"ЗЕМЛЯ ОЛЬХОВСКОГО" фантастический роман - трилогия кн.1 "ПУТЬ В НЕВЕДОМОЕ" ч. I гл. VI Через час я поднялся в ходовую рубку, где Ледогоров стоял подле рулевого матроса и, как и положено бывалому морскому волку, вглядывался в морскую даль. «Странник», не столь и давно покинувший бухту, где мы дозаправились топливом, шёл восемнадцатиузловым ходом — благо, что сейчас нас не сдерживало судно-танкер, отправившееся обратно в Петропавловск-Камчатский.
— Как пассажиры, Николай Александрович? — сразу же поинтересовался капитан. — Отдыхают, наверное?
— Доктор прописал парнишке постельный режим... — несколько рассеянно отозвался я, глянув мимоходом на дисплей картплоттера (Картплоттер — это многофункциональный комплекс, оборудованный четким дисплеем высокого разрешения и объединяющий возможности эхолота и GPS-навигатора. Прим. авт.). — С девушкой же всё благополучно...
— Скоро зайдем на Уэлен, — в некотором раздумье проговорил Ледогоров. — Можно, конечно, оставить их там, но не думаю, что это удачная мысль — выбраться оттуда будет очень непросто.... Да ещё и всякие пограничные формальности…
Несколько минут я молча смотрел на необычайно синие воды Берингова пролива, который мы сейчас проходили. Ясно было что никаких особых неудобств, для всех нас, появление неожиданных пассажиров уж точно за собой не несло.
— Пару недель поплаваем в Чукотском море, ничего не найдем и направимся обратно, во Владивосток? — усмехнулся я, глянув на своего собеседника.
— Вот именно, Николай Александрович! — подхватил капитан. — И детвору доставим прямо домой! Если не возражаете, конечно.
Нет, я не возражал. Но если парнишке матросская роба шла лишь на пользу, то одевать так молодую девушку было не слишком-то и гуманно. В посёлке же, куда мы должны были вскоре зайти, помимо пограничной заставы, проживало около пятисот человек и почти все — чукчи. Едва ли там можно будет что-нибудь приобрести помимо кухлянок и меховых штанов.
Мы уже огибали мыс Дежнева — изолированный горный массив с плоской вершиной, высотой чуть больше семисот сорока метров, круто обрывающийся к морю. Отсюда до мыса Уэлен было уже рукой подать. Сам же мыс представлял собой скалистый обрыв в сотню метров высотой. С западной стороны его находится лагуна, отделённая от моря каменистой косой, на которой и расположился сам посёлок, возвышающийся над морем лишь на три метра.
Спустя четверть час судно стало на якорь, пусть и не на самом удобном для того месте и слишком близко к берегу, но стоянка наша обещала быть очень недолгой — от силы лишь пару часов. Капитан распорядился подготовить шлюпку и, окликнув своего второго помощника, поставил перед ним очередную, пусть и не совсем обычную задачу:
— Одеть девчонку с головы до ног! Все понятно, Иван Ильич?
— Чего уж тут непонятного, — проворчал Огнев, принимая поданную мной пачку купюр — банковские карты на Уэлене были, понятно, не в ходу.
— Список надо составить! — сказал капитан. — И размеры уточнить!
— Я что, Илья Андреевич, девчонок, что ли, никогда не видел! — усмехнулся Огнев. — Справлюсь!
— Он у нас женат в третий раз, — пояснил я капитану. — И детей человек шесть от мала до велика… Да ещё глаз верный!
Несколько раз я прошёлся вдоль борта, провожая взглядом шлюпку. Время было вечернее. Ладно, что капитан предупредил пограничников, и они его уже ждали, а что касается покупок, то здесь я невольно посочувствовал нашему снабженцу. Остановившись на баке, я облокотился о перила фальшборта, глядя в синюю воду. Мне всегда хотелось побывать в северных морях, увидеть айсберги и паковые льды. И вот я здесь. Правда, айсбергов в этом районе Северного Ледовитого океана не встретишь, а море сейчас до самого горизонта свободно ото льда. Арктика уже не та, что в прошлом веке. Площадь полярных льдов неуклонно сокращается, и, наверное, недалеко то время, когда Ледовитый океан летом будет полностью освобождаться ото льда. Впрочем, процесс этот может носить и временный характер, коль скоро в геологической истории нашей планеты известны, как более холодные периоды, так и несравненно более тёплые времена, тогда как деятельность человека может и не оказывать на эти процессы существенного влияния, а по-настоящему серьёзных исследований на этот счёт до сих пор не проводилось...
