В карабахском регионе был сейид Гасанага, которого знали все жители округи. Как рассказывают на подаяния, которые давали ему он добавлял из своих кровно заработанных, помогал бедным и малоимущим. В Карабахе во многих домах висели его фотографии. Мы не случайно вспомнили про эту личность. В конце беседы с нынешним интервьюером выяснилось, что он внук Сейида Гасанаги. Сейид Тахира Мамедова в Зангилане все знают хорошо. Он во время Карабахской войны оставил след в памяти людей. Он был старшим командиром Зангиланского полка, 7 раза получал пулевое ранение, в таком состоянии вышел из больницы, вернулся на поле сражений. Тахир ныне ветеран Карабахской войны, является председателем Общества Карабахских инвалидов и ветеранов. мы поговорили с ним о его боевом пути, о героизме зангиланского полка, горестях войны… - В 1987 году я поступил в Смоленское зенитно-ракетное училище. В 1989 году, когда я учился в IV курсе, в первом семестре произошли сумгаитские события. С нами учились 16 армян, все были из Ханкенди, говорили на азербайджанском языке. Один из армян, отбывший в отпуск в Армению, привез с собой журнал, где было написано, что будто азербайджанцы учинили в Сумгаите геноцид армян. Между нами и армянами началась массовая драка. Нас было 5 человек. Пятеро чеченцев также поддерживали нас. В той драке, где были использованы лопатки и лом, сломалась перегородка моего носа. У одного из армян разбилась голова, его в тяжелом состоянии доставили в госпиталь. Армяне в той драке убежали от нас. По той причине, что я из Карабаха, вину за происшедшие события, названные “политической игрой” возложили на меня. 49 дней я содержался на гауптвахте. Но на суде не смогли доказать мою вину, меня отпустили. К великому сожалению, во втором семестре IV курса из-за этого случая меня исключили из училища, я не смог получить звания офицера, мне присвоили звание прапорщика. Потом стал работать в госпитале старшиной. Прибывший в 1991 году в Азербайджан Тахир Мамедов 9 октября по указу Верховного Совета становится батальона самообороны, а также в/части N Зангилана: “Мы 3 брата из одной семьи, 2 офицера, 1 рядовой служили в армии. Я как офицер, сперва командиром автобатальона, затем начальником автослужбы, службы радиосвязи, а потом начальником боевой техники. Работал командиром противотанкового батальона, командиром батальона материального обеспечения. Командир полка Фирудин Шабанов был начальником разведки советских войск в Афганистане, окончил в России военную академию. Ин имел глубокие военные знания. В/часть в Зангилане одно время входила в Физулинскую бригаду, затем Губатлинскую. В апреле 1993 году войсковая часть в Зангилане стала полком. Я лично принимал участие во всех боевых операциях. В декабре 1992 года армяне с гафанского направления перешли в наступление. В 4 часа утра наступили на деревни Шайыфлы, агкенд, Газанча, Джанбаз, Сейидляр, Кюйюмгышлаг и Пирвейисли. В том сражении я получил ранение в грудную клетку. Тогда мы освободили Шайыфлы, Присатин, Ашагы Гели. Газанчы, Агкенд остались в оккупации. Эти деревни были расположены в нейтральной зоне, там невозможно было обеспечить жилье. 19 декабря мой брат остался в окружении в Ашагы Гели. Это село близко расположено к Гафану, их разделяет река. В той деревне шли тяжелые бои. Я вышел из больницы, поехал туда. В той битве я получил ранение осколком гранаты. После атаки армян на село Шайыфлы в 1993 г. командир полка Фирудин Шабанов подготовил операцию. Министерство Обороны не разрешило проведению операции. мотивируя это тем. что план составлен в полку. После ходжалинского геноцида, утром в 5 часов начав операцию, мы захватили 4 жилых массива – Генд, Килсе, Шихавуз и Шафа, расположенные между Гафаном и Мегри. Этот коридор, связывающий Мегри с Гафаном. Мы привезли оттуда танк, автомашину “КАМАЗ”. Эти территории целые сутки были в наших руках. Это был стратегический план, который грамотно претворен в жизнь. Ф.