За ужином Яна была настолько задумчива, что даже не услышала вопросам матери. Пришла в себя она лишь когда почувствовала, как ее осторожно тронули за плечо. Встрепенувшись, девушка увидела устремленный на нее взгляд отца. Он смотрел на нее с улыбкой, явно ожидая ответа. - Ой, пап, прости. Ты что-то спросил? - Да и мама тоже спрашивала, а ты сидишь, будто не с нами, - продолжал улыбаться Николай. – Если б не тряхнул тебя легонько, так бы и не пришла в чувство. Что-то случилось? - Нет, все нормально, пап, - ответила Яна, стараясь казаться веселой. - Сомневаюсь, - вмешалась Римма. – Яна, ты свое лицо не видела. Это не просто задумчивость. Детка, давай-ка, рассказывай, что происходит. Не забывай, что мы с папой кое-что чувствуем. Яна на минуту задумалась, потом, решившись, на одном дыхании рассказала родителям обо всем, что успела узнать. Они слушали, не перебивая, лишь изредка бросая друг на друга взгляды, значения которых дочь не понимала. Закончив свой рассказ, девушка смотрела на родителей, переводя взгляд с матери на отца и обратно. Те сидели, в упор уставившись друг на друга, не глядя на дочь. - Мам? Пап? – осторожно позвала Яна. Родители обернулись на нее, и Римма задумчиво сказала: - Похоже, пора пришла. Как ты думаешь, Коль? - Согласен, - кивнул отец. – Звони Михаилу. - Деду? – Яна очень удивилась, похоже на то, что родители прочли ее мысли, ведь она и сама думала о том, чтобы обратиться за помощью к дедушке, почему-то подумав, что он поможет. - Скажем так, не прямо к нему, но сначала действительно к нему. Причем, сделаем это как можно скорее, пока не случилось большой беды. *** Утром, собираясь в школу, Настя вдруг поняла, что юбка стала свободной в поясе. Встав на весы, девушка испугалась: со вчерашнего дня она «полегчала» на три килограмма. Лоб покрылся холодным потом, по телу пробежали мурашки, и Настя задрожала от холода. Опустившись на кровать, она почувствовала жуткий упадок сил, ее буквально шатало от слабости. - Блин, ну как такое может быть? – прошептала она. Дверь приоткрылась, и в комнату Насти заглянула мама. - Чего сидишь? Так и опоздать недолго. Давай, поторопись, завтрак на столе. - Иду, - ответила девушка. Дверь за матерью захлопнулась, Настя встала, выдвинула ящик комода и достала оттуда несколько ремней. Прикладывая их поочередно к школьной форме, она подобрала наиболее подходящий. Взглянув на себя в зеркало, девушка нахмурилась: волосы тусклые, под глазами залегли темные круги, губы сухие настолько, что еще немного, и потрескаются. Даже ее яркие глаза не спасали картинку. Надев школьную форму, Настя на цыпочках прокралась в спальню родителей. Отец уже уехал на работу, он всегда уезжал ни свет, ни заря. В спальне девушка подошла к туалетному столику матери, нашла консилер и быстро замаскировала темные круги. Никогда раньше ей не приходилось прибегать к такому. Молодость не думает об увядании… Настя вернулась к себе, расчесалась и заплела косу, что тоже делала крайне редко, очень уж любила она, когда окружающие с завистью оглядывались на ее роскошные распущенные волосы. Бросив расческу на комод, она вскрикнула: на ней остался весьма ощутимый клок волос. - Да что такое? – возмутилась она тихо. – Еще и волосы выпадать стали? «Не тревожься». «Всё хорошо». «Это ненадолго» «Скоро всё закончится». «Как только получишь то, что захотела». «Сразу же всё кончится». Голос в ее голове звучал умиротворяюще, и Настя немного успокоилась. Нанеся немного румян на щеки, она вышла в кухню, где на столе ее ждал приготовленный мамой завтрак. Она уселась за стол и принялась торопливо поглощать пищу, нервно поглядывая на часы. Времени до начала урока оставалось всего ничего. «Завтра надо встать пораньше», - подумала она. - Ты не заболела ли? – настороженно спросила мама. – А то вид у тебя такой… - Не, все нормально, ма, - ответила девушка. – Не выспалась просто. - А, ну понятно, - сказала мама. – Опять допоздна в соцсетях просидела. Насть, вот сколько можно об одном и том же? Сколько раз говорила: женщина должна нормально высыпаться. Никакая косметика, никакие салоны красоты не помогут, если ты не высыпаешься. Ты хочешь ходить с мешками и темными кругами под глазами? Это убивает красоту, как ты не понимаешь? - Угу, я поняла, мам, - буркнула Настя, вскакивая из-за стола. – Всё, мне пора. Пока! Она чмокнула мать в щеку, подхватила сумку, натянула куртку и вышла за дверь. На улице, пройдя всего один квартал, девушка остановилась, стараясь справиться с одышкой, словно только что таскала тяжести или пробежала стометровку. Сердце лихорадочно колотилось, в висках стучало, ноги подрагивали в коленях, словно Насте было не шестнадцать, на все семьдесят с хвостиком. «Ничего себе, - думала она тревожно. – Если так дальше пойдет, я до школы вообще смогу добраться?» «Всё будет хорошо». «Всё наладится». «Просто нужно больше есть». «Не тревожься, потерпи». «Скоро всё закончится». Голос действовал успокаивающе, и Настя, отдышавшись, пошла дальше медленным, размеренным шагом. К ее неподдельному удивлению, она даже не опоздала на первый урок, хоть и пришла всего лишь за минуту до звонка, отметив между тем, что раньше дорога у школу отнимала у нее времени чуть ли не в два раза меньше. Настя бросила на стол сумку, села на стул и тяжело выдохнула, словно освободившись от неимоверной тяжести. Медленно вытащила из сумки тетрадь, учебник и ручку, повесила сумку на спинку стула и вдруг напряглась. Неприятное ощущение, что за тобой кто-то наблюдает, возникло неспроста. Повернув голову влево, Настя встретилась с пристальным взглядом серо-синих глаз Яны. Девушка смотрела на нее с нескрываемым интересом и… крайней тревогой и даже сочувствием. И именно это выражение сочувствия вызывало еще большую бурю раздражения. Что ей надо от Насти? Зачем прикидывается добренькой? - Чего вылупилась? – грубо спросила девушка. Яна пожала плечами и равнодушно отвернулась. Настя хотела было сказать еще что-нибудь обидное, но в класс вошел учитель, и пришлось прикусить язык. Начался урок. Слушала Настя вполуха, никак не удавалось сосредоточиться, хоть и шел сейчас ее любимый предмет – литература. Слабость такая, словно подхватила вирус. Так всегда бывало зимой, когда Настя заболевала. Но сейчас она здорова. Вроде бы… Она не услышала, как учитель назвал ее фамилию и продолжала сидеть, пока Вика, ее нынешняя соседка по парте, не толкнула ее локтем в бок. - Что? – шепотом спросила Настя, повернувшись к ней. Вика глазами указала на учителя. - Настя, ты витаешь в облаках, - сказал учитель. - Извините, - слабо отозвалась девушка. – Разрешите выйти? - Пожалуйста, - кивнул учитель, растерянно глядя ей вслед. Настя вышла из класса, как обычно, высоко подняв голову, но в коридоре вдруг остановилась и прислонилась к стене. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Так она простояла несколько минут. - Эй, что с тобой? Тебе плохо? – услышала она знакомый голос. Открыв глаза, Настя увидела перед собой… Яну! Вот уж кого совсем не хочется видеть. Никогда. Тем более, когда она, Настя, не в самом лучшем виде. - Тебе что надо от меня? – устало спросила девушка. – Ты преследуешь меня, что ли? - И не думала, - спокойно ответила Яна. – Не надо с больной головы на здоровую. - Что? - Что слышала, - пожала плечами Яна. – И не делай вид, что не поняла. Ну да ладно, об этом потом. Давай, колись: тебе плохо? Помощь нужна? - Иди, куда шла, - зло ответила Настя. - Как скажешь, - спокойно ответила одноклассница и отвернулась, чтобы уйти. Настя попыталась сделать пару шагов и пошатнулась. Яна снова оказалась рядом, подхватив ее под руку. От этого прикосновения по всему телу Насти пробежала судорога, в мозг словно впились тысячи горячих иголок, в глазах потемнело. Девушка закрыла глаза, и из горла ее вырвался рык раненого животного. Яна отшатнулась, словно ее ударили. «Гони ее!» «Немедленно уходи от нее!» «Не смей к ней подходить!» «Не прикасайся к ней, это опасно!» Голос в ее голове бесновался в истерике. Настя вдруг почувствовала прилив сил, выпрямилась и, злобно сверкнув глазами на Яну, обошла девушку и вернулась в класс. Яна стояла, глядя ей вслед и потирая ладонь, которой держала Настю за руку. Ладонь пульсировала и горела, словно была обожжена, хоть кожа и оставалась гладкой и светлой. *** - Ты на уроке за Настей ходила? – спросила Зоя, когда девушки возвращались из школы домой. - Да, а что? Не надо было? - Почему? Я просто удивилась, вот и всё. - Выходила. Мне показалось, что ей плохо, вот и попросилась выйти. - Тебе, похоже, не показалось, - произнесла Зоя грустно. – Олег был прав. Ты видела, как она подудела? Мне кажется, что она со вчерашнего дня еще похудела. Но так ведь не бывает? - Не бывает, - эхом ответила Яна. - Может, заболела?.. Яна не ответила. Она снова и снова анализировала ощущения, испытанные ею, когда она взяла Настю за руку. В ее голове тогда будто что-то взорвалось, вроде бы даже послышались какие-то