула ее из своей жизни. Игорь затащил меня в домой и закрыл дверь. Я села на диван и зарыдала.
— Что она сделала? — спрашивал Игорь, — что случилось?
Я рассказала ему все. Про то, что Диана нашлась в лесу, про то, что Рита ее туда отнесла. Игорь молчал. Он смотрел на меня с ужасом.
— Я не могу поверить, — сказал он, — Вер, да быть не может! Не может быть, чтобы она на такое способна.
— Способна! — крикнула я, — она это! Она сама мне призналась!
— Ее точно лечить надо, — сказал Игорь, — Вер, давай этим вопросом заниматься, а?
— Не хочу, —взвыла я, — не хочу больше ее видеть! Ей почти семнадцать, пусть живет, как хочет. Я на порог нашего дома не пущу. Детей, кроме Дианы, у меня нет!
Игорь спорить не стал. Приехала полиция, допросили Риту. Напуганная моей истерикой, она отпираться не стала: во всем призналась. Сказала, что дочь моя младшая ей жить мешает, что она мечтает, чтобы она просто сгинула. Я слушала своего ребенка и была готова провалиться сквозь землю. Это я виновата. Я не так воспитала, я не досмотрела! Во всем виновата я…
***
Диану мы лечим в общей сложности полгода. Моя малышка долгое время пролежала на холодной земле, здоровье ее теперь подорвано. Человек, который чуть было не лишил меня дочери, отбывает наказание в колонии. Как она там живет, я не знаю. Письма, которые мне приходят оттуда, я жгу, не распечатывая. Никаких передачек, свиданий и помощи — ничего этого нет. Я старшую дочь вычеркнула из жизни навсегда.
#ЖитенйскиеИстории
источник
— Здравствуйте, — говорит такая строгая тетка, с папкой под мышкой, — мы к вам с проверкой. Поступил сигнал, что ваша несовершеннолетняя дочь Маргарита ведет асоциальный образ жизни. Бродяжничает и не проживает по месту регистрации.
Я вздохнула. Ну вот, началось. Школа, значит, уже лапки к этому приложила. Им же лишь бы галочку поставить, что проблемных подростков выявили.
— Понимаете, — говорю, — там история сложная. Рита у меня… ну, как бы это сказать… ребенок сложный.
И начала я им рассказывать все, как есть. Про то, как я решила второй раз замуж выйти, когда Рите всего пятнадцать было, про то, как она мне скандалы закатывала, истерики устраивала. Мол, как ты можешь, ты меня предала, ты меня бросаешь! Как будто я от нее к мужику сбежала, а не просто семью хотела построить.
— А когда я забеременела, — говорю, — тут вообще начался ад. Она мне ультиматумы ставила: либо я от ребенка избавляюсь, либо она из дома уйдет.
Представитель опеки, женщина лет сорока, слушала меня внимательно, кивала. Видно было, что проникается.
— Понимаете, — говорю, — она просто ревнует. Думает, что я ее меньше любить буду. А я ей объясняю, что это не так, что у меня просто места в сердце на всех хватит. Но она не слушает. Уперлась как баран, и все тут.
Тетка из опеки даже посочувствовала мне. Говорит:
— Да, ситуация у вас непростая. Видно, что вы хорошая мать и заботитесь о детях. Но, поймите меня правильно, по закону я обязана на это реагировать. Рита — несовершеннолетняя, и вы несете за нее ответственность. Независимо от того, какие у вас отношения.
— Да я понимаю, — вздохнула я, — я все понимаю. Но что я должна сделать? Связать ее и в комнате держать?
— Нет, конечно, — улыбнулась она, — но вы должны предпринять все возможные меры для того, чтобы Рита вернулась домой и начала посещать школу. Мы будем следить за ситуацией. Если ничего не изменится, нам придется принимать более серьезные меры.
— Какие меры? — испугалась я, — в детдом ее заберут?
— Пока рано об этом говорить, — уклончиво ответила она, — но, повторюсь, вы должны приложить максимум усилий.
И ушли они, а я одна осталась. И что мне делать? Где ее искать? Звонить ей бесполезно, она трубку не берет. Написать — тоже, она мои сообщения игнорирует. Оставалось одно — идти к ее хахалю. Игорь меня тоже поддержал.