Прошёл час или чуть больше, я продолжал стоять на баке, думая о своём. Впервые за долгие годы мне стало некуда и незачем спешить. Всё, что нужно было делать — делалось, и на меня работали люди, которых не нужно было постоянно направлять и контролировать.
С берега, наконец, вернулась шлюпка, и на палубу быстро взобрался второй помощник. За ним шёл матрос с двумя огромными сумками. Следом степенно поднялся и капитан.
— Все в порядке, Николай Александрович! — доложил он. — Можем сниматься с якоря — ледовая обстановка очень благоприятна! По космическим снимкам — большие разводья до семьдесят седьмого градуса северной широты. Выше-то нам и не надо!
Выглянуло вечернее солнце, а с севера потянул прохладный ветерок. Постояв ещё немного на баке, я прошёл на корму, чтобы напоследок взглянуть на Уэлен, который едва ли когда-нибудь удастся ещё посетить. Судно плавно покачивалось на пологой волне, идя экономичным ходом и уже через четверть часа прибрежные скалы стало затягивать дымкой. Бросив последний взгляд на едва уже различимую землю, я направился в свою каюту.
— Николай Александрович! – окликнул меня звонкий девичий голос, когда я проходил мимо раскрытой двери кормового салона.
Остановившись на пороге, я увидел, как с одного из диванов поднялась Наташа. Вид у неё был, безусловно, потрясающий: новенькая белоснежная кружевная блузка, чёрная, слегка расклешённая юбка, длиной чуть ниже середины бедра, телесного цвета чулки и чёрные туфли на хорошем каблучке. Я отметил про себя, что Иван Ильич не забыл и косметику — девчонка была в меру и со вкусом подкрашена... — Вам не нравится? — обеспокоенно спросила девушка и очень мило прикусила свои очаровательные пухлые губки.
— Очень нравится! — искренне ответил я и невольно улыбнулся. — Вот только на палубу вас в таком виде я точно не пущу! И не только потому, что там довольно холодно…
— Понимаю, — в некотором замешательстве кивнула она. — Я хотела поблагодарить вас, Николай Александрович — мы с Володей теперь ваши вечные должники...
У её брата, как уже доложил мне доктор, поднялась температура, и два-три дня ему придётся полежать в каюте. Я поинтересовался у Наташи, было ли в сумках и что-нибудь более практичное, и узнал, что всего хватало, и всё — размер в размер. Вот так… Иван Ильич — настоящий русский мужик — умный и практичный. Теперь я не сомневался, кто из помощников капитана будет сопровождать меня в санной экспедиции, коль скоро таковая и вовсе состоится.
— Вот только ещё какой-то очень тёплый комбинезон, шапка и ботинки на меху, — несколько даже озабоченно сообщила мне девушка. — Это правда смешно?
Я действительно невольно рассмеялся — предусмотрительность Огнева сразила меня окончательно. Усадив девушку на угловой диван так, чтобы самому сидеть не рядом, а напротив, я все же решил сказать ей, что организовал частную полярную экспедицию с вероятной высадкой на льды или острова Ледовитого океана.
— И мы с братом сможем принять в ней участие?— живо заинтересовалась она. — В самой настоящей экспедиции?
— Это мы с вами обсудим поздней, — несколько уклончиво ответил я, с одной стороны не имея ни малейшего желания тащить эту хорошенькую непосредственную девчонку за собой через полярные льды, а с другой хорошо понимая, насколько ей с братом будет непросто ждать возвращение моей группы, которая запросто может задержаться в пути и на целый год...
— Мы хорошо ходим на лыжах, умеем стрелять, а у меня коричневый пояс по каратэ, — поспешила сообщить девушка, внимательно следя за впечатлением, которое, наверное, должны были произвести на меня её слова.
Не думаю, чтобы они действительно хорошо ходили на широких охотничьих лыжах, стрелять в воздух она, безусловно, умела, а вот драться у неё не получалось и вовсе. Что касается её брата, то он был явно слабоват для серьёзных нагрузок, и я рисковал его похоронить после первых же тяжёлых пеших переходов, которых, если судить по дневникам профессора Ольховского, в будущем нам никак не миновать.
