Садясь на электричку в метро на окраине Москвы, Ира и представить не могла, что её ожидает кошмарное приключение. Ну да обо всем по порядку. Ирина Глушкова ездила в офис на собеседование по поводу работы. Ох уж эти поиски работы… Она бы врагу не пожелала такого сомнительного удовольствия.
От Иры благополучно отделались стандартным: «После рассмотрения вашей анкеты, мы вам позвоним». Девушка понимала, что ничего хорошего после такой фразы ждать не приходится. Обычная отговорка. Когда она спускалась в метро, у неё примерно так же глубоко снижались градусы позитивного настроя. Ира на глазах погружалась в уныние. Стандартная фраза-отговорка в который раз показала ей, что торговля – это совсем не её. Ирина всегда удивлялась проницательности рекрутеров. Им достаточно было беглого взгляда на девушку, чтобы сделать выводы.
Она немного удивилась, когда из чёрной глотки тоннеля с лязгом, визгом и дребезжанием подкатила совсем уж древняя на вид электричка. Мелькнула было мысль, что в такую садиться-то неприятно. Но Ирина отогнала сомнения: ей хотелось поскорее домой, настроение было безнадёжно испорчено очередным проваленным собеседованием. Садясь в подъехавший состав, по шкале позитивности Ирина ушла сильно в минус. Сидя в одиночестве на обшарпанном сиденье, она продолжала беспощадно грызть себя, все глубже проваливаясь в яму уныния.
И то… Тридцать лет. Ни детей, ни мужа. Приехала в Москву пять лет тому назад, да так и мыкалась с тех пор по съёмным углам. Можно было вернуться обратно, в родной Таганрог, но как же не хотелось видеть укоризненный взгляд матери! Нет, вслух родительница ничего не скажет, но в удовлетворённом взоре будет толстым маркером написано: ничего у тебя не получилось с самостоятельностью, а потому, сиди и не вякай. И Ира будет сидеть тихо, потому что всегда зависела от матери. Взбунтовалась и уехала в двадцать пять лет, но счастья, увы, так и не нашла….
К слову сказать, когда ей было его искать, это самое счастье, если работать приходилось по двенадцать часов пять дней в неделю, чтобы получать более-менее сносную зарплату? И не разбогатела, потому что львиную долю той зарплаты приходилось отдавать за комнату, в которой, по иронии судьбы, Ира появлялась лишь на ночь, да в свои два выходных, когда металась, как угорелая: постирать, погладить (она любила всегда выглядеть с иголочки!), приготовить поесть на максимальное количество дней, пробежаться по магазинам…
В конце концов девушка решила найти более высокооплачиваемую работу. Надоело целыми днями вдыхать перегоревшее амбре от маргиналов в «Пятёрочке». Но собеседования на более престижную работу, даже тем же продавцом, только в более «чистый» магазин Ира благополучно заваливала. Рекрутеры смотрели на неё с сочувствием. И то верно: не вышла моськой. Ну, не торгашка она, не её это! Чёртова застенчивость предательски отпечатывалась на физиономии, стоило начать собеседование. Ирина краснела, пыхтела, забывала слова и даже начинала заикаться, чего в её природе вообще никогда не наблюдалось! А на более престижной работе обязательно нужен талант продажника, артистизм и харизма, которых у неё, увы, отродясь не бывало.
Другая работа нужна была ещё для того, чтобы немного больше времени оставалось для личной жизни. Пора ей замуж. Вон и Маша, сорокапятилетняя женщина, с которой работали все пять дней в неделю, бок о бок и успели сродниться почище некоторых кровных родственников, не намекала, говорила напрямую:
- Видная ты девка, Ирка! Замуж идтить пора…
- Пора, - кривилась Ирина, - за кого? За этого, может?
Она кивала в сторону очередного «постоянного покупателя», шагающего к кассе с синюшным лицом и бутылкой в трясущейся руке. Маша мрачнела, вспоминая о своём и цедила сквозь зубы:
- И то верно… Здесь не за кого…
У Маши, родом из Воронежа была своя головная боль. Дети – два мальчика, пятнадцати и тринадцати лет, которые без постоянного контроля матери потихоньку совсем отбивались от рук и, самое главное – муж-алкоголик, который ни за что не хотел работать.
Больше всего Ирину удивляло отношение Маши к своему «чемодану без ручки». Она как будто даже жалела его и не находила совсем ничего странного в том, что именно она, Маша, уезжает на несколько месяцев в столицу на заработки, пока непутёвый супруг с утра до вечера пьянствует.
- Что же ты не бросишь его?! – сначала удивилась Ирина.
- Зачем бросать? – искренне уставилась та в ответ непонимающим взглядом.
- Но ведь он пьёт! Зачем тебе такой?! – воскликнула Ира, изумляясь непонятливости собеседницы.
- Ну и что? Кто не пьёт-то? – немного даже обиженно хмыкнула в ответ Маша, - а детей без отца как оставить?
- Да на хрен такой отец?! – закипая, проговорила Ирина, - сама говоришь, дети совсем в школу перестали ходить!
- Молодая ты ещё! Не тебе судить! – назидательно сказала Маша, хмурясь, и закрыла тему.
С тех пор Ирина старательно избегала разговоров о Машином муже. Хотя мнения своего так и не поменяла. На хрен такой муж и отец – категорично мысленно восклицала она. И очень сильно не хотела сама нарваться на подобный «клад».
Ира прикусила язык ещё потому, что Маша, сама того не ведая, наступила на больную мозоль. Глушкова, много лет прожившая под влиянием властной матери, боялась иметь собственное мнение и тушевалась, когда ей тыкали носом в неопытность.
Очередное проваленное собеседование говорило о том, что новой работы, а следовательно, другой жизни Ирине пока не видать. А значит, снова каторжный труд в магазине эконом-класса и выслушивание пьяных выкриков очередного разбуянившегося маргинала.
