***

… А отцы по всем фронтам лежали.
И тогда, кто чудом там не пал,
взял меня, прижал к своим медалям,
словно грех какой-то искупал…
…Мама не была уже угрюмой,
и весна стояла у крыльца.
Я носился в байковом костюме
и смотрел с любовью на «отца».
Да, отца… Февральские метели
той зимы
людей лишали сил.
Я – в пальто из батькиной шинели,
он же – в гимнастёрочке ходил.
А страну держало цепко лихо.
– Ничего, перебедуем, сын! –
свой кусок пододвигал мне тихо
и зевал, довольный, будто сыт.
А когда меня с махоркой дерзкой
прихватил,
заплакал: – Сорванец!..
И к нему прижался я по-детски.
повторяя: – Папа… ну, отец…
Льются ливни. Падают рассветы.
Кружит снег над стылою землёй.
И стоят в квартире два портрета –
павший папа
и отец живой!..
Вячеслав Егиазаров