— Ну, все, — говорит муж, — хватит это терпеть. Завтра едем к этому Славику. Найдем Риту и привезем ее домой. И если этот … хоть пальцем ее тронет, я ему…
Я его остановила.
— Не надо, — говорю, — не надо никаких скандалов и драк. Нам нужно решить эту проблему мирно. Иначе мы Риту только оттолкнем от себя еще больше.
Он вздохнул.
— Ладно, — говорит, — как скажешь. Но если что, я не сдержусь.
На следующий день поехали мы к этому хмырю. Поднялись на пятый этаж, позвонили в дверь. Тишина. Позвонили еще раз. Снова тишина. Я уже хотела развернуться и уйти, как вдруг дверь тихонько приоткрылась.
На пороге стояла Рита. Бледная, худая, с огромными синяками под глазами.
— Мама? — прошептала она.
Я шагнула к ней, хотела обнять, но она отшатнулась.
— Не трогай меня, — говорит, — я не хочу домой.
— Рита, — говорю, — что с тобой случилось? Он тебя обидел?
— Никто меня не обидел, — отвечает она, — просто я хочу быть свободной. Я хочу жить своей жизнью. Чего явилась? Иди отсюда!
— Но это же не жизнь, — говорю, — это кошмар какой-то. Ты же видишь, как ты выглядишь. Ты же должна учиться, строить планы на будущее. А ты…
— Не учи меня жить, — перебивает она, — я сама знаю, что мне нужно.
И тут из комнаты вышел Славик этот. Злой, небритый, в трениках и майке—алкоголичке.
— Чего надо? — спрашивает грубо.
— Нам нужна Рита, — отвечаю я, — она должна вернуться домой.
Славик усмехнулся.
— Это ее выбор, — говорит, — она сама решает, где ей жить.
— Нет, — говорю, — это не ее выбор. Ты просто ею манипулируешь, ты ее используешь!
— Заткнись, старая, — огрызнулся он, — а то сейчас получишь.
Муж мой не выдержал. Шагнул к Славику, схватил его за грудки.
— Повтори, что ты сказал, — прорычал он.
Я испугалась, что сейчас начнется драка.
— Не надо, — говорю мужу, — не надо. Пожалуйста.
Только Игорь его отпустил, Славик этот как заорёт:
— Ребенка на штаны променяла? Мужика вместо дочери выбрала?! Прикатила сюда права качать?!
Я аж дар речи потеряла. Думаю, вот это воспитание! Вот это пример для Риты!
— Послушайте, — говорю, стараясь сохранять спокойствие, — мы пришли за Ритой. Она несовершеннолетняя, она должна жить дома.
А он только рукой махнул:
— Сама решит, где ей жить!
И тут Ритка как сорвется с цепи! Кинулась на меня, как зверь какой-то. На меня и на Игоря. Орать начала, что никуда она не поедет, что жить будет только с ним, с этим Славиком.
— Ты меня ненавидишь! — кричит, — ты всегда меня ненавидела! Ты меня бросила!
Я стою, как оплеванная. Смотрю на нее и не понимаю, что с моей дочкой случилось. Где та милая девочка, которую я растила? Где моя Риточка? Игорь, конечно, долго терпеть не стал. Отодвинул Риту от меня, говорит:
— Так, хватит цирк устраивать! Поехали домой!
А она вцепилась в этого Славика, как клещ. Не оторвать! Истерика у нее, слезы градом.
— Я не хочу! — вопит, — не трогайте меня!
Ну, тут я поняла, что без полиции не обойтись. Достала телефон, набрала номер.
— Алло, полиция? У нас тут… — и дальше все рассказала, как есть.
Пока ждали полицию, Рита продолжала вырываться, кричать, царапаться. Славик тоже пытался что-то вякать, но Игорь его быстро заткнул. Так, знаете, одним взглядом. Муж у меня хоть и не громила, но, если разозлить — мало не покажется. Приехали полицейские довольно быстро — два здоровенных мужика. Увидели всю эту картину и сразу взяли дело в свои руки.
— Так, гражданка, успокойтесь, — говорят Рите, — вы несовершеннолетняя, вы обязаны подчиняться законным требованиям родителей.