слова, словно произнесенные кем-то, находящимся очень далеко. Яна не особо поняла и не очень хорошо расслышала, но это было что-то вроде «гони ее» и «не подходи к ней». Что-то предостерегало Настю. Что-то внутри… - Эй, ты здесь? – Зоя насмешливо смотрела на подругу. Яна вышла из раздумий и вопросительно посмотрела на подругу. - Зову тебя, зову… Ты ни звука в ответ, - засмеялась Зоя. - Извини, что-то задумалась, - виновато ответила Яна. – Ты что-то спрашивала? - Я предложила зайти к нам в гости. А то я у тебя уже не раз была, а ты у меня - нет. Ну как? - А пошли, - улыбнулась Яна. Они как раз подошли к ее дому, поднялись на второй этаж, Зоя достала из сумки ключи и вставила в замок. Ключ не поворачивался. - Хм… Странно. Закрыто на задвижку, дома кто-то есть. Мама с работы пришла рано, что ли? – произнесла Зоя, нажимая кнопку звонка. Дверь распахнулась, на пороге стоял высокий мужчина в джинсах, футболке и… фартуке! И широко улыбался. - Папка! – взвизгнула Зоя, бросаясь ему на шею. – А мы тебя ждали к концу недели. - Сюрприз! – мужчина подхватил маленькую хрупкую Зою на руки и закружил ее. - Папка! Папка, пусти! – смеялась девушка. – Я с подругой. Мужчина аккуратно поставил дочь на ноги и, смеясь, повернулся к улыбающейся Яне. - Раз познакомиться. Аникей Ильич, - мужчина протянул Яне руку. - Очень приятно. Яна, - пожала в ответ руку девушка. – Какое имя у Вас интересное. Я никогда такого не слышала. - Точно. Фамильное, - подмигнул он. - Как это? – не поняла Яна. - Зоя тебе расскажет, коли интересно. Давайте, заходите, я тут мяско вкусное приготовил. - Ой, папка! Твое фирменное? – взвизгнула Зоя. - Оно самое. Так что, давайте: руки мыть и к столу! *** Настя медленно шла домой, когда ее нагнали Вика и Ира. - Насть, ты чего без нас ушла? – спросила Вика. – Обиделась на что-то? - Просто хочу одна побыть! Имею право?! – огрызнулась девушка. – А вы, как рыбы-прилипалы. - Насть, да ты что? – обиженно возразила Ира. – Мы же в кафе собирались, мороженого поесть. Забыла? - Не забыла, - ответила Настя, хотя на самом деле действительно забыла. – Передумала. Сами сходите, не маленькие. - Но Насть, - начала было Вика. - Чего?! – почти закричала девушка. – За свой счет не ходим, да? А те бабки, которые я вам два дня назад отвалила? Где они? Просадили уже? Нет? Вот на мороженое точно хватит. Всё. Пока! Настя махнула рукой и медленно пошла в сторону дома, оставив позади себя девчонок, недоуменно глядящих ей вслед. По пути пришлось останавливаться несколько раз, чтобы немного отдохнуть, иначе девушка просто упала бы на землю. Наконец, добравшись до дома, Настя прошла к себе и упала на кровать. «Хорошо, что мамы нет, а то налетела бы с расспросами», - подумала она перед тем, как провалиться в сон. Когда Настя проснулась, за окном уже стемнело. С удивлением взглянув на часы, она резко села на кровати. Ничего себе! Семь часов! Вот это она вырубилась! Настя поднялась и подошла к зеркалу с намерением поправить прическу. Увидев свое отражение, она невольно ахнула и тут же достала весы. Увидев цифры, Настя медленно сползла по стене. Весы утверждали, что она потеряла еще два килограмма. - Так не бывает! – простонала она. – Так не бывает! Она собралась с силами, сняла форму, переоделась в домашнее платье и вышла из комнаты. Со стороны кухни раздавались приглушенные голоса. Мать с отцом что-то обсуждали, причем, градус тревоги в их разговоре нарастал с каждым словом. Настя спряталась за углом и прислушалась. - Да ну тебя, - с досадой говорила мама, видимо в ответ на что-то, сказанное отцом. – Какая беременность? Ты в себе? Как ты мог подумать? - А что я должен думать? – нервно спрашивал отец. – Ты видела, как она исхудала? Видела, как ее шатает? Ты ж такая же была, когда ее вынашивала. - Так меня токсикоз мучил! У Насти нет ничего такого. - Но что-то же есть? Почему ей так плохо? Почему она худеет? Или она на диете сидит, а ты от меня скрываешь? - Не сидит, - уверенно ответила мать. – Нормально она ест. Я же вижу. - Почему сейчас спит? - Подозреваю, что ночью в соцсетях зависала, она сама утром жаловалась, что ее в сон клонит. - Ох уж эти сети, - вздохнул отец. - Я ей уже сказала. Послушай, мне тоже тревожно. Завтра отведу ее к врачу, как бы она ни брыкалась. Настя решила показаться. Родители тут же замолчали. Отец пристально смотрел на дочь, мама улыбнулась: - Ну ты и соня! Ужинать будешь? - Буду, - зевнула Настя. – Что-то я и правда заспалась. Даже не знаю, с чего бы. - Меньше по ночам в телефоне сидеть надо, - буркнул отец. Настя не ответила. Огрызаться отцу было себе дороже, это она хорошо понимала. Мать поставила перед ней тарелку с едой. Настя взяла вилку и с аппетитом принялась за еду, чувствуя на себе взгляд отца, внимательно наблюдающего за ней… Утром перед уроками по классу разнеслась весть: Настя не придет, ее забрали в больницу по «скорой». Вика утром решила зайти за ней, чтобы вместе отправиться в школу. Она звонила в дверь, даже пару раз постучала, но никто не открыл. Вышла соседка: - Чего трезвонишь? В больницу они уехали. - Как в больницу? – не поняла Вика. - Как обычно, на «скорой». Подругу твою забрали. - Господи! Что с ней? – воскликнула девушка. - А я знаю? - ответила соседка, скрываясь за дверью. Все это Вика рассказала одноклассницам, как и то, что, дозвонившись Настиной маме, она поначалу не могла ничего разобрать, кроме рыданий, пока трубку не взял отец. Он и объяснил, что утром они просто-напросто не смогли разбудить дочь. Когда Настя не проснулась по будильнику, родители ее пытались трясти, брызгали холодной водой, звали, но всё было без толку. И, похоже, за ночь она потеряла еще не один килограмм веса: щеки впали, скулы и нос заострились, ключицы выпирали даже под пижамой, запястья рук, казалось, состояли лишь из косточек. Девушка спала. Просто крепко спала, ни на что не реагируя.
Глава 5
Где-то во второй половине 19 века…
- Акимушка, сходи к деду Аникею, кличет он тебя. Совсем он плох, - вздохнула мать, вернувшись домой. Мать каждый день относила ему крынку молока да большой шмат хлеба, больше дед ничего не ел, только размоченный в молоке мякиш. Мать кормила его, прибиралась в избе вдвоем с Натальей. Раньше Софья помогала, да теперь недосуг ей: второго родила три дня тому назад. Как и мечтал Аким, посватался-таки к сестре Федор-кузец, сыграли свадьбу, и вот уж второго ребятенка на свет народили. Федор мужик степенный, хозяйственный, добрый, а уж как Софью свою любит! Да и Софья сама расцвела, стала еще краше, чем когда в девках ходила. Бабы за спиной завистливо шушукались, что вот, мол, повезло девке: такого мужика отхватила… Да и самому Акимке пора пришла хозяйку в дом привести, осьмнадцать годов парню, как раз время честь по чести свадебку справить. Да и, коли уж совсем правду сказать, есть на сердце у Акима зазноба одна - Дарья соседская. Всем девка хороша, что и говорить, и сама Дарья тоже на Акима заглядывается. Мамка все торопит сватов засылать, мол, негоже девку ждать заставлять, пущай уже по закону хозяйкой войдет, да ей, матери, подмогой… - Зайду, мама, прямо сейчас зайду, - кивнул Аким. Дед Аникей жил в лесу, от деревни неблизко. Лесной человек – так его еще называли мужики. Дед и взаправду был лесным человеком. Казалось, он умел слушать лес и разговаривать с ним, а лес в ответ слушал его и отвечал. Любил дед лес, и тот платил взаимностью. Уж сколько раз находил и ворочал назад Аникей заплутавших ребятишек, сколько раз останавливал глупых девок, норовивших забрести в ту часть леса, куда ходить не велено. - Дед Аникей, а почему нельзя дальше Горыныча забираться? – спросил как-то Аким. - Уговор такой, - усмехнулся в густые усы дед. - С кем уговор-то? – удивился парень. - Дык, с Хозяином. Чего глядишь так? У леса свой хозяин имеется, вот с ним и уговор. До Горыныча позволено бродить беспрепятственно, грибы, ягоды сбирать да хворост, коли нужда в ём. А дальше – ни-ни! Приберет Хозяин, и будешь ты в вечных слугах его. — Это как? – с замиранием сердца спросил Аким. - Как-как… Вот так. Не слыхивал разве про огни в лесу, голоса разные. Вот это слуги хозяина и есть. Они бродют да люд, забредший по глупости в лес, пугают, чтоб, значит, неповадно было… Хозяину тоже, знашь, лишние загубленные души без надобности… - Так он не злой? Хозяин-то? - Он Хозяин Леса, - повторил дед Аникей, словно это должно было стать ответом на все вопросы парнишки. Аким не стал больше спрашивать, видя, что ничего иного дед объяснять не намерен. Сейчас Аким пробирается по знакомой тропе, ведущей аккурат к порогу дома деда. Тропа, знакомая всем жителям их деревни, юлит, петляет, причудливо кружит по одной ей понятной причине. «Деда, а почему это тропинка такая чудная? Кружит, петляет, будто запутать хочет?» - спросил как-то давно Акимка дедушку Аникея. «Дык, Хозяин так проложил, ему решать, - ответил тогда дед. – Всё, что в лесу деется, всё Хозяин решает. Где грибам быть, где ягодам, а