В дверь салона постучали, и почти сразу на пороге появился старший механик. Он неодобрительно покосился на Наташу и ещё более хмуро, нежели обычно, обратился ко мне:
— Николай Александрович! В одном из эластичных баков обнаружена течь. Заделать невозможно, перекачать пока некуда — ходовые баки почти полные.
Итак, солярка течёт прямо в трюм — мне это совсем не понравилось. Я поднялся и в раздумье прошёлся по салону. За окнами было светло — на этой широте уже был полярный день.
— Вот что, Дмитрий Сергеевич, — решительно сказал я «деду». — Начинайте перекачку топлива из повреждённого бака в основные цистерны, а капитану передайте моё распоряжение — идти максимальным ходом, пока мы не сожжём излишки горючего или нас не остановят льды!
Старший механик поморщился, но воздержался от высказываний на сей счёт — теперь уже хорошо знал, как я реагирую на подобные замечания, почему лишь согласно кивнул и пошёл выполнять приказ.
Мера же эта была вынужденной — не выливать же солярку за борт! Но недовольство «деда» я тоже хорошо понимал, когда здесь, вдали от цивилизации, в холодных морях, следовало беречь машины, а не устраивать гонки на полном ходу. Моя молоденькая гостья тотчас обеспокоенно посмотрела на меня, тогда как я лишь беспечно покачал головой и улыбнулся:
— Ничего серьёзного — просто у нас слишком много топлива.
До того почти не слышные, огромные морские дизели «Странника» двойного турбирования стали набирать обороты. Но на этот раз мощным машинам удалось разогнать перегруженное судно лишь до тридцати семи узлов, пусть и не все резервы были для того использованы...
Нам оставалось подняться к северу лишь на несколько градусов и, с такой скоростью, на это наверняка хватит двенадцати-пятнадцати часов, а это значило, что вопрос о призрачной земле будет решён уже завтра к полудню. И нельзя было сказать, что это обстоятельство ничуть не волновало меня.
Появился юнга, осведомился насчёт ужина, и я немного рассеянно распорядился подать его на двоих в мой кабинет, а молодому человеку, который все ещё спал, поставить на прикроватный столик свежие фрукты и апельсиновый сок. За ужином Наташа, до того очень внимательно поглядывающая на меня, после явного колебания осторожно поинтересовалась:
— Вы всё время о чем-то напряжённо думаете, Николай Александрович?
— Просто мы окажемся на месте раньше, чем планировалось, — со спокойной улыбкой ответил я, вновь придав голосу беспечность. — И мне нужно будет проверить одну частную гипотезу...
Мы поговорили ещё немного о всяческих пустяках — я заставил себя отвлечься. Правда, у девушки скоро сами собой стали закрываться глаза — она не успела как следует отдохнуть, и я проводил её в гостевую каюту, пожелав спокойной ночи.
Сам я спал неважно, тем более что солнце все время светило сквозь зашторенные окна моей спальни. Наконец, я поднялся раньше обычного, облачился в спортивный костюм и спустился в спортзал. Сегодня меня ждала тяжёлая многочасовая тренировка. В спортзале было все необходимое: скоростная беговая дорожка, турник, брусья, боксёрский мешок, манекены для отработки ударов, наборы гирь и гантелей, закреплённые в специальных станках, и ещё к тому хороший перечень различных снарядов и всевозможных приспособлений. Я тренировался уже часа четыре кряду, когда заметил, что судно постепенно замедляет ход. Впрочем, к этому времени уже наверняка был выработан излишек топлива, и мы перешли на крейсерский ход, или появились ледовые поля, по причине чего пришлось прибегнуть к снижению хода и лавированию.
Ещё через пару часов скорость снизилась до минимума, а когда я закончил утренние занятия и вернулся в свою каюту, мы уже стояли на месте. Проходя в ванную комнату, я мельком глянул в окно — в сотне-другой метров от яхты сверкало обширное ледяное поле.
