В истории французской литературы творчество Эмиля Золя является важным и содержательным этапом, Исторические изменения, происходившие в судьбах французского общества во второй половине XIX века, с большой художественной силой отразились в произведениях Золя.

А жить и творить ему помогали его Музы.
В жизни писателя огромную роль сыграли две любимые им женщины. Парадоксально, но человек, долгое время живший практически на две семьи, до этого много лет просто панически боялся женщин.
Этому способствовали разные комплексы, угнетавшие Золя. Он рос бледным и слабым, в два года перенес менингит. К тому же, сильно шепелявил и был близорук. В юности добавилось еще и несоответствие между его плотной, коренастой фигурой и тонким голосом, что тоже не придавало уверенности в общении с противоположным полом.
В одном из писем своему другу Полю Сезанну двадцатилетний Эмиль с грустью сообщал, что немного влюблен в молоденькую цветочницу, которая дважды в день проходит под его окном, но не решается ни пойти за ней следом, ни заговорить с ней. Слишком робкий и замкнутый, он всякий раз терпел неудачу в общении с женщинами. Как-то друзья решили помочь ему и устроили незадачливому юноше уединенную встречу с «розовой шляпкой» в зарослях густого сада. Но случился конфуз: просьба «шляпки» к пребывающему в непонятном размышлении месье поцеловать ее привела его в ужас и он… бросился наутек!..
Лучший друг Золя Поль Сезанн, переехавший вслед за ним в Париж, в перерывах между работой в мастерской знакомил Эмиля с выдающимися ху­дожниками того времени: Писсарро, Клодом Моне, Дега, Ренуаром, Эдуардом Мане. Знакомил Поль начинающего писателя и с женщинами: подружки и натурщицы у богемного ху­дожника менялись чуть ли не ежедневно. Одна из них, Габриэль Элеонора Александрина Меле, привлекла внимание Эмиля. Она была очень яркой и красивой женщиной, что называется — умела себя подать, недаром ее портреты писали и Сезанн, и Моне. Крепкая, пышнотелая, грубовато-приземленная, Александрина, которая была старше Золя на год, пленила его своим здоровым духом и практичностью.
К моменту их знакомства Александрина торговала цветами на площади Клиши. Для Золя все это было лишь дополнительным поводом проявить к ней интерес. Вскоре молодая женщина стала для него надежным убежищем, которое было ему необходимо, чтобы ощущать твердую почву под ногами. И он сделал выбор в ее пользу точно так же, как сделал выбор в пользу реализма в литературе. Скромная свадьба, какую себе мог позволить пока еще не признанный писатель и на которой присутствовали лишь мать и самые близкие друзья, прервала грустный путь одиночества Золя. Это произошло в 1870 году.
…Прошло десять лет. Золя обрел ев­ропейскую известность и долгожданную материальную независимость. Романы писателя расходятся с небывалой быстротой и в небывалом количестве. Поселившись в Медане, неподалеку от Парижа, Золя редко куда-либо выезжает. Его труд размерен и хорошо органи­зован: время с раннего утра до обеда он неизменно проводит за письменным столом. Ежедневная норма — не менее 100 строк — выполняется скрупулезно.
Годы упорного труда в безвестности и прозябании превратили Золя в не знающую сбоев «литературную маши­ну», работающую без перерыва из года в год. А страх жестокой нищеты, засевший в каждой поре его души, теперь, когда пришел материальный достаток, превратил Золя в настоящего обжору! Немалая доля писательских гонораров уходит на закупку впрок огромного количества съестных припасов и на усми­рение взбесившегося аппетита. По словам Мопассана, Золя мог «один съесть за троих обыкновенных романистов», которые, как известно, сами по себе большие гурманы и чревоугодники. Очень быстро Золя сильно располнел: при небольшом росте он весил более 100 килограммов, а его талия в объеме равнялась 114 сантиметрам!
Проявилась у Золя и еще одна страсть, которую он, неожиданно для себя, раз­делил с женой — страсть к разного рода псевдохудожественным безделушкам. С книжных полок, густо заселивших стены его кабинета, на писателя смотрели многочисленные фолианты и… статуэтки Будд, старинные подсвечники и вазы, чаши и ракушки, табакерки и курительные трубки, на стенах кабинета красовались веера и рыцарские доспехи, псевдоантичные редкости и скандинавские гобелены, картины и гравюры и даже японские кимоно!.. Александрина же помешалась на мебели и постельном белье: она покупала все новую мебель, которую регулярно забивала все новым бельем. После обеда муж и жена, каждый сам по себе, отправлялись по антикварным лавкам и мастерским, чтобы к вечеру похвастаться друг перед другом очередной покупкой…
А рано утром, несмотря ни на что, Золя приходил в свой кабинет, брал в руки перо или карандаш и — творил. Каждый год выходит новый роман из ставшей знаменитой серии писателя «Ругон-Маккары». Кстати, на страницах одного из них он запечатлел образ своей возлюбленной и музы — Александрины.
Брак Эмиля Золя и Александрины, продо­лжавшийся уже 18 лет, хоть и бездетный, был спокойным и удобным для обоих. Но их устоявшуюся, размеренную жизнь нарушила юная дочь бургундского мельника Жанна Розеро, которую Александрина наняла в качестве домохозяйки. В стройную пышноволосую брюнетку, элегантную и очень женственную, Золя влюбился с первого же взгляда. И она ответила ему взаимностью.
