«Как по селам скотину скупают и везут»: как на юге России процветает рабство и почему из него сложно спастись
Ростовская область — один из регионов в России, где наиболее остро стоит проблема трудового рабства. В невольничество люди попадают разными способами. Кого-то вербуют на вокзале, кто-то откликается на листовки на столбах. В жестоких и невыносимых условиях люди могут жить месяцами и годами. 161.RU провел расследование на эту тему.
Наша корреспондент пообщалась с юристом движения «Альтернатива», спасающего людей из трудового рабства, а также с частным детективом Оганесом Бабаджаняном, чтобы узнать, как попадают в невольничество и как спастись. Мы расскажем и историю беженца из Херсонской области Ивана, который смог выбраться из рабства в одном из донских хуторов.
Часть первая. Из ПВР — в рабство Ивану 31 год, он уроженец Херсона. Когда на его родине начались боевые действия, Иван бежал в Россию. Сначала оказался в Крыму, где жил какое-то время в пункте временного размещения. Получил российский паспорт.
— Пробыл я там месяца три-четыре. Этот ПВР находился в общежитии интерната в одном из корпусов. К началу учебного года детей начали возвращать, а значит, нужно всех развозить. Нас, ну некоторое количество людей, перевели в Свердловскую область — город Нижние Серги. Нас заселили в санаторий. Там я пробыл тоже месяца два, — вспоминает Иван.
Потом Иван решил вернуться в Крым. На пути туда он оказался в Екатеринбурге, где откликнулся на объявление о «помощи». Такие бумажки часто развешивают на столбах и досках для объявлений В рабочем доме Ивану предложили переехать в Ижевск. Это оказался первый опыт трудового рабства. Там не платили три месяца. Он покинул рабочий дом и обратился в полицию.
Летом 2024 года Иван вернулся к идее поехать в Крым. Добраться туда решил на попутках и таким образом оказался в Ростове.
— Там прямо у центрального входа [на вокзале] ко мне подошел цыган Сергей. Культурно одет, на престижном автомобиле, красиво общается. Говорит: «Не хочешь на работу поехать? Ну заработать». Договорились на две недели, пожали руки. По дороге он открывает бардачок, в котором лежит литр спирта. У него было всё продумано. Я выпил. Общались ни о чем, — вспоминает Иван.
Его новый работодатель уверял, что условия в его рабочем доме отличные. Обещал жилье и питание, а также 500 рублей за день работы. Из Ростова они приехали в небольшой хутор Топилин Семикаракорского района. Ивана пригласили зайти внутрь дома.
— Там дали мне еще выпить. Наверно, чтобы я опьянел. Наступил вечер, и его сын меня повез туда, где находятся остальные люди. И там начался натуральный ад, — говорит Иван.
Часть вторая. Как была устроена жизнь в рабочем доме По словам Ивана, рабочий дом состоял из веранды и двух комнат. В этом небольшом пространстве жило около 40 человек. Как говорит наш герой, «между людьми было примерно пять сантиметров».
— Все на полу. Ну, у кого была возможность — но это было очень редко — сбивали топчан. Конечно, я в этот же день хотел уйти. Был пьян. Налетели человек десять. Даже не видел кто. Побили сильно, беспощадно, — вспоминает Иван.
Он рассказывает, что день в рабочем доме начинался в 03:30–04:00 утра. Завтрака у работников не было.
— Утром просыпается цыган, сын этого мужика, который меня привез. Мы в очередь, и он всем наливает строго по 50 грамм спирта и выдает по пачке подвальных сигарет. Примерно в пять утра приезжает грязная-прегрязная «Газель». Все люди залезают в эту «Газель». Но не на сиденья, а знаете, как по селам скотину скупают и везут, — рассказывает Иван.
Работники трудились на полях, где выращивали баклажаны. Особенно тяжело там было в летнюю жару.
— С баклажанами надо работать строго в одежде. Там жара! Ну и откуда у нас вещи? Пыльца с этих баклажан попадает на кожу, а та затем чешется, — говорит Иван.
Помыть кожу было практически невозможно, а потому люди расчесывали себе кожу до ран.
