В Римской империи на бесплатные развлечения и пиры тратились баснословные деньги, а ради потехи граждан и честолюбия политиков на аренах гибли тысячи.
По меткому замечанию Р. Мэтьюза10, гладиаторские бои оказались лучшим средством воздействия на общественное мнение, а школы гладиаторов – лучшим способом содержать личную гвардию, вооруженную и всегда готовую к действию.
Следует помнить, что ни в одном другом развитом государстве с монархическим строем времен Древнего Рима – ни в Персии, ни в Египте, ни в Индии, ни в Китае – никогда не устраивались регулярные встречи властелина с народом. Трибуны и арена гладиаторских боев являлись удобным местом, где император мог показать свою власть народу, а народ – продемонстрировать императору свои коллективные мускулы (или, по крайней мере, вообразить подобную демонстрацию силы)11. Это было не просто место гладиаторских битв, это был еще и политический театр, в котором каждый слой римского общества играл свою роль.
https://antik-yar.ru/events/cl-civ-2011/papers/voloshinda
Таким образом, по мере того, как Рим становился все величественнее, а жизнь его граждан все более зыбкой, у власти находились все больше и больше причин для умиротворения взрывоопасной толпы33. Гладиаторские бои – это был некий моральный бонус, символ причастности к особой общности – «граждан Рима». Видимо, в такой социальной «дрессуре» Древний Рим зашел очень далеко. Начиная с III в. н.э. власти становится все сложнее внушить народу, что именно благодаря ей осуществились все мечты: наступил мир, восстановлены нравы предков, государство исполнено мощью и процветанием, поэтому гражданам остается только радоваться и прославлять своего благодетеля – императора34. В этот период только богатые провинциалы могли позволить себе ежемесячные игры, в которых участвовало от 150 до 500 пар гладиаторов.
В III в. н.э. «римский миф» проявил в полной мере свою сущность как имперская утопия. В обстоятельствах, когда реальность через внутриполитический хаос, бесконечные вторжения врагов на территорию государства, через экономический упадок и религиозную сумятицу опровергала «римский миф», правящая элита… лихорадочно демонстрировала ему свою приверженность35 (к примеру, в работе М.Г. Абрамзона36 определено, что монетные выпуски императоров III в. н.э. отличаются особым разнообразием программ лозунгов, связанных с пропагандой «золотого века»).
В весьма интересном ракурсе гладиаторские бои предстают, если принимать во внимание попытки некоторых римских императоров «перезагрузить» римскую цивилизацию. В этом действе массовым зрелищам отводилась совсем определенная роль. Так, в 249 г., когда бедствия империи достигли апогея, император Филипп Араб организовал «тысячелетние» игры, а Галлиен через 10 лет – «столетние» игры в надежде завершить, наконец, век «железный» и вернуть век «золотой» для Римского государства. Однако гладиаторские игры в течение III в. переживали глубокий кризис. Из императорской казны игры оплачивались все реже, к тому же изменились программы проведения игр.
Распространено мнение, что гладиаторские бои были запрещены за 72 года до падения Римской империи, когда монах Телемах, вмешавшись в сражение гладиаторов, сумел прекратить его ценой своей жизни. Это событие стало последней каплей, переполнившей чашу терпения императора Гонория, наложившего на бои официальный запрет37. Некоторые видят в этом событии подтверждение того, что христианская церковь в поздней Римской империи стала не только серьезной духовной, но и политической силой. Однако есть и другое мнение: участие в гладиаторских боях для некоторых было возможностью начать новую жизнь – обрести спасение через боль, страдание и подвиг. Именно поэтому, согласно Т. Уидманну, христианство ополчилось на гладиаторские игры – в них виделся соперник, конкурент в борьбе за души людей. И этот «конкурент» предлагал более простой и приемлемый способ воскрешения из небытия – социального забвения38.
Гладиаторские игры, связанные с «играми» политического соперничества, в эпоху Империи пользовались покровительством ее правителей. Эти зрелища стали свидетельством поддержки императорской власти со стороны народа; они же оказались совершенно ненужными в мире, где не существовало больше ни городского плебса, ни знати, заинтересованной прибегать к зрелищам как к средству политического контроля.
https://antik-yar.ru/events/cl-civ-2011/papers/voloshinda