Глушкова настолько увлеклась самоедством, с таким наслаждением мысленно плакалась и стенала, что ей стоило больших трудов успокоиться. Прикрыв глаза, Ира расслабилась, стараясь выбросить из головы негатив. Да так хорошо, что не заметила, как проехала свою остановку.
Электричка, между тем, выбралась в наземный кусок маршрута, и сейчас взгляд Иры тешил незнакомый ландшафт, умиротворяющий глаза. Местность была живописной и больше походила на сельскую, нежели на столичную. Ира отвлеклась от мысленных рыданий и осмотрелась вокруг. Вагон был ужасно старым, обветшалым. Глушкова удивилась тому, что такая развалюха ещё не на свалке. Наверное, не доходят руки у начальства метро списать старьё.
Девушка подошла к двери, позевывая, встала у выхода, чтобы не проехать следующую станцию. Шло время, вагон все так же равномерно покачивался, а остановок все не было. Ира почувствовала, как сначала недоумение, а потом страх тонкой паутиной начинают опутывать душу. Что происходит? Спохватившись, она сунула руку в сумочку, вытащила телефон. Была уже половина четвертого. Ирина неприятно удивилась, потому что собеседование закончилось в полдень. Что-то не так.
Неужели она так долго спала? Либо какой-то сбой в мобильном. Скорее всего так, со вздохом облегчения поняла Ира, разглядев, что индикатор показывает отсутствие связи. Вай-фая тоже не было. Тут же появилась отрезвляющая мысль: «Как это – нет связи? Где я?!» Глючит телефон, лихорадочно сообразила Глушкова, выключая аппарат. Сейчас она его перезагрузит и все станет на свои места. Прошло немного времени, телефон включился. Связи по-прежнему не было. Вот тут Ира запаниковала по-настоящему. Заметалась по вагону, бестолково тыкаясь из одного конца в другой, пока не сообразила нажать кнопку связи с машинистом. Но в ответ на её бессвязные крики из динамика не донеслось не звука.
В тот момент, когда Ирина собиралась разрыдаться от отчаяния, состав остановился. Двери с невероятным лязгом раскрылись, и девушка выпрыгнула наружу, находясь на грани истерики. Поезд со скрежетом тронулся с места, оставив её на незнакомом перроне. Состав исчез в неведомой дали. Станцию окружали заросли деревьев, удивительно пахло липой и цветами. Порхали бабочки, звонко щебетали птицы. На какое-то время Ира забылась, пока не сообразила, что ей надо перейти на другую сторону для того, чтобы отправиться обратно.
Глушкова немного успокоилась. Перрона на другой стороне не было видно, как бы не вглядывалась девушка. Можно было спуститься и пойти искать противоположный перрон прямо по шпалам, но в нынешней одежде это не представлялось возможным. На собеседование Глушкова оделась согласно дресс-коду: в белую рубашку, узкую юбку-карандаш и туфли на каблуках. Сверху еще накинула жакет.
Солнце уже припекало вовсю. Ира стянула жакет, раздумывая о том, как быть дальше. Ничего похожего на кассу, турникет или валидатор, не было видно. Удрученно гадая, что за странное место, она решительно шагнула в сторону лестницы, ведущей вниз к городу. Старый, выщербленный асфальт ступеней с проглядывающей кое-где ржавой арматурой почему-то успокоил девушку. Лестница старая, а это значит, здесь проходило множество людей…
Глушкова долго шла, пытаясь найти среди похожих друг на друга домов хоть одного человека. Но город казался вымершим.
Ирина остановилась, достала телефон. Связи по-прежнему не было. Ноги, привыкшие к кроссовкам и удобным ботинкам, сейчас яростно гудели, сигнализируя о том, что надо отдохнуть. В конце концов, Ира увидела вдали лавочку, заторопилась к ней. Со стоном села на гладкую древесину. Сняла туфли, наслаждаясь покоем. На мизинцах и пятках набухали мерзкие волдыри. Ирина вновь, с маниакальным усердием вытащила мобильный, пытаясь наковырять хоть что-то, похожее на сеть. Ничего. Ни интернета, ни, какого-либо намека на связь. Наконец, до неё дошло, что можно набрать номер экстренного вызова, вдруг звонок пройдет. Динамик отвечал мёртвой тишиной, от которой холодели внутренности. Ира пыталась отправить несколько сообщений маме и подруге Насте, но безуспешно… Телефон стал ненужной пластиковой коробочкой, напичканной хитрыми, но ставшими вдруг абсолютно бесполезными деталями. Чертыхнувшись, девушка убрала мобильный обратно.
И тут вдалеке раздался пронзительный крик.
Ирина побежала на крик, даже не успев натянуть туфли, держа их в руках. Вопль сменился тишиной и странными хрустящими звуками. Осторожно, стараясь не шуметь, Ира шагнула в прохладный подъезд, из которого, как ей показалось раздался истошный вопль. Немного постояла, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку холла. И тут увидела... Увидела...
Огромное животное стояло на задних лапах неподалёку, глядя прямо на девушку полными презрения глазами. Оно интенсивно работало челюстями, что-то пережевывая и с аппетитом хрустя.
В этот момент Ира вспомнила, как в детстве видела крыс. Каждое лето она приезжала к бабушке в деревню. Однажды вышла во двор и увидела такое, от чего потом ещё долго не могла прийти в себя... Три крысы стояли на задних лапах и пили из большого корыта, предназначенного для домашнего скота. Одна из них повернула голову и посмотрела прямо на Ирину. Оценив, что никакой опасности для неё девочка не представляет, она равнодушно отвела взгляд и продолжила насыщаться водой.
Воспоминание полыхнуло в мозгу мгновенной вспышкой, пока Ирина тихо пятилась назад. Потому что на неё презрительно смотрела огромная крыса, ростом с человека. Небрежное превосходство ясно читалось в её чёрных злобных глазах.