Сафаров был сильным кадром, прекрасно разбирался в картах, поэтому мы смогли разделить два города величиной Сумгаита на две части, отделавшись 2 убитыми. Комендант Гафана был в свое время заместителем Шабанова в Афганистане“. “Самые тяжелые бои произошли в Джебраиле” “Многие помнят этот случай, в начале 1993 года армяне наступили на деревню Гаргабазар Физулинского района и прямо в свадьбе взяли людей в заложники. Тогда я вместе со своим взводом поспешил туда. Произошёл тяжёлый бой, где я получил ранение в голову. 20 дней мы остались в этой местности, освободили деревни от оккупации, однако заложники были увезены. Самые тяжелые бои произошли в Джебраиле. 16 августа был дан сигнал тревоги. В моей роте служил командир взвода Хагани Джебраилов. В тот же день у него родился сын. Мы были ротой снабжения и обеспечения, имели 4 взвода, один из которых считался запасным. Этот взвод отправляли на тяжелые сражения. Хагани до сигнала тревоги попросил у меня разрешения повидать новорожденного сына в деревне. Я дал разрешение на час, напомнив ему, что движемся в Джебраил. Он ушёл, повидал семью и вернулся назад. Командиром роты был я, моим заместителем был Аскер Гулиев, которого мы называли дядя. Взводами командовали Хагани и Орудж. В Джебраиле прошли тяжелые бои. 16 августа Физули уже был оккупирован. Между Физули и Джебраилом расположены большие деревни. Во входе в Джебраил, справа от телебашни одна часть этих деревень принадлежит Физулинскому, а другая Джебраильскому районам. Там уже шли ожесточённые бои. В городе никого не было. 18 августа, в 4 часа ночи мы вошли в Джебраил. В центре города от управления полиции есть две дороги, которые соединялись возле здания Исполнительной власти района. Вблизи здания были армяне. В ходе перестрелки мы отбросили армян к кладбищу. Они заняли позиции за холмом на кладбище. До 21 августа мы сохранили свои позиции возле здания исполнительной власти. На помощь к нам из Зангилана прибыла рота минометчиков и разведчиков. Джебраильского полка там не было, Министерство Обороны призвало их назад. Утром 21 августа я получил ранение в позвоночник от выстрела миномёта и отравленных уколов. Час спустя в моей голове и позвоночнике появились отёки. Меня отвезли в центральную больницу Зангилана. Тогда Хагани, который увидел своего сына всего лишь час и два солдата взвода Азер и Ачы пропали без вести. Азер был из Гюнгышлага, а Ачы родом из села Бахарлы, где родился покойный генерал Магомед Асадов. Мы сражались лицом к лицу с армянами, когда отступали назад, встречали армян, хотя там были наши посты. В тех постах, в штабе телебашни сидели артиллеристы, прибывшие из Баку. Потом выяснилось, что 21 августа, с направления Физули была атака армян, которые перекрыли телебашню у входа Джебраила“. “Зангилан – последний оккупированный район. Это самый большой район, который граничит с Арменией, ее тремя большими городами Мегри, Гафан и Гёрус. Это большие города, как наш Сумгаит. 23 августа были оккупированы Физули и Джебраил, 8дней спустя, 31 августа был оккупирован Губадлы. Вся боевая техника оккупированных районов по приказу Министерства обороны была вывезена в Бейлаган. Техника Лачина, Губадлы, Шуши, Джебраила, Физули проехала через Зангилан. Когда проезжала техника Губадлы, в посту Мурадбейли, это вход Зангилана, случился спор по этому поводу. Они говорили нам, что есть приказ вывозить технику и оружие в Бейлаган. Если техника осталась в Зангилане, район избежал бы оккупации. Большая часть бойцов Зангиланского полка были бывшими воинами Афганистана и имели отличные боевые качества. Одно время боевая полоса от села Махразли Губадлинского района до моста Худаферин Джебраильского района была под защитой Зангиланского полка. С первого числа до 29-го Зангилану никакой помощи оказано не было. В то время в Милли Меджлисе не думали как укрепить позиции Зангилана, вместо этого обсуждали вопрос – арестовать Аликрама Гумбатова и Рагима Газиева, или нет… В Зангилане не было света, топлива, снарядов. Первая атака на Зангилан была в направлении Бакинского шоссе. Представьте себе, в направлении Баку армяне оккупировали 120 км, затем атаковали Зангилан. Сзади был Бейлаган, Дашбурун, Горадиз. В то время не было указаний Министерства Обороны, со стороны Бейлагана армян не обстреливали. С тыла армян можно было оказать на них давление, но этого не сделали. Зангилан с 32 000 населением 29 дней остался в окружении. Поезд ушел в Баку и не вернулся. 