Не зная, что ответить Татьяне, я лишь слушал её, не находя ответа на вопрос почему погиб Артём и почему его не спасли ни настоящий, ни духовный бронежилет. Я ведь тоже верил… Возможно, это просто судьба. Война забирает многих – и верующих, и неверующих. У Бога свои списки…
Идея взять интервью у рядового 4-й штурмовой мотострелковой роты Российской Армии Артёма Марценковского, расспросив его о его армейском житье-бытье, придёт сама собой. Мысли разговорить Артёма не давали мне покоя с тех самых пор, как он напишет мне с передовой: «Я тут записи всё пишу, может, на книгу пойду, всё обо всём с первых дней».
Это было не столько интервью, сколько наболевший и честный рассказ бойца об СВО - почти исповедь, которую я так и не решусь опубликовать даже в частичном объёме. Уже по ходу интервью я понял, что какие-то моменты мне придётся отложить на потом, вернувшись к ним позже, когда для этого наступит более подходящее время, а может, не вернусь к ним вообще никогда, настолько неофициальным, неожиданным и где-то даже диким будет то, что я услышу от Артёма. Возможно, поэтому я тянул с написанием очерка почти месяц, не зная, с чего начать рассказ о своём земляке, оставившем на память о себе только фотографии с телефоном, воспоминания родителей, орден Мужества и крайне непростой разговор об окопной жизни.
Берясь за рассказ о человеке, которого я практически не знал, я понимал, что это будет, возможно, самый сложный очерк в моей журналистской практике. И дело было даже не в политике и не в СВО. Я понимал, что это будет практически скольжение по тонкому льду личных впечатлений и воспоминаний о человеке, которого я почти не знал, с риском в любой момент провалиться в тёмную воду неточностей и ошибочных оценок, от чего не застрахован никто.
И всё-таки я должен был взяться за этот очерк, потому что его ждали многие. Раздавленные горем родители, для которых я хотел оставить их единственного сына живым и осязаемым хотя бы в очерке… Друзья и подруги Артёма, ещё не до конца осознавшие, что их Тёмича с ними больше нет. Просто наши с вами земляки, чьи дети, как и Артём, навечно остались молодыми, отдав свои жизни за каждого из нас. За каждого. И за меня в том числе…
Сейчас, когда Артёма уже нет с нами, я, конечно, жалею о том, что не успел узнать его получше – это во многом помогло бы мне. Оттого я вслушивался в каждое слово его родных и друзей, вглядываясь в каждую фотографию из альбомов Марценковских, которых они занесли в тепляк целую коробку. Вот Тёмка с родителями в Крыму, вот в Китае, вот в тайге с отцом и дядькой. Вот смотрит на меня совсем мелкий, с двумя большими передними зубами, как у зайца. А глаза всё такие же - внимательные. Сколько ему на этом снимке? Лет десять, наверное. До «единственной» пули - ещё целая жизнь. Эх, Тёма-Тёма... Мало ты пожил, братишка. Нам бы с тобой ещё по тайге побродить, посидеть у костра, потискать гитару, поболтать о жизни…
Те же мысли были у всех, включая его дядьку, который почти каждый день украдкой оплакивал любимого племяша, ушедшего на СВО ради отца с матерью и дядьки, не забывая звонить родителям каждый день или по возможности. Со слов Артёма, у него всегда всё было хорошо, хотя, конечно, это было не всегда или почти всегда не так, или не совсем так. В окопах своя жизнь… Чтобы поднять дух матери с отцом, Артём будет иногда высылать им снимки для подтверждения, что у него «всё хорошо». Как-то раз он отправит на телефон родителям смешное коротенько видео с ёжиком, которого парни найдут в траве, пытаясь взять его в руки, чтобы отнести его в «располагу». Во-первых, ещё одна живая душа в блиндаже появится. Во-вторых, мышей будет ловить. В кошек, которых волонтёры регулярно привозили на позиции для борьбы с грызунами, мыши уже не лезли…
На другом видео с голосом за кадром Артём с сослуживцем будут разбирать посылку с продуктами. Еда на фронте – важнее патронов. Не будет сил воевать – и патроны не пригодятся…
— Подарки нам привезли - Министерство обороны. Джем, шпроты. Ветчина. Сгущёнка – вроде, нормальная. Печенье. Чай. Сыр плавленый. Колбаски, сникерсы…
Перед Новым Годом Артём запишет для родителей видеопоздравление:
— Дорогие мои любимые родители! Поздравляю вас с наступающим 2024-м годом. Желаю, чтобы в Новом Году, наконец, СВО закончилась, и мы были все вместе, чтобы у нас всё было хорошо. Конечно, райской жизни никто не обещает, но победу добудем. С Новым Годом!