Сначала девушка не могла оторвать взгляда от животного: крысиные глаза заворожили её. Едва не споткнувшись, Ирина опустила взгляд и увидела, чем именно ужинало гигантское млекопитающее. Она успела лишь разглядеть клочья некогда светлого платья в мелкий цветочек. Подавив желание расстаться с утренней едой в своём желудке, Ира постаралась выйти из подъезда, не поворачиваясь спиной. Девушку охватывала паника, едва она представляла, как гигантское млекопитающее прыгает ей на спину. Но крыса так же надменно смотрела на человека, размеренно работая челюстями. Похоже, пока ей было достаточно одной жертвы. Из подъезда Ира вывалилась задом, едва не упав, а потом развернулась и стремглав, бросилась прочь, как можно дальше от страшного места.
Она бежала до тех пор, пока не выдохлась. Сердце выпрыгивало из груди, в боку пекло. Ира остановилась, огляделась. Рядом находились развалины какого-то здания. Девушка нырнула туда и спряталась в узкой расщелине между камнями. Места хватило ровно на то, чтобы забиться вглубь и скрючиться, обхватив колени руками. Девушку долго трясло крупной дрожью.
Ей не пришлось ждать долго. Вскоре на землю опустились сумерки, а затем тьма окутала всё вокруг, погрузила неизвестный мир в ночной хаос. Всю ночь слышался дробный топот и оглушающие писки. Несколько раз громкие звуки раздавались так близко, что казалось: её сейчас обнаружат. Дрожа всем телом, Ира закрывала глаза и молилась, чтобы её не учуяли. Она не поспала ни минуты, так и протряслась всю ночь, таращась безумным взглядом в кромешную тьму.
Как только первые лучи солнца начали робко освещать пространство в развалинах, девушка осторожно выкарабкалась наружу. Вокруг было безлюдно. Крыс не было. Сейчас Ира понимала лишь, что ей надо как можно быстрее убираться из страшного города. Не разбирая дороги, она стремительно неслась вперёд. Через какое-то время выбралась на проселочную дорогу. Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилались безбрежные поля желтеющей пшеницы.
Солнце припекало всё сильнее. Ира мысленно порадовалась тому, что с собой у неё была небольшая бутылка с водой. Изредка, она делала остановку, прикладывалась к бутылке, смачивала рот и двигалась дальше. Девушку очень беспокоило, что она была одна на дороге, прекрасно видимая мишень, и потому она старалась двигаться чуть быстрее. Завидела вдали несколько десятков аккуратных изб. Сердце забилось радостно и в то же время тревожно: что ждёт её там?
Добравшись до крайнего дома, Ира остановилась. Стоя рядом с полными вёдрами воды, прямо на неё смотрела удивленными глазами девица лет восемнадцати.
-Здрасте, - от неожиданности бухнула Ира.
Девушка молча разглядывала Ирину. Она была одета в странное платье, похожее на ночную сорочку и имела такой же чепец на голове. Наверное, юбка с жакетом произвели на неё такое же впечатление, как её одежда на Иру. В особенности, обувь. Смешные деревянные башмаки возвращали Глушкову веков на семь тому назад. В свою очередь девушка с интересом разглядывала пыльные туфли Ирины.
- Ты чья? – спросила девушка. Ира поразилась вопросу.
- Я... Да вроде... - Ирина замямлила, как давным-давно на собеседовании. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Воспоминание о прошлом, показавшимся сейчас таким счастливым, беззаботным - отозвалось в душе тупой болью. И тут у неё вырвалось:
- А ты? И как тебя зовут?
- Мой господин Валерианус, А зовут меня Макайя, - пожала плечами девушка.
- Валери... Анус? А я Ира, - совсем перестав соображать, проговорила Ирина.
- Ну да. Он хозяин нашего поместья. Он и его выводок. И.-ра, - по слогам повторила она, прислушивалась к звучанию, - какое странное имя. Как и твоя одежда. Сразу видно, городская.
До Глушковой медленно стало доходить, что господином этой малышки является не кто иной, как... Крыса. Пытаясь проверить, не сошла ли она с ума, Ира задала наводящий вопрос:
- Скажи, Макайя, а ваш господин… Он же крыса?
- Конечно, - вновь удивилась девушка, - как и все господа. Ты странная. Тебе говорили?
- Эммм... - замычала Глушкова, пытаясь придумать правдоподобную легенду. – Да, я из города. Я потерялась. Отбилась от господина.
Ирина махнула рукой в сторону города. Макайя быстро закивала:
- Ах, бедняжка. Хочешь, я сообщу господину, и он возьмёт тебя в нашу общину? Нельзя быть одной, ты же знаешь. Съедят...
Проглотив комок, внезапно образовавшийся в горле, Ира попросила:
- Я ничего толком не помню. Упала и ударилась головой, всю память отшибло. Расскажи мне о вашей сельской жизни. И вообще об этой местности.
Сочувственно ахнув, девушка спросила:
- Что, совсем всё забыла? Как же ты найдёшь своего господина? Оставайся у нас!
- Нет, его я помню, - беспардонно соврала Ира, - так получилось. Тут помню, там не помню.
Девушка начала рассказывать:
- Как называется планета, помнишь? Крысиный рай. Наша община давно у господ. У нас очень добрые хозяева. Мужчинам раз в полнолуние дают выходной, а девушки и дамы не работают вообще, если только бесплодные.... Женщины сидят дома, рожают детей. Нам дают достаточно еды и ещё можно иметь свой огород. Мы, живём очень счастливо! - она говорила заученно, как будто повторяла урок.
- Подожди. А как же свобода?! Неужели вы не пытались жить так, как хочется? Вы же, люди! - потрясённо спросила Ира, не веря своим ушам.
- Мы свободны, - недоуменно взглянув на Глушкову, ответила Макайя, - свобода - это жить так, чтобы хозяева были тобой всегда довольны. Например, наш Валерианус разрешает даже некоторым оставлять двоих детей. Он очень добрый, наш господин...
- В каком смысле, разрешает оставлять детей?! Ты же только что сказала, что женщины сидят дома и рожают? - уже подозревая, что услышит сейчас что-то выходящее из ряда вон, Ирина напряжённо уставилась на девушку.