А Славику:
— А вам мы рекомендуем не вмешиваться, а то придется проехать с нами для выяснения обстоятельств.
Ритка, конечно, продолжала упираться. Но полицейские есть полицейские. С боем, но дочку мы забрали. Запихнули ее в машину и повезли домой. Всю дорогу она молчала. Сидела на заднем сиденье, смотрела в окно и плакала. Я пыталась с ней заговорить, но она не отвечала. Игорь тоже молчал. Видно было, что он злится.
Приехали домой, завели Риту в ее комнату. Она сразу завалилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.
— Оставь меня в покое, — говорит сквозь слезы.
Я присела рядом с ней на кровать, погладила по голове.
— Риточка, — говорю, — что с тобой происходит? Почему ты так себя ведешь?
Она молчит.
— Мы же тебя любим, — продолжаю я, — мы хотим, чтобы ты была счастлива.
Она всхлипнула.
— Счастье — это не для меня, — говорит.
— Почему ты так говоришь? — спрашиваю, — конечно, для тебя. Ты молодая, красивая, умная. У тебя вся жизнь впереди.
Она повернулась ко мне лицом. Глаза красные, опухшие от слез.
— Я не хочу жить, — говорит, — я устала.
Я испугалась.
— Рита, что ты такое говоришь? — спрашиваю, — нельзя так говорить. Все будет хорошо. Мы тебе поможем.
Она отвернулась от меня к стене.
— Никто мне не поможет, — говорит, — все меня бросили.
Я встала с кровати, вышла из комнаты. Подошла к Игорю. Он стоял у окна и курил.
— Что нам делать? — спрашиваю, — не знаю, как ее спасти.
Он затянулся сигаретой.
— Надо к врачу, — говорит, — к психологу или к психиатру. Это ненормально, Вер!
Я кивнула.
— Да, надо, — говорю, — только как ее уговорить? Она же никого не слушает.
— Попробуем, — говорит Игорь, — вместе попробуем.
И вот теперь я опять сижу и думаю. Как уговорить Риту пойти к врачу? Как ей помочь выбраться из этой ямы? И главное — как уберечь ее от этого Славика? Потому что я чувствую, что он просто так не отстанет.
***
Всего три дня мы прожили спокойно. Я, конечно, понимала, что это ненадолго, но все равно, как обухом по голове — дочка сбежала. Я уже знала, где ее искать. Собрались с мужем снова, поехали. И правда, там она.
И тут начинается концерт по заявкам. Рита кричит, что мы ее не понимаем, что мы ее не любим, что она хочет быть счастлива, а мы ей мешаем. Игорь пытается ей что-то объяснить, но бесполезно. Она его не слышит.
— Все, — говорю, — хватит. Сейчас вызываю полицию.
Рита только усмехнулась.
— И вызывай, — говорит, — мне все равно.
Вызвала я полицию. Приехали те же ребята, что и в прошлый раз. Видят нас и только головами качают.
— Ну что, снова здравствуйте, — говорит один, — опять беглянка?
— Да, — отвечаю, — опять к этому мужику удрала.
Полицейские, конечно, поворчали, но помочь нам не отказались. В этот раз участковый решил сам с этим Славиком поговорить. Объяснил ему так, что тот, наверное, до сих пор икает. Популярно объяснил, чем чреваты отношения с несовершеннолетней. Там и статья, и тюрьма, и вообще жизнь сломана. Видимо, дошло до него. Потому что, слава богу, после этого этот мужик от Риты отказался. Хотя, зная Риту, она бы его достала и в тюрьме.
Но на этом наши беды не закончились. Инспектор по делам несовершеннолетних, женщина такая, с суровым взглядом, провела с Ритой серьезную беседу. Повышенным тоном объяснила моей дочери, что жизнь в детдоме — это не сахар. Там свои правила, там свои законы, и там никто не будет нянчиться с ее капризами.
И тут Ритку понесло. Начала врать, что Игорь, муж мой, ее отчим, как-то не так на нее смотрел. Не как на падчерицу, а как на женщину. Я чуть в обморок не упала. Игорь аж побледнел.
— Да что ты такое говоришь! — кричит, — я пальцем тебя не трогал!
