МАТРЁНА.

Матрёна неторопливо наполняла большую сумку угощениями. Здесь и банки с солениями и вареньем на любой вкус, и банки с компотом, и яблочки из своего сада, красные, наливные…
Ехать завтра днём, а Матрёну уже сейчас потряхивало от волнения. Сына она не видела одиннадцать лет, с той самой поры, как, окончив институт в близлежащем городе, был он направлен по распределению в дальние края: из холодной Сибири оказался Дмитрий в тёплом причерноморском городе.
Собирались родители проведать Диму на новом месте жительства, да так и не вышло. Только в одну сторону на поезде больше трёх суток ехать, а хозяйство оставить не на кого.
Потом Василий, отец Димы, заболел серьёзно и слёг. Ухаживала за мужем Матрёна почти четыре года. Тяжело было. Корову и свиней продать пришлось, оставила только курочек. Куда уж тут ехать?
Своих внучат видели бабушка с дедушкой только на фотографиях. Василий всегда не мог сдержать слёз радости, когда от сына приходило письмо с фотографией внучат.
- Старшенький не в нашу породу, - говорил он. – А младшОй – ну вылитый Митька. Голубчики вы мои, не доведётся мне уже с вами понянчиться, - горько вздыхал дед. – Только на карточках и буду на вас глядеть, - целовал фотографию дед.
- Ну, ты чего делаешь, старый? – причитала Матрёна. – Попортишь карточку, это же бумага!
- Да, права ты, Матрёна. Прибери карточки, беречь их надо, нечего их солёными слезами поливать…
- Ох, что-то совсем ты расклеился, дед, - тревожилась Матрёна. – Ты за всю жизнь ни одной слезинки не проронил, хотя жизнь хорошо тебя побила. А сейчас только слёзы льёшь…
- Чую, недолго мне осталось, Матрёнушка. Совсем я слабею.
- Нет, ты поживи ещё дед. Мне одной без тебя худо будет.
- Наоборот, избавлю тебя от хлопот. Не молода ты уже, чтобы таскать меня на себе. Мне порой до слёз, как ты со мной мучаешься.
- Ну, вот… Опять слёзы… Ну тебя, дед. Я и сама теперь плачу, - утёрла пожилая женщина глаза кончиком платка.
Василий умер в августе, сын на похороны не приезжал, не смог. Последних курочек Матрёна распродала, не нужно ей. Это Василий любил свеженькие яйца, каждый день обязательно по три штуки съедал.
Затосковала Матрёна совсем одна. В начале ноября письмо ответное от сына она получила, в котором он подтвердил, что ждёт её приезда. Больше Матрёну ничего не держало в родном доме, и она засобиралась в дорогу. Не верилось даже, что сможет внучат своих повидать.
- Матрёна, куда же ты столько набрала? Сумка больше тебя весит! - удивлялся следующим утром сосед, с трудом погрузив сумку в сани.
- Кузьмич, не поеду же я к сыночку и внучатам с пустыми руками, вот и набрала им гостинцев.
- Как же ты одна с этой ношей управляться будешь?
- А, ничего, управлюсь, - махнула рукой Матрёна. – В поезд, глядишь, добрые люди помогут мою поклажу погрузить, а там сыночек меня встретит.
Матрёна забралась в сани и посильнее укуталась в старенькую шубу. Почти вся деревня вышла провожать её в дальний путь. В деревне всего двенадцать дворов было.
- Матрён, ты конфеток шоколадных из города привези.
- И вина бутылочку. Говорят там, на юге, вино вкусное делают. Хоть бутылочку привези, попробовать.
Много ещё было разных пожеланий, Матрёна всё обещала исполнить.
- До тепла у сына погости! – пожелали напоследок односельчане.
- Это уж как получиться… - махала на прощание рукой Матрёна.
Долгая дорога была для пожилой женщины утомительной, но предстоящая встреча с сыном и знакомство с внучатами скрашивали неудобства.
На вокзале было шумно, многолюдно. Народ сновал туда-сюда, у Матрёны аж в глазах зарябило. Она стояла посередине перрона и пыталась в многоликой толпе разглядеть сына, но никого похожего на него не было. Матрёна нервничала и даже не замечала, что одета не по погоде: в городе было плюс восемь, в шубе и тёплой шапке она выглядела нелепо.
Женщина стояла в растерянности, а к ней так никто не подходил.
«Неужто не на той станции я сошла? - пронзила её мысль. – Немудрено запутаться, я ведь за всю жизнь из деревни никуда не выезжала».