- Ты с луны свалилась, точно! - расхохоталась Макайя, - женщины сидят дома, рожают детей и отдают господам. Себе можно оставить только одного. Остальных надо сдавать. А разве в городе не так?
- Для чего?! - внезапно севшим голосом, спросила Ира.
- Известно, для чего. Кого продают новым господам, кого в рестораны, где господа обедают. Это их излюбленный деликатес.
Тошнота всё ближе подбиралась к горлу. "Нет, нет, мне всё просто снится", - пыталась успокоиться Ирина. Надо что-то делать. Глушкова осознавала это всё отчетливее, но воспоминание о крысе и её ужине, виденное в подъезде дома отбивало охоту к возвращению в город.
- А в город вы ходите? - мозг Иры лихорадочно искал пути выхода.
- Нет, - равнодушно ответила девушка, - если человек в городе будет без господина, то его могут поймать и сожрать бродячие крысы...
Так вот кем была та крыса, встреченная в первый раз! Бродяга... Почему-то эта новость приободрила, хотя ничего хорошего пока в ней не было. В голове Иры родился план, пусть сомнительный и вызывающий дрожь в коленках, но единственно верный. Надо вернуться к тому месту, откуда началось это страшное приключение. То есть, к станции. Да, там нет остановки в обратную сторону. Значит, Ира сядет и поедет дальше. Куда-нибудь электричка приедет. Не вечно же она будет двигаться? Должен быть конечный пункт назначения.
- Послушай. Ты никому не говори, что меня видела. Вдруг мой... Господин меня ищет. Я пойду в город, попытаюсь найти его сама.
- Не боишься? - Макайя посмотрела с уважением. - Как знаешь. А лучше, оставайся с нами, господин даст тебе документы и станешь жить в нашей общине... Оставайся, у нас хорошо!
- Нет уж... - содрогнувшись от представленной картины «счастливой жизни», торопливо ответила Ирина. - пойду искать своего господина. Слушай... Дай мне нож, на всякий случай.
Ира попросила без всякой надежды, но её удивлению, Макайя кивнула и послушно вынесла из дома небольшой кухонный нож.
Ирина порывисто обняла её на прощание. Ей было искренне жаль девушку, но мысль о том, чтобы забрать её с собой, Ира поспешно отмела. Да и не пойдёт она. Так уж хоть бы шум не поднимала.
Обратный путь показался намного короче. Организм уже оклемался от пережитого ужаса и начал адаптироваться к окружающей среде. Пробираясь сквозь развалины, Ирина не теряла бдительность ни на секунду, готовая к встрече с хищниками. Хотя в ладони был зажат всего лишь кухонный нож, он придавал ей отваги. На счастье, показать свою смелость и поучаствовать хотя бы в одной схватке ей не удалось. Издали слыша характерный хруст разгрызаемых костей, Ирина старательно обходила "хозяев жизни". Она долго плутала, но в конце концов, какое-то шестое чувство подсказало ей верное направление.
И -- о чудо! Она вновь оказалась на осыпающихся ступенях, ведущих на выщербленный асфальт перрона станции.
Ирина прождала до вечера, прячась в тени кустов, готовая в любой момент перелезть через забор и сигануть в неизвестность. Но на перроне было безлюдно. Странное место, не менее непонятные люди. Ира провела много времени в размышлениях. Как можно отдавать своих детей, при этом даже не пытаясь сопротивляться?
Если человека воспитывать с детства, что два отца без матери в порядке вещей, то и смена пола станет нормальным явлением, напомнила она себе. Испытывая нарастающее отвращение к миру, в котором очутилась, она молилась лишь о приезде электрички.
Её мольбы были услышаны. Обветшалая электричка подкатила со своим обычным лязганьем и скрежетом. Ира выскочила из своего укрытия и помчалась к медленно открывающимся дверям. Забежав в вагон, она несколько минут не могла унять разбушевавшиеся эмоции. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно...
Она не знала, куда привезёт странный состав, но почему-то твердо верила, что теперь всё будет хорошо. Будет, непременно будет. После такого приключения её не слишком удачливая жизнь казалась апогеем счастья.
Ира села на обшарпанное сиденье, полная эмоций и впечатлений. Её ещё долго потряхивало, как будто она касалась оголённого провода под напряжением. Постепенно поезд въехал в привычную черноту подземелья, остановился на знакомой станции. Прозвучало тысячу раз слышанное название. Ира не верила своим глазам и ушам. Неужели она вернулась?! Убедилась в том, что всё вокруг реально только когда вагон начал наполняться обычными людьми. Девушка едва не разрыдалась, её переполняло облегчение. Да что там – счастье. Ира вдруг осознала, как дорога ей своя обычная жизнь, которая раньше казалась самой никчемной. Сейчас Ирина готова была кинуться на шею каждому, но, понятное дело, сдержала порыв: это выглядело бы странным.
Вскоре бодрый голос диктора озвучил её станцию, и Ира вылетела прочь, как ошпаренная. Сон это был либо настоящее путешествие в страшный мир, Ирина не стала углубляться, наложив табу даже на мысли об этом. Больше никогда девушка не спускалась в метро, даже когда надо было ехать на очередное собеседование. На автобусе, трамвае – на чём угодно, хоть на метле рядом с ведьмой, но только не на поезде. Как бабка отшептала. Может быть, поэтому работу Ира нашла недалеко от дома.
...Примерно через полгода Глушкова встретила своего будущего мужа. Они поженились, купили квартиру в ипотеку. Родились погодки: мальчик и девочка. Всё, как у людей. Про то приключение Ирина больше не вспоминала. Во всяком случае наяву -- никогда.
Лишь иногда, очень редко ей снятся глаза огромной крысы, полные холодного презрения и Ира просыпается, сдерживая крик. Отдышавшись, она долго смотрит на спящего мужа. Потом встаёт и открывает дверь в детскую, где в своих кроватках счастливо посапывают их дети. Лунный свет падает прямо на вздернутый носик сына. Ира на цыпочках подходит к окну и тщательнее задергивает штору.