А Ритка стоит, смотрит на него с каким-то злорадством и ухмыляется. Инспектор, слава богу, женщина опытная, сразу поняла, что дочь моя брешет. Видит, что у Игоря глаза честные, что он в ужасе от этих обвинений.
— Не надо тут сказки рассказывать, — говорит Рите, — я вижу, что ты врешь.
И начала на нее давить. Мол, если еще раз такое услышит, то сразу сообщит в органы опеки. И тогда уже не будет никаких разговоров — сразу в детдом. Ритка, конечно, испугалась, перестала врать тут же. После этого инспектор еще долго со мной разговаривала. Сказала, что нам нужна помощь психолога, что Рита в очень сложном состоянии. И что если мы не начнем что-то делать, то все может закончиться очень плохо. Я понимаю, что она права. Но где взять силы на все это? Где взять время? У меня же еще Дианка маленькая. Ей тоже нужно внимание. Игорь, конечно, поддерживает меня. Говорит, что мы справимся. Но я вижу, что он тоже устал, что он тоже переживает.
Риту домой вернули. И началось…
Из своей комнаты она вылезает только, чтобы что-нибудь съесть. Смотрит на нас так, будто мы — ее злейшие враги. А мы же ее любим! Пытаемся хоть как-то достучаться до нее, но всё как об стенку горох. Хуже всего, что она и к Диане нашей, к своей младшей сестренке, относится, как к пустому месту. Ни разу не подошла к ней, не улыбнулась. А Дианка такая ласковая, ко всем тянется. Сердце у меня замирает, когда вижу, что Рита ее просто игнорирует.
Я, конечно, пыталась как-то их сблизить. Думала, может, если Рита будет помогать мне с Дианой, то у нее материнский инстинкт проснется, или хоть что-то человеческое проявится.
— Рит, — говорю как-то, — помоги мне, пожалуйста, Диану переодеть. Мне сейчас некогда, у меня суп на плите.
А она на меня даже не смотрит. Просто поднимает руку и показывает мне средний палец. И всё. Без слов.
— Рита! — кричу, — ты как с матерью обращаешься?! Ты совсем совесть потеряла?!
А она только плечами пожимает и уходит в свою комнату. Я стою и думаю: что я сделала не так? Как я могла вырастить такого монстра? Где я допустила ошибку?
Игорь пытается меня успокоить. Говорит, что это все переходный возраст, гормоны бушуют, что все наладится. Но я ему не верю. Кажется, что Рита просто хочет сделать нам больно. Просто хочет отомстить за что-то. За то, что я родила Диану? За то, что я вышла замуж за Игоря? За то, что я хочу быть счастливой?
Мне очень хотелось, чтобы Рита одумалась. Чтобы она поняла, что мы ее любим и хотим ей только добра. Чтобы она перестала себя мучить и мучить нас. Хотелось, чтобы она вернулась к нормальной жизни. Хотелось, чтобы она снова стала моей любимой, ласковой девочкой. Я каждый день молила Бога о чуде. Просила, чтобы Рита прозрела, чтобы к ней вернулся разум. Чтобы она просто улыбнулась и сказала: «Мама, я люблю тебя».
Но чуда не произошло.
***
Я просыпаюсь каждое утро рано. Привычка уже, наверное. Первым делом иду к Дианке. Посмотреть, как она спит, поправить одеялко. И вот в то утро, как сейчас помню, подошла я к ее кроватке, а там… пусто. У меня в глазах потемнело, сердце в пятки ушло. Я сначала подумала, что мне кажется. Может, она просто перевернулась, спряталась под одеяло? Начала шарить руками по кроватке, а там никого нет.
Я тогда, наверное, поседела в одно мгновение. У меня ноги подкосились, я чуть не упала. Заорала во все горло:
— Игорь! Игорь!
Он, конечно, сразу проснулся. Спросонья ничего не понял. Выскочил с кровати, глаза вытаращил:
— Что случилось? Что с Дианой?
А я стою, дрожу, как осиновый лист, и сказать ничего не могу. Только пальцем на пустую кроватку показываю. Игорь сразу все понял. Начал бегать по комнате, заглядывать под кровать, в шкаф. Все перевернул вверх дном. А Дианы нигде нет. Мы вместе стали искать ребенка. Я звала ее шепотом, боялась, что разбужу Риту. Игорь проверил все двери и окна. Все было закрыто. Как будто Дианка просто растворилась в воздухе.
