Психиатр Венедикта Ерофеева — о том, каким он был человеком

11 мая 1990 года скончался Венедикт Ерофеев. Его лечащий врач-психиатр Ирина Дмитренко рассказала «Снобу» о том, как в писателе уживались алкоголизм и рафинированная интеллектуальность, как он относился к своей семье, диагностировал у себя рак и терял рукописи, почему так много пил и что было главным в этом закрытом человеке
— Стиль жизни Ерофеева был довольно опасным. Он не боялся окончательного саморазрушения? Боялся ли он в принципе чего-либо?
— Я полагаю, что ничего он не боялся. Фобий за ним я не замечала, ипохондриком он тоже никогда не был. Хотя он сам себе диагностировал рак. В 1985 году у него стало болеть горло, и он сразу заподозрил онкологическое заболевание. Его водили к разным врачам — хирургам, стоматологам, даже к аллергологу, но доктора ничего не обнаруживали и разводили руками. В итоге все почему-то решили, что у него таким образом проявляется депрессия — так иногда бывает, что депрессия сопровождается болевыми ощущениями в отдельных органах. С этим диагнозом его и решили положить в клинику, где я работала в то время. Он охотно согласился. Ерофеев и раньше попадал в психиатрические лечебницы, он перенес несколько алкогольных психозов по типу белой горячки. В больнице Ерофееву назначили небольшие дозы антидепрессантов, ставили капельницы, но жалобы на боли в горле продолжались.
Как доктор я не могла успокоиться. К тому же у него под челюстью я рассмотрела странный неподвижный лимфоузел. Я решила свозить Ерофеева на дополнительное обследование в онкологический центр на Бауманской. В течение часа специалисты оттуда подтвердили, что у него раковая опухоль.
— Было ли в его жизни что-то такое, что заботило бы его по-настоящему?
— Да. Это была литература. Он так много знал, так много читал! Вы бы видели его квартиру… Она вся была заставлена книгами. Он мог ответить на любой вопрос о любой книге, литература и была его настоящей жизнью. Ерофеев был феноменальным интеллектуалом, такое даже трудно представить. Меня поразило, что в нем, русском человеке, гармонично сосуществовали две личности: с одной стороны — алкоголик, с другой — рафинированный интеллектуал, интеллигент. В случае с Ерофеевым между двумя этими ипостасями не было никакого противоречия и конфликта. Русская разнузданность, разудалость, пьянство и губили его, и в то же время никак не меняли его личность. Его алкоголизм существовал как бы отдельно от него, сам по себе, не деформируя сознание Ерофеева.
— Ерофеев написал не так много. Он чувствовал, что сполна реализовался в литературе? Задумывался ли о своем месте в литературном процессе, в писательской иерархии, был ли самолюбив?
— Он об этом не переживал и всегда знал, что занимает значимое место в литературе. У него не было самомнения, но была адекватная самооценка. К тому же Ерофеева окружали многие люди, которые перед ним просто преклонялись. Весь литературный мир, кроме официоза, его безоговорочно признавал. Он написал не так уж и мало, но некоторые свои планы не успел реализовать. Так случилось, например, с его трагедией «Фанни Каплан», опубликованной в журнале «Континент» в 1990-м в неполном виде. В это время Ерофеев уже не мог ни над чем работать. А еще однажды в 1972 году он потерял рукопись романа про Дмитрия Шостаковича. Он ехал в электричке пьяный, уснул, а когда проснулся — обнаружил, что рукопись пропала. Но ко всему этому он относился достаточно легко.
— Что Ерофеев больше всего ценил в других людях?
— Для него было важно то, насколько человек вкладывается в свое дело. А вообще, он был очень многогранным человеком с крайне широким кругом общения. Мне сложно выделить что-то одно, что объединяло всех этих людей вокруг него. Ему нравились слишком многие и слишком разные люди.
— По воспоминаниям многих знакомых Ерофеева, писатель при всей его экстравертности не был по-настоящему открыт людям. Он доверял вам? Вас можно назвать другом Ерофеева?
— Да, Ерофеев действительно не был открыт людям, никогда не лез в детали чьей-то частной жизни, держался сам по себе. При этом при возможности мог дать тонкую и точную оценку любому человеку, не боясь ответной реакции. Но хамства и грубости с его стороны никогда не было. Ерофеев был очень тактичным.