Поезд ушёл, народ побегал и рассеялся. К своему облегчению Матрёна увидела, как навстречу ей идут хорошо одетые мужчина и женщина.
- Сыночек! – крикнула Матрёна, размахивая рукой.
- Ну, здравствуй, мать! – подошёл улыбающийся Дмитрий и обнял её. – Мама, а это жена моя, Анастасия, - указал он на женщину, стоявшую чуть поодаль.
- Здравствуйте, Матрёна Сидоровна, - вежливо, но без тени улыбки на лице сказала невестка.
- Мама, ну ты и нарядилась! – усмехнулся сын. – У нас же здесь тепло, город южный! Есть у тебя одежда полегче?
- Нет, сынок, не подумала взять… Да и положить было некуда, я вам целую сумку гостинцев привезла.
- Да уж, вижу, - потёр лоб Дмитрий и попытался поднять сумку, сумка поддалась ему с трудом. – Мама, как же ты это сама тащила?
- Люди добрые помогли… А ехать далеко? – спросила Матрёна.
- Да, мы почти на другом конце города живём.
- На лошадке бы подъехать…
- Мама, какая лошадка? – улыбался сын. – Это город! Большой город! Здесь ходят автобусы, трамваи и троллейбусы. Но мы поедем домой на такси!
- Дорого это, наверное, сынок? Но ничего, я отдам.
- Мама, не переживай. Я в состоянии оплатить поездку на такси. Тем более, столько лет тебя не видел.
- Не стоит из-за меня так тратиться, сынок. Лучше на внучат потрать…
- Усаживайся поудобнее, мам, - сказал сын, открывая дверь такси. – И никаких денег…
По красивому городу ехали долго, Матрёна смотрела в окно, не отрываясь, и с восторгом комментировала увиденное. Вышли из такси возле девятиэтажного дома, Матрёна остановилась, глядя вверх и не переставала удивляться, какой он большой и крепкий. На восьмой этаж поднимались на лифте.
- Это ж надо, какое чудо техники придумали! – в очередной раз восхищалась Матрёна, садясь в кабину.
Дома их встретили внучата – девятилетний Саша и пятилетний Лёша.
- Вы мои родненькие! – распахнула объятия Матрёна. – Уже и не надеялась, что увижу вас, - прослезилась она.
Лёша подбежал обнимать бабушку, а Саша остался стоять чуть поодаль.
- Здравствуй, бабушка… - только и сказал он.
- Ой, сладкие вы мои. Я вам гостинчиков привезла, - затараторила бабушка, - там и вареньице всяко-разно и компотики… Стойте-ка, сейчас…
Матрёна покопалась в сумке и достала два больших, красных яблока. Потерев их о кофту, она протянула каждому внуку по яблоку.
- Родненькие вы мои, вот попробуйте! Яблонька эта старая, папка ваш эти яблочки, ой, как любил…
Лёша тут же хотел откусить от яблока, но Анастасия вырвала яблоко у него из рук.
- Лёша, сколько можно повторять: немытые фрукты есть нельзя!
- Ой, Настенька, - запричитала свекровь, - мы всю жизнь в деревне так и ели, и Дима ел – и ничего…
- Нет уж, не нужно детей к этому приучать…
Лёша с удовольствием захрустел помытым яблоком, а Саша от угощения отказался.
- Мама, ты бы помылась с дороги, - сказал сын, - а потом ужинать сядем.
- С удовольствием, милый мой. Мне на прошлой неделе в баньку не довелось сходить.
Ужин был готов, а Матрёна всё ещё была в ванной.
- Ну, сколько можно? – возмущалась невестка. – Сейчас всё остынет… Матрёна Сидоровна! - постучала она в дверь ванной комнаты. – Мы вас все за столом ждём!
- Ой, Настенька! – крикнула Матрёна, - ты бы мне помогла – спинку потёрла.
Настя с недовольством вошла в ванную комнату, вскоре вышла и молча стала раскладывать ужин по тарелкам.
- Здорово! Надо же – вода горячая в доме! – вышла улыбающаяся Матрёна. – Пару только мало!
За ужином Матрёна ловила на себе недовольные взгляды невестки, от этого становилось неуютно. Постелили ей на полу, на кухне.
Перед этим Дмитрий и Анастасия ругались в своей комнате.
- Настя, как мы можем положить мою маму на кухонном полу спать? – возмущался Дима.
- А куда мы её положим? В своей комнате, а сами на кухню пойдём? Или, может, детей на кухню выгоним?