12-го числа в 11.30 дня была перекрыта дорога вдоль реки Аракс. Эти 29 дней в Зангилане прошли ожесточенные бои. Когда Зангилан был оккупирован, мы были в окружении в направлении моста Худаферин. Нас было 7 человек, большая часть товарищей стали шехидами. Мы не могли установить связь, включались армяне, которые знали азербайджанский язык, перехватывали пароли. Невозможно было кому-то верить. Рядом со мной был Сарвер Джабраилов, сейчас он полковник. Из рядовых солдат были Орудж, Зияреддин и Азер. Была еще на половину испорченная БМП. Водитель механик остался в живых, а стрелок был ранен. Не знали в какую сторону идти, так как сзади и впереди дороги были перекрыты. От безысходности мы пересекли с БМП нейтральную зону в границе с Ираном и начали двигаться по направлению села Ашагы Акара. За нами следовал армянский танк. Мы ехали по засеянному полю. Скорее всего в танке не было снарядов, нас обстреливали пулеметом. Мы повернули в сторону реки Аракс. Я упал, сломал палец, разбил голову. Вышли на мост Акара. Армянский танк остановился, наверное решили, что мост заминирован. Мы въехали в деревню. Некоторое время шла перестрелка. Армяне обстреливали артиллерией, затем наступала пехота. У нас не осталось пуль и снарядов. Невозможно было узнать человека, идущего навстречу, потому что армяне тоже говорили по-азербайджански“. Я инвалид II группы, 7 раз был ранен. Получил ранение от ног до головы. Три ранения легкие, а 4 тяжелые. До сих пор страдаю от их последствий. Около 10 лет лечился в республиканском военном госпитале, имею проблемы с давлением и несвёртываемостью крови. Меня мучают страшные головные боли. В 2003 году были подготовлены документы для направления в Неврологический институт в Москву. Потом нам посоветовали отказаться от операции, так как при извлечении из мозга мелких осколков могут произойти проблемы с нервными сосудами. Несмотря на эти проблемы, я готов воевать за освобождение родных земель.
RECEB TAYYIB ERDOGAN SEVENLERI
:Atilla Metehan
“Самые тяжелые бои произошли в Джебраиле”.
В карабахском регионе был сейид Гасанага, которого знали все жители округи. Как рассказывают на подаяния, которые давали ему он добавлял из своих кровно заработанных, помогал бедным и малоимущим.
В Карабахе во многих домах висели его фотографии. Мы не случайно вспомнили про эту личность. В конце беседы с нынешним интервьюером выяснилось, что он внук Сейида Гасанаги.
Сейид Тахира Мамедова в Зангилане все знают хорошо. Он во время Карабахской войны оставил след в памяти людей. Он был старшим командиром Зангиланского полка, 7 раза получал пулевое ранение, в таком состоянии вышел из больницы, вернулся на поле сражений. Тахир ныне ветеран Карабахской войны, является председателем Общества Карабахских инвалидов и ветеранов. мы поговорили с ним о его боевом пути, о героизме зангиланского полка, горестях войны…
- В 1987 году я поступил в Смоленское зенитно-ракетное училище. В 1989 году, когда я учился в IV курсе, в первом семестре произошли сумгаитские события. С нами учились 16 армян, все были из Ханкенди, говорили на азербайджанском языке. Один из армян, отбывший в отпуск в Армению, привез с собой журнал, где было написано, что будто азербайджанцы учинили в Сумгаите геноцид армян. Между нами и армянами началась массовая драка. Нас было 5 человек. Пятеро чеченцев также поддерживали нас. В той драке, где были использованы лопатки и лом, сломалась перегородка моего носа. У одного из армян разбилась голова, его в тяжелом состоянии доставили в госпиталь.
Армяне в той драке убежали от нас. По той причине, что я из Карабаха, вину за происшедшие события, названные “политической игрой” возложили на меня. 49 дней я содержался на гауптвахте. Но на суде не смогли доказать мою вину, меня отпустили. К великому сожалению, во втором семестре IV курса из-за этого случая меня исключили из училища, я не смог получить звания офицера, мне присвоили звание прапорщика. Потом стал работать в госпитале старшиной.
