«Моя бабуля говорила, что породой я пошел в прадедушку – такой же высокий, худой, он был церковным служащим.

А вот мои родители - обыкновенные технари. Папа был гражданским летчиком, мама сначала в милиции работала секретарем, а потом продавала билеты в театральной кассе на Соколе. Отца я очень мало знал – когда он от нас ушел, мне и года не было. Он очень рано умер – в 44 года.
Главным мужчиной в нашей семье был дед – мамин отец. Он был суровым, замкнутым человеком, работал в НКВД, и все его немного побаивались. В 1940-е годы, когда моя мама, молодая тогда женщина, отрезала свою шикарную длинную косу, чтобы сделать модную прическу, дедушка так рассердился, что при всем дворе отхлестал ее ремнем... Конечно, я тоже его побаивался, но уважал. Помню, однажды я увидел, куда он прячет свой пистолет «ТТ», и, когда все уходили, тайно им поигрывал.
Может, тогда и пришла идея – стать разведчиком. Классе в девятом я признался деду: хочу, мол, в школу милиции поступать. На что он мне ответил: «Если уж идти по этой стезе, то серьезно. Поступай-ка сперва на юрфак МГУ, чтобы была база хорошая, а потом разберемся». Насколько я его понял, речь шла о школе КГБ и дальнейшей работе в разведке. Учитывая наличие (не скажу, что великого актерского таланта), но некоторых способностей перевоплощения, думаю, «шпиен» из меня вполне мог бы выйти неплохой.
В театральной студии я оказался за компанию. Помню, к нам в школу пришел немолодой актер и предложил всем желающим поучаствовать в пьесе про то, как молодые люди собираются ехать на целину, а родители их не пускают. Я, может, и не пошел бы никуда, но мне тогда очень девочка Катя нравилась из десятого класса. И я согласился участвовать, скорее, из-за этой Кати. Самое смешное, что чуть позже я уже из-за другой своей пассии записался в студию при театре имени Гайдара. Вот так можно сказать из-за девчонок я и стал актером.
И слава Богу, что я попал в театральную студию! Может, это меня и спасло. Ведь благодаря этому я не попал на улицу, не оказался в криминальной среде, что было довольно реально – Плющиха-то, где мы жили, райончик был еще тот. А рядом самые бандитские места в Москве - Ростовские переулки с бараками, очень многие мои знакомые там «сгорели».
Документы в ГИТИС я подал больше шутки ради. И даже не готовился, потому, что собирался поступать на юрфак. Вышел к приемной комиссии и прочитал «Василия Теркина», которого выучил в пятом классе к школьному празднику. Представьте, это мой-то «суповой набор» с лицом Казановы читает героического Твардовского. Комиссия обалдела, а председатель спрашивает: «У вас есть еще что-нибудь?». «Нет!», - отвечаю безразлично. «Ну, наглый ты, пацан!», - сказал председатель приемной комиссии и перевел меня сразу на третий тур».
Игорь Старыгин
⠀
••••••••••••••••••••••••••
Приглашаем в наш закрытый
Телеграм канал: https://t.me/+gM3qnBBK0fViZGFi