- Нехорошо же так, Настя! Это моя мать! Я её одиннадцать лет не видел!
- А я её сюда не звала! Не забывай, Димочка, что квартира эта МОЯ! От моих родителей досталась, мой отец пять лет за неё на вредности работал, потому и умер так рано. А ты приехал на всё готовенькое.
Ссорились супруги редко, во время каждой ссоры Настя напоминала мужу, что живёт он в ЕЁ квартире – это было веским аргументом, Дима сразу замолкал.
Утром сын и невестка, оставив гостье ключи, ушли на работу. Лёшу Настя отвела в детский сад, а Саша добирался до школы сам.
Матрёна обошла квартиру, постучала по стенам и удивилась. «Какие дома крепкие строят! На многие века!»
Вскоре Матрёне стало скучно одной и она, надев шубу, вышла из квартиры. На лифте ехать побоялась, спустившись на несколько этажей вниз по лестнице, пожилая женщина вспомнила, что не закрыла дверь на ключ и вернулась.
- Это у нас двери никто не закрывает, - решила она, - а здесь, мало ли что…
Матрёна с удивлением бродила по дворам. «Многие дома друг на друга похожи – сплошной каменный лес. Как люди тут не заблудятся? Мне в лесу проще, чем здесь».
И Матрёна заблудилась. Людей на улице было немного. Дети в детском саду или в школе, взрослые – на работе. Наконец, показался старик с авоськой, в которой лежала буханка хлеба и бутылка молока.
- Гражданин, помогите мне найти дом! – обратилась Матрёна.
- Ох, что ж ты, милая, не старая ещё вроде, а уже забываешь, куда идти, - пристально смотрел на неё старик из-под очков. К тому же в «плюс десять» Матрёна смотрелась в шубе нелепо.
- Из деревни я, к сыну в гости приехала, второй день здесь. В нашей деревне всего-то двенадцать дворов…
Они долго бродили вокруг домов, под то описание, которое давала Матрёна, подходили многие дома, адреса она не знала.
- Нашла! – крикнула она. – Вот этот дом! Помню я: возле нашего подъезда солнышко голубым мелом было нарисовано!
- Не теряйся больше… - сказал старик и медленно пошёл в сторону своего дома…
Матрёна (2)
«Завела я деда невесть куда, - переживала Матрёна. – Вдруг теперь он свой дом не найдёт?»
Саша к тому времени пришёл из школы, Матрёна хотела провести время с внуком, пообщаться.
- Бабушка, я уроки делаю. Не мешай! –
- Понимаю, понимаю, внучек. Учиться надо! Неучёным плохо быть. Папка твой только на «четыре» и «пять» учился. И вот – выбился в люди! Как мы им с дедом твоим гордились! – сказала Матрёна и вышла из комнаты.
Вечером Матрёна решила сделать приятное хозяевам и приготовила к их приходу ужин. Она искренне хотела помочь невестке, но Анастасия была не слишком довольна и не скрывала этого. Приготовленную свекровью пищу она ела, но делала это с таким выражением лица, будто лимон ест.
После ужина Матрёна пришла в комнату внуков, младший Лёша, так похожий на отца, с удовольствием играл с бабушкой, а Саша опять держался поодаль, в играх не участвовал.
- Мам, ребятам спать пора, - пришёл в комнату Дмитрий.
- Нет, пап, можно я ещё поиграю с бабушкой? – заныл Лёша.
- Завтра поиграете, сынок. Поздно уже.
Дмитрий вновь постелил матери на полу, на кухне. Матрёна легла, но всё ждала, что сын придёт посидеть с ней. За всё время поговорить с ним толком не получилось.
Сон не шёл. В тишине гостья услышала голоса.
- Надолго твоя мать собирается у нас задерживаться?
- Не знаю. Ты слышала, она вчера сказала, что односельчане наказывали гостить ей у нас до тепла!
- До тепла? В их понятии – это до весны?
- Получается, до весны…
- Ты с ума сошёл? Дима! Намекни ей как-то, что нужно меру знать.
- Настя, это моя мать. Я рад, что она приехала.
- А я совсем не рада. Эта её ужасная шуба… от неё воняет какой-то плесенью. Твоя мать умудрилась повесить шубу рядом с моим пальто и моё пальто пропахло этим кошмарным запахом, теперь его нужно нести в химчистку.
- Настя, ты всё преувеличиваешь.
- Ничего подобного. Этот запах почувствовали и мои сослуживцы. Целый день говорили: «у нас в кабинете плесенью стало вонять». Мне так стыдно было, хорошо хоть они не поняли, что это от моего пальто воняет. И ты смотри, свою куртку рядом с шубой не вешай.