Аномалии мистика и не только
Поездка (мистика, ужасы)
Садясь на электричку в метро на окраине Москвы, Ира и представить не могла, что её ожидает кошмарное приключение. Ну да обо всем по порядку. Ирина Глушкова ездила в офис на собеседование по поводу работы. Ох уж эти поиски работы… Она бы врагу не пожелала такого сомнительного удовольствия.
От Иры благополучно отделались стандартным: «После рассмотрения вашей анкеты, мы вам позвоним». Девушка понимала, что ничего хорошего после такой фразы ждать не приходится. Обычная отговорка. Когда она спускалась в метро, у неё примерно так же глубоко снижались градусы позитивного настроя. Ира на глазах погружалась в уныние. Стандартная фраза-отговорка в который раз показала ей, что торговля – это совсем не её. Ирина всегда удивлялась проницательности рекрутеров. Им достаточно было беглого взгляда на девушку, чтобы сделать выводы.
Она немного удивилась, когда из чёрной глотки тоннеля с лязгом, визгом и дребезжанием подкатила совсем уж древняя на вид электричка. Мелькнула было мысль, что в такую садиться-то неприятно. Но Ирина отогнала сомнения: ей хотелось поскорее домой, настроение было безнадёжно испорчено очередным проваленным собеседованием. Садясь в подъехавший состав, по шкале позитивности Ирина ушла сильно в минус. Сидя в одиночестве на обшарпанном сиденье, она продолжала беспощадно грызть себя, все глубже проваливаясь в яму уныния.
И то… Тридцать лет. Ни детей, ни мужа. Приехала в Москву пять лет тому назад, да так и мыкалась с тех пор по съёмным углам. Можно было вернуться обратно, в родной Таганрог, но как же не хотелось видеть укоризненный взгляд матери! Нет, вслух родительница ничего не скажет, но в удовлетворённом взоре будет толстым маркером написано: ничего у тебя не получилось с самостоятельностью, а потому, сиди и не вякай. И Ира будет сидеть тихо, потому что всегда зависела от матери. Взбунтовалась и уехала в двадцать пять лет, но счастья, увы, так и не нашла….
К слову сказать, когда ей было его искать, это самое счастье, если работать приходилось по двенадцать часов пять дней в неделю, чтобы получать более-менее сносную зарплату? И не разбогатела, потому что львиную долю той зарплаты приходилось отдавать за комнату, в которой, по иронии судьбы, Ира появлялась лишь на ночь, да в свои два выходных, когда металась, как угорелая: постирать, погладить (она любила всегда выглядеть с иголочки!), приготовить поесть на максимальное количество дней, пробежаться по магазинам…
В конце концов девушка решила найти более высокооплачиваемую работу. Надоело целыми днями вдыхать перегоревшее амбре от маргиналов в «Пятёрочке». Но собеседования на более престижную работу, даже тем же продавцом, только в более «чистый» магазин Ира благополучно заваливала. Рекрутеры смотрели на неё с сочувствием. И то верно: не вышла моськой. Ну, не торгашка она, не её это! Чёртова застенчивость предательски отпечатывалась на физиономии, стоило начать собеседование. Ирина краснела, пыхтела, забывала слова и даже начинала заикаться, чего в её природе вообще никогда не наблюдалось! А на более престижной работе обязательно нужен талант продажника, артистизм и харизма, которых у неё, увы, отродясь не бывало.
Другая работа нужна была ещё для того, чтобы немного больше времени оставалось для личной жизни. Пора ей замуж. Вон и Маша, сорокапятилетняя женщина, с которой работали все пять дней в неделю, бок о бок и успели сродниться почище некоторых кровных родственников, не намекала, говорила напрямую:
- Видная ты девка, Ирка! Замуж идтить пора…
- Пора, - кривилась Ирина, - за кого? За этого, может?
Она кивала в сторону очередного «постоянного покупателя», шагающего к кассе с синюшным лицом и бутылкой в трясущейся руке. Маша мрачнела, вспоминая о своём и цедила сквозь зубы:
- И то верно… Здесь не за кого…
У Маши, родом из Воронежа была своя головная боль. Дети – два мальчика, пятнадцати и тринадцати лет, которые без постоянного контроля матери потихоньку совсем отбивались от рук и, самое главное – муж-алкоголик, который ни за что не хотел работать.
Больше всего Ирину удивляло отношение Маши к своему «чемодану без ручки». Она как будто даже жалела его и не находила совсем ничего странного в том, что именно она, Маша, уезжает на несколько месяцев в столицу на заработки, пока непутёвый супруг с утра до вечера пьянствует.
- Что же ты не бросишь его?! – сначала удивилась Ирина.
- Зачем бросать? – искренне уставилась та в ответ непонимающим взглядом.
- Но ведь он пьёт! Зачем тебе такой?! – воскликнула Ира, изумляясь непонятливости собеседницы.
- Ну и что? Кто не пьёт-то? – немного даже обиженно хмыкнула в ответ Маша, - а детей без отца как оставить?
- Да на хрен такой отец?! – закипая, проговорила Ирина, - сама говоришь, дети совсем в школу перестали ходить!
- Молодая ты ещё! Не тебе судить! – назидательно сказала Маша, хмурясь, и закрыла тему.
С тех пор Ирина старательно избегала разговоров о Машином муже. Хотя мнения своего так и не поменяла. На хрен такой муж и отец – категорично мысленно восклицала она. И очень сильно не хотела сама нарваться на подобный «клад».
Ира прикусила язык ещё потому, что Маша, сама того не ведая, наступила на больную мозоль. Глушкова, много лет прожившая под влиянием властной матери, боялась иметь собственное мнение и тушевалась, когда ей тыкали носом в неопытность.
Очередное проваленное собеседование говорило о том, что новой работы, а следовательно, другой жизни Ирине пока не видать. А значит, снова каторжный труд в магазине эконом-класса и выслушивание пьяных выкриков очередного разбуянившегося маргинала.
Глушкова настолько увлеклась самоедством, с таким наслаждением мысленно плакалась и стенала, что ей стоило больших трудов успокоиться. Прикрыв глаза, Ира расслабилась, стараясь выбросить из головы негатив. Да так хорошо, что не заметила, как проехала свою остановку.