— До сих пор на руки смотрю — страшные воспоминания. На каждом ряду стоит один узбек и постоянно кричит: «Работайте, работайте!» Постоянно! И так 50 минут работаем, а десять минут отдыхаем, — говорит Иван.
На обед работникам давали немного хлеба, сало или дешевую колбасу и иногда к этому 50 граммов водки.
С полей обратно в дом работников везли в шесть вечера.
— Вечером сразу кормит повариха обедом и ужином одновременно. Нормальный человек этого, наверное, бы не ел. Вода очень вонючая. Пить противно, — говорит Иван.
О том, что людей в этом доме держат в рабстве, знали все соседи. Спасти их никто не пытался.
— Соседи там, наверно, процентов 98 — цыгане. Думаю, обратиться в полицию не захотел бы никто. А знать — конечно, знали. Там, как я знаю, два дома таких же, — заключает Иван.
Часть третья. От рабства к рабству Иван рассказывает, что во время работы на полях его пытались переманить к себе на работу другие цыгане. Но долгое время он отказывался. Спустя семь месяцев работодатели, а скорее даже рабовладельцы договорились, что Иван уходит в другой рабочий дом.
— Приехали ночью и забрали. Там условия лучше, питание, отношение более-менее. На втором месте работы особо претензий не было. Но свобода есть свобода, — рассуждает Иван.
Во втором рабочем доме он пробыл четыре месяца. Денег ему там тоже не платили, но дали пользоваться телефоном. Именно так Иван смог связаться с сестрой. Та обратилась к волонтерам движения «Альтернатива», которые и организовали спасение Ивана.
«Альтернатива» — некоммерческая волонтерская организация, занимающаяся борьбой с торговлей людьми и освобождением людей из трудового, нищенского и сексуального рабства.
Часть четвертая. Спасение Волонтеры «Альтернативы» прибыли в Топилин и попытались вызвать полицию. Но все сотрудники правоохранительных органов, по словам добровольцев, были заняты. Тогда волонтеры предложили Ивану план побега.
— Обговорили с Иваном, что, когда будет возможность, он уйдет, просто сбежит, а волонтер его перехватит. Так и произошло. Там было еще пару человек [кто мог сбежать], но, как это часто бывает в сельской местности, их удерживают с помощью алкоголя. Им на протяжении дня дают разбавленный спирт. Поэтому к вечеру, когда была возможность уйти, люди уже были не в состоянии, — вспоминает процесс спасения Ивана юрист «Альтернативы» Арина Файрушина.
Иван объясняет нежелание других рабов спастись страхом и влиянием алкоголя.
— У цыган все хотят спастись. Как дело доходит до сути, дают заднюю. Или алкоголь зомбирует. Алкоголь тоже наркотик серьезный. Поверьте, я это знаю. Или цыгане запугивают. Все понимают, что, если тебя найдут потом, по головке не погладят.
Позже волонтеры вернулись в Топилин и забрали женщину, которая была в рабстве с Иваном. Ее зовут Василя Золотарева. В рабочий дом она попала семь лет назад. Туда ее позвал друг, который и оставил женщину в невольничестве. Все годы рабства Василя трудилась поваром. Никаких денег за семь лет работы она так и не получила.
— Дважды Василя пыталась сбежать, но ее возвращали «добродушные» соседи. Женщину били, отбирали документы и телефон, угрожали найти, даже если ей все-таки удастся сбежать, — рассказали волонтеры «Альтернативы».
Сейчас Василя спасена и находится дома.
Часть пятая. Преступления без наказания В управлении СК по Ростовской области 161.RU сообщили, что в прошлом году в Ростовской области возбудили всего лишь два уголовных дела о преступлениях, связанных с использованием рабского труда. Потерпевшими по этим делам признаны шесть человек.
Но масштаб проблемы может быть куда огромнее. Юрист «Альтернативы» Арина Файрушина рассказала, что Ростовская область — один из регионов России, откуда чаще всего поступают заявки на вызволение людей из трудового рабства.