Досмотрев со мной ролик, Николай, завернув крепкую фразу, скажет в никуда:
— Вот тебе и добыл… Лучше б меня вместо него там положили…
Привезите мне «Чёрную акулу»
Готовя очерк об Артёме, я долго не мог понять, каким он был. Но могу сказать определённо - было в этом парне что-то особенное, какой-то невидимый магнитик, который притягивал к себе других. Уже после его смерти на моей странице с коротеньким некрологом в память о нём счётчик за месяц накрутит почти двести пятьдесят тысяч просмотров с соболезнованиями людей о, казалось бы, незнакомом бойце из далёкого забайкальского посёлка Дарасун. Даже после смерти Артём будет словно притягивать к себе людей…
Он не был «аленделоном» - на вид обычный деревенский парень, немного неказистый, суховатый, не особо любивший разговоры «за жисть». Разве что глаза у него были не как у всех – глубоко посаженные и очень внимательные. Но за внешностью простого деревенского паренька, как оказалось, скрывалась широкая душа, большое сердце и умение приходить на помощь в трудную минуту.
Артём появится на свет в роддоме посёлка Дарасун, который тогда находился на улице Нагорной, 6-го июня 1991-го года в день рождения Пушкина. Вес - 4100. Рост - 52 сантиметра. Почти богатырь. Будущий участник СВО обрадовал своим рождением не только Татьяну, но и Николая, которому, по его признанию, тогда было без разницы, кто родится. Дитё и есть дитё:
— Что чувствовал-то? Да не помню уже. Столько лет прошло. Конечно, обрадовался! Сын же… Я тогда водителем КАМаза работал в АТП и в тот день как раз в командировке был.
Но обрадуется не только Николай. Узнав о рождении племянника, Леонид, работавший в то время в аккумуляторке, бросив все дела, прибежит с новостью к отцу: «Батя, у нас пополнение! У Кольки сын родился!» - Вечером, по русскому обычаю, мужики отметят появления сына за семейным столом…
По словам Татьяны, говорить Артём начал, когда ему ещё и года не было:
— Как-то мы с мамой купили Тёмке молочную смесь «Пулева». Начали показывать ему коробку с названием и учить: «Говори, говори!» - И, не поверишь, он ведь выучил эти буквы.
Потом были лихие «90»-е. Чтобы выжить, Марценковские с головой ушли в торговлю, то и дело мотаясь за товаром в Москву, оставив Артёма на попечение мамы Татьяны – Анны Степановны. Собственно, по этой причине Марценковский-младший не пойдёт в садик. Вместе с Анной Степановной Тёмка будет читать, помогая бабуле шить и вязать, вместе с ней будет делать какие-то домашние дела, мыть посуду, мести пол в избе, драть на грядках сорняки, копать картошку по осени, подменяя отца, и даже помогать доить коров, сызмальства приучаясь к труду. Из-за особенной привязанности к бабушке, Тёмка получит от родителей доброе прозвище «бабушкин хвостик».
— Время было тяжёлое. Приходилось выживать, - будет вспоминать Татьяна. – Пришлось заняться торговлей. Это 93-й год был – Тёмка ещё совсем маленький был...
Как-то раз в Москву за товаром поехали, и Артёмка говорит нам: «Вы мне привезите «чёрную акулу». Вертолёт был такой - «Чёрная акула». Фильм ещё тогда про него вышел... Сильно Тёмка этот вертолёт хотел получить. Мы с Колей всю Москву опластали – нигде этот вертолёт найти не могли.