- Настя, Настя… Капризная ты просто. Я никакого запаха не чувствую, а тебе всё не так.
- Да! Не так! Я, что, банщица? Спину ей, видите ли, потри. Какой ужас! А матери твоей ещё и не нравится: пару, говорит, маловато. А яблоки немытые детям совать? О грязную кофту потёрла – нате, кушайте, внучата любимые. Ужас! Представляешь, сколько заразы на этих яблоках?
- Мы в детстве всегда так ели, всё с грядки. Никто ничего не мыл.
- Димочка, здесь не деревня! Я не привыкла жить в грязи! Да, и кто твою мать просил ужин готовить?
- Мама хотела, как лучше. Она тебе помочь хотела!
- Не нужна мне такая помощь. Я уверена, что руки она не помыла, прежде чем готовить. Ужас! А зачем она навезла эти многочисленные банки? Я это есть точно не стану! Выброшу всё, когда она уедет.
- Не вздумай выбрасывать! Я с удовольствием поем!
- Ешь на здоровье. Только не давай эту гадость детям! Ох, как я устала…
- Мать больше тебя устала, всю жизнь за троих пахала, чтобы меня на ноги поднять, чтобы учиться я мог. Я и не узнал её – так она постарела. Сколько ей ещё осталось? Отец умер, горько ей одной. Пусть хоть немного радости в её жизни будет. Настя, ну, пусть мать пару месяцев у нас поживёт?
- Нет, я сказала! Если ты не скажешь ей, чтобы убиралась из моей квартиры, то скажу я! Надоела мне незваная гостья. Я думала, она на пару дней приедет, но не месяцев!
- Хорошо, я скажу матери завтра… Не знаю, как ей сказать… Ничего, что-нибудь придумаю…
Матрёна закрыла руками уши и заплакала, уткнувшись лицом в подушку. Поднялась она в половине пятого утра, неслышно прошла в детскую комнату из кухни. Лёша разметался поперёк кровати, а Саша вытянулся в струнку вдоль края и мирно сопел во сне.
«Родненькие вы мои, ненаглядные…»
Она поочерёдно прикоснулась к их лбам губами. Старшенький не шелохнулся, а младший, не просыпаясь, почесал лоб.
«Вряд ли я вас ещё увижу…» - с тоской подумала Матрёна и прослезилась.
В коридоре на вешалке, в стороне от другой одежды, одиноко висела её шуба. «И не пахнет ничем» - пожала плечами Матрёна, одеваясь. Она тихонько вышла из квартиры, притворила за собой дверь, пешком спустилась на улицу. Куда идти, как добраться до вокзала, она не знала.
Матрёна бродила по окрестным дворам, людей в такую рань на улице не было. Ей повезло: она увидела, как неподалёку возле одного из домов остановилось такси, из него вышла солидная дама, а таксист помогал ей выгружать сумку.
- Стой, подожди! – закричала Матрёна.
- Что тебе, мать? – обернулся шофёр.
- Мне на поезд надо. Отвези меня, милок.
- Садись, мать, отвезу тебя на вокзал.
Матрёна купила билет в кассе, её поезд подошёл только через шесть часов. Когда поезд тронулся, у Матрёны защемило сердце.
«Тут бы не помереть. Только бы до деревни родной доехать. Там и помирать не страшно» - думала она.
Больше трёх суток в пути, поезд подходил к нужной станции, и Матрёна засобиралась на выход.
«Забыла, старая, - корила себя Матрёна. – Мне же поручений односельчане сколько надавали: этому одно купи, этому – другое. Ничего, куплю здесь, на станции. Скажу, что из сыновьего города я гостинчики привезла. Вот только вино… где такое вино взять?»
Вместе с Матрёной с поезда сошла грузная женщина, с двумя большими и явно тяжёлыми сумками.
- Простите, гражданочка, - обратилась Матрёна. – Ситуация такая… Вы же с юга едете? Не найдётся ли у вас лишней бутылочки вина. Местного, южного.
- Вино есть, но лишнего нет, - буркнула женщина.
- Я заплачу, сколько скажете, только продайте мне бутылочку.
- Ладно… - ответила женщина, немного подумав, и заломила за бутылку сумму в два раза дороже, чем она ей обошлась. Матрёна не торговалась, тем более, цен на вино она не знала.
- Матрёна, ты как здесь? – услышала она знакомый голос соседа, когда убирала бутылку в сумку.
