С расстрельных ям рассеян дым. В земле сырой лежат они – Чьи души плачут от тоски, Не понимая, в чем вина. Они хотят понять, за что: За что в их дом пришел террор, За что им выбрала судьба Такой смертельный приговор.
Не понимая, что творя, Нацист старается из сил. И в гетто, и в концлагеря Нацист с округ людей свозил. Он «транснистрией» обозвал Сей благодатный дивный край, В аду теней расстрельных ям Он дело черное верстал: Стрелял, сжигал он – убивал, Чтоб угодить своим вождям.
Смертельный выстрел разорвал Прошедшей жизни тишину, И мать с младенцем на руках, Взывая к богу: «Сбереги!», Младенца пряча, вся в слезах Хватает вражьи сапоги. Нацистским зверем одержим, Палач спускает свой курок, Кусок свинца щелчком сухим Смертельным свистом бьет, как стук, И кровь младенца на висках Стекает с материнских рук. Последний вздох от тяжких мук С груди срывается, как крик, Но мать сразила, отзвуча, Всё та же пуля палача.
Всё стихло, криков больше нет, Земля насыпана в курган, Лишь только стон из глубины Да хрипы павших горожан. На Дубоссары лег туман. С расстрельных ям рассеян дым. И в назидание живым Мы помним «транснистрии» ад. И молча смотрим на погост С жестоким словом ХОЛОКОСТ.
ПРИДНЕСТРОВЬЕ -1992 -- ДОНБАСС -2014..
На Дубоссары лёг туман.
С расстрельных ям рассеян дым.
В земле сырой лежат они –
Чьи души плачут от тоски,
Не понимая, в чем вина.
Они хотят понять, за что:
За что в их дом пришел террор,
За что им выбрала судьба
Такой смертельный приговор.
Нацист старается из сил.
И в гетто, и в концлагеря
Нацист с округ людей свозил.
Он «транснистрией» обозвал
Сей благодатный дивный край,
В аду теней расстрельных ям
Он дело черное верстал:
Стрелял, сжигал он – убивал,
Чтоб угодить своим вождям.
Смертельный выстрел разорвал
Прошедшей жизни тишину,
И мать с младенцем на руках,
Взывая к богу: «Сбереги!»,
Младенца пряча, вся в слезах
Хватает вражьи сапоги.
Нацистским зверем одержим,
Палач спускает свой курок,
Кусок свинца щелчком сухим
Смертельным свистом бьет, как стук,
И кровь младенца на висках
Стекает с материнских рук.
Последний вздох от тяжких мук
С груди срывается, как крик,
Но мать сразила, отзвуча,
Всё та же пуля палача.
Всё стихло, криков больше нет,
Земля насыпана в курган,
Лишь только стон из глубины
Да хрипы павших горожан.
На Дубоссары лег туман.
С расстрельных ям рассеян дым.
И в назидание живым
Мы помним «транснистрии» ад.
И молча смотрим на погост
С жестоким словом ХОЛОКОСТ.