В начале 20-х, спасаясь от рыскавших по степям Западного Казахстана отрядов продразверстки, Дина с семьей постоянно кочевала по Волге и осела в конце концов в селе Козлово Астраханской области. Здесь ее в 1937 году по поручению Ахмета Жубанова отыскал домбрист Смагул Кошекбаев, чтобы пригласить на концерт народных талантов. 76-летняя Дина продала единственную свою корову, купила на эти деньги билет на поезд и устроила прощальное угощение «жолаяқ». Впервые в жизни она в одиночестве отправилась в поездку по железной дороге, длившуюся 8 дней. Внешняя канва последнего отрезка жизни Дины хорошо известна: работа в Оркестре имени Курмангазы, почетные звания, награды, произведения, прославляющие советский строй. Кажется, о ней известно так много, сохранились ее аудио и видеозаписи. Но мы никогда не узнаем, что чувствовала Дина эти 18 лет своего триумфа, как не узнаем и многих фактов ее жизни до появления на алматинской сцене. Писатель Саурбек Бакбергенов в поисках материалов для романа о Дине путешествовал в ее родных местах, встречался с людьми, знавшими ее до приезда в Алматы. В узком кругу он делился: «Так много интересного узнал, но и десятой части не смогу использовать в романе». А.Жубанов в книге «Струны столетий обошел вопрос происхождения Дины, возможно потому, что она была чингизидкой, а к 1937 году основатели оркестра-чингизиды были уже репрессированы. Имя Дина придумал ей свекор, а настоящее − забылось. До сих пор под вопросом остается происхождение фамилии Нурпеисова. По разным версиям, Нурпеис – это имя свекра Дины, первого, рано умершего мужа, сына-первенца. Есть расхождения и в том, как звали первого мужа Дины, от которого она родила трех детей. Возможно, Ахмет Жубанов отредактировал записанную со слов самой Дины биографию в соответствии с требваниями советской идеологии. Дина осталась в Алматы, выступала, обучала молодых музыкантов, тосковала по близким людям, родным местам, в 46 году забрала к себе трех осиротевших внучек, баловала их, придумывала им ласковые имена. Но ответственность за судьбу традиции, которую она представляла, держала ее в Алматы. Дина, как и многие великие музыканты, понимала, что возврата к прежнему не будет, что судьба казахской музыки теперь решается в столице. Удивительна жизненная сила Дины, сила ее любви к музыке, свежесть восприятия. Дина всю жизнь работала по хозяйству, как и все женщины в небогатых семьях. Несмотря на это, до глубокой старости сохранила гибкость необычайно длинных пальцев, позволявших брать аккорды, недоступные другим музыкантам. Сам Курмангазы восхищался левой рукой Дины, и не раз говорил, что если бы можно было соединить левую руку Дины с его правой рукой, то такому домбристу не было бы равных. Впрочем, и правая рука Дины была тяжелой, сильной, энергичной. Дина в юности побеждала мужчин-палуанов на ярмарках. Она вынесла вся тяготы кочевой жизни, все социально-политические катастрофы, на которые была так богата первая половина 20 века. Родила и вырастила 11 или 13 детей, два раза овдовела, много раз хоронила детей и внуков. Будучи уже в возрасте, во время голодомора собирала в степи дикое просо, пытаясь спасти от смерти семью. И при этом даже в 80-90 лет Дина каждый день репетировала, вдохновенно играла сольные концерты, постоянно импровизировала, никогда не повторялась. С фотографий смотрит властная, энергичная старая женщина с живыми, мудрыми глазами. Тонкие губы иронично поджаты. О высоком интеллекте, живости ума домбристки свидетельствует не только ее творчество, но и такой факт. Тоскуя в Алматы, Дина в 80 лет увлеклась преферансом и стала одним из сильнейших игроков в этой интеллектуальной игре. Дину как композитора-экспериментатора Т.Асемкулов сравнивал с А.Шнитке.
Дəстур тобы 🍒
:S M
Дина Нурпеисова (1861− 1955).