— Ростовская область — один из лидирующих регионов в стране на данный момент, куда мы очень часто ездим, забираем людей, — говорит Файрушина.
К сожалению, не всегда эти истории заканчиваются уголовными делами. У этого сразу несколько процессуальных причин.
— Сам текст статьи об использовании рабского труда не обладает признаком правовой определенности. Нет четких определений, нет четких критериев, очень многие понятия имеют оценочный характер, довольно размыты. Неясно, как на практике применять такую статью. Нет никаких разъясняющих документов и определений, — объясняет юрист Арина Файрушина.
Нет, по мнению юриста, и сформированной судебной и следственной практики по работе с этой уголовной статьей.
— Правоохранительные органы стараются эту статью не трогать, не возбуждать ее. Потому что как с ней работать, одни вопросы. Только сейчас единичные случаи начали как-то появляться, в том числе в Ростовской области, — объясняет Файрушина.
К тому же в таких уголовных делах сложно найти доказательства того, что человека удерживали насильно.
— Самая частая история — когда у нас есть слова потерпевшего, противоречащие словам рабовладельца. Один говорит: «Меня здесь удерживали, заставляли работать, мне не платили». А второй говорит: «Он сюда сам пришел, деньги я ему давал наличными, он сам согласился тут работать, я его тут не держал. В заборе есть дыра, он мог уйти». В этой ситуации следственным органам сложно искать доказательства. Человек в рабстве даже если подвергается физическим истязаниям, то зафиксировать эти травмы у него возможности нет, чтобы это считалось доказательством, — поясняет юрист в беседе со 161.RU.
К тому же после вызволения из рабства люди не хотят обращаться в правоохранительные органы. Кто-то просто не верит полиции, а кто ее боится. Другие не хотят ввязываться в уголовное разбирательство, которое может длиться больше года.
— Впоследствии, когда человек уже сбежал из рабства, нам приходится часто объяснять, что надо идти и писать заявление, что это очень важный шаг. Но люди часто боятся, уверены, что им не помогут и навредят. Страх их толкает давать неправдивые показания. Они не идут на сотрудничество со следствием, думают, что эти уже бывшие для них рабовладельцы найдут их и навредят им. Фактор психологического давления очень сильный, гораздо сильнее, чем фактор физического насилия, — рассказывает юрист «Альтернативы» Арина Файрушина.
Часть шестая. Не(возможность) сбежать По словам собеседников издания, в большинстве случаев трудовые рабы в Ростовской области работают у цыган в частных домах и хозяйствах. Прибегают к рабскому труду и некоторые фермеры.
— Даже бывают предприятия, куда тоже набирают недобросовестные владельцы людей, где, по сути, они оказываются в рабских условиях, — рассказывает юрист «Альтернативы».
Частный детектив Оганес Бабаджанян, основываясь на своем опыте, говорит, что в Ростовской области люди попадают в трудовое рабство на стройках либо в фермерских хозяйствах.— Человек работает там, получает две копейки, водку ему наливают, хлеб дают. Никаких документов у него нет, ничего нет. Работодатель говорит: «Если тебя, условно говоря, останавливают сотрудники полиции, говори, что ты ко мне никакого отношения не имеешь», — говорит Бабаджанян.
По его словам, о существовании рабочего дома, где людей удерживают незаконно, могут знать как соседи, так и власти. Но, как правило, на это закрываются глаза. Из-за этого сами невольники теряют надежду выбраться из рабства.
— Человек, который находится в рабстве, он будет склонен к тому, что за помощью ему точно не в полицию, — говорит юрист «Альтернативы» Арина Файрушина.
Частный детектив Оганес Бабаджанян говорит, что человеку, попавшему в рабство, стоит вести себя аккуратно.
— Потому что если ты выйдешь на ту же ферму и во все четыре стороны будешь кричать «Меня бьют, спасите!», дело может дойти и до убийства. И не всегда человек, который находится рядом и тебе помогает там, является твоим человеком. Это может быть так называемая подсадная курица. Если сказать такому человеку, что хочешь сбежать, он может тебя сдать начальству. Нужно искать подходящий момент, — говорит детектив.