где болоту непроходимому». В размышлениях и воспоминаниях Аким сам не заметил, как оказался на пороге дома Аникея. Дверь никогда не запиралась, и парень вошел в избу. - Дедушка, это я, Аким, - крикнул он из сеней. - Проходь, внучек, - раздался в ответ слабый голос. Войдя в горницу, Аким по привычке перекрестился на образа, лишь после этого повернулся к лежащему на кровати Аникею. Его поразили перемены, произошедшие с дедом. Да, он, конечно, не молод, но как же сдал дед за последние дни… Казалось, что постарел на десяток-другой лет! Только глаза, как прежде, живые, яркие, молодые, взгляд цепкий, внимательный, словно просвечивающий насквозь. - Здравствуй, деда, - поклонился Аким. – Чего это ты болеть вздумал? Негоже. - Подойди ближе, присядь, - Аникей указал рукой на край своей кровати. Акимка осторожно присел. Дед положил свою ладонь на его руку, глядя прямо в глаза, будто старался разглядеть и запомнить каждую малейшую черточку лица парнишки. Так они сидели молча какое-то время, и Акимке казалось, что дед мысленно говорит с ним, а он, Аким, вроде как понимает его! - Дед, я помню про баклагу. Где она? - Там, Акимушка, - дед указал на пол. – Под дорожкой крышка погреба. Там и схоронил я тварюгу покамест. - Дед, не уходи, а? – тихо попросил парень. - Не могу, Акимушка, не под силу мне такое. Время, знать, моё пришло. К вечеру уйду. Мамка сказывала, Софьюшка мальчонкой разрешилась. Энто хорошо… - Аникеем назвала, - сказал Аким. Дед слабо улыбнулся, от чего по всему его лицу пробежала сеточка мелких морщинок, придавая задорное, даже немного игривое выражение. - Пущай, - произнес дед. – Пущай имечко моё в каждом колене сохранится. Ты сам как, Аким? Решился? Коли так, то щас самое время, иначе не успеть мне. Коли нет, так ступай с миром, ввечеру приди с мамкой обмыть меня да приготовить. Одёжа для погребения вон, на лавке лежит. Не так давно снова возник вопрос о силе, которая таилась в Акиме, и с которой он должен был решить, что делать: то ли жить, как и не было ничего, то ли принять наследство деда. Долго раздумывал Акимка над этим. Тяжелое это было решение, очень тяжелое. Принять наследство – значит, стать, как дед, жить тут, в лесу. Ну и все остальное тоже… А как же мамка? Васятке, младшему братишке, девять годов. Помощник уже. Маришке шестнадцать, невеста. Наташка еще девка неразумная, но хозяйка, помощница. Коли примет Аким наследство, пойдет ли Дарья за него? Станет ли жить в лесу? А не примет коли? Как же люд деревенский тогда без ведуна останется? Кто спасать от хворей станет? Кто народ из лесу ворочать будет? Кто скотину от падежа сохранит? Долго молчал Аким, дед не мешал ему, просто прикрыл свои яркие глазищи и ждал. - Я согласный, - сказал, наконец, парень. – Давай, дедушка. Аникей открыл глаза, протянул руку и снова покрыл своей ладонью ладонь Акима. - Хорошо обдумал? Назад-то пути нема. - Хорошо, - решительно кивнул Аким. - Ну гляди, - тихо сказал дед. Он с трудом приподнялся на локтях, сел на кровати, перевел дыхание и выпрямился. Чего это стоило деду, Аким не догадывался, но перед ним снова возник тот Аникей, которого все привыкли видеть: всегда сильный, решительный, прямой. Дед взял руку Акима в свою левую руку, повернул ладонью вверх и прислонил к ней камень перстня, надетого на безымянный палец правой руки. Сколько помнил Аким деда, столько помнил и этот перстень с темно-красным камнем. Никогда не снимал его дед. И сейчас, когда этот камень прижался к ладони парня, ощутил Аким резкую боль, как от ожога. С трудом сдерживая стон, смотрел он на деда, а Аникей, прикрыв глаза, читал шепотом какое-то причудливое заклинание на неизвестном Акимке языке. И чувствовал Акимка, будто бежит по жилам его горячая жижа, наполняя все тело доселе неведомой силой, и сила эта растет и крепнет, и в голове взрываются яркие вспышки, и с каждой вспышкой что-то новое откладывается в мозгу его. Вдруг до Акима дошло, что начал он понимать это заклинание, даже понял, для чего оно… А дед продолжал шептать… Когда всё закончилось, Аникей снова откинулся на подушки, объятый слабостью. Аким открыл глаза, теперь всё кругом заиграло иными красками и приобрело иной смысл, теперь он СЛЫШАЛ ЛЕС И ПОНИМАЛ ЕГО ЯЗЫК! Язык самого Хозяина Леса… Дед, отдышавшись, снял перстень со своего пальца и надел на палец парня. Перстень оказался велик, но вдруг прямо на глазах сжался до нужного размера. - Ты никогда не сможешь его потерять, - тяжело дыша, сказал Аникей. – И никогда не сможешь снять, пока не передашь наследство. А коли не передашь, так с ним в могилу и ляжешь. Теперя ступай домой и ворочайся с мамкой ввечеру, как я и велел. *** Зоя и Яна вышли на улицу после уроков, притихшие и задумчивые. Казалось, они хором думали об одном и том же – о состоянии Насти. Одновременно повернувшись друг к дружке, девушки разом произнесли: - Давай в больницу съездим! Прыснув от смеха, они взялись за руки и побежали к остановке автобуса. На остановке стояла Вика. Увидев одноклассниц, она стушевалась, глаза ее забегали, словно девушка лихорадочно соображала, спрятаться ей или уж остаться здесь. - О, а ты чего здесь? – поинтересовалась Зоя. - Да я, да я тут… - замялась Вика. - Тоже к Насте едешь, что ли? – спросила Яна. Вика кивнула, и отвела глаза. - А чего не сказала сразу, когда Зоя тебя спрашивала, как к Насте пройти? Вместе и поехали бы, - удивилась Яна. - Ага, ну да, ты прямо так и поехала бы со мной, - язвительно ответила девушка. - Ты чего? – не поняла поначалу Яна. – А, ты о той нашей стычке, что ли? Так это-то тут причем? Сейчас не до этого, да и глупости все это. Самой не смешно? Вика молчала, глядя в сторону. Яна фыркнула и повернулась к подруге: - Зоя, это, похоже, непробиваемо. Пусть едет отдельно, если так хочет. Когда подошел нужный автобус, Зоя с Яной расположились на задней площадке, а Вика осталась впереди. Глядя на Яну, Зоя тоже пожала плечами и усмехнулась: - Ты права: детский сад. Автобус качнуло на повороте, и миниатюрную Зою за малым не унесло по салону, если б Яна не подхватила ее и не прижала к себе. Девушки рассмеялись. - Кирпичи в карманах носить нужно, - шутливо проворчала Зоя. – А то так когда-нибудь ветер сильный подует, и я улечу. - Или нужен крепкий парень, чтоб на руках носил, - засмеялась Яна. – Олег как раз подойдет. Зоя опустила глаза и густо покраснела. - Ой, девушка, да Вы прямо стали под цвет камня на твоем кольце, - поддразнила Яна. – Кстати, Зоенька, я давно спросить хотела: это старинное кольцо, да? - Ага, - кивнула Зоя. – Даже не знаю, сколько ему лет. Рассказывают, что мне его дедушка передал. - Как это – рассказывают? – не поняла Яна. - Ну, дедушка умер, когда мне всего полтора года было. Перед смертью кольцо мне оставил, - пояснила Зоя, почему-то отвернувшись в окно. Яна поняла так, что Зое грустно говорить об этом, и сменила тему. Тем временем автобус подъехал к остановке «Городская больница», и девушки выпорхнули на улицу. Вика тут же ускорила шаг, отдалившись от одноклассниц. Яна покачала головой, взяла Зою под руку, и они отправились туда же, где виднелись корпуса больницы. *** Настю привели в сознание сразу же, как только привезли. Отец тут же оформил ей отдельную вип-палату со всеми удобствами, где с ней круглосуточно могла находиться мать. Девушку обследовали по полной программе, какие только исследования не провели, какие только анализы не взяли, но пока врачи так и не смогли дать заключение о том, что же происходит с Настей. Сходились все на одном: резкий уход веса спровоцировал чрезмерную слабость и потерю сознания. Причину же изменения массы тела пока установить не удалось. На завтра был назначен консилиум, на котором и должны обсудить состояние девушки. Мать сидела возле постели Насти, держа дочку за руку. Настя неподвижно смотрела в потолок, не реагируя ни на что, словно смирилась со своим состоянием и не желает никаких изменений. Полная апатия ко всему. Яна и Зоя надели больничные халаты и поднялись на нужный этаж. Подойдя к палате Насти, они увидели сидящую рядом маму - еще недавно яркую, ухоженную, а сейчас сгорбленную, с посеревшей кожей и опухшим от слез лицом, женщину. - Здравствуйте, - поздоровались девушки. - Здравствуйте, девочки, - устало произнесла женщина. – Ой, Зоенька, это ты! Давно я тебя не видела. - Как там Настя? – осторожно спросила Зоя. - Плохо, - каким-то безликим тоном ответила мать. - К ней можно? - Проходите, только ненадолго. Доктор говорит, что ей вредно много говорить, да она и не стремится разговаривать. Там Вика у нее сейчас. Держась за руки, подруги открыли дверь и вошли в палату. Настя лежала на кровати, исхудавшая, изможденная, с заострившимися чертами лица, потускневшей кожей и волосами, не мигая глядя на бутыль с лекарством, подвешенную на установке для капельницы, трубка от которой подходила к руке девушки. Вика, сидевшая рядом с кроватью, вздрогнула, когда подошли Яна с Зоей. Не обращая на нее внимания, Яна