В начале 20-х, спасаясь от рыскавших по степям Западного Казахстана отрядов продразверстки, Дина с семьей постоянно кочевала по Волге и осела в конце концов в селе Козлово Астраханской области. Здесь ее в 1937 году по поручению Ахмета Жубанова отыскал домбрист Смагул Кошекбаев, чтобы пригласить на концерт народных талантов. 76-летняя Дина продала единственную свою корову, купила на эти деньги билет на поезд и устроила прощальное угощение «жолаяқ». Впервые в жизни она в одиночестве отправилась в поездку по железной дороге, длившуюся 8 дней.
Внешняя канва последнего отрезка жизни Дины хорошо известна: работа в Оркестре имени Курмангазы, почетные звания, награды, произведения, прославляющие советский строй. Кажется, о ней известно так много, сохранились ее аудио и видеозаписи. Но мы никогда не узнаем, что чувствовала Дина эти 18 лет своего триумфа, как не узнаем и многих фактов ее жизни до появления на алматинской сцене.
Писатель Саурбек Бакбергенов в поисках материалов для романа о Дине путешествовал в ее родных местах, встречался с людьми, знавшими ее до приезда в Алматы. В узком кругу он делился: «Так много интересного узнал, но и десятой части не смогу использовать в романе». А.Жубанов в книге «Струны столетий обошел вопрос происхождения Дины, возможно потому, что она была чингизидкой, а к 1937 году основатели оркестра-чингизиды были уже репрессированы. Имя Дина придумал ей свекор, а настоящее − забылось. До сих пор под вопросом остается происхождение фамилии Нурпеисова. По разным версиям, Нурпеис – это имя свекра Дины, первого, рано умершего мужа, сына-первенца. Есть расхождения и в том, как звали первого мужа Дины, от которого она родила трех детей. Возможно, Ахмет Жубанов отредактировал записанную со слов самой Дины биографию в соответствии с требваниями советской идеологии.
Дина осталась в Алматы, выступала, обучала молодых музыкантов, тосковала по близким людям, родным местам, в 46 году забрала к себе трех осиротевших внучек, баловала их, придумывала им ласковые имена. Но ответственность за судьбу традиции, которую она представляла, держала ее в Алматы. Дина, как и многие великие музыканты, понимала, что возврата к прежнему не будет, что судьба казахской музыки теперь решается в столице.
Удивительна жизненная сила Дины, сила ее любви к музыке, свежесть восприятия. Дина всю жизнь работала по хозяйству, как и все женщины в небогатых семьях. Несмотря на это, до глубокой старости сохранила гибкость необычайно длинных пальцев, позволявших брать аккорды, недоступные другим музыкантам. Сам Курмангазы восхищался левой рукой Дины, и не раз говорил, что если бы можно было соединить левую руку Дины с его правой рукой, то такому домбристу не было бы равных. Впрочем, и правая рука Дины была тяжелой, сильной, энергичной. Дина в юности побеждала мужчин-палуанов на ярмарках. Она вынесла вся тяготы кочевой жизни, все социально-политические катастрофы, на которые была так богата первая половина 20 века. Родила и вырастила 11 или 13 детей, два раза овдовела, много раз хоронила детей и внуков. Будучи уже в возрасте, во время голодомора собирала в степи дикое просо, пытаясь спасти от смерти семью. И при этом даже в 80-90 лет Дина каждый день репетировала, вдохновенно играла сольные концерты, постоянно импровизировала, никогда не повторялась.
С фотографий смотрит властная, энергичная старая женщина с живыми, мудрыми глазами. Тонкие губы иронично поджаты. О высоком интеллекте, живости ума домбристки свидетельствует не только ее творчество, но и такой факт. Тоскуя в Алматы, Дина в 80 лет увлеклась преферансом и стала одним из сильнейших игроков в этой интеллектуальной игре. Дину как композитора-экспериментатора Т.Асемкулов сравнивал с А.Шнитке.