Я бы не сказала, что мы были друзьями, но общение наше сохранялось до самой его смерти. Наши отношения были теплыми. Приятно, что в своих записных книжках он упоминал меня. Мы вели переписку и периодически виделись, ходили друг к другу в гости. В квартире у Ерофеева проходили настоящие литературные собрания, было очень интересно слушать его приятелей.
— Что вам понравилось в этом человеке, чем он зацепил вас?
— Во-первых, он был очень величественный. Высокий, с яркими голубыми глазами, льняными волосами… У него была выверенная походка, прямые широкие плечи. При этом в нем совсем не было примитивной гордыни. С одной стороны, он был похож на вариант Есенина, но в то же время сильно от него отличался.
Во-вторых, конечно, я знала, кто он такой. Когда он поступил в наше отделение, я прекрасно понимала, что это большой русский писатель. С его книгами в то время был знаком любой нормальный интеллигентный человек, по крайней мере в Москве, хоть эти книги и не выходили в официальной печати. И это, безусловно, привлекало мое внимание к нему.
— Как Ерофеев относился к своему онкологическому диагнозу, когда узнал о нем?
— Спокойно. Мы оба поняли, что дело швах, но никаких истерик не было. Ерофеев очень мужественно встретил это известие. Он в принципе всегда отличался сдержанностью и интеллигентностью, умел принимать в жизни многое. Это была совершенно неординарная личность…
— Он был готов к смерти или просто о ней не думал?
— Ерофеев хотел жить, и ему удалось победить болезнь. Из психиатрической больницы его перевели в онкоцентр имени Блохина, где его прооперировали. После операции ремиссия длилась почти пять лет. И именно в эти годы он получил «официальное» признание — я имею в виду постановку его пьесы «Вальпургиева ночь» на Малой Бронной. Ерофеев стоически переносил отсутствие голоса, пользовался специальным аппаратом, который подносил к горлу, чтобы произнести что-либо. Из-за этого его голос звучал как механический, будто из подземной трубы. Почему он не захотел заниматься особой гимнастикой, позволяющей вернуть голос после операции, я не знаю.
— Почему Ерофеев так много пил? В этом была какая-то трагедия, обреченность, или алкоголь, наоборот, от чего-то его спасал?
— Нет, никакой обреченности не было. Просто он так жил, с этой привычкой.
— Можно ли сказать, что выпивка была для него побегом от реальности, которая казалась ему отвратительной?
— Тоже нет. Просто он начинал пить и не мог остановиться, напивался до грани. Алкоголь не заменял ему реальность, и пил он не для побега от реального мира. Писал он, кстати, исключительно на трезвую голову.
— Как Ерофеев выстраивал отношения с реальным миром?
— Он никому не бросал вызова своим поведением, просто игнорировал социальные условности. У Ерофеева был свой круг единомышленников для общения по интересам. Но в бытовом плане он, конечно, был несостоятелен. Все условия для жизни ему создала вторая жена, Галина, которая очень ценила его литературный дар. Благодаря ей у него была квартира, место, где он мог собираться с друзьями, читать, писать.
— Насколько для Ерофеева была важна семья?
— Трудно сказать. Ерофеев часто заводил романы, даже брак с Галиной не препятствовал этому, но его отношения с дамами нельзя назвать поверхностными. Каждая такая история была довольно интересной. И сам он был влюбчивый, и в него постоянно влюблялись. При этом он не бросал жену. Наверное, семья была ему нужна.
Еще у Ерофеева оставалось довольно трогательное отношение к своей первой жене, которая воспитывала их сына. Он все время их навещал. Не знаю, любил ли он своих жен… С первой женой, скорее всего, они расстались из-за его пристрастия к алкоголю. К тому же она была далека от литературы и не могла оценить его писательского величия.
— Можно ли сказать, что Ерофеев ставил над своей жизнью некий эксперимент? Чего он хотел добиться своим образом жизни, что ему это давало?
— Никакого эксперимента он над собой не ставил. Это было его естество.
Беседовал Алексей Черников https://snob.ru/literature/psikhiatr-venedikta-erofee ..