принесла еще два стула, и они с Зоей тоже присели рядом. - Настя, - тихо позвала Зоя. – Настюша, ты как? Девушка не реагировала. - Она не отвечает, - тихо произнесла Вика. – Никому не отвечает, даже матери. - Господи, да что же с ней такое? – шепотом спросила Яна, снова почувствовав что-то необъяснимое, словно кто-то недобрый незримо присутствовал в палате. - Никто пока не знает, что с ней, - ответила Вика. Зоя протянула руку и положила ладонь на ладонь Насти. Внезапно взгляд той прояснился, словно вспышка мелькнула в ее глазах. Настя повернула голову в сторону девушек, лицо ее исказилось нестерпимой болью, из горла вырвался стон. Яна и Вика застыли в изумлении, глядя на Зою, вернее, на ее руку, лежащую на ладони Насти. Камень в кольце Зои ярко засветился кроваво-красным, отблеск от него отразился в глазах хозяйки, и Яна вдруг заметила «отклик» во взгляде подруги. Дельнейшее происходящее ввергло девушку в ступор: из горла Насти вместе с очередным стоном вырвался дымок, больше похожий на черную пыль. Этот сгусток пыли ударился о Зою и тут же отлетел в сторону. Затем подлетел к Яне, но даже не пытался прикоснуться к ней. В итоге этот черный дымок покружил вокруг явно ничего не видящей Вики и тонкой струйкой влился ей в рот. Взгляд Насти стал осмысленным, лицо снова приобрело краски, она посмотрела на подруг и слабо улыбнулась. - Девчонки, привет! Спасибо, что зашли, - пролепетала она. Яна краем глаза наблюдала за Викой. Та отошла на несколько шагов от кровати Насти и стояла там, улыбаясь какой-то злорадной улыбкой. В глазах ее мелькнули синие огоньки. Вспыхнули и тут же погасли… Яна перевела взгляд на Зою, подруга вела себя как ни в чем не бывало. - Ну ты и напугала нас, Настасья, - сказала она. - Сама не знаю, что случилось. Вчера уснула, сегодня очнулась в больнице. А где мама? *** Домой возвращались порознь. Вика, наскоро попрощавшись с Настей, выскользнула из палаты и молнией умчалась прочь. Зоя и Яна, побыв еще немного, наблюдали безумную радость матери, которая одновременно плакала и смеялась, обнимая пришедшую в себя дочку. Пришедший по ее вызову доктор удивленно щупал пульс, приподнимал веки, слушал сердце, даже снова велел снять кардиограмму. Девушка, похоже, стремительно возвращалась к жизни. Недоуменно хмыкнув, врач объявил, что завтрашний консилиум остается в силе и попросил подруг покинуть больницу, так как лучше всего оставить сейчас Настю в покое. Яна и Зоя ехали в автобусе обратно. Веселая Зоя всю дорогу без умолку трещала, восхищаясь и одновременно удивляясь внезапному изменению в состоянии Насти. Яна лишь изредка поддакивала и кивала, поглощенная своими мыслями. Исподтишка наблюдая за подругой, она не находила в ее поведении ничего подозрительного, никакого подвоха, но произошедшее недавно в палате не шло у нее из головы, не давая покоя. Понимает Зоя, что случилось и делает вид, что ничего не произошло, или же действительно все происходит помимо ее воли, и она ничего не видела? Этими вопросами Яна задавалась всю дорогу, не находя ответа. Все также пребывая в задумчивости, открыла она дверь квартиры. - А вот и она! – раздался голос дедушки. Михаила. – Мы уж заждались. - Вы меня ждали? – удивилась Яна, входя в комнату. - Конечно, дорогая! С большим нетерпением, - улыбнулась подошедшая к ней Мирела.
Глава 6
Где-то во второй половине 19 века…
Минули сороковины со дня смерти деда Аникея. Аким потихоньку перенес свой скарб в дедову избу в лесу. Мать, узнав о «наследстве», приняла это известие на удивление спокойно, словно ждала его. - Что ж, сынок, взрослый ты, давно уже взрослый мужик. Твоя воля была, тебе жить с энтим. Что до меня, то лишь благословить могу, нелегкая судьбина ждет тебя, ох, нелегкая! Непросто энто – чужо горе руками разводить… - Ох, матушка, - вздохнул Аким. Он сделал то, что никогда не делал ранее, да и никто не делал, не принято это как-то в суровой жизни крестьянина. Аким подошел к матери, прижал ее к себе, так они и простояли какое-то время к изумлению Наташки и Васятки, которые пялились на них, раскрыв рты. Наконец, отстранившись, мать перекрестила старшего сына и сказала: - А хозяйку все же возьми себе. Коли Дарья согласится, так будет тебе опорой. Ну а коли нет, то мож сыщется другая… Без хозяйки худо, вспомни, как Аникей прожил всю жись бобылем… - Почему дед один жил? – вдруг спросил Аким. – Он никогда мне не сказывал… - Дык не схотела невеста евойная за него идти да в лесу жить. А другую он не схотел. Любил свою Агафью, шибко любил, а она за другого пошла. Глубоко задумавшись над словами матери, Аким в тот же вечер забрел на беседы. Настороженно глядела на него деревенская молодежь, с опаской, это он сразу заметил. И еще заметил: рядом с Дарьей вертится Захар, парень девятнадцати лет от роду. Жених завидный, семья его хорошо живет, сытно. Нахмурился Аким, подошел к Дарьюшке: - Здравствуй, любушка моя. - Здравствуй, Акимушка, - улыбнулась девушка, вспыхнув румянцем. - Ты, Аким, шел бы отседова, - вмешался вдруг Захар. – Чего голову девке морочить? Все одно тебе отшельником жить. - Не с тобой беседа-то велась, - насмешливо ответил Аким. – Так чего ж ты встреваешь? Иди, Захар, своей дорогой. Вона гляди, сколько девок справных, и для тебя сыщется, небось. А на чужой медок не разевай роток. Захар аж весь пятнами пошел. Стоит, кулачищи свои сжимает, да отпор дать Акиму не решается. Затихло в избе, все обернулись и глядят, чем кончится, а вступить боятся. После смерти Аникея слух по деревне сразу же прошел, что принял-де Аким его «наследство», да и перстенек на пальце с камнем алым сомнений не оставлял. Вот и боязно теперь связываться с парнем… Усмехнувшись, Аким взял Дарью под локоть и вывел во двор. Отошли они за плетень, повернулся к ней Аким, а в глазах его звезды отражаются. И так красиво это, что у Дарьи сердце зашлось. - Дашенька, любушка моя. Ты скажи мне, родимая, пойдешь ли за меня? Не томи только, сразу, вот тут, ответ дай, ибо ждать мне нет возможности. Коли откажешь, в обиде не останусь. Я ж разумею, что жить в лесу не каждой бабе захочется. От людей далёко, тяжко. Что скажешь, голубка? - Да ты что, Акимушка? – Дашка распахнула свои огромные зеленые глазищи. – Да я ж за тобой… Вот куды скажешь, туды и пойду. Скажешь в лес – пойду в лес. Скажешь в болото – пойду в болото. Скажешь в огонь – в огонь пойду. Нет мне судьбы без тебя, родимый мой. Буду тебе тем, кем надобно: опорой, тенью, слугой верной… - Женой мне будь, любушка моя, - прошептал Аким. - Родимый, я тебе хорошей, доброй женой буду. Аким крепко прижал девушку к себе. Так и стояли они, на звезды глядя, и молчали. - А родня твоя отдаст ли за меня? – вдруг спросил Аким. - Сирота я, знаешь сам. Дядьке с теткой все одно, за кого отдавать. Хоть за черта, лишь бы избавиться от лишнего рта. А за Захара ни за что не пошла б. Лучше уж в омут. Не жена ему надобна, а раба для хозяйства ихнего. Видал, как Устинья, жена старшего его брата, сгорбатилась? Совсем бабу заездили, да и бьет ее муж, смертным боем бьет. За всё, за кажную малую провинность. Вот спину ей и повело вбок. Не хочу я так. Мне и в девках счастья не было, а уж дале терпеть такое… нет, ни в жись! - Завтра сватов зашлю, - прошептал Аким. – Жди. - Родимый мой, - прошептала Дарья, пряча лицо на его груди. Вскорости сыграли свадьбу, и Дарья со своим небогатым приданным перебралась к Акиму в лесную избушку. В первый же день, выйдя на крыльцо, поклонилась она лесу и сказала звонко: - Здрав буде, Хозяин Леса. Не серчай, прими меня с миром и разреши обитать тут и дарами твоими пользоваться, какими позволишь. А лишнего я не возьму. Зашелестел лес в ответ ласково, будто принял Дарью благосклонно. Подошла женщина к дереву большому, что справа от крыльца росло, и повязала на его ветку шелковую красную ленту. После скрылась в избе, ибо надобно обживаться, порядок наводить, хозяйка в дом пришла. Весь день Дарья мыла, чистила, стирала, занавеси на окна вешала, дорожки чистые стелила. Заблестела изба, будто монетка начищенная! К вечеру вернулся Аким и ахнул. Не узнал он избы Аникеевой, так все тут было по-новому. Дарья, одетая в нарядный сарафан, выбежала навстречу. - Вернулся, родимый! Щас вечерять соберу. Кинулась она к печи, достала оттуда горшок, от которого шел очень вкусный запах. - Ты за грибами успела сходить? – спросил Аким. – А корзинку чего ж у крыльца забыла? - Не ходила я за грибами, - растерялась Дарья. – Дома работы хватало. И корзинка не наша. Тут уж Аким и сам сообразил, что не видал ранее такой корзины ни у кого. Уж больно причудлива она была: вся лозина разноцветная, прямо переливается! И выстлана корзина чистым вышитым полотенцем. А в ней грибы разные да ягоды. - Ну, любушка, принял тебя Хозяин, значит, - улыбнулся Аким, выслушав рассказ Даши. Так и зажили они в лесу. Поначалу вдвоем, а спустя год первенец у них народился. Аким делал ровно то же, что до него дед Аникей, и благодарили его люди, кто