Доброго времени суток дорогие одногруппники и конечно же гости нашей группы!
Данную тему решил опубликовать с названием: СВОИХ НАСТОЯЩИХ ГЕРОЕВ МЫ ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ В ЛИЦО!!! Речь пойдёт не о десантнике не о спеце а речь пойдёт о моряке подводнике, который в числе тех которых тогда не стало охранял рубежи нашей родины в тот роковой день. Речь пойдёт о капитане III ранга командире гидроакустической группы АПЛ К-278 Юрии Николаевиче Парамонове! Служившиго на К-278 «Комсомолец» — советская атомная подводная лодка 3-го поколения, единственная лодка проекта 685 «Плавник». Лодке принадлежит абсолютный рекорд по глубине погружения среди подводных лодок — 1027 метров.
7 апреля 1989 года в водах Северной Атлантики затонула многоцелевая подводная атомная лодка ВМФ СССР «Комсомолец». Из 69 членов экипажа 42 погибли.
Юрий Парамонов - один из 27 выживших членов экипажа «Комсомольца».
7 апреля 1989 он потерял почти полсотни боевых товарищей. Пожалуй, самая современная на тот момент подводная лодка К-278 считалась непотопляемой, но ушла под воду за несколько часов. Юрий Парамонов, «Комсомолец»: «Это было лавинообразное нарастание аварии. Всё, что могло случиться, случилось. Пожар начался в кормовом отсеке, в 7-м. Очень быстро перекинулся из-за конструктивных особенностей на 6-й отсек. Прошёл ряд коротких замыканий практически с 3-го по 7-й отсек, и случилось это буквально за несколько минут». Из-за чего произошёл пожар, неизвестно до сих пор. Спасти лодку экипаж пытался до последнего. На глубине «Комсомолец» на какое-то время потерял управление, но субмарине удалось всплыть. Уже на поверхности Норвежского моря началась эвакуация. Лодка тем временем стремительно уходила на дно. Помощи моряки ждали на спасательных плотах и в ледяной воде.
Юрий Николаевич Парамонов: «Мы прошли огонь, воду и медные трубы. Как выжили, уже никто из оставшихся в живых вам не скажет. Это чудо. Я надеюсь, Господь нам дал этот случай, для того, чтобы мы прожили эту жизнь за наших ребят и были достойными их подвига».
Унижение тем и отличается — это безответная реакция. Унизить можно только при условии, что человек не может ответить. Поэтому унижают детей и тех, кто в силу обстоятельств вынужден смолчать и стерпеть. А потом — плакать или наоборот, нелепо улыбаться, что-то бормотать, идти, куда глаза глядят, с тяжким чувством в груди…
«Это ничего, ничего… Подумаешь — унизили при всех. Не ударили ведь. Или вообще один на один унизили — никто не узнает. Ничего страшного!»
Страшное это дело — именно после унижения происходит суицид или психическое расстройство. А, если психика крепкая, осадок остается на всю жизнь. И человек на все готов, чтобы забыть унижение — а оно никак не забывается, именно потому, что это — самая сильная и болезненная психотравма.
Унизил начальник; на собеседовании унижали; вопросы задавали унизительные и замечания делали. Унизили в больнице, в магазине, в учреждении, и пришлось стерпеть — некуда деваться.
Поэта Рубцова тоже вот унизили братья-писатели: поехали на теплоходе кататься, все в каюты расселились, а Рубцова поселили в коридоре — он же нищий пьяница, детдомовец, ему вполне нормально в коридоре плыть! Правда, писатели все время спрашивали: удобно ли Рубцову? И он отвечал: мол, вполне удобно. Благодарю! А потом как начал пить горькую; и вскоре погиб. Хотя ему было удобно в коридоре, наверное, — но ужасно в душе…
И единственный способ с унижением справиться — все же ответить. Даже если от этих людей зависишь, — все равно ответить спокойно и адекватно. Потому что никакие деньги и мирные отношения не компенсируют травму унижения; она остается навсегда. И, чем сильнее вас унизили, тем выше свою самоооценку подняли — как на качелях, где один — внизу, другой — наверху. Надо ногой оттолкнуться и сменить позицию, все равно другого выхода нет. И сказать, что в коридоре отдыхать неудобно — это идиоту понятно. Получать наглые письма — противно. Выслушивать оскорбления — неприемлемо.
И пойти, лечь на кровать в каюте главного писателя — вот там удобно. А что потом будет — да ровным счетом ничего, как правило. Те, кто унижают — трусливые и подлые люди. И вряд ли они наберутся смелости прогнать вас с кровати или продолжить унижения. Как только будет ответная реакция — не будет унижения, вот в чем фокус. Бить не надо. Браниться не надо. Разъяснять надо, как советовал Высоцкий. Удобно лежа на кровати — добавлю я