Он приводит пример из своей практики:
— Мало кто из рабов идет на контакт при диалоге. Поэтому зачастую, когда я со своей командой отрабатываем такого рода обращение, приходится всячески маскироваться под «своих».
Детективы через местных жителей выясняют, на какой именно ферме или в трудовом доме находится человек, которого они ищут.
— В большинстве случаев приходится очень сильно вживаться в роль. Мы должны дать понять человеку, что мы не засланные казачки от его же хозяина. Рабы очень боятся. Смотришь — у одного, грубо говоря, есть на теле ожог от потушенной сигареты, у другого шрам по всему лицу, третий хромает, — говорит детектив.
Он описал, как однажды спасал человека из трудового рабства:
— Ферма была у склона. Тогда зима была. Я был на связи с рабом. Говорю ему: «У вас есть там что-то резиновое на складе?» Он говорит, что есть порванная лодка старая. Я говорю: «Ты можешь вырезать квадрат и с собой носить?» Мы за ним наблюдали через монокуляры, через бинокли. Были определенные знаки, которые я подавал, они значили, что пора действовать. Он добегает до склона, ставит под пятую точку кусок от лодки и резко спускается к трассе. Я его ловлю, и мы уезжаем оттуда.
Часть восьмая. Как не попасть в рабство Главное место вербовки людей в трудовое рабство — вокзалы. Чем крупнее вокзал, чем больший поток людей через него проходит, тем больше вербовщиков там орудуют. Наибольшей «популярностью» у них пользуется Площадь трех вокзалов в Москве.
— Там люди оказываются совершенно при разных обстоятельствах. Бывает, люди возвращаются домой с вахты с пересадкой в Москве или, наоборот, едут на вахту через Москву, — приводит пример Арина Файрушина.Жертвами вербовщиков могут оказаться и люди, которых обокрали на вокзале. Без денег и документов — они легкая «добыча» для организаторов трудового рабства.
— Историй много, бед может случиться много. Как правило, рассказывают о каких-то кратковременных заработках, о подработке на несколько дней, недель. Бывает даже, что просят буквально сейчас просто чем-то помочь, а в итоге человека спаивают, сажают в машину, он отключается, потому что в выпивку что-то подсыпано было, и просыпается уже в Ростовской области, — рассказывает юрист движения «Альтернатива».
Вокзалы в Ростове тоже популярное место вербовщиков. В первую очередь здесь оказывается большое количество беженцев и переселенцев из приграничных территорий. Эти люди часто остро нуждаются в заработке и могут не иметь документов. Вербовщики обещают помочь им, но в итоге делают трудовыми рабами.
В движении «Альтернатива» рассказывают и о других случаях. Например, люди спасаются из трудового рабства на Кавказе и оказываются на вокзале в Ростове. Пользуясь их уязвимостью, преступники вербуют людей в рабство уже в Ростовской области.Другой популярный способ вербовки — предложения о работе на сайтах и в листовках.
— Ни в коем случае нельзя отзываться на вакансии, которые бумажечками приклеены к каким-то столбам, остановкам, где написано «Работа с жильем», «Помощь в борьбе с зависимостями», «Работа с проживанием». Эти листовки в 99% случаев — прямой путь в рабство, — говорит юрист Арина Файрушина. Внимательнее активисты просят быть и к вакансиям разнорабочих в Сети. Если работодатель не предъявляет никаких конкретных требований и при этом обещает большой доход, это должно насторожить.
— Как правило, пишут, что подходят и пенсионеры, и несовершеннолетние, и инвалиды, и вообще кто угодно. Расписывают очень хорошие условия по проживанию, по питанию, рассказывают о том, что могут помочь в восстановлении документов, ставят довольно неплохую зарплату. Вот всё это в совокупности должно человека насторожить, — заключает Арина Файрушина.
История Ивана закончилась хорошо. Из Топилина его отвезли в Ростов. Волонтеры отвели его в баню, купили вещи первой необходимости. Из Ростова Иван направился в Москву. Помощь ему в столице оказала сеть благотворительных приютов для бездомных «Ной» — Ивану обеспечили проживание, питание и работу. Пребывание в приюте сейчас и в рабочем доме в Топилине тогда он сравнивает «с небом и землей».