чем мог. Дарья хозяйкой оказалась отменной. Детишек у них всего семеро народилось, все выжили. Выросли детки, семьями обзавелись, один из сынов потом «наследство» от Акима принял, да в лесу остался, хозяйку туда привел. Так и пошел род деда Аникея с той поры. Хоть и не от него напрямую, да все ж его. И в каждом поколении имя Аникея обязательно возникало. Одного из парней завсегда Аникеем называли, как и завещал дед. *** - Удивлена, дорогая? – усмехнулась Мирела, глядя на изумленную Яну. - Более чем, - пробормотала Яна, нахмурившись. Она скорее поняла, чем вспомнила, кто перед ней. Мирелу она видела, когда была совсем малышкой, лет четырех-пяти от роду. Тогда пассия дедушки произвела на нее сильное впечатление. Мало того, что внешность у Мирелы настолько яркая, что на нее, как на лампочку в сто ватт, больно смотреть, так и хочется зажмуриться, так еще и исходило от нее что-то, чего девочка не могла объяснить. Да, она цыганка всего лишь на четверть, но, похоже, остальные три четверти давным-давно отступили, спрятавшись где-то в глубине, в самом дальнем уголке ее души. Если вообще не покинули Мирелу. Иссиня-черные ухоженные волосы крупной волной спускались по спине до лопаток. Сразу видно, что хозяйка немало времени и сил тратит на уход за ними, волосы блестят и искрятся при каждом попадании света и шелковыми струями переливаются за плечами подобно диковинному водопаду. Черные глаза в обрамлении густых мохнатых ресниц, густых настолько, что не пропускают ни единого блика света, отчего глаза кажутся еще чернее, если такое вообще возможно, затягивают в свою бездну любого, рискнувшего заглянуть в них. Так в свое время Михаил рискнул и… просто-напросто утонул в этой пучине, выбраться из которой оказалось нелегкой задачей. Губы, подчеркнутые темно-вишневой помадой, растянуты в загадочной улыбке, придающей лицу одновременно расслабленное и настороженное выражение. Такое возможно увидеть разве что у дикой кошки, когда она, вальяжно развалившись, жмурится на солнце и, кажется, улыбается, но на самом деле сквозь узкие щелочки глаз пристально наблюдает за окружающим миром, готовая в любой момент совершить один-единственный, точно рассчитанный прыжок, который станет последним в жизни ее врага. Мирела сейчас и напоминала кошку, когда стояла перед Яной, слегка склонив голову к плечу и, прищурив свои невероятные глаза, рассматривала девушку. - Зачем ты здесь? – спросила Яна, и голос её прозвучал немного резковато. - Ну вот, - расхохоталась Мирела. – Сразу же «на ты», совсем, как в старые времена, когда ты была малышкой. Ничуть не изменилась. Вся в мать. Такая же дерзкая и грубая. И такая же красотка, надо признать. Мирела подошла поближе и, протянув руку, убрала за ухо девушки выбившийся из заплетенной косы непослушный рыжий завиток. Тут же отдернув руку, она снова уставилась прямо в глаза Яны. - Однако, какой след! – удовлетворенно воскликнула цыганка. – Есть над чем поработать! - В смысле? След? Почему след? – не поняла Яна. - Миша, - обратилась женщина к деду. – Твои когда с работы вернутся? - После семи вечера. - Времени полно. Идемте чаю выпьем, что ли? И поболтаем заодно. Мне нужно многое у тебя выспросить, девочка. Очень многое, - теперь голос Мирелы звучал на удивление серьезно, без малейшего намека на насмешливый тон. Да и взгляд ее стал иным. Жестким. Припечатывающим. Она прошла в кухню и включила чайник, затем открыла сумочку и достала оттуда пакетики с травами. Через несколько минут по квартире поплыл умопомрачительный запах свежезаваренного чая с добавлением каких-то доселе неведомых Яне трав. *** Вика сидела в комнате и прислушивалась к своему состоянию. Она не поняла, что произошло в палате у Насти, кроме того, что подруга, к счастью, пришла в себя. Да какая она ей подруга? Настя просто-напросто самым беспардонным образом использовала и ее, и Ирку. Она же приблизила их к себе лишь для того, чтобы они пресмыкались и делали все, что захочет «королева». Сколько Вика помнила себя, она всегда была серой мышкой, да и Ира такая же. Ничем особым они не выделялись, одноклассники относились к ним хорошо, но не более того. Обе тихони, ни в одну из сколотившихся компаний не были вхожи. Став старше, на школьных вечеринках всегда держались в стороне. На танец ни один из ребят их не приглашал, пойти куда-нибудь после уроков не предлагали, просто не замечали. Когда всем классом ходили в поход, Вика с Ирой тоже пошли, но потом, когда уже в школе одноклассники рассматривали фотографии, сделанные в походе, один из мальчишек вдруг удивленно произнес: - О, Вика тут. И Ира. Вы тоже ходили, что ли? Вика от досады чуть зубами не скрежетала, вспоминая песню из так полюбившегося ей мюзикла «Чикаго»:
Целлофан, мистер Целлофан,
Я б назвался сам мистер Целлофан
По мне проводят взглядом, ходят рядом,
Не увидав меня.
Уж для Насти они с Иркой точно были целлофаном… И вдруг в один прекрасный день резко все изменилось. На перемене Вика и Ира стояли возле окна, уставившись в учебник и, по очереди кусая большое сочное яблоко, повторяли заданный на дом параграф. - Девчонки, как делишки? – раздался рядом приветливый голос. Подняв головы, Вика с Ирой, к их безмерному удивлению, увидели подошедшую к ним Настю. Она первый день появилась в школе. Видимо, только вчера вернулась из поездки в Эмираты с родителями. Стоит такая, загорелая, отдохнувшая, дорого одетая со стильной сумкой… И что, спрашивается, могло ей понадобиться от двух серых мышек? - Нормально, - осторожно ответила Вика. - Ой, а я вот только в школу пришла, - засмеялась Настя. - Ну, с началом учебного года тебя, - ехидно произнесла Ира. – У некоторых он спустя месяц начинается, как я погляжу. - Да ладно тебе, - пожала плечами Настя. – Что такого-то? Можно подумать, я что-то жизненно важное пропустила. Нагоню. А вы чего это? Она приподняла учебник, который держала Ира, и посмотрела на обложку. - А, история… Домашку повторяем? Ну-ну. - Повторяем, - с вызовом ответила Вика. – Это тебя не спросят, поскольку ты первый день в школе появилась. А нас могут. - Ладно, ладно, - вздохнула Настя. – Повторяйте, кто ж не дает. Она сделала пару шагов, отходя от подруг, но внезапно снова повернулась. - Приглашаю после уроков посидеть в кафе, - кокетливо предложила Настя. Девчонки замерли от неожиданности, открыв рты. Что это с ней? Да и потом: какое кафе? Это Настя привыкла деньги не считать, а у Вики и Ирки семьи далеко не такие. Нет, карманные деньги девчонкам, конечно, выделяются, но тратить их на кафешки они как-то не привыкли. Есть более нужные и важные траты. - Да ладно, не парьтесь, - засмеялась Настя. – Я приглашаю, значит, я угощаю. Так что? Идем? Девочки растерянно переглянулись и кивнули. — Вот и ладушки. Тогда после уроков жду на крыльце, - и Настя величественно «уплыла» по школьному коридору в сторону кабинета истории. Так и началась эта странная дружба, нет, даже не дружба, скорее, странное партнерство. Вика и Ира сами не поняли, как они вдруг превратились в Настиных прихвостней. Стоило той приказать, как обе бежали исполнять то, что велела «королева». Яна тогда назвала Настю их хозяйкой и сказала, что они у нее на побегушках. Вику покоробило и возмутило такое определение, но, поразмыслив сейчас, она с грустью признала, что Яна права… Вика уселась на кровать, прижав к себе подушку. Странное состояние, словно кто-то поселился в ее голове. Она так и слышит звучащие в ней слова. «Ты получишь то, что захочешь, тебе стоит только загадать». «Загадай желание, и оно обязательно исполнится, я обещаю». «Не бойся, тебе ничего не придется делать». «Тебе ни за что не придется платить». «Тебе повезло встретиться со мной». «Ну, скажи, что ты хочешь, скажи же». «Ты все получишь, только загадай». Вика задумалась. Нет, она не воспринимала этот голос всерьез, ей казалось, что все эти фразы она придумала сама и прокручивает их снова и снова в своей голове. А чего бы ей в действительности сейчас хотелось? «Как бы я хотела сама стать такой же центровой, как Настя! Чтоб не крутила она мной, чтоб я сама могла крутить кем угодно! Вот было б здорово!» - подумала Вика. «Ты все получишь, не сомневайся». «Тебе повезло встретиться со мной». Вика вздрогнула, поняв вдруг, что эти слова ДЕЙСТВИТЕЛЬНО звучат у нее в голове, словно произносит их кто-то, поселившийся там… Утром, собираясь в школу, Вика ощутила, что одежда стала немного свободной. Встав на весы, девочка обнаружила, что за ночь похудела на три килограмма… Она медленно опустилась на кровать… «Как это? Как?» - не переставая думала она.
Жизнь на кончике пера
ЯЩИК ПАНДОРЫ
Сказки для взрослых девочекГлава 4
За ужином Яна была настолько задумчива, что даже не услышала вопросам матери. Пришла в себя она лишь когда почувствовала, как ее осторожно тронули за плечо. Встрепенувшись, девушка увидела устремленный на нее взгляд отца. Он смотрел на нее с улыбкой, явно ожидая ответа.
- Ой, пап, прости. Ты что-то спросил?
