Я помню наше скромное жильё,

Морозный день, лучи от солнца низки.
И после стирки просушить бельё,
Мать вынесла во двор в огромной миске.
Передник мокрый, валит пар от рук,
Висят на шее бусы из прищепок.
А снега, при ходьбе, скрипучий звук,
Напоминает, что мороз стал крепок.
Метели двор позёмкой замели,
Верёвка бельевая вдоль забора,
А, чтоб бельё не трогалось земли –
Посередине палка для подпора.
Когда-ж зависла над трубой луна,
Мороз сковал бельё подобно льдине,
От ветра оно пело, как струна,
На папиной трофейной мандолине.
Как искры от костра сверкал снежок,
Пейзаж такой, как будто в сказке давней.
А я смотрел в протаявший "глазок",
Замёрзшего окна с прикрытой ставней.
В печи огонь на углях танцевал,
От грубы теплотой лилась истома...
Уже четвёртый день я грипповал,
И потому не выходил из дома.
Когда-же мать внесла бельё домой,
Оно не гнулось, словно лист фанеры.
И пахло заоконною зимой,
Храня в дому дворовые манеры.
Меняется наш быт из года в год,
И глупо спорить с новшеством упрямо.
Но помнится мне дивный запах тот,
Белья, внесённого домой с мороза мамой...