Прибывший в 1991 году в Азербайджан Тахир Мамедов 9 октября по указу Верховного Совета становится батальона самообороны, а также в/части N Зангилана: “Мы 3 брата из одной семьи, 2 офицера, 1 рядовой служили в армии. Я как офицер, сперва командиром автобатальона, затем начальником автослужбы, службы радиосвязи, а потом начальником боевой техники. Работал командиром противотанкового батальона, командиром батальона материального обеспечения. Командир полка Фирудин Шабанов был начальником разведки советских войск в Афганистане, окончил в России военную академию. Ин имел глубокие военные знания. В/часть в Зангилане одно время входила в Физулинскую бригаду, затем Губатлинскую. В апреле 1993 году войсковая часть в Зангилане стала полком. Я лично принимал участие во всех боевых операциях. В декабре 1992 года армяне с гафанского направления перешли в наступление. В 4 часа утра наступили на деревни Шайыфлы, агкенд, Газанча, Джанбаз, Сейидляр, Кюйюмгышлаг и Пирвейисли. В том сражении я получил ранение в грудную клетку. Тогда мы освободили Шайыфлы, Присатин, Ашагы Гели. Газанчы, Агкенд остались в оккупации. Эти деревни были расположены в нейтральной зоне, там невозможно было обеспечить жилье. 19 декабря мой брат остался в окружении в Ашагы Гели. Это село близко расположено к Гафану, их разделяет река. В той деревне шли тяжелые бои. Я вышел из больницы, поехал туда. В той битве я получил ранение осколком гранаты. После атаки армян на село Шайыфлы в 1993 г. командир полка Фирудин Шабанов подготовил операцию. Министерство Обороны не разрешило проведению операции. мотивируя это тем. что план составлен в полку. После ходжалинского геноцида, утром в 5 часов начав операцию, мы захватили 4 жилых массива – Генд, Килсе, Шихавуз и Шафа, расположенные между Гафаном и Мегри. Этот коридор, связывающий Мегри с Гафаном. Мы привезли оттуда танк, автомашину “КАМАЗ”. Эти территории целые сутки были в наших руках. Это был стратегический план, который грамотно претворен в жизнь. Ф.Сафаров был сильным кадром, прекрасно разбирался в картах, поэтому мы смогли разделить два города величиной Сумгаита на две части, отделавшись 2 убитыми. Комендант Гафана был в свое время заместителем Шабанова в Афганистане“.
“Самые тяжелые бои произошли в Джебраиле”
“Многие помнят этот случай, в начале 1993 года армяне наступили на деревню Гаргабазар Физулинского района и прямо в свадьбе взяли людей в заложники. Тогда я вместе со своим взводом поспешил туда. Произошёл тяжёлый бой, где я получил ранение в голову. 20 дней мы остались в этой местности, освободили деревни от оккупации, однако заложники были увезены.
Самые тяжелые бои произошли в Джебраиле. 16 августа был дан сигнал тревоги. В моей роте служил командир взвода Хагани Джебраилов. В тот же день у него родился сын. Мы были ротой снабжения и обеспечения, имели 4 взвода, один из которых считался запасным. Этот взвод отправляли на тяжелые сражения. Хагани до сигнала тревоги попросил у меня разрешения повидать новорожденного сына в деревне. Я дал разрешение на час, напомнив ему, что движемся в Джебраил. Он ушёл, повидал семью и вернулся назад.
Командиром роты был я, моим заместителем был Аскер Гулиев, которого мы называли дядя. Взводами командовали Хагани и Орудж. В Джебраиле прошли тяжелые бои. 16 августа Физули уже был оккупирован. Между Физули и Джебраилом расположены большие деревни. Во входе в Джебраил, справа от телебашни одна часть этих деревень принадлежит Физулинскому, а другая Джебраильскому районам. Там уже шли ожесточённые бои. В городе никого не было.
18 августа, в 4 часа ночи мы вошли в Джебраил. В центре города от управления полиции есть две дороги, которые соединялись возле здания Исполнительной власти района. Вблизи здания были армяне. В ходе перестрелки мы отбросили армян к кладбищу. Они заняли позиции за холмом на кладбище. До 21 августа мы сохранили свои позиции возле здания исполнительной власти. На помощь к нам из Зангилана прибыла рота минометчиков и разведчиков. Джебраильского полка там не было, Министерство Обороны призвало их назад.