- Да и мама тоже спрашивала, а ты сидишь, будто не с нами, - продолжал улыбаться Николай. – Если б не тряхнул тебя легонько, так бы и не пришла в чувство. Что-то случилось?
- Нет, все нормально, пап, - ответила Яна, стараясь казаться веселой.
- Сомневаюсь, - вмешалась Римма. – Яна, ты свое лицо не видела. Это не просто задумчивость. Детка, давай-ка, рассказывай, что происходит. Не забывай, что мы с папой кое-что чувствуем.
Яна на минуту задумалась, потом, решившись, на одном дыхании рассказала родителям обо всем, что успела узнать. Они слушали, не перебивая, лишь изредка бросая друг на друга взгляды, значения которых дочь не понимала. Закончив свой рассказ, девушка смотрела на родителей, переводя взгляд с матери на отца и обратно. Те сидели, в упор уставившись друг на друга, не глядя на дочь.
- Мам? Пап? – осторожно позвала Яна.
Родители обернулись на нее, и Римма задумчиво сказала:
- Похоже, пора пришла. Как ты думаешь, Коль?
- Согласен, - кивнул отец. – Звони Михаилу.
- Деду? – Яна очень удивилась, похоже на то, что родители прочли ее мысли, ведь она и сама думала о том, чтобы обратиться за помощью к дедушке, почему-то подумав, что он поможет.
- Скажем так, не прямо к нему, но сначала действительно к нему. Причем, сделаем это как можно скорее, пока не случилось большой беды.
***
Утром, собираясь в школу, Настя вдруг поняла, что юбка стала свободной в поясе. Встав на весы, девушка испугалась: со вчерашнего дня она «полегчала» на три килограмма. Лоб покрылся холодным потом, по телу пробежали мурашки, и Настя задрожала от холода. Опустившись на кровать, она почувствовала жуткий упадок сил, ее буквально шатало от слабости.
- Блин, ну как такое может быть? – прошептала она.
Дверь приоткрылась, и в комнату Насти заглянула мама.
- Чего сидишь? Так и опоздать недолго. Давай, поторопись, завтрак на столе.
- Иду, - ответила девушка.
Дверь за матерью захлопнулась, Настя встала, выдвинула ящик комода и достала оттуда несколько ремней. Прикладывая их поочередно к школьной форме, она подобрала наиболее подходящий. Взглянув на себя в зеркало, девушка нахмурилась: волосы тусклые, под глазами залегли темные круги, губы сухие настолько, что еще немного, и потрескаются. Даже ее яркие глаза не спасали картинку. Надев школьную форму, Настя на цыпочках прокралась в спальню родителей. Отец уже уехал на работу, он всегда уезжал ни свет, ни заря. В спальне девушка подошла к туалетному столику матери, нашла консилер и быстро замаскировала темные круги. Никогда раньше ей не приходилось прибегать к такому. Молодость не думает об увядании…
Настя вернулась к себе, расчесалась и заплела косу, что тоже делала крайне редко, очень уж любила она, когда окружающие с завистью оглядывались на ее роскошные распущенные волосы. Бросив расческу на комод, она вскрикнула: на ней остался весьма ощутимый клок волос.
- Да что такое? – возмутилась она тихо. – Еще и волосы выпадать стали?
«Не тревожься».
«Всё хорошо».
«Это ненадолго»
«Скоро всё закончится».
«Как только получишь то, что захотела».
«Сразу же всё кончится».
Голос в ее голове звучал умиротворяюще, и Настя немного успокоилась. Нанеся немного румян на щеки, она вышла в кухню, где на столе ее ждал приготовленный мамой завтрак. Она уселась за стол и принялась торопливо поглощать пищу, нервно поглядывая на часы. Времени до начала урока оставалось всего ничего. «Завтра надо встать пораньше», - подумала она.
- Ты не заболела ли? – настороженно спросила мама. – А то вид у тебя такой…
- Не, все нормально, ма, - ответила девушка. – Не выспалась просто.
- А, ну понятно, - сказала мама. – Опять допоздна в соцсетях просидела. Насть, вот сколько можно об одном и том же? Сколько раз говорила: женщина должна нормально высыпаться. Никакая косметика, никакие салоны красоты не помогут, если ты не высыпаешься. Ты хочешь ходить с мешками и темными кругами под глазами? Это убивает красоту, как ты не понимаешь?
- Угу, я поняла, мам, - буркнула Настя, вскакивая из-за стола. – Всё, мне пора. Пока!
Она чмокнула мать в щеку, подхватила сумку, натянула куртку и вышла за дверь.
На улице, пройдя всего один квартал, девушка остановилась, стараясь справиться с одышкой, словно только что таскала тяжести или пробежала стометровку. Сердце лихорадочно колотилось, в висках стучало, ноги подрагивали в коленях, словно Насте было не шестнадцать, на все семьдесят с хвостиком. «Ничего себе, - думала она тревожно. – Если так дальше пойдет, я до школы вообще смогу добраться?»
«Всё будет хорошо».
«Всё наладится».
«Просто нужно больше есть».
«Не тревожься, потерпи».
«Скоро всё закончится».
Голос действовал успокаивающе, и Настя, отдышавшись, пошла дальше медленным, размеренным шагом. К ее неподдельному удивлению, она даже не опоздала на первый урок, хоть и пришла всего лишь за минуту до звонка, отметив между тем, что раньше дорога у школу отнимала у нее времени чуть ли не в два раза меньше.
Настя бросила на стол сумку, села на стул и тяжело выдохнула, словно освободившись от неимоверной тяжести. Медленно вытащила из сумки тетрадь, учебник и ручку, повесила сумку на спинку стула и вдруг напряглась. Неприятное ощущение, что за тобой кто-то наблюдает, возникло неспроста. Повернув голову влево, Настя встретилась с пристальным взглядом серо-синих глаз Яны. Девушка смотрела на нее с нескрываемым интересом и… крайней тревогой и даже сочувствием. И именно это выражение сочувствия вызывало еще большую бурю раздражения. Что ей надо от Насти? Зачем прикидывается добренькой?
- Чего вылупилась? – грубо спросила девушка.
Яна пожала плечами и равнодушно отвернулась. Настя хотела было сказать еще что-нибудь обидное, но в класс вошел учитель, и пришлось прикусить язык. Начался урок.
Слушала Настя вполуха, никак не удавалось сосредоточиться, хоть и шел сейчас ее любимый предмет – литература. Слабость такая, словно подхватила вирус. Так всегда бывало зимой, когда Настя заболевала. Но сейчас она здорова. Вроде бы… Она не услышала, как учитель назвал ее фамилию и продолжала сидеть, пока Вика, ее нынешняя соседка по парте, не толкнула ее локтем в бок.
- Что? – шепотом спросила Настя, повернувшись к ней.
Вика глазами указала на учителя.
- Настя, ты витаешь в облаках, - сказал учитель.
- Извините, - слабо отозвалась девушка. – Разрешите выйти?
- Пожалуйста, - кивнул учитель, растерянно глядя ей вслед.
Настя вышла из класса, как обычно, высоко подняв голову, но в коридоре вдруг остановилась и прислонилась к стене. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Так она простояла несколько минут.
- Эй, что с тобой? Тебе плохо? – услышала она знакомый голос.
Открыв глаза, Настя увидела перед собой… Яну! Вот уж кого совсем не хочется видеть. Никогда. Тем более, когда она, Настя, не в самом лучшем виде.
- Тебе что надо от меня? – устало спросила девушка. – Ты преследуешь меня, что ли?
- И не думала, - спокойно ответила Яна. – Не надо с больной головы на здоровую.
- Что?
- Что слышала, - пожала плечами Яна. – И не делай вид, что не поняла. Ну да ладно, об этом потом. Давай, колись: тебе плохо? Помощь нужна?
- Иди, куда шла, - зло ответила Настя.
- Как скажешь, - спокойно ответила одноклассница и отвернулась, чтобы уйти.
Настя попыталась сделать пару шагов и пошатнулась. Яна снова оказалась рядом, подхватив ее под руку. От этого прикосновения по всему телу Насти пробежала судорога, в мозг словно впились тысячи горячих иголок, в глазах потемнело. Девушка закрыла глаза, и из горла ее вырвался рык раненого животного. Яна отшатнулась, словно ее ударили.
«Гони ее!»
«Немедленно уходи от нее!»
«Не смей к ней подходить!»
«Не прикасайся к ней, это опасно!»
Голос в ее голове бесновался в истерике. Настя вдруг почувствовала прилив сил, выпрямилась и, злобно сверкнув глазами на Яну, обошла девушку и вернулась в класс.
Яна стояла, глядя ей вслед и потирая ладонь, которой держала Настю за руку. Ладонь пульсировала и горела, словно была обожжена, хоть кожа и оставалась гладкой и светлой.
***
- Ты на уроке за Настей ходила? – спросила Зоя, когда девушки возвращались из школы домой.
- Да, а что? Не надо было?
- Почему? Я просто удивилась, вот и всё.
- Выходила. Мне показалось, что ей плохо, вот и попросилась выйти.
- Тебе, похоже, не показалось, - произнесла Зоя грустно. – Олег был прав. Ты видела, как она подудела? Мне кажется, что она со вчерашнего дня еще похудела. Но так ведь не бывает?
- Не бывает, - эхом ответила Яна.
- Может, заболела?..
Яна не ответила. Она снова и снова анализировала ощущения, испытанные ею, когда она взяла Настю за руку. В ее голове тогда будто что-то взорвалось, вроде бы даже послышались какие-то слова, словно произнесенные кем-то, находящимся очень далеко. Яна не особо поняла и не очень хорошо расслышала, но это было что-то вроде «гони ее» и «не подходи к ней». Что-то предостерегало Настю. Что-то внутри…
- Эй, ты здесь? – Зоя насмешливо смотрела на подругу.
Яна вышла из раздумий и вопросительно посмотрела на подругу.