Приняв душ, я так и не успел выпить свой обычный утренний кофе, потому что капитан, по внутренней связи, пригласил меня на мостик. Я быстро оделся, тщательно расчесал свою буйную седеющую шевелюру и направился в ходовую рубку. Капитан поздоровался со мной и жестом указал куда-то за лобовое стекло ходовой рубки — похоже, что слов для объяснения у него сейчас просто не было...
Ярко светило солнце, кругом виднелись льды, а «Странник» находился посередине широкого разводья. Впереди, примерно, в кабельтове по носу судна, я разглядел ледяную стену метров в двадцать высотой, тянувшуюся далеко на запад и на восток. Стена эта вдруг сделалась прямо на глазах полупрозрачной, потом исчезла, несколькими секундами позже вновь появилась и опять исчезла...
— Подойдем-ка ещё метров на пятьдесят, Илья Андреевич! — ровным тоном распорядился я и Ледогоров с пониманием кивнул в ответ.
Отдав необходимый приказ, он обратил моё внимание на судовой эхолот, который показывал то двадцать, то восемьсот метров глубины... "Странник" тем временем тихо приблизилось к призрачному берегу и снова остановился. Стена незамедлительно обрела чёткие очертания, а показания эхолота остановились на пятнадцати метрах. Далее, по распоряжению капитана, яхта повернула на восток и, самым малым ходом, лишь на одном из вспомогательных двигателей, двинулось вдоль стены, осторожно обходя крупные льдины. Очень скоро впереди показался длинный скалистый мыс, а перед ним обнаружилась небольшая, с виду очень удобная и достаточно глубокая бухта, вполне подходящая для такого судна, как наш «Странник». Когда, наконец, были отданы два носовых и один кормовой якорь, Ледогоров повернулся ко мне.
— Ну что... с прибытием вас, Николай Александрович, на Землю профессора Ольховского! — как-то даже обречённо сказал он....
Волшебные миры К.В. Колчигина
:Елена Князева
#публикация романа-трилогии
"ЗЕМЛЯ ОЛЬХОВСКОГО" фантастический роман - трилогия кн.1 "ПУТЬ В НЕВЕДОМОЕ" ч. I гл. VI
Через час я поднялся в ходовую рубку, где Ледогоров стоял подле рулевого матроса и, как и положено бывалому морскому волку, вглядывался в морскую даль. «Странник», не столь и давно покинувший бухту, где мы дозаправились топливом, шёл восемнадцатиузловым ходом — благо, что сейчас нас не сдерживало судно-танкер, отправившееся обратно в Петропавловск-Камчатский.
— Доктор прописал парнишке постельный режим... — несколько рассеянно отозвался я, глянув мимоходом на дисплей картплоттера (Картплоттер — это многофункциональный комплекс, оборудованный четким дисплеем высокого разрешения и объединяющий возможности эхолота и GPS-навигатора. Прим. авт.). — С девушкой же всё благополучно...
— Скоро зайдем на Уэлен, — в некотором раздумье проговорил Ледогоров. — Можно, конечно, оставить их там, но не думаю, что это удачная мысль — выбраться оттуда будет очень непросто.... Да ещё и всякие пограничные формальности…
— Пару недель поплаваем в Чукотском море, ничего не найдем и направимся обратно, во Владивосток? — усмехнулся я, глянув на своего собеседника.
— Вот именно, Николай Александрович! — подхватил капитан. — И детвору доставим прямо домой! Если не возражаете, конечно.
Нет, я не возражал. Но если парнишке матросская роба шла лишь на пользу, то одевать так молодую девушку было не слишком-то и гуманно. В посёлке же, куда мы должны были вскоре зайти, помимо пограничной заставы, проживало около пятисот человек и почти все — чукчи. Едва ли там можно будет что-нибудь приобрести помимо кухлянок и меховых штанов.
— Одеть девчонку с головы до ног! Все понятно, Иван Ильич?
— Чего уж тут непонятного, — проворчал Огнев, принимая поданную мной пачку купюр — банковские карты на Уэлене были, понятно, не в ходу.
— Список надо составить! — сказал капитан. — И размеры уточнить!
— Я что, Илья Андреевич, девчонок, что ли, никогда не видел! — усмехнулся Огнев. — Справлюсь!
— Он у нас женат в третий раз, — пояснил я капитану. — И детей человек шесть от мала до велика… Да ещё глаз верный!