Электричка, между тем, выбралась в наземный кусок маршрута, и сейчас взгляд Иры тешил незнакомый ландшафт, умиротворяющий глаза. Местность была живописной и больше походила на сельскую, нежели на столичную. Ира отвлеклась от мысленных рыданий и осмотрелась вокруг. Вагон был ужасно старым, обветшалым. Глушкова удивилась тому, что такая развалюха ещё не на свалке. Наверное, не доходят руки у начальства метро списать старьё.
Девушка подошла к двери, позевывая, встала у выхода, чтобы не проехать следующую станцию. Шло время, вагон все так же равномерно покачивался, а остановок все не было. Ира почувствовала, как сначала недоумение, а потом страх тонкой паутиной начинают опутывать душу. Что происходит? Спохватившись, она сунула руку в сумочку, вытащила телефон. Была уже половина четвертого. Ирина неприятно удивилась, потому что собеседование закончилось в полдень. Что-то не так.
Неужели она так долго спала? Либо какой-то сбой в мобильном. Скорее всего так, со вздохом облегчения поняла Ира, разглядев, что индикатор показывает отсутствие связи. Вай-фая тоже не было. Тут же появилась отрезвляющая мысль: «Как это – нет связи? Где я?!» Глючит телефон, лихорадочно сообразила Глушкова, выключая аппарат. Сейчас она его перезагрузит и все станет на свои места. Прошло немного времени, телефон включился. Связи по-прежнему не было. Вот тут Ира запаниковала по-настоящему. Заметалась по вагону, бестолково тыкаясь из одного конца в другой, пока не сообразила нажать кнопку связи с машинистом. Но в ответ на её бессвязные крики из динамика не донеслось не звука.
В тот момент, когда Ирина собиралась разрыдаться от отчаяния, состав остановился. Двери с невероятным лязгом раскрылись, и девушка выпрыгнула наружу, находясь на грани истерики. Поезд со скрежетом тронулся с места, оставив её на незнакомом перроне. Состав исчез в неведомой дали. Станцию окружали заросли деревьев, удивительно пахло липой и цветами. Порхали бабочки, звонко щебетали птицы. На какое-то время Ира забылась, пока не сообразила, что ей надо перейти на другую сторону для того, чтобы отправиться обратно.
Глушкова немного успокоилась. Перрона на другой стороне не было видно, как бы не вглядывалась девушка. Можно было спуститься и пойти искать противоположный перрон прямо по шпалам, но в нынешней одежде это не представлялось возможным. На собеседование Глушкова оделась согласно дресс-коду: в белую рубашку, узкую юбку-карандаш и туфли на каблуках. Сверху еще накинула жакет.
Солнце уже припекало вовсю. Ира стянула жакет, раздумывая о том, как быть дальше. Ничего похожего на кассу, турникет или валидатор, не было видно. Удрученно гадая, что за странное место, она решительно шагнула в сторону лестницы, ведущей вниз к городу. Старый, выщербленный асфальт ступеней с проглядывающей кое-где ржавой арматурой почему-то успокоил девушку. Лестница старая, а это значит, здесь проходило множество людей…
Глушкова долго шла, пытаясь найти среди похожих друг на друга домов хоть одного человека. Но город казался вымершим.
Ирина остановилась, достала телефон. Связи по-прежнему не было. Ноги, привыкшие к кроссовкам и удобным ботинкам, сейчас яростно гудели, сигнализируя о том, что надо отдохнуть. В конце концов, Ира увидела вдали лавочку, заторопилась к ней. Со стоном села на гладкую древесину. Сняла туфли, наслаждаясь покоем. На мизинцах и пятках набухали мерзкие волдыри. Ирина вновь, с маниакальным усердием вытащила мобильный, пытаясь наковырять хоть что-то, похожее на сеть. Ничего. Ни интернета, ни, какого-либо намека на связь. Наконец, до неё дошло, что можно набрать номер экстренного вызова, вдруг звонок пройдет. Динамик отвечал мёртвой тишиной, от которой холодели внутренности. Ира пыталась отправить несколько сообщений маме и подруге Насте, но безуспешно… Телефон стал ненужной пластиковой коробочкой, напичканной хитрыми, но ставшими вдруг абсолютно бесполезными деталями. Чертыхнувшись, девушка убрала мобильный обратно.
И тут вдалеке раздался пронзительный крик.
Ирина побежала на крик, даже не успев натянуть туфли, держа их в руках. Вопль сменился тишиной и странными хрустящими звуками. Осторожно, стараясь не шуметь, Ира шагнула в прохладный подъезд, из которого, как ей показалось раздался истошный вопль. Немного постояла, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку холла. И тут увидела... Увидела...
Огромное животное стояло на задних лапах неподалёку, глядя прямо на девушку полными презрения глазами. Оно интенсивно работало челюстями, что-то пережевывая и с аппетитом хрустя.
В этот момент Ира вспомнила, как в детстве видела крыс. Каждое лето она приезжала к бабушке в деревню. Однажды вышла во двор и увидела такое, от чего потом ещё долго не могла прийти в себя... Три крысы стояли на задних лапах и пили из большого корыта, предназначенного для домашнего скота. Одна из них повернула голову и посмотрела прямо на Ирину. Оценив, что никакой опасности для неё девочка не представляет, она равнодушно отвела взгляд и продолжила насыщаться водой.
Воспоминание полыхнуло в мозгу мгновенной вспышкой, пока Ирина тихо пятилась назад. Потому что на неё презрительно смотрела огромная крыса, ростом с человека. Небрежное превосходство ясно читалось в её чёрных злобных глазах.
