Как Есенин относился к Пушкину

«Пушкин — самый любимый мною поэт. С каждым годом я воспринимаю его все больше и больше как гения страны, в которой я живу. Даже его ошибки, как например характеристика Мазепы, мне приятны, потому что это есть общее осознание русской истории».
1923. Из воспоминаний А. Миклашевской:
В день своего рождения... Есенин вышел к нам в крылатке и широком цилиндре, какой носил Пушкин. Вышел — и сконфузился. И было в нем столько милого, детского. И ничего кичливого, заносчивого.
Взял меня под руку, чтобы идти, и тихо спросил: «Это очень смешно? Но мне так хотелось хоть чем-нибудь быть на него похожим».
1924-1925. Из воспоминаний В. Рождественского:
Однажды он попросил меня проводить его к дому, где жил и умер великий поэт. Около исторического дома мы остановились. Есенин снял шапку и, обернувшись ко мне, тихо спросил: «Может, перекреститься, а?»
Есенина восхищала звукопись пушкинских стихов. Как-то он с подъемом читал «Для берегов отчизны дальной...» Читая, он как бы вслушивался в музыку стихов. А потом, после чтения говорил:
— А-о-а-а... Здорово!
Пушкину
Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой.
Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.
Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясешь ты гордой головой.
А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.
Но, обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь...
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.
1924 г.
Фото: Сергей Есенин и Вольф Эрлих со студентами сельхозинститута у памятника А. С. Пушкину. 1924 г.