Если боль оформить в слова, она отступает будто

океанский прилив, оставляя полоску песка –
ты спокоен, как смертник или как Будда,
выдаёт только капля пота у вздувшегося виска.
Ступни тонут: воспоминания вязки,
налипают склизкою массой: идёшь дугой;
так бредут батраки, в единой уставшей связке –
каждый рад бы упасть, да не даёт другой.
Припади на колени: черти здесь любые мантры,
до запястий в песок зарывай ладони, –
свойство слов – свойство огненной саламандры,
что в огне не горит; погляди, на склоне,
за тобой, остались следы – по ним,
чуть стемнеет, придёт душу рвать тоска;
посмотри – закат, ты ещё храним
тем, что прорывается с языка,
тем, что зарывается в этот тёмный,
влажный берег – дописывай и беги;
/Данте не был в аду – он прождал в приёмной,
нарезал круги,
он не знал, что такое – уже не верить,
он же знал, ради чего живёт/
у тебя – только берег, что не измерить,
и тоска за спиной поёт.
Так беги, не оглядывайся, не слушай
этот голос – закат ещё жив, едва
освещая мир: океан и суша,
и твой путь между ними, пока жива
эта детская ярость, слепая злоба –
ты всесильный, непобедимый интуитив:
только взглянет, а кажется – смотрит в оба
много лет, заранее приютив
в себе целые жизни: рожденья, смерти,
расставания, встречи, улыбки, боль –
видишь ясно все эти круговерти,
но никак не можешь побыть собой.
Это очень красиво: зелень, пальмы, береговая
бледно-желтая линия, и по ней –
под аккорды заката – не уставая,
мне бежать ещё долго –
и не жалеть ступней.
Алекс Микеров https://www.youtube.com/watch?v=TL1gZI5exE8 Judas Priest - Exiled