Я уже не знала, что думать. У меня началась истерика. Слезы градом, руки трясутся, в голове пустота. Игорь взял себя в руки. Сказал:
— Надо вызывать полицию.
Я кивнула. А сама думаю: куда она могла деться? Кто мог ее забрать? Может, это Ритка что-то натворила? Я побежала к ней в комнату. Тихонько приоткрыла дверь. Она спит. Спокойно так, безмятежно. Как будто ничего не произошло. У меня внутри все закипело. Я не выдержала. Подбежала к ней и начала трясти ее за плечи.
— Рита! Рита! Где Диана?! Что ты сделала?!
Она еле разлепила глаза. Спросила сонным голосом:
— Чего орешь? Дай поспать.
— Где Диана?! — я уже не могла сдерживаться, — ты ее спрятала?! Говори, где она!
А она только хмыкнула, повернулась ко мне спиной и сделала вид, что спит. Я чуть ее не удавила. Честное слово. У меня в тот момент в голове помутилось. Я ненавидела ее всей душой. Игорь меня оттащил от нее. Сказал:
— Не трогай ее. Сейчас полиция приедет, пусть они разбираются.
Мы с Игорем все же вызвали полицию. Я им все рассказала, как было. Про Риткины выходки, про ее ненависть к Диане, про то, что она даже не пошевелилась, когда мы искали ребенка. Полицейские приехали быстро. Сразу начали осматривать дом. Задавали нам вопросы: Игорь держался молодцом, отвечал спокойно и четко. А я стояла, как парализованная, и мычала что-то невразумительное.
Я все время думала о Диане. Где она сейчас? С ней все в порядке? Ее кто-нибудь обижает? Господи, лишь бы с ней ничего не случилось! И тут один из полицейских подошел ко мне.
— Мама, — говорит, — нам нужно поговорить с вашей старшей дочерью.
Я кивнула. И мы вместе пошли к Рите в комнату. А она все еще спит. Как будто ее вообще ничего не волнует. Полицейский подошел к ней и начал ее будить.
— Девушка, проснитесь. Нам нужно с вами поговорить.
Рита открыла глаза и посмотрела на него с ненавистью.
— Чего вам надо? — спросила она грубо.
— Где ваша сестра? — спросил полицейский.
Рита пожала плечами.
— Откуда я знаю? — ответила она.
— Вы же знаете, где она — настаивал полицейский.
Рита снова пожала плечами.
— Я ничего не знаю, — сказала она, — отстаньте от меня.
Полицейский посмотрел на меня. Я стояла и плакала. У меня не было сил больше с ней спорить. Он снова повернулся к Рите.
— Вы понимаете, что если с вашей сестрой что-то случится, вы будете отвечать по закону? — спросил он.
Рита усмехнулась.
— Мне все равно, — сказала она.
Я закрыла лицо руками и заплакала еще сильнее. Я не могла поверить, что моя дочь может быть такой жестокой. Полицейский вздохнул и вышел из комнаты. Я пошла за ним.
— Что нам делать? — спросила я, — я не знаю, куда она могла деться.
— Мы будем ее искать, — сказал полицейский, — мы сделаем все возможное, чтобы найти вашу дочь.
Три часа бесконечной тревоги и страха. Я сидела на кухне и, как китайский болванчик, раскачивалась из стороны в сторону. Я ждала звонка. Каждый звук заставлял меня вздрагивать. Я уже не плакала, слез не осталось — во мне все выгорело дотла. И вот, наконец, зазвонил телефон. Я схватила трубку дрожащими руками.
— Да?
— Это полиция, — услышала я знакомый голос, — мы нашли вашу дочь.
У меня перехватило дыхание.
— Жива? — прошептала я.
— Да, жива. Но не совсем здорова. Ее везут в больницу.
Я закрыла глаза и попыталась перевести дух. Жива… Слава богу, жива.
— Где вы ее нашли? — спросила я.
— В лесу. Она была одна, в тоненькой распашонке, на голой земле лежала.