С берега, наконец, вернулась шлюпка, и на палубу быстро взобрался второй помощник. За ним шёл матрос с двумя огромными сумками. Следом степенно поднялся и капитан.
— Все в порядке, Николай Александрович! — доложил он. — Можем сниматься с якоря — ледовая обстановка очень благоприятна! По космическим снимкам — большие разводья до семьдесят седьмого градуса северной широты. Выше-то нам и не надо!
Выглянуло вечернее солнце, а с севера потянул прохладный ветерок. Постояв ещё немного на баке, я прошёл на корму, чтобы напоследок взглянуть на Уэлен, который едва ли когда-нибудь удастся ещё посетить. Судно плавно покачивалось на пологой волне, идя экономичным ходом и уже через четверть часа прибрежные скалы стало затягивать дымкой. Бросив последний взгляд на едва уже различимую землю, я направился в свою каюту.
Остановившись на пороге, я увидел, как с одного из диванов поднялась Наташа. Вид у неё был, безусловно, потрясающий: новенькая белоснежная кружевная блузка, чёрная, слегка расклешённая юбка, длиной чуть ниже середины бедра, телесного цвета чулки и чёрные туфли на хорошем каблучке. Я отметил про себя, что Иван Ильич не забыл и косметику — девчонка была в меру и со вкусом подкрашена...
— Вам не нравится? — обеспокоенно спросила девушка и очень мило прикусила свои очаровательные пухлые губки.
— Очень нравится! — искренне ответил я и невольно улыбнулся. — Вот только на палубу вас в таком виде я точно не пущу! И не только потому, что там довольно холодно…
— Понимаю, — в некотором замешательстве кивнула она. — Я хотела поблагодарить вас, Николай Александрович — мы с Володей теперь ваши вечные должники...
У её брата, как уже доложил мне доктор, поднялась температура, и два-три дня ему придётся полежать в каюте. Я поинтересовался у Наташи, было ли в сумках и что-нибудь более практичное, и узнал, что всего хватало, и всё — размер в размер. Вот так… Иван Ильич — настоящий русский мужик — умный и практичный. Теперь я не сомневался, кто из помощников капитана будет сопровождать меня в санной экспедиции, коль скоро таковая и вовсе состоится.
— Вот только ещё какой-то очень тёплый комбинезон, шапка и ботинки на меху, — несколько даже озабоченно сообщила мне девушка. — Это правда смешно?
Я действительно невольно рассмеялся — предусмотрительность Огнева сразила меня окончательно. Усадив девушку на угловой диван так, чтобы самому сидеть не рядом, а напротив, я все же решил сказать ей, что организовал частную полярную экспедицию с вероятной высадкой на льды или острова Ледовитого океана.
— И мы с братом сможем принять в ней участие?— живо заинтересовалась она. — В самой настоящей экспедиции?
— Это мы с вами обсудим поздней, — несколько уклончиво ответил я, с одной стороны не имея ни малейшего желания тащить эту хорошенькую непосредственную девчонку за собой через полярные льды, а с другой хорошо понимая, насколько ей с братом будет непросто ждать возвращение моей группы, которая запросто может задержаться в пути и на целый год...
— Мы хорошо ходим на лыжах, умеем стрелять, а у меня коричневый пояс по каратэ, — поспешила сообщить девушка, внимательно следя за впечатлением, которое, наверное, должны были произвести на меня её слова.
В дверь салона постучали, и почти сразу на пороге появился старший механик. Он неодобрительно покосился на Наташу и ещё более хмуро, нежели обычно, обратился ко мне:
— Николай Александрович! В одном из эластичных баков обнаружена течь. Заделать невозможно, перекачать пока некуда — ходовые баки почти полные.
Итак, солярка течёт прямо в трюм — мне это совсем не понравилось. Я поднялся и в раздумье прошёлся по салону. За окнами было светло — на этой широте уже был полярный день.
— Вот что, Дмитрий Сергеевич, — решительно сказал я «деду». — Начинайте перекачку топлива из повреждённого бака в основные цистерны, а капитану передайте моё распоряжение — идти максимальным ходом, пока мы не сожжём излишки горючего или нас не остановят льды!
Старший механик поморщился, но воздержался от высказываний на сей счёт — теперь уже хорошо знал, как я реагирую на подобные замечания, почему лишь согласно кивнул и пошёл выполнять приказ.
Мера же эта была вынужденной — не выливать же солярку за борт! Но недовольство «деда» я тоже хорошо понимал, когда здесь, вдали от цивилизации, в холодных морях, следовало беречь машины, а не устраивать гонки на полном ходу. Моя молоденькая гостья тотчас обеспокоенно посмотрела на меня, тогда как я лишь беспечно покачал головой и улыбнулся:
— Ничего серьёзного — просто у нас слишком много топлива.
Нам оставалось подняться к северу лишь на несколько градусов и, с такой скоростью, на это наверняка хватит двенадцати-пятнадцати часов, а это значило, что вопрос о призрачной земле будет решён уже завтра к полудню. И нельзя было сказать, что это обстоятельство ничуть не волновало меня.
Появился юнга, осведомился насчёт ужина, и я немного рассеянно распорядился подать его на двоих в мой кабинет, а молодому человеку, который все ещё спал, поставить на прикроватный столик свежие фрукты и апельсиновый сок. За ужином Наташа, до того очень внимательно поглядывающая на меня, после явного колебания осторожно поинтересовалась:
— Вы всё время о чем-то напряжённо думаете, Николай Александрович?
— Просто мы окажемся на месте раньше, чем планировалось, — со спокойной улыбкой ответил я, вновь придав голосу беспечность. — И мне нужно будет проверить одну частную гипотезу...
Мы поговорили ещё немного о всяческих пустяках — я заставил себя отвлечься. Правда, у девушки скоро сами собой стали закрываться глаза — она не успела как следует отдохнуть, и я проводил её в гостевую каюту, пожелав спокойной ночи.
Сам я спал неважно, тем более что солнце все время светило сквозь зашторенные окна моей спальни. Наконец, я поднялся раньше обычного, облачился в спортивный костюм и спустился в спортзал. Сегодня меня ждала тяжёлая многочасовая тренировка. В спортзале было все необходимое: скоростная беговая дорожка, турник, брусья, боксёрский мешок, манекены для отработки ударов, наборы гирь и гантелей, закреплённые в специальных станках, и ещё к тому хороший перечень различных снарядов и всевозможных приспособлений. Я тренировался уже часа четыре кряду, когда заметил, что судно постепенно замедляет ход. Впрочем, к этому времени уже наверняка был выработан излишек топлива, и мы перешли на крейсерский ход, или появились ледовые поля, по причине чего пришлось прибегнуть к снижению хода и лавированию.
Ещё через пару часов скорость снизилась до минимума, а когда я закончил утренние занятия и вернулся в свою каюту, мы уже стояли на месте. Проходя в ванную комнату, я мельком глянул в окно — в сотне-другой метров от яхты сверкало обширное ледяное поле.
Приняв душ, я так и не успел выпить свой обычный утренний кофе, потому что капитан, по внутренней связи, пригласил меня на мостик. Я быстро оделся, тщательно расчесал свою буйную седеющую шевелюру и направился в ходовую рубку. Капитан поздоровался со мной и жестом указал куда-то за лобовое стекло ходовой рубки — похоже, что слов для объяснения у него сейчас просто не было...
— Подойдем-ка ещё метров на пятьдесят, Илья Андреевич! — ровным тоном распорядился я и Ледогоров с пониманием кивнул в ответ.
Отдав необходимый приказ, он обратил моё внимание на судовой эхолот, который показывал то двадцать, то восемьсот метров глубины... "Странник" тем временем тихо приблизилось к призрачному берегу и снова остановился. Стена незамедлительно обрела чёткие очертания, а показания эхолота остановились на пятнадцати метрах. Далее, по распоряжению капитана, яхта повернула на восток и, самым малым ходом, лишь на одном из вспомогательных двигателей, двинулось вдоль стены, осторожно обходя крупные льдины. Очень скоро впереди показался длинный скалистый мыс, а перед ним обнаружилась небольшая, с виду очень удобная и достаточно глубокая бухта, вполне подходящая для такого судна, как наш «Странник». Когда, наконец, были отданы два носовых и один кормовой якорь, Ледогоров повернулся ко мне.
— Ну что... с прибытием вас, Николай Александрович, на Землю профессора Ольховского! — как-то даже обречённо сказал он....
Продолжение следует...
Седьмая глава романа будет опубликована 18 июня.