Но просьбу сына Татьяна с Николаем всё же выполнят. Заехав на Казанский вокзал, они случайно наткнутся там на «Чёрную акулу», о чём Татьяна вспоминает и по сей день со светлой радостью и грустью:
— Купили, конечно… Как без неё обратно ехать! Домой приезжаем, время чуть-чуть девятого. Я: «Тёма!» - А он сидит возле кресла, брови свёл, насупился. Я говорю: «Тёмка, ты почему нас не встречаешь-то?» - Он по-своему чё-то буркнул. Мать ему говорит: «Тёма, мама с отцом приехали. Ты почему их не встречаешь?» - Молчит и всё. Потом уже, когда мы сумку начали потрошить, вытаскиваем вертолёт этот: «Тёма, мы тебе чё привезли-то!» - Он подбежал, давай нас обнимать, целовать. Я говорю: «Артём, чё случилось-то? Ты почему к нам с папой сразу не подошёл?» - А он: «А чё вы зашли, сразу мне «чёрную акулу» не дали?»
Возможно, именно тогда в Марценковском-младшем впервые появились мысли о Родине, об армии и службе. С годами, набрав силу и пустив мощные корни в его сознании, те детские воспоминания и впечатления станут той благодатной почвой, которая обычно рождает настоящий патриотизм и любовь к своей стране, к тому клочку земли, где прошло твоё детство и юность, где ты начал делать первые шаги, где появился твой первый молочный зуб, где ты сказал первое «люблю» и где похоронены твои предки…
Как все дети, Артём, будучи ещё совсем мелким, по-своему думал о взрослой жизни, мечтая стать, ни много - ни мало, Президентом или хотя бы его помощником. Может быть, поэтому через много лет та детская мечта станет причиной особого уважения Артёма к Путину, в футболке с портретом которого он приедет в отпуск к родителям с СВО…
— Он к Президенту нашему очень уважительно относился. Везде чуть что, Путин, Путин… Никому о нём не разрешал плохо говорить, - как-то за столом, куда меня затянут чаевать Марценковские, скажет Татьяна. – Для него Путин был примером по жизни, что ли. Он даже портрет его в доме повесил…
продолжение следует...
ДАРАСУНСКАЯ БИБЛИОТЕКА
Позывной «Граф»
Часть 4
Идея взять интервью у рядового 4-й штурмовой мотострелковой роты Российской Армии Артёма Марценковского, расспросив его о его армейском житье-бытье, придёт сама собой. Мысли разговорить Артёма не давали мне покоя с тех самых пор, как он напишет мне с передовой: «Я тут записи всё пишу, может, на книгу пойду, всё обо всём с первых дней».
Это было не столько интервью, сколько наболевший и честный рассказ бойца об СВО - почти исповедь, которую я так и не решусь опубликовать даже в частичном объёме. Уже по ходу интервью я понял, что какие-то моменты мне придётся отложить на потом, вернувшись к ним позже, когда для этого наступит более подходящее время, а может, не вернусь к ним вообще никогда, настолько неофициальным, неожиданным и где-то даже диким будет то, что я услышу от Артёма. Возможно, поэтому я тянул с написанием очерка почти месяц, не зная, с чего начать рассказ о своём земляке, оставившем на память о себе только фотографии с телефоном, воспоминания родителей, орден Мужества и крайне непростой разговор об окопной жизни.
Берясь за рассказ о человеке, которого я практически не знал, я понимал, что это будет, возможно, самый сложный очерк в моей журналистской практике. И дело было даже не в политике и не в СВО. Я понимал, что это будет практически скольжение по тонкому льду личных впечатлений и воспоминаний о человеке, которого я почти не знал, с риском в любой момент провалиться в тёмную воду неточностей и ошибочных оценок, от чего не застрахован никто.
И всё-таки я должен был взяться за этот очерк, потому что его ждали многие. Раздавленные горем родители, для которых я хотел оставить их единственного сына живым и осязаемым хотя бы в очерке… Друзья и подруги Артёма, ещё не до конца осознавшие, что их Тёмича с ними больше нет. Просто наши с вами земляки, чьи дети, как и Артём, навечно остались молодыми, отдав свои жизни за каждого из нас. За каждого. И за меня в том числе…
Сейчас, когда Артёма уже нет с нами, я, конечно, жалею о том, что не успел узнать его получше – это во многом помогло бы мне. Оттого я вслушивался в каждое слово его родных и друзей, вглядываясь в каждую фотографию из альбомов Марценковских, которых они занесли в тепляк целую коробку. Вот Тёмка с родителями в Крыму, вот в Китае, вот в тайге с отцом и дядькой. Вот смотрит на меня совсем мелкий, с двумя большими передними зубами, как у зайца. А глаза всё такие же - внимательные. Сколько ему на этом снимке? Лет десять, наверное. До «единственной» пули - ещё целая жизнь. Эх, Тёма-Тёма... Мало ты пожил, братишка. Нам бы с тобой ещё по тайге побродить, посидеть у костра, потискать гитару, поболтать о жизни…
Те же мысли были у всех, включая его дядьку, который почти каждый день украдкой оплакивал любимого племяша, ушедшего на СВО ради отца с матерью и дядьки, не забывая звонить родителям каждый день или по возможности. Со слов Артёма, у него всегда всё было хорошо, хотя, конечно, это было не всегда или почти всегда не так, или не совсем так. В окопах своя жизнь… Чтобы поднять дух матери с отцом, Артём будет иногда высылать им снимки для подтверждения, что у него «всё хорошо». Как-то раз он отправит на телефон родителям смешное коротенько видео с ёжиком, которого парни найдут в траве, пытаясь взять его в руки, чтобы отнести его в «располагу». Во-первых, ещё одна живая душа в блиндаже появится. Во-вторых, мышей будет ловить. В кошек, которых волонтёры регулярно привозили на позиции для борьбы с грызунами, мыши уже не лезли…
На другом видео с голосом за кадром Артём с сослуживцем будут разбирать посылку с продуктами. Еда на фронте – важнее патронов. Не будет сил воевать – и патроны не пригодятся…
— Подарки нам привезли - Министерство обороны. Джем, шпроты. Ветчина. Сгущёнка – вроде, нормальная. Печенье. Чай. Сыр плавленый. Колбаски, сникерсы…
Перед Новым Годом Артём запишет для родителей видеопоздравление:
— Дорогие мои любимые родители! Поздравляю вас с наступающим 2024-м годом. Желаю, чтобы в Новом Году, наконец, СВО закончилась, и мы были все вместе, чтобы у нас всё было хорошо. Конечно, райской жизни никто не обещает, но победу добудем. С Новым Годом!
Досмотрев со мной ролик, Николай, завернув крепкую фразу, скажет в никуда:
— Вот тебе и добыл… Лучше б меня вместо него там положили…
Привезите мне «Чёрную акулу»
Готовя очерк об Артёме, я долго не мог понять, каким он был. Но могу сказать определённо - было в этом парне что-то особенное, какой-то невидимый магнитик, который притягивал к себе других. Уже после его смерти на моей странице с коротеньким некрологом в память о нём счётчик за месяц накрутит почти двести пятьдесят тысяч просмотров с соболезнованиями людей о, казалось бы, незнакомом бойце из далёкого забайкальского посёлка Дарасун. Даже после смерти Артём будет словно притягивать к себе людей…
Он не был «аленделоном» - на вид обычный деревенский парень, немного неказистый, суховатый, не особо любивший разговоры «за жисть». Разве что глаза у него были не как у всех – глубоко посаженные и очень внимательные. Но за внешностью простого деревенского паренька, как оказалось, скрывалась широкая душа, большое сердце и умение приходить на помощь в трудную минуту.
Артём появится на свет в роддоме посёлка Дарасун, который тогда находился на улице Нагорной, 6-го июня 1991-го года в день рождения Пушкина. Вес - 4100. Рост - 52 сантиметра. Почти богатырь. Будущий участник СВО обрадовал своим рождением не только Татьяну, но и Николая, которому, по его признанию, тогда было без разницы, кто родится. Дитё и есть дитё:
— Что чувствовал-то? Да не помню уже. Столько лет прошло. Конечно, обрадовался! Сын же… Я тогда водителем КАМаза работал в АТП и в тот день как раз в командировке был.
Но обрадуется не только Николай. Узнав о рождении племянника, Леонид, работавший в то время в аккумуляторке, бросив все дела, прибежит с новостью к отцу: «Батя, у нас пополнение! У Кольки сын родился!» - Вечером, по русскому обычаю, мужики отметят появления сына за семейным столом…
По словам Татьяны, говорить Артём начал, когда ему ещё и года не было:
— Как-то мы с мамой купили Тёмке молочную смесь «Пулева». Начали показывать ему коробку с названием и учить: «Говори, говори!» - И, не поверишь, он ведь выучил эти буквы.
Потом были лихие «90»-е. Чтобы выжить, Марценковские с головой ушли в торговлю, то и дело мотаясь за товаром в Москву, оставив Артёма на попечение мамы Татьяны – Анны Степановны. Собственно, по этой причине Марценковский-младший не пойдёт в садик. Вместе с Анной Степановной Тёмка будет читать, помогая бабуле шить и вязать, вместе с ней будет делать какие-то домашние дела, мыть посуду, мести пол в избе, драть на грядках сорняки, копать картошку по осени, подменяя отца, и даже помогать доить коров, сызмальства приучаясь к труду. Из-за особенной привязанности к бабушке, Тёмка получит от родителей доброе прозвище «бабушкин хвостик».
— Время было тяжёлое. Приходилось выживать, - будет вспоминать Татьяна. – Пришлось заняться торговлей. Это 93-й год был – Тёмка ещё совсем маленький был...
Как-то раз в Москву за товаром поехали, и Артёмка говорит нам: «Вы мне привезите «чёрную акулу». Вертолёт был такой - «Чёрная акула». Фильм ещё тогда про него вышел... Сильно Тёмка этот вертолёт хотел получить. Мы с Колей всю Москву опластали – нигде этот вертолёт найти не могли.
Но просьбу сына Татьяна с Николаем всё же выполнят. Заехав на Казанский вокзал, они случайно наткнутся там на «Чёрную акулу», о чём Татьяна вспоминает и по сей день со светлой радостью и грустью:
— Купили, конечно… Как без неё обратно ехать! Домой приезжаем, время чуть-чуть девятого. Я: «Тёма!» - А он сидит возле кресла, брови свёл, насупился. Я говорю: «Тёмка, ты почему нас не встречаешь-то?» - Он по-своему чё-то буркнул. Мать ему говорит: «Тёма, мама с отцом приехали. Ты почему их не встречаешь?» - Молчит и всё. Потом уже, когда мы сумку начали потрошить, вытаскиваем вертолёт этот: «Тёма, мы тебе чё привезли-то!» - Он подбежал, давай нас обнимать, целовать. Я говорю: «Артём, чё случилось-то? Ты почему к нам с папой сразу не подошёл?» - А он: «А чё вы зашли, сразу мне «чёрную акулу» не дали?»
Возможно, именно тогда в Марценковском-младшем впервые появились мысли о Родине, об армии и службе. С годами, набрав силу и пустив мощные корни в его сознании, те детские воспоминания и впечатления станут той благодатной почвой, которая обычно рождает настоящий патриотизм и любовь к своей стране, к тому клочку земли, где прошло твоё детство и юность, где ты начал делать первые шаги, где появился твой первый молочный зуб, где ты сказал первое «люблю» и где похоронены твои предки…
Как все дети, Артём, будучи ещё совсем мелким, по-своему думал о взрослой жизни, мечтая стать, ни много - ни мало, Президентом или хотя бы его помощником. Может быть, поэтому через много лет та детская мечта станет причиной особого уважения Артёма к Путину, в футболке с портретом которого он приедет в отпуск к родителям с СВО…
— Он к Президенту нашему очень уважительно относился. Везде чуть что, Путин, Путин… Никому о нём не разрешал плохо говорить, - как-то за столом, куда меня затянут чаевать Марценковские, скажет Татьяна. – Для него Путин был примером по жизни, что ли. Он даже портрет его в доме повесил…
продолжение следует...
Максим Стефанович
#дарасунскаябиблиотека #культуракаррайон #культуразабайкалья #дарасун #новоевремяновыегерои #когдапапабылживой