В голове у меня что-то помутилось. В лесу… Одна… В такую погоду… Я бросила трубку и тут же рванула в комнату Риты. Она сидела на кровати и смотрела в окно.
— Ты! — заорала я, — это ты сделала?!
Она вздрогнула и повернулась ко мне.
— Что? — спросила она испуганно.
Я подлетела к ней, схватила ее за шкирку и выволокла ее из кровати.
— Где Диана?! — кричала я, — куда ты ее дела?!
Рита меня никогда такой не видела. Я же ведь и голоса на нее никогда не повышала, все время «Риточка, любимая». А уж о том, чтобы руку поднять, и речи не шло. Но сейчас…Я не слушала ее оправдания, я была в ярости. Я тащила ее по коридору, пинками подгоняя к выходу.
— Куда ты ее дела?! — кричала я, — говори, где моя дочь!
— Мама, прости меня! — рыдала она, — я не хотела!
Я вытолкала ее на улицу.
— Убирайся! — заорала я, — чтобы я тебя больше никогда не видела! Ты мне больше не дочь! Я отказываюсь от тебя!
— Мама, не надо! — плакала она, — я исправлюсь, мама! Клянусь, я тебе обещаю…
Я не могла ее слушать. У меня сердце разрывалось от боли и ненависти.
— Лучше бы я тебя в роддоме удавила! — крикнула я, — чем вот так мучиться!
Игорь выбежал на крик, схватил меня за руки.
— Успокойся! — сказал он, — ты не в себе!
— Отпусти меня! — кричала я, — не хочу ее видеть! Ненавижу!
Он обнял меня крепко и попытался увести обратно домой. Рита стояла на улице и плакала. Она тянула ко мне руки, просила прощения. Но мне было все равно. Я не хотела ее видеть. Я вычеркнула ее из своей жизни. Игорь затащил меня в домой и закрыл дверь. Я села на диван и зарыдала.
— Что она сделала? — спрашивал Игорь, — что случилось?
Я рассказала ему все. Про то, что Диана нашлась в лесу, про то, что Рита ее туда отнесла. Игорь молчал. Он смотрел на меня с ужасом.
— Я не могу поверить, — сказал он, — Вер, да быть не может! Не может быть, чтобы она на такое способна.
— Способна! — крикнула я, — она это! Она сама мне призналась!
— Ее точно лечить надо, — сказал Игорь, — Вер, давай этим вопросом заниматься, а?
— Не хочу, —взвыла я, — не хочу больше ее видеть! Ей почти семнадцать, пусть живет, как хочет. Я на порог нашего дома не пущу. Детей, кроме Дианы, у меня нет!
Игорь спорить не стал. Приехала полиция, допросили Риту. Напуганная моей истерикой, она отпираться не стала: во всем призналась. Сказала, что дочь моя младшая ей жить мешает, что она мечтает, чтобы она просто сгинула. Я слушала своего ребенка и была готова провалиться сквозь землю. Это я виновата. Я не так воспитала, я не досмотрела! Во всем виновата я…
***
Диану мы лечим в общей сложности полгода. Моя малышка долгое время пролежала на холодной земле, здоровье ее теперь подорвано. Человек, который чуть было не лишил меня дочери, отбывает наказание в колонии. Как она там живет, я не знаю. Письма, которые мне приходят оттуда, я жгу, не распечатывая. Никаких передачек, свиданий и помощи — ничего этого нет. Я старшую дочь вычеркнула из жизни навсегда.
#ЖитенйскиеИстории
источник
17 лет,уже давно не переходный возраст,эгоистка настоящая.
Рита была права, мать интересовало собственное счастье, она не искала компромисса...
И даже когда ребёнок девочка доченька жила у какого-то мужика, она просто отпустила ситуацию, ничего не сделав, пока опека пальчиком не погрозила...
Даже, когда Игорь предложил лечить дочь у специалистов, что сделалп мама - ничего....
Там уже произошло детозамещение....
Рита ребёнок, который не знает как жить, не знает, как себя вести... А мать вместо того, чтобы воспитывать и объяснять, лелеяла да баловала и иногда говорила, что любит...
Дети априори не могут быть виноваты в ситуации, пока они дети....