- Вернулась я, Кузьмич, не век же гостить.
- Рано ты, не ждали мы тебя. Говорили же: до тепла гости.
- Работы у сына с невесткой полно, даже домой работу носят. Что им мешать зря?
- Это-то да, мешать не надо. Глядишь, Митька твой начальником большим сделается.
- Сделается, Кузьмич, сын у меня очень способный. Не сомневаюсь я в нём.
- Ты, Матрёна, подождёшь меня? Я тут по делам, а через час-полтора в деревню нашу еду.
- Подожду, Кузьмич. Всё равно ехать мне больше не на чем.
Пока Кузьмич делал свои дела, Матрёна успела накупить всё, что заказывали. Здесь, на станции, всё стоило дороже, но выбирать не приходилось.
Подъехал Кузьмич.
- Ну, усаживайся, соседушка, - он взбил сено в санях, помог Матрёне забраться и накрыл тулупом.
- Студёно тут у нас, там-то, у Митьки в городе, курорт небось?
- Да, курорт. Я в шубе, как белая ворона ходила.
- Красивый город?
- Если бы ты только видел, Кузьмич. Дома все высокие, крепкие. Лифты в домах – это кабина такая большая, садишься в неё, на кнопку нажимаешь – и она тебя на нужный этаж поднимает. Вот чудо техники!
Соседка увидела, что приехала Матрёна и вскоре о её возвращении знала вся деревня. В избу без спроса стали набиваться односельчане.
- Зябко у тебя в доме.
- Конечно, зябко, дом больше недели не топлен.
Словно бы сама собой затопилась печь, зашумел самовар. В горнице поместилось полдеревни, люди эхом отзывались на рассказ Матрёны.
- Город – как в сказке.
- Как в сказке! - вторила деревня.
- А внучата мои, Сашенька и Алёшенька – как ангелочки.
- Как ангелочки!
- А к тебе они как? Ласковые? — спрашивала с завистью бездетная Валентина.
- Внучата от меня ни на шаг не отходили, играли мы с ними, шутили. Такие они ребята задорные!
- Повезло тебе… - вздыхала Валентина.
- А гостинцы, что просили, ты привезла?
- Конечно, привезла. Всё, что заказывали. Мы с сыночком вместе там в магазин ходили.
Поспел самовар. Матрёна за чаем раздавала гостям печенье, конфеты. Старухи пробовали и хвалили:
- Вот вкуснотища! Везёт же люду городскому – всё у них там в изобилии. А нам раз в год завозят.
Валентина спросила у хозяйки:
- Что рано так приехала? Гостила бы до весны.
Матрёна растеряно улыбалась.
- В гостях хуже, чем в ссылке… - вмешался Кузьмич. - Все по расписанию: тогда-то поешь, тогда-то поспишь, тогда-то на прогулку. Да и не надо людям надоедать. Посмотри на родных - и возвращайся домой…
Женщины задвигались, завздыхали:
- До тепла можно было и погостить!
- У сынка-то у родного.
- С внучатами понянчиться!
- Или невестка у тебя, Матрёна, злая?
- Нет, хорошая невестка, со мной уважительно обращалась. Красота у них дома – вода горячая! А невестка спину мне тёрла…
Через две недели пришло письмо от сына. Недоумевал он, почему мать уехала, ни с кем не попрощавшись. Не стала писать Матрёна, что слышала весь разговор. Ответила, что рада была всех повидать, что доехала хорошо, гостинцами односельчан порадовала…
Лёша долго спрашивал про бабушку, просил родителей, чтобы они отвезли его к ней в гости. Когда мальчик пошёл в школу и научился писать, старательно выводил короткие предложения на бумаге и просил отца отправить бабушке письмо. И Дмитрий отправлял. А Матрёна читала и плакала.
Лёша каждое лето просил, чтобы его отвезли на каникулы к бабушке, но у отца не было времени на дальнюю поездку.
- Я вырасту большим и сам поеду к бабушке, - мечтал Лёша.
- В деревню поедешь, где грязь непролазная и навозом воняет? – смеялся Саша.
- Там папа наш вырос, и бабушка наша живёт! – злился Лёша.
Годы шли, Дмитрий стал начальником, а Матрёна сильно сдавала.
- Бабушка, дождись меня, - писал повзрослевший Лёша. – Я школу окончу и сразу к тебе приеду.
Матрёна дождалась Лёшу и даже, собрав последние силы, смогла подняться с постели, чтобы встретить и обнять внука. Через три дня Матрёны не стало...