В русской вышивке часто встречается следующий мотив - женщина с поднятыми или опущенными руками, к которой подъезжают (ото которой отъезжают) две коняшки.

Вслед за Рыбаковым фигура толкуется как Макошь, однако подобная трактовка крайне спорна. А по-моему еще и основаннаа на непонимании того, что в большинстве фигур этой женщины, есть отчетливая солярная символика.
Сюжет изображенный на вышивке имеет индоевропейские корни, большинством славян попросту утерян, как и многое другое сохраненное лишь в русской вышивке.
Что пишет по этому поводу Клейн: " в русских сказках и свадебных песнях «красным солнышком» называют невесту, а жениха — месяцем (Сумцов 1996: 38—41). Более того, солнце в русском обряде надевает сарафан и кокошник.
Можно добавить, что в русском языке «солнце» — среднего рода лишь в результате прибавления уменыиительно-ласкательного суффикса, а древняя форма — женского рода: «солънь» (проступает в выражении «посолонь» «по солнцу»). Древность смены форм велика: уже в конце I тыс. н. э. древнерусские тексты писали: «солнце». Более того, слово «солнце» имеет этот суффикс у всех славян, значит, без суффикса оно употреблялось задолго до разделения славян, т. е. минимум до середины I тыс. н. э. А возможно, и до появления в славянском пантеоне Дажьбога и Хорса.
Именно древность образа позволяет обратиться к мифологии родственных народов. У ряда индоевропейских народов в мифах на брак с солнцем или дочерью солнца претендуют всадники, братья-близнецы, дети бога. У индоариев это Ашвины (букв, «конские»), дети Дьяуса, у литовцев — «божьи сыновья». Дочь Солнца сменила само Солнце, вероятно, тогда, когда «солнце» сменило пол. У греков сохранился миф о Диоскурах (букв, «божьих юношах», «юношах Зевса» — они его сыновья, юные воины с конями). По-видимому, и Диоскуры, и Ашвины мыслились вначале в конском облике. В честь германских божественных близнецов Хорста и Хенгиста устанавливали коньки на крыше (Кузьмина 1977). У славян напоминанием о таких мифических близнецах служат только коньки на крышах и трехчастная композиция в вышивках — сам миф не сохранился даже в сказке.
В искусстве II тыс. до н. э. изображения богини с двумя конями или с двумя всадниками теперь считают отражением этого индоевропейского «близнечного» культа и его образов (Иванов 1972). В центре богиня, Хозяйка коней (у греков Деметра, у индоариев Саранью, у кельтов Эпона). По другим толкованиям, может быть, верным применительно к более поздним версиям мифа, в центре — Солнце (инд. Сурья, дочь бога Савитара, «быстроконное солнце») или дочь солнца. Такое толкование трехчастных русских композиций и резных трехфигурных изображений на щипце крыши могло бы объяснить постоянную связь центральной женской фигуры с двумя конями или всадниками. В связи с солнечной колесницей у индоевропейских народов коней нередко заменяют птицы —отсюда находит объяснение и связь центральной женской фигуры наших вышивок и резьбы с птицами.
... В фольклоре же у невесты, сопоставляемой с солнцем, лишь один жених — светлый месяц. Если какие-либо смысловые ассоциации сохранялись у вышивальщиц, то два всадника на вышивке давно уже мыслились изображением одной фигуры.
Как видим, анализ изобразительного сюжета на широком фоне индоевропейской мифологии делает наиболее вероятной как раз ту трактовку, которую Рыбаков оставил в тени.".
В одном только Клейн не прав - говоря что мотив двух всадников, Ашвинов утерян в мифологии русских. Посему эту глупость я просто заменил на многоточие. Клейн, похоже настолько мало читал, что пропустил и Афанасьева, и Забылина, и кучу других этнографических источников, описывающих Двух Всадников, к примеру Вечернего и Утреннего, или святых Флора и Лавра, и связанные с ними легенды.
Любопытно что подобный мотив полностью отсутствует в угорской мифологии, (как солнышко с двумя конями, так и солнышко с двумя птицами), но характерен для мифологии славянской. По этому и ряду других мотивов, отраженных в русской одежде ее можно считать самой архаичной славянской вышивкой.