Эта любовь вернула Золя молодость и вновь зажгла глаза юным огнем. Ради нее одышливый старик, сев на диету, в короткий срок сбросил 25 килограммов. Теперь он легко и с удовольствием раскатывал на велосипеде в сопровождении молодой красавицы.
Для нее он снял скромную квартирку на улице Сен-Лазар. А по прошествии времени Золя, наконец-то, стал отцом: Жанна родила ему двух детей — девочку Денизу и мальчика Жака. Счастью Золя, состоявшегося еще и в этом амплуа, нет меры.
Страстный поклонник фотографии, он сделал несколько фотографических портретов Жанны и, конечно же, перенес ее образ на страницы новых книг. Кажется, все у него прекрасно, но… Но осталась одна проблема, закрутившая в тугой узел отношения троих людей.
Золя скрывает от Александрины свою связь с Жанной. Каждое утро, устроив­шись на балконе, он часами следит в бинокль за гуляющими под старыми вязами на соседней улице детьми, его детьми. Каждый вечер он выходит «на прогулку», чтобы тайком прокрасться в дом к своей невенчанной жене и детям… И слова Золя: «Я несчастлив, эта раз­двоенность, это двойное существование приводят меня в отчаяние», готовы повторить и Александрина, и Жанна….
На самом деле Александрина очень быстро узнала о связи мужа. В первый момент ее захлестнули эмоции: ревность, гнев. И вот уже она мчится на улицу Сен-Лазар, проникает в квартиру Жанны и, взломав замок секретера, находит и бросает в камин письма мужа — письма его к счастливой сопернице. Вернувшись домой, она в отчаянье сидит за столом, бессильно уронив руки. Ее дом, ее семья рушатся. Что же делать? Развод? Но она любит своего Эмиля, а неминуемый скандал потрясет весь литературный мир.
Но, оказывается, спасительное — для каждого из троих — решение есть, и это очень трудное, непростое решение — возможно, единственно верное — при­нимает именно Александрина!.. Надо признать, что Золя повезло с женщинами, которых он любил: Александрина поступила великодушно, и Жанна ока­залась славной женщиной: никогда она не произнесла ни единого плохого слова в адрес своей проигравшей, но защищенной законом и общественным мнением соперницы.
…Однажды Золя, стоя у окна, смотрел на играющих детей и не слышал, как к нему подошла Александрина. Положив ему руку на плечо, она сказала: «Позови их в дом…». С этого времени Золя мог приводить детей к себе домой. И это не всё: Александрина отнеслась к ним очень хорошо, никогда не забывала про подарки и гостинцы — возможно, в этой сильной и практичной женщине, которой Бог не дал детей, проснулась нежная, трогательная материнская любовь, ведь она сокрыта в каждой до времени. По ее же настоянию Золя купил для своей второй семьи дом неподалеку, и отныне он первую половину дня проводил с Александриной, а после полудня уходил к Жанне. Золя живет на два дома, но в душе его блаженствует мир, и ему пишется легко и свободно.
Это был странный союз: Золя и его две любимые женщины. Умная, трезвая, как осень, Александрина и юная, пьянящая, как весна, Жанна. А вместе они дарили ему счастье — семейный уют и комфорт, а также вдохновение.
Из-за своей страстной и бескомпромиссной позиции по многим вопросам общественной и политической жизни Золя нажил много врагов. Он получал целые потоки злобных писем, доходило и до угроз физической расправы.
…Супруги Золя вернулись в воскре­сенье 28 сентября 1902 года из приго­рода в свою городскую квартиру. Было очень холодно, и Золя приказал прислуге как следует протопить в спальне: «Пусть камин пылает веселее…»
…Приятное тепло навевало сон. Ночью Золя проснулся, почувствовав себя плохо. Жена лежала рядом в обмороке. Он поднялся с кровати, сделал шаг к окну — видимо, хотел его открыть — и упал без сознания. Когда утром взломали дверь, писателя нашли мертвым. Александрина была в очень тяжелом состоянии, но медикам удалось ее спасти.
Что же произошло? Был ли это не­счастный случай или преднамеренное убийство? Как раз в это время ремон­тировали крышу дома, где жил Золя, и следствие обнаружило на ней подозри­тельные следы, а дымоход оказался плотно закупоренным. Но доказать следствие ничего не смогло. А может, и не стремилось…
Смерть Золя окончательно примирит обеих женщин, и отведенный им судьбой срок они посвятят детям. Своим детям — ведь и для Александрины они станут родными: она любила своего Эмиля, а дети — это самое дорогое, что осталось после него. Золя не единожды говорил о своем желании дожить до дня, когда для всех Дениза и Жак станут его детьми: «Я хочу, чтобы они носили имя своего отца!». Александрина выполнила желание пи­сателя: через суд добилась для детей права носить фамилию Золя.
Жанна сохранила верность отцу своих детей до самой смерти, последовавшей во время неудачной операции в клинике в 1914 году.
Александрина дожила до глубокой старости, поставила на ноги детей и тихо отошла в мир иной 16 апреля 1925 года.
Так закончилась история великого французского писателя и его двух Муз…