"Планета моя -Забайкалье"
«Как по селам скотину скупают и везут»: как на юге России процветает рабство и почему из него сложно спастись
Наша корреспондент пообщалась с юристом движения «Альтернатива», спасающего людей из трудового рабства, а также с частным детективом Оганесом Бабаджаняном, чтобы узнать, как попадают в невольничество и как спастись. Мы расскажем и историю беженца из Херсонской области Ивана, который смог выбраться из рабства в одном из донских хуторов.
Часть первая. Из ПВР — в рабство
Ивану 31 год, он уроженец Херсона. Когда на его родине начались боевые действия, Иван бежал в Россию. Сначала оказался в Крыму, где жил какое-то время в пункте временного размещения. Получил российский паспорт.
— Пробыл я там месяца три-четыре. Этот ПВР находился в общежитии интерната в одном из корпусов. К началу учебного года детей начали возвращать, а значит, нужно всех развозить. Нас, ну некоторое количество людей, перевели в Свердловскую область — город Нижние Серги. Нас заселили в санаторий. Там я пробыл тоже месяца два, — вспоминает Иван.
Потом Иван решил вернуться в Крым. На пути туда он оказался в Екатеринбурге, где откликнулся на объявление о «помощи». Такие бумажки часто развешивают на столбах и досках для объявлений
В рабочем доме Ивану предложили переехать в Ижевск. Это оказался первый опыт трудового рабства. Там не платили три месяца. Он покинул рабочий дом и обратился в полицию.
Летом 2024 года Иван вернулся к идее поехать в Крым. Добраться туда решил на попутках и таким образом оказался в Ростове.
— Там прямо у центрального входа [на вокзале] ко мне подошел цыган Сергей. Культурно одет, на престижном автомобиле, красиво общается. Говорит: «Не хочешь на работу поехать? Ну заработать». Договорились на две недели, пожали руки. По дороге он открывает бардачок, в котором лежит литр спирта. У него было всё продумано. Я выпил. Общались ни о чем, — вспоминает Иван.
Его новый работодатель уверял, что условия в его рабочем доме отличные. Обещал жилье и питание, а также 500 рублей за день работы. Из Ростова они приехали в небольшой хутор Топилин Семикаракорского района. Ивана пригласили зайти внутрь дома.
— Там дали мне еще выпить. Наверно, чтобы я опьянел. Наступил вечер, и его сын меня повез туда, где находятся остальные люди. И там начался натуральный ад, — говорит Иван.
Часть вторая. Как была устроена жизнь в рабочем доме
По словам Ивана, рабочий дом состоял из веранды и двух комнат. В этом небольшом пространстве жило около 40 человек. Как говорит наш герой, «между людьми было примерно пять сантиметров».
— Все на полу. Ну, у кого была возможность — но это было очень редко — сбивали топчан. Конечно, я в этот же день хотел уйти. Был пьян. Налетели человек десять. Даже не видел кто. Побили сильно, беспощадно, — вспоминает Иван.
Он рассказывает, что день в рабочем доме начинался в 03:30–04:00 утра. Завтрака у работников не было.
— Утром просыпается цыган, сын этого мужика, который меня привез. Мы в очередь, и он всем наливает строго по 50 грамм спирта и выдает по пачке подвальных сигарет. Примерно в пять утра приезжает грязная-прегрязная «Газель». Все люди залезают в эту «Газель». Но не на сиденья, а знаете, как по селам скотину скупают и везут, — рассказывает Иван.
Работники трудились на полях, где выращивали баклажаны. Особенно тяжело там было в летнюю жару.
— С баклажанами надо работать строго в одежде. Там жара! Ну и откуда у нас вещи? Пыльца с этих баклажан попадает на кожу, а та затем чешется, — говорит Иван.
Помыть кожу было практически невозможно, а потому люди расчесывали себе кожу до ран.