Сначала девушка не могла оторвать взгляда от животного: крысиные глаза заворожили её. Едва не споткнувшись, Ирина опустила взгляд и увидела, чем именно ужинало гигантское млекопитающее. Она успела лишь разглядеть клочья некогда светлого платья в мелкий цветочек. Подавив желание расстаться с утренней едой в своём желудке, Ира постаралась выйти из подъезда, не поворачиваясь спиной. Девушку охватывала паника, едва она представляла, как гигантское млекопитающее прыгает ей на спину. Но крыса так же надменно смотрела на человека, размеренно работая челюстями. Похоже, пока ей было достаточно одной жертвы. Из подъезда Ира вывалилась задом, едва не упав, а потом развернулась и стремглав, бросилась прочь, как можно дальше от страшного места.
Она бежала до тех пор, пока не выдохлась. Сердце выпрыгивало из груди, в боку пекло. Ира остановилась, огляделась. Рядом находились развалины какого-то здания. Девушка нырнула туда и спряталась в узкой расщелине между камнями. Места хватило ровно на то, чтобы забиться вглубь и скрючиться, обхватив колени руками. Девушку долго трясло крупной дрожью.
Ей не пришлось ждать долго. Вскоре на землю опустились сумерки, а затем тьма окутала всё вокруг, погрузила неизвестный мир в ночной хаос. Всю ночь слышался дробный топот и оглушающие писки. Несколько раз громкие звуки раздавались так близко, что казалось: её сейчас обнаружат. Дрожа всем телом, Ира закрывала глаза и молилась, чтобы её не учуяли. Она не поспала ни минуты, так и протряслась всю ночь, таращась безумным взглядом в кромешную тьму.
Как только первые лучи солнца начали робко освещать пространство в развалинах, девушка осторожно выкарабкалась наружу. Вокруг было безлюдно. Крыс не было. Сейчас Ира понимала лишь, что ей надо как можно быстрее убираться из страшного города. Не разбирая дороги, она стремительно неслась вперёд. Через какое-то время выбралась на проселочную дорогу. Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилались безбрежные поля желтеющей пшеницы.
Солнце припекало всё сильнее. Ира мысленно порадовалась тому, что с собой у неё была небольшая бутылка с водой. Изредка, она делала остановку, прикладывалась к бутылке, смачивала рот и двигалась дальше. Девушку очень беспокоило, что она была одна на дороге, прекрасно видимая мишень, и потому она старалась двигаться чуть быстрее. Завидела вдали несколько десятков аккуратных изб. Сердце забилось радостно и в то же время тревожно: что ждёт её там?
Добравшись до крайнего дома, Ира остановилась. Стоя рядом с полными вёдрами воды, прямо на неё смотрела удивленными глазами девица лет восемнадцати.
-Здрасте, - от неожиданности бухнула Ира.
Девушка молча разглядывала Ирину. Она была одета в странное платье, похожее на ночную сорочку и имела такой же чепец на голове. Наверное, юбка с жакетом произвели на неё такое же впечатление, как её одежда на Иру. В особенности, обувь. Смешные деревянные башмаки возвращали Глушкову веков на семь тому назад. В свою очередь девушка с интересом разглядывала пыльные туфли Ирины.
- Ты чья? – спросила девушка. Ира поразилась вопросу.
- Я... Да вроде... - Ирина замямлила, как давным-давно на собеседовании. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Воспоминание о прошлом, показавшимся сейчас таким счастливым, беззаботным - отозвалось в душе тупой болью. И тут у неё вырвалось:
- А ты? И как тебя зовут?
- Мой господин Валерианус, А зовут меня Макайя, - пожала плечами девушка.
- Валери... Анус? А я Ира, - совсем перестав соображать, проговорила Ирина.
- Ну да. Он хозяин нашего поместья. Он и его выводок. И.-ра, - по слогам повторила она, прислушивалась к звучанию, - какое странное имя. Как и твоя одежда. Сразу видно, городская.
До Глушковой медленно стало доходить, что господином этой малышки является не кто иной, как... Крыса. Пытаясь проверить, не сошла ли она с ума, Ира задала наводящий вопрос:
- Скажи, Макайя, а ваш господин… Он же крыса?
- Конечно, - вновь удивилась девушка, - как и все господа. Ты странная. Тебе говорили?
- Эммм... - замычала Глушкова, пытаясь придумать правдоподобную легенду. – Да, я из города. Я потерялась. Отбилась от господина.
Ирина махнула рукой в сторону города. Макайя быстро закивала:
- Ах, бедняжка. Хочешь, я сообщу господину, и он возьмёт тебя в нашу общину? Нельзя быть одной, ты же знаешь. Съедят...
Проглотив комок, внезапно образовавшийся в горле, Ира попросила:
- Я ничего толком не помню. Упала и ударилась головой, всю память отшибло. Расскажи мне о вашей сельской жизни. И вообще об этой местности.
Сочувственно ахнув, девушка спросила:
- Что, совсем всё забыла? Как же ты найдёшь своего господина? Оставайся у нас!
- Нет, его я помню, - беспардонно соврала Ира, - так получилось. Тут помню, там не помню.
Девушка начала рассказывать:
- Как называется планета, помнишь? Крысиный рай. Наша община давно у господ. У нас очень добрые хозяева. Мужчинам раз в полнолуние дают выходной, а девушки и дамы не работают вообще, если только бесплодные.... Женщины сидят дома, рожают детей. Нам дают достаточно еды и ещё можно иметь свой огород. Мы, живём очень счастливо! - она говорила заученно, как будто повторяла урок.
- Подожди. А как же свобода?! Неужели вы не пытались жить так, как хочется? Вы же, люди! - потрясённо спросила Ира, не веря своим ушам.
- Мы свободны, - недоуменно взглянув на Глушкову, ответила Макайя, - свобода - это жить так, чтобы хозяева были тобой всегда довольны. Например, наш Валерианус разрешает даже некоторым оставлять двоих детей. Он очень добрый, наш господин...
- В каком смысле, разрешает оставлять детей?! Ты же только что сказала, что женщины сидят дома и рожают? - уже подозревая, что услышит сейчас что-то выходящее из ряда вон, Ирина напряжённо уставилась на девушку.