Утром 21 августа я получил ранение в позвоночник от выстрела миномёта и отравленных уколов. Час спустя в моей голове и позвоночнике появились отёки. Меня отвезли в центральную больницу Зангилана. Тогда Хагани, который увидел своего сына всего лишь час и два солдата взвода Азер и Ачы пропали без вести. Азер был из Гюнгышлага, а Ачы родом из села Бахарлы, где родился покойный генерал Магомед Асадов. Мы сражались лицом к лицу с армянами, когда отступали назад, встречали армян, хотя там были наши посты. В тех постах, в штабе телебашни сидели артиллеристы, прибывшие из Баку. Потом выяснилось, что 21 августа, с направления Физули была атака армян, которые перекрыли телебашню у входа Джебраила“.
“Зангилан – последний оккупированный район. Это самый большой район, который граничит с Арменией, ее тремя большими городами Мегри, Гафан и Гёрус. Это большие города, как наш Сумгаит. 23 августа были оккупированы Физули и Джебраил, 8дней спустя, 31 августа был оккупирован Губадлы. Вся боевая техника оккупированных районов по приказу Министерства обороны была вывезена в Бейлаган. Техника Лачина, Губадлы, Шуши, Джебраила, Физули проехала через Зангилан. Когда проезжала техника Губадлы, в посту Мурадбейли, это вход Зангилана, случился спор по этому поводу. Они говорили нам, что есть приказ вывозить технику и оружие в Бейлаган. Если техника осталась в Зангилане, район избежал бы оккупации.
Большая часть бойцов Зангиланского полка были бывшими воинами Афганистана и имели отличные боевые качества. Одно время боевая полоса от села Махразли Губадлинского района до моста Худаферин Джебраильского района была под защитой Зангиланского полка. С первого числа до 29-го Зангилану никакой помощи оказано не было. В то время в Милли Меджлисе не думали как укрепить позиции Зангилана, вместо этого обсуждали вопрос – арестовать Аликрама Гумбатова и Рагима Газиева, или нет…
В Зангилане не было света, топлива, снарядов. Первая атака на Зангилан была в направлении Бакинского шоссе. Представьте себе, в направлении Баку армяне оккупировали 120 км, затем атаковали Зангилан. Сзади был Бейлаган, Дашбурун, Горадиз. В то время не было указаний Министерства Обороны, со стороны Бейлагана армян не обстреливали. С тыла армян можно было оказать на них давление, но этого не сделали.
Зангилан с 32 000 населением 29 дней остался в окружении. Поезд ушел в Баку и не вернулся. 12-го числа в 11.30 дня была перекрыта дорога вдоль реки Аракс. Эти 29 дней в Зангилане прошли ожесточенные бои. Когда Зангилан был оккупирован, мы были в окружении в направлении моста Худаферин. Нас было 7 человек, большая часть товарищей стали шехидами. Мы не могли установить связь, включались армяне, которые знали азербайджанский язык, перехватывали пароли. Невозможно было кому-то верить.
Рядом со мной был Сарвер Джабраилов, сейчас он полковник. Из рядовых солдат были Орудж, Зияреддин и Азер. Была еще на половину испорченная БМП. Водитель механик остался в живых, а стрелок был ранен. Не знали в какую сторону идти, так как сзади и впереди дороги были перекрыты. От безысходности мы пересекли с БМП нейтральную зону в границе с Ираном и начали двигаться по направлению села Ашагы Акара. За нами следовал армянский танк. Мы ехали по засеянному полю. Скорее всего в танке не было снарядов, нас обстреливали пулеметом. Мы повернули в сторону реки Аракс. Я упал, сломал палец, разбил голову. Вышли на мост Акара. Армянский танк остановился, наверное решили, что мост заминирован. Мы въехали в деревню. Некоторое время шла перестрелка. Армяне обстреливали артиллерией, затем наступала пехота. У нас не осталось пуль и снарядов. Невозможно было узнать человека, идущего навстречу, потому что армяне тоже говорили по-азербайджански“.
Я инвалид II группы, 7 раз был ранен. Получил ранение от ног до головы. Три ранения легкие, а 4 тяжелые. До сих пор страдаю от их последствий. Около 10 лет лечился в республиканском военном госпитале, имею проблемы с давлением и несвёртываемостью крови. Меня мучают страшные головные боли. В 2003 году были подготовлены документы для направления в Неврологический институт в Москву. Потом нам посоветовали отказаться от операции, так как при извлечении из мозга мелких осколков могут произойти проблемы с нервными сосудами. Несмотря на эти проблемы, я готов воевать за освобождение родных земель.