- Зову тебя, зову… Ты ни звука в ответ, - засмеялась Зоя.
- Извини, что-то задумалась, - виновато ответила Яна. – Ты что-то спрашивала?
- Я предложила зайти к нам в гости. А то я у тебя уже не раз была, а ты у меня - нет. Ну как?
- А пошли, - улыбнулась Яна.
Они как раз подошли к ее дому, поднялись на второй этаж, Зоя достала из сумки ключи и вставила в замок. Ключ не поворачивался.
- Хм… Странно. Закрыто на задвижку, дома кто-то есть. Мама с работы пришла рано, что ли? – произнесла Зоя, нажимая кнопку звонка.
Дверь распахнулась, на пороге стоял высокий мужчина в джинсах, футболке и… фартуке! И широко улыбался.
- Папка! – взвизгнула Зоя, бросаясь ему на шею. – А мы тебя ждали к концу недели.
- Сюрприз! – мужчина подхватил маленькую хрупкую Зою на руки и закружил ее.
- Папка! Папка, пусти! – смеялась девушка. – Я с подругой.
Мужчина аккуратно поставил дочь на ноги и, смеясь, повернулся к улыбающейся Яне.
- Раз познакомиться. Аникей Ильич, - мужчина протянул Яне руку.
- Очень приятно. Яна, - пожала в ответ руку девушка. – Какое имя у Вас интересное. Я никогда такого не слышала.
- Точно. Фамильное, - подмигнул он.
- Как это? – не поняла Яна.
- Зоя тебе расскажет, коли интересно. Давайте, заходите, я тут мяско вкусное приготовил.
- Ой, папка! Твое фирменное? – взвизгнула Зоя.
- Оно самое. Так что, давайте: руки мыть и к столу!
***
Настя медленно шла домой, когда ее нагнали Вика и Ира.
- Насть, ты чего без нас ушла? – спросила Вика. – Обиделась на что-то?
- Просто хочу одна побыть! Имею право?! – огрызнулась девушка. – А вы, как рыбы-прилипалы.
- Насть, да ты что? – обиженно возразила Ира. – Мы же в кафе собирались, мороженого поесть. Забыла?
- Не забыла, - ответила Настя, хотя на самом деле действительно забыла. – Передумала. Сами сходите, не маленькие.
- Но Насть, - начала было Вика.
- Чего?! – почти закричала девушка. – За свой счет не ходим, да? А те бабки, которые я вам два дня назад отвалила? Где они? Просадили уже? Нет? Вот на мороженое точно хватит. Всё. Пока!
Настя махнула рукой и медленно пошла в сторону дома, оставив позади себя девчонок, недоуменно глядящих ей вслед. По пути пришлось останавливаться несколько раз, чтобы немного отдохнуть, иначе девушка просто упала бы на землю. Наконец, добравшись до дома, Настя прошла к себе и упала на кровать. «Хорошо, что мамы нет, а то налетела бы с расспросами», - подумала она перед тем, как провалиться в сон.
Когда Настя проснулась, за окном уже стемнело. С удивлением взглянув на часы, она резко села на кровати. Ничего себе! Семь часов! Вот это она вырубилась! Настя поднялась и подошла к зеркалу с намерением поправить прическу. Увидев свое отражение, она невольно ахнула и тут же достала весы. Увидев цифры, Настя медленно сползла по стене. Весы утверждали, что она потеряла еще два килограмма.
- Так не бывает! – простонала она. – Так не бывает!
Она собралась с силами, сняла форму, переоделась в домашнее платье и вышла из комнаты. Со стороны кухни раздавались приглушенные голоса. Мать с отцом что-то обсуждали, причем, градус тревоги в их разговоре нарастал с каждым словом. Настя спряталась за углом и прислушалась.
- Да ну тебя, - с досадой говорила мама, видимо в ответ на что-то, сказанное отцом. – Какая беременность? Ты в себе? Как ты мог подумать?
- А что я должен думать? – нервно спрашивал отец. – Ты видела, как она исхудала? Видела, как ее шатает? Ты ж такая же была, когда ее вынашивала.
- Так меня токсикоз мучил! У Насти нет ничего такого.
- Но что-то же есть? Почему ей так плохо? Почему она худеет? Или она на диете сидит, а ты от меня скрываешь?
- Не сидит, - уверенно ответила мать. – Нормально она ест. Я же вижу.
- Почему сейчас спит?
- Подозреваю, что ночью в соцсетях зависала, она сама утром жаловалась, что ее в сон клонит.
- Ох уж эти сети, - вздохнул отец.
- Я ей уже сказала. Послушай, мне тоже тревожно. Завтра отведу ее к врачу, как бы она ни брыкалась.
Настя решила показаться. Родители тут же замолчали. Отец пристально смотрел на дочь, мама улыбнулась:
- Ну ты и соня! Ужинать будешь?
- Буду, - зевнула Настя. – Что-то я и правда заспалась. Даже не знаю, с чего бы.
- Меньше по ночам в телефоне сидеть надо, - буркнул отец.
Настя не ответила. Огрызаться отцу было себе дороже, это она хорошо понимала. Мать поставила перед ней тарелку с едой. Настя взяла вилку и с аппетитом принялась за еду, чувствуя на себе взгляд отца, внимательно наблюдающего за ней…
Утром перед уроками по классу разнеслась весть: Настя не придет, ее забрали в больницу по «скорой». Вика утром решила зайти за ней, чтобы вместе отправиться в школу. Она звонила в дверь, даже пару раз постучала, но никто не открыл. Вышла соседка:
- Чего трезвонишь? В больницу они уехали.
- Как в больницу? – не поняла Вика.
- Как обычно, на «скорой». Подругу твою забрали.
- Господи! Что с ней? – воскликнула девушка.
- А я знаю? - ответила соседка, скрываясь за дверью.
Все это Вика рассказала одноклассницам, как и то, что, дозвонившись Настиной маме, она поначалу не могла ничего разобрать, кроме рыданий, пока трубку не взял отец. Он и объяснил, что утром они просто-напросто не смогли разбудить дочь. Когда Настя не проснулась по будильнику, родители ее пытались трясти, брызгали холодной водой, звали, но всё было без толку.
И, похоже, за ночь она потеряла еще не один килограмм веса: щеки впали, скулы и нос заострились, ключицы выпирали даже под пижамой, запястья рук, казалось, состояли лишь из косточек.
Девушка спала. Просто крепко спала, ни на что не реагируя.
Глава 5
Где-то во второй половине 19 века…
- Акимушка, сходи к деду Аникею, кличет он тебя. Совсем он плох, - вздохнула мать, вернувшись домой.
Мать каждый день относила ему крынку молока да большой шмат хлеба, больше дед ничего не ел, только размоченный в молоке мякиш. Мать кормила его, прибиралась в избе вдвоем с Натальей. Раньше Софья помогала, да теперь недосуг ей: второго родила три дня тому назад. Как и мечтал Аким, посватался-таки к сестре Федор-кузец, сыграли свадьбу, и вот уж второго ребятенка на свет народили. Федор мужик степенный, хозяйственный, добрый, а уж как Софью свою любит! Да и Софья сама расцвела, стала еще краше, чем когда в девках ходила. Бабы за спиной завистливо шушукались, что вот, мол, повезло девке: такого мужика отхватила… Да и самому Акимке пора пришла хозяйку в дом привести, осьмнадцать годов парню, как раз время честь по чести свадебку справить. Да и, коли уж совсем правду сказать, есть на сердце у Акима зазноба одна - Дарья соседская. Всем девка хороша, что и говорить, и сама Дарья тоже на Акима заглядывается. Мамка все торопит сватов засылать, мол, негоже девку ждать заставлять, пущай уже по закону хозяйкой войдет, да ей, матери, подмогой…
- Зайду, мама, прямо сейчас зайду, - кивнул Аким.
Дед Аникей жил в лесу, от деревни неблизко. Лесной человек – так его еще называли мужики. Дед и взаправду был лесным человеком. Казалось, он умел слушать лес и разговаривать с ним, а лес в ответ слушал его и отвечал. Любил дед лес, и тот платил взаимностью. Уж сколько раз находил и ворочал назад Аникей заплутавших ребятишек, сколько раз останавливал глупых девок, норовивших забрести в ту часть леса, куда ходить не велено.
- Дед Аникей, а почему нельзя дальше Горыныча забираться? – спросил как-то Аким.
- Уговор такой, - усмехнулся в густые усы дед.
- С кем уговор-то? – удивился парень.
- Дык, с Хозяином. Чего глядишь так? У леса свой хозяин имеется, вот с ним и уговор. До Горыныча позволено бродить беспрепятственно, грибы, ягоды сбирать да хворост, коли нужда в ём. А дальше – ни-ни! Приберет Хозяин, и будешь ты в вечных слугах его.
— Это как? – с замиранием сердца спросил Аким.
- Как-как… Вот так. Не слыхивал разве про огни в лесу, голоса разные. Вот это слуги хозяина и есть. Они бродют да люд, забредший по глупости в лес, пугают, чтоб, значит, неповадно было… Хозяину тоже, знашь, лишние загубленные души без надобности…
- Так он не злой? Хозяин-то?
- Он Хозяин Леса, - повторил дед Аникей, словно это должно было стать ответом на все вопросы парнишки.
Аким не стал больше спрашивать, видя, что ничего иного дед объяснять не намерен.
Сейчас Аким пробирается по знакомой тропе, ведущей аккурат к порогу дома деда. Тропа, знакомая всем жителям их деревни, юлит, петляет, причудливо кружит по одной ей понятной причине. «Деда, а почему это тропинка такая чудная? Кружит, петляет, будто запутать хочет?» - спросил как-то давно Акимка дедушку Аникея. «Дык, Хозяин так проложил, ему решать, - ответил тогда дед. – Всё, что в лесу деется, всё Хозяин решает. Где грибам быть, где ягодам, а где болоту непроходимому».