- Ты с луны свалилась, точно! - расхохоталась Макайя, - женщины сидят дома, рожают детей и отдают господам. Себе можно оставить только одного. Остальных надо сдавать. А разве в городе не так?
- Для чего?! - внезапно севшим голосом, спросила Ира.
- Известно, для чего. Кого продают новым господам, кого в рестораны, где господа обедают. Это их излюбленный деликатес.
Тошнота всё ближе подбиралась к горлу. "Нет, нет, мне всё просто снится", - пыталась успокоиться Ирина. Надо что-то делать. Глушкова осознавала это всё отчетливее, но воспоминание о крысе и её ужине, виденное в подъезде дома отбивало охоту к возвращению в город.
- А в город вы ходите? - мозг Иры лихорадочно искал пути выхода.
- Нет, - равнодушно ответила девушка, - если человек в городе будет без господина, то его могут поймать и сожрать бродячие крысы...
Так вот кем была та крыса, встреченная в первый раз! Бродяга... Почему-то эта новость приободрила, хотя ничего хорошего пока в ней не было. В голове Иры родился план, пусть сомнительный и вызывающий дрожь в коленках, но единственно верный. Надо вернуться к тому месту, откуда началось это страшное приключение. То есть, к станции. Да, там нет остановки в обратную сторону. Значит, Ира сядет и поедет дальше. Куда-нибудь электричка приедет. Не вечно же она будет двигаться? Должен быть конечный пункт назначения.
- Послушай. Ты никому не говори, что меня видела. Вдруг мой... Господин меня ищет. Я пойду в город, попытаюсь найти его сама.
- Не боишься? - Макайя посмотрела с уважением. - Как знаешь. А лучше, оставайся с нами, господин даст тебе документы и станешь жить в нашей общине... Оставайся, у нас хорошо!
- Нет уж... - содрогнувшись от представленной картины «счастливой жизни», торопливо ответила Ирина. - пойду искать своего господина. Слушай... Дай мне нож, на всякий случай.
Ира попросила без всякой надежды, но её удивлению, Макайя кивнула и послушно вынесла из дома небольшой кухонный нож.
Ирина порывисто обняла её на прощание. Ей было искренне жаль девушку, но мысль о том, чтобы забрать её с собой, Ира поспешно отмела. Да и не пойдёт она. Так уж хоть бы шум не поднимала.
Обратный путь показался намного короче. Организм уже оклемался от пережитого ужаса и начал адаптироваться к окружающей среде. Пробираясь сквозь развалины, Ирина не теряла бдительность ни на секунду, готовая к встрече с хищниками. Хотя в ладони был зажат всего лишь кухонный нож, он придавал ей отваги. На счастье, показать свою смелость и поучаствовать хотя бы в одной схватке ей не удалось. Издали слыша характерный хруст разгрызаемых костей, Ирина старательно обходила "хозяев жизни". Она долго плутала, но в конце концов, какое-то шестое чувство подсказало ей верное направление.
И -- о чудо! Она вновь оказалась на осыпающихся ступенях, ведущих на выщербленный асфальт перрона станции.
Ирина прождала до вечера, прячась в тени кустов, готовая в любой момент перелезть через забор и сигануть в неизвестность. Но на перроне было безлюдно. Странное место, не менее непонятные люди. Ира провела много времени в размышлениях. Как можно отдавать своих детей, при этом даже не пытаясь сопротивляться?
Если человека воспитывать с детства, что два отца без матери в порядке вещей, то и смена пола станет нормальным явлением, напомнила она себе. Испытывая нарастающее отвращение к миру, в котором очутилась, она молилась лишь о приезде электрички.
Её мольбы были услышаны. Обветшалая электричка подкатила со своим обычным лязганьем и скрежетом. Ира выскочила из своего укрытия и помчалась к медленно открывающимся дверям. Забежав в вагон, она несколько минут не могла унять разбушевавшиеся эмоции. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно...
Она не знала, куда привезёт странный состав, но почему-то твердо верила, что теперь всё будет хорошо. Будет, непременно будет. После такого приключения её не слишком удачливая жизнь казалась апогеем счастья.
Ира села на обшарпанное сиденье, полная эмоций и впечатлений. Её ещё долго потряхивало, как будто она касалась оголённого провода под напряжением. Постепенно поезд въехал в привычную черноту подземелья, остановился на знакомой станции. Прозвучало тысячу раз слышанное название. Ира не верила своим глазам и ушам. Неужели она вернулась?! Убедилась в том, что всё вокруг реально только когда вагон начал наполняться обычными людьми. Девушка едва не разрыдалась, её переполняло облегчение. Да что там – счастье. Ира вдруг осознала, как дорога ей своя обычная жизнь, которая раньше казалась самой никчемной. Сейчас Ирина готова была кинуться на шею каждому, но, понятное дело, сдержала порыв: это выглядело бы странным.
Вскоре бодрый голос диктора озвучил её станцию, и Ира вылетела прочь, как ошпаренная. Сон это был либо настоящее путешествие в страшный мир, Ирина не стала углубляться, наложив табу даже на мысли об этом. Больше никогда девушка не спускалась в метро, даже когда надо было ехать на очередное собеседование. На автобусе, трамвае – на чём угодно, хоть на метле рядом с ведьмой, но только не на поезде. Как бабка отшептала. Может быть, поэтому работу Ира нашла недалеко от дома.
...Примерно через полгода Глушкова встретила своего будущего мужа. Они поженились, купили квартиру в ипотеку. Родились погодки: мальчик и девочка. Всё, как у людей. Про то приключение Ирина больше не вспоминала. Во всяком случае наяву -- никогда.
Лишь иногда, очень редко ей снятся глаза огромной крысы, полные холодного презрения и Ира просыпается, сдерживая крик. Отдышавшись, она долго смотрит на спящего мужа. Потом встаёт и открывает дверь в детскую, где в своих кроватках счастливо посапывают их дети. Лунный свет падает прямо на вздернутый носик сына. Ира на цыпочках подходит к окну и тщательнее задергивает штору.
Малахитовая ведьма. Страшилки_на_ночь
#страшныеистории