— До сих пор на руки смотрю — страшные воспоминания. На каждом ряду стоит один узбек и постоянно кричит: «Работайте, работайте!» Постоянно! И так 50 минут работаем, а десять минут отдыхаем, — говорит Иван.
На обед работникам давали немного хлеба, сало или дешевую колбасу и иногда к этому 50 граммов водки.
С полей обратно в дом работников везли в шесть вечера.
— Вечером сразу кормит повариха обедом и ужином одновременно. Нормальный человек этого, наверное, бы не ел. Вода очень вонючая. Пить противно, — говорит Иван.
О том, что людей в этом доме держат в рабстве, знали все соседи. Спасти их никто не пытался.
— Соседи там, наверно, процентов 98 — цыгане. Думаю, обратиться в полицию не захотел бы никто. А знать — конечно, знали. Там, как я знаю, два дома таких же, — заключает Иван.
Часть третья. От рабства к рабству
Иван рассказывает, что во время работы на полях его пытались переманить к себе на работу другие цыгане. Но долгое время он отказывался. Спустя семь месяцев работодатели, а скорее даже рабовладельцы договорились, что Иван уходит в другой рабочий дом.
— Приехали ночью и забрали. Там условия лучше, питание, отношение более-менее. На втором месте работы особо претензий не было. Но свобода есть свобода, — рассуждает Иван.
Во втором рабочем доме он пробыл четыре месяца. Денег ему там тоже не платили, но дали пользоваться телефоном. Именно так Иван смог связаться с сестрой. Та обратилась к волонтерам движения «Альтернатива», которые и организовали спасение Ивана.
«Альтернатива» — некоммерческая волонтерская организация, занимающаяся борьбой с торговлей людьми и освобождением людей из трудового, нищенского и сексуального рабства.
Часть четвертая. Спасение
Волонтеры «Альтернативы» прибыли в Топилин и попытались вызвать полицию. Но все сотрудники правоохранительных органов, по словам добровольцев, были заняты. Тогда волонтеры предложили Ивану план побега.
— Обговорили с Иваном, что, когда будет возможность, он уйдет, просто сбежит, а волонтер его перехватит. Так и произошло. Там было еще пару человек [кто мог сбежать], но, как это часто бывает в сельской местности, их удерживают с помощью алкоголя. Им на протяжении дня дают разбавленный спирт. Поэтому к вечеру, когда была возможность уйти, люди уже были не в состоянии, — вспоминает процесс спасения Ивана юрист «Альтернативы» Арина Файрушина.
Иван объясняет нежелание других рабов спастись страхом и влиянием алкоголя.
— У цыган все хотят спастись. Как дело доходит до сути, дают заднюю. Или алкоголь зомбирует. Алкоголь тоже наркотик серьезный. Поверьте, я это знаю. Или цыгане запугивают. Все понимают, что, если тебя найдут потом, по головке не погладят.
Позже волонтеры вернулись в Топилин и забрали женщину, которая была в рабстве с Иваном. Ее зовут Василя Золотарева. В рабочий дом она попала семь лет назад. Туда ее позвал друг, который и оставил женщину в невольничестве. Все годы рабства Василя трудилась поваром. Никаких денег за семь лет работы она так и не получила.
— Дважды Василя пыталась сбежать, но ее возвращали «добродушные» соседи. Женщину били, отбирали документы и телефон, угрожали найти, даже если ей все-таки удастся сбежать, — рассказали волонтеры «Альтернативы».
Сейчас Василя спасена и находится дома.
Часть пятая. Преступления без наказания
В управлении СК по Ростовской области 161.RU сообщили, что в прошлом году в Ростовской области возбудили всего лишь два уголовных дела о преступлениях, связанных с использованием рабского труда. Потерпевшими по этим делам признаны шесть человек.
Но масштаб проблемы может быть куда огромнее. Юрист «Альтернативы» Арина Файрушина рассказала, что Ростовская область — один из регионов России, откуда чаще всего поступают заявки на вызволение людей из трудового рабства.
— Ростовская область — один из лидирующих регионов в стране на данный момент, куда мы очень часто ездим, забираем людей, — говорит Файрушина.
К сожалению, не всегда эти истории заканчиваются уголовными делами. У этого сразу несколько процессуальных причин.
— Сам текст статьи об использовании рабского труда не обладает признаком правовой определенности. Нет четких определений, нет четких критериев, очень многие понятия имеют оценочный характер, довольно размыты. Неясно, как на практике применять такую статью. Нет никаких разъясняющих документов и определений, — объясняет юрист Арина Файрушина.
Нет, по мнению юриста, и сформированной судебной и следственной практики по работе с этой уголовной статьей.
— Правоохранительные органы стараются эту статью не трогать, не возбуждать ее. Потому что как с ней работать, одни вопросы. Только сейчас единичные случаи начали как-то появляться, в том числе в Ростовской области, — объясняет Файрушина.
К тому же в таких уголовных делах сложно найти доказательства того, что человека удерживали насильно.
— Самая частая история — когда у нас есть слова потерпевшего, противоречащие словам рабовладельца. Один говорит: «Меня здесь удерживали, заставляли работать, мне не платили». А второй говорит: «Он сюда сам пришел, деньги я ему давал наличными, он сам согласился тут работать, я его тут не держал. В заборе есть дыра, он мог уйти». В этой ситуации следственным органам сложно искать доказательства. Человек в рабстве даже если подвергается физическим истязаниям, то зафиксировать эти травмы у него возможности нет, чтобы это считалось доказательством, — поясняет юрист в беседе со 161.RU.
К тому же после вызволения из рабства люди не хотят обращаться в правоохранительные органы. Кто-то просто не верит полиции, а кто ее боится. Другие не хотят ввязываться в уголовное разбирательство, которое может длиться больше года.
— Впоследствии, когда человек уже сбежал из рабства, нам приходится часто объяснять, что надо идти и писать заявление, что это очень важный шаг. Но люди часто боятся, уверены, что им не помогут и навредят. Страх их толкает давать неправдивые показания. Они не идут на сотрудничество со следствием, думают, что эти уже бывшие для них рабовладельцы найдут их и навредят им. Фактор психологического давления очень сильный, гораздо сильнее, чем фактор физического насилия, — рассказывает юрист «Альтернативы» Арина Файрушина.
Часть шестая. Не(возможность) сбежать
По словам собеседников издания, в большинстве случаев трудовые рабы в Ростовской области работают у цыган в частных домах и хозяйствах. Прибегают к рабскому труду и некоторые фермеры.
— Даже бывают предприятия, куда тоже набирают недобросовестные владельцы людей, где, по сути, они оказываются в рабских условиях, — рассказывает юрист «Альтернативы».
Частный детектив Оганес Бабаджанян, основываясь на своем опыте, говорит, что в Ростовской области люди попадают в трудовое рабство на стройках либо в фермерских хозяйствах.— Человек работает там, получает две копейки, водку ему наливают, хлеб дают. Никаких документов у него нет, ничего нет. Работодатель говорит: «Если тебя, условно говоря, останавливают сотрудники полиции, говори, что ты ко мне никакого отношения не имеешь», — говорит Бабаджанян.
По его словам, о существовании рабочего дома, где людей удерживают незаконно, могут знать как соседи, так и власти. Но, как правило, на это закрываются глаза. Из-за этого сами невольники теряют надежду выбраться из рабства.
— Человек, который находится в рабстве, он будет склонен к тому, что за помощью ему точно не в полицию, — говорит юрист «Альтернативы» Арина Файрушина.
Частный детектив Оганес Бабаджанян говорит, что человеку, попавшему в рабство, стоит вести себя аккуратно.
— Потому что если ты выйдешь на ту же ферму и во все четыре стороны будешь кричать «Меня бьют, спасите!», дело может дойти и до убийства. И не всегда человек, который находится рядом и тебе помогает там, является твоим человеком. Это может быть так называемая подсадная курица. Если сказать такому человеку, что хочешь сбежать, он может тебя сдать начальству. Нужно искать подходящий момент, — говорит детектив.
Он приводит пример из своей практики:
— Мало кто из рабов идет на контакт при диалоге. Поэтому зачастую, когда я со своей командой отрабатываем такого рода обращение, приходится всячески маскироваться под «своих».
Детективы через местных жителей выясняют, на какой именно ферме или в трудовом доме находится человек, которого они ищут.
— В большинстве случаев приходится очень сильно вживаться в роль. Мы должны дать понять человеку, что мы не засланные казачки от его же хозяина. Рабы очень боятся. Смотришь — у одного, грубо говоря, есть на теле ожог от потушенной сигареты, у другого шрам по всему лицу, третий хромает, — говорит детектив.
Он описал, как однажды спасал человека из трудового рабства:
— Ферма была у склона. Тогда зима была. Я был на связи с рабом. Говорю ему: «У вас есть там что-то резиновое на складе?» Он говорит, что есть порванная лодка старая. Я говорю: «Ты можешь вырезать квадрат и с собой носить?» Мы за ним наблюдали через монокуляры, через бинокли. Были определенные знаки, которые я подавал, они значили, что пора действовать. Он добегает до склона, ставит под пятую точку кусок от лодки и резко спускается к трассе. Я его ловлю, и мы уезжаем оттуда.
Часть восьмая. Как не попасть в рабство
Главное место вербовки людей в трудовое рабство — вокзалы. Чем крупнее вокзал, чем больший поток людей через него проходит, тем больше вербовщиков там орудуют. Наибольшей «популярностью» у них пользуется Площадь трех вокзалов в Москве.
— Там люди оказываются совершенно при разных обстоятельствах. Бывает, люди возвращаются домой с вахты с пересадкой в Москве или, наоборот, едут на вахту через Москву, — приводит пример Арина Файрушина.Жертвами вербовщиков могут оказаться и люди, которых обокрали на вокзале. Без денег и документов — они легкая «добыча» для организаторов трудового рабства.
— Историй много, бед может случиться много. Как правило, рассказывают о каких-то кратковременных заработках, о подработке на несколько дней, недель. Бывает даже, что просят буквально сейчас просто чем-то помочь, а в итоге человека спаивают, сажают в машину, он отключается, потому что в выпивку что-то подсыпано было, и просыпается уже в Ростовской области, — рассказывает юрист движения «Альтернатива».
Вокзалы в Ростове тоже популярное место вербовщиков. В первую очередь здесь оказывается большое количество беженцев и переселенцев из приграничных территорий. Эти люди часто остро нуждаются в заработке и могут не иметь документов. Вербовщики обещают помочь им, но в итоге делают трудовыми рабами.
В движении «Альтернатива» рассказывают и о других случаях. Например, люди спасаются из трудового рабства на Кавказе и оказываются на вокзале в Ростове. Пользуясь их уязвимостью, преступники вербуют людей в рабство уже в Ростовской области.Другой популярный способ вербовки — предложения о работе на сайтах и в листовках.
— Ни в коем случае нельзя отзываться на вакансии, которые бумажечками приклеены к каким-то столбам, остановкам, где написано «Работа с жильем», «Помощь в борьбе с зависимостями», «Работа с проживанием». Эти листовки в 99% случаев — прямой путь в рабство, — говорит юрист Арина Файрушина.
Внимательнее активисты просят быть и к вакансиям разнорабочих в Сети. Если работодатель не предъявляет никаких конкретных требований и при этом обещает большой доход, это должно насторожить.
— Как правило, пишут, что подходят и пенсионеры, и несовершеннолетние, и инвалиды, и вообще кто угодно. Расписывают очень хорошие условия по проживанию, по питанию, рассказывают о том, что могут помочь в восстановлении документов, ставят довольно неплохую зарплату. Вот всё это в совокупности должно человека насторожить, — заключает Арина Файрушина.
История Ивана закончилась хорошо. Из Топилина его отвезли в Ростов. Волонтеры отвели его в баню, купили вещи первой необходимости. Из Ростова Иван направился в Москву. Помощь ему в столице оказала сеть благотворительных приютов для бездомных «Ной» — Ивану обеспечили проживание, питание и работу. Пребывание в приюте сейчас и в рабочем доме в Топилине тогда он сравнивает «с небом и землей».