В размышлениях и воспоминаниях Аким сам не заметил, как оказался на пороге дома Аникея. Дверь никогда не запиралась, и парень вошел в избу.
- Дедушка, это я, Аким, - крикнул он из сеней.
- Проходь, внучек, - раздался в ответ слабый голос.
Войдя в горницу, Аким по привычке перекрестился на образа, лишь после этого повернулся к лежащему на кровати Аникею. Его поразили перемены, произошедшие с дедом. Да, он, конечно, не молод, но как же сдал дед за последние дни… Казалось, что постарел на десяток-другой лет! Только глаза, как прежде, живые, яркие, молодые, взгляд цепкий, внимательный, словно просвечивающий насквозь.
- Здравствуй, деда, - поклонился Аким. – Чего это ты болеть вздумал? Негоже.
- Подойди ближе, присядь, - Аникей указал рукой на край своей кровати.
Акимка осторожно присел. Дед положил свою ладонь на его руку, глядя прямо в глаза, будто старался разглядеть и запомнить каждую малейшую черточку лица парнишки. Так они сидели молча какое-то время, и Акимке казалось, что дед мысленно говорит с ним, а он, Аким, вроде как понимает его!
- Дед, я помню про баклагу. Где она?
- Там, Акимушка, - дед указал на пол. – Под дорожкой крышка погреба. Там и схоронил я тварюгу покамест.
- Дед, не уходи, а? – тихо попросил парень.
- Не могу, Акимушка, не под силу мне такое. Время, знать, моё пришло. К вечеру уйду. Мамка сказывала, Софьюшка мальчонкой разрешилась. Энто хорошо…
- Аникеем назвала, - сказал Аким.
Дед слабо улыбнулся, от чего по всему его лицу пробежала сеточка мелких морщинок, придавая задорное, даже немного игривое выражение.
- Пущай, - произнес дед. – Пущай имечко моё в каждом колене сохранится. Ты сам как, Аким? Решился? Коли так, то щас самое время, иначе не успеть мне. Коли нет, так ступай с миром, ввечеру приди с мамкой обмыть меня да приготовить. Одёжа для погребения вон, на лавке лежит.
Не так давно снова возник вопрос о силе, которая таилась в Акиме, и с которой он должен был решить, что делать: то ли жить, как и не было ничего, то ли принять наследство деда. Долго раздумывал Акимка над этим. Тяжелое это было решение, очень тяжелое. Принять наследство – значит, стать, как дед, жить тут, в лесу. Ну и все остальное тоже… А как же мамка? Васятке, младшему братишке, девять годов. Помощник уже. Маришке шестнадцать, невеста. Наташка еще девка неразумная, но хозяйка, помощница. Коли примет Аким наследство, пойдет ли Дарья за него? Станет ли жить в лесу? А не примет коли? Как же люд деревенский тогда без ведуна останется? Кто спасать от хворей станет? Кто народ из лесу ворочать будет? Кто скотину от падежа сохранит?
Долго молчал Аким, дед не мешал ему, просто прикрыл свои яркие глазищи и ждал.
- Я согласный, - сказал, наконец, парень. – Давай, дедушка.
Аникей открыл глаза, протянул руку и снова покрыл своей ладонью ладонь Акима.
- Хорошо обдумал? Назад-то пути нема.
- Хорошо, - решительно кивнул Аким.
- Ну гляди, - тихо сказал дед.
Он с трудом приподнялся на локтях, сел на кровати, перевел дыхание и выпрямился. Чего это стоило деду, Аким не догадывался, но перед ним снова возник тот Аникей, которого все привыкли видеть: всегда сильный, решительный, прямой. Дед взял руку Акима в свою левую руку, повернул ладонью вверх и прислонил к ней камень перстня, надетого на безымянный палец правой руки. Сколько помнил Аким деда, столько помнил и этот перстень с темно-красным камнем. Никогда не снимал его дед. И сейчас, когда этот камень прижался к ладони парня, ощутил Аким резкую боль, как от ожога. С трудом сдерживая стон, смотрел он на деда, а Аникей, прикрыв глаза, читал шепотом какое-то причудливое заклинание на неизвестном Акимке языке. И чувствовал Акимка, будто бежит по жилам его горячая жижа, наполняя все тело доселе неведомой силой, и сила эта растет и крепнет, и в голове взрываются яркие вспышки, и с каждой вспышкой что-то новое откладывается в мозгу его. Вдруг до Акима дошло, что начал он понимать это заклинание, даже понял, для чего оно… А дед продолжал шептать…
Когда всё закончилось, Аникей снова откинулся на подушки, объятый слабостью. Аким открыл глаза, теперь всё кругом заиграло иными красками и приобрело иной смысл, теперь он СЛЫШАЛ ЛЕС И ПОНИМАЛ ЕГО ЯЗЫК! Язык самого Хозяина Леса… Дед, отдышавшись, снял перстень со своего пальца и надел на палец парня. Перстень оказался велик, но вдруг прямо на глазах сжался до нужного размера.
- Ты никогда не сможешь его потерять, - тяжело дыша, сказал Аникей. – И никогда не сможешь снять, пока не передашь наследство. А коли не передашь, так с ним в могилу и ляжешь. Теперя ступай домой и ворочайся с мамкой ввечеру, как я и велел.
***
Зоя и Яна вышли на улицу после уроков, притихшие и задумчивые. Казалось, они хором думали об одном и том же – о состоянии Насти. Одновременно повернувшись друг к дружке, девушки разом произнесли:
- Давай в больницу съездим!
Прыснув от смеха, они взялись за руки и побежали к остановке автобуса. На остановке стояла Вика. Увидев одноклассниц, она стушевалась, глаза ее забегали, словно девушка лихорадочно соображала, спрятаться ей или уж остаться здесь.
- О, а ты чего здесь? – поинтересовалась Зоя.
- Да я, да я тут… - замялась Вика.
- Тоже к Насте едешь, что ли? – спросила Яна.
Вика кивнула, и отвела глаза.
- А чего не сказала сразу, когда Зоя тебя спрашивала, как к Насте пройти? Вместе и поехали бы, - удивилась Яна.
- Ага, ну да, ты прямо так и поехала бы со мной, - язвительно ответила девушка.
- Ты чего? – не поняла поначалу Яна. – А, ты о той нашей стычке, что ли? Так это-то тут причем? Сейчас не до этого, да и глупости все это. Самой не смешно?
Вика молчала, глядя в сторону. Яна фыркнула и повернулась к подруге:
- Зоя, это, похоже, непробиваемо. Пусть едет отдельно, если так хочет.
Когда подошел нужный автобус, Зоя с Яной расположились на задней площадке, а Вика осталась впереди. Глядя на Яну, Зоя тоже пожала плечами и усмехнулась:
- Ты права: детский сад.
Автобус качнуло на повороте, и миниатюрную Зою за малым не унесло по салону, если б Яна не подхватила ее и не прижала к себе. Девушки рассмеялись.
- Кирпичи в карманах носить нужно, - шутливо проворчала Зоя. – А то так когда-нибудь ветер сильный подует, и я улечу.
- Или нужен крепкий парень, чтоб на руках носил, - засмеялась Яна. – Олег как раз подойдет.
Зоя опустила глаза и густо покраснела.
- Ой, девушка, да Вы прямо стали под цвет камня на твоем кольце, - поддразнила Яна. – Кстати, Зоенька, я давно спросить хотела: это старинное кольцо, да?
- Ага, - кивнула Зоя. – Даже не знаю, сколько ему лет. Рассказывают, что мне его дедушка передал.
- Как это – рассказывают? – не поняла Яна.
- Ну, дедушка умер, когда мне всего полтора года было. Перед смертью кольцо мне оставил, - пояснила Зоя, почему-то отвернувшись в окно.
Яна поняла так, что Зое грустно говорить об этом, и сменила тему. Тем временем автобус подъехал к остановке «Городская больница», и девушки выпорхнули на улицу. Вика тут же ускорила шаг, отдалившись от одноклассниц. Яна покачала головой, взяла Зою под руку, и они отправились туда же, где виднелись корпуса больницы.
***
Настю привели в сознание сразу же, как только привезли. Отец тут же оформил ей отдельную вип-палату со всеми удобствами, где с ней круглосуточно могла находиться мать. Девушку обследовали по полной программе, какие только исследования не провели, какие только анализы не взяли, но пока врачи так и не смогли дать заключение о том, что же происходит с Настей. Сходились все на одном: резкий уход веса спровоцировал чрезмерную слабость и потерю сознания. Причину же изменения массы тела пока установить не удалось. На завтра был назначен консилиум, на котором и должны обсудить состояние девушки. Мать сидела возле постели Насти, держа дочку за руку. Настя неподвижно смотрела в потолок, не реагируя ни на что, словно смирилась со своим состоянием и не желает никаких изменений. Полная апатия ко всему.
Яна и Зоя надели больничные халаты и поднялись на нужный этаж. Подойдя к палате Насти, они увидели сидящую рядом маму - еще недавно яркую, ухоженную, а сейчас сгорбленную, с посеревшей кожей и опухшим от слез лицом, женщину.
- Здравствуйте, - поздоровались девушки.
- Здравствуйте, девочки, - устало произнесла женщина. – Ой, Зоенька, это ты! Давно я тебя не видела.
- Как там Настя? – осторожно спросила Зоя.
- Плохо, - каким-то безликим тоном ответила мать.
- К ней можно?
- Проходите, только ненадолго. Доктор говорит, что ей вредно много говорить, да она и не стремится разговаривать. Там Вика у нее сейчас.
Держась за руки, подруги открыли дверь и вошли в палату.
Настя лежала на кровати, исхудавшая, изможденная, с заострившимися чертами лица, потускневшей кожей и волосами, не мигая глядя на бутыль с лекарством, подвешенную на установке для капельницы, трубка от которой подходила к руке девушки. Вика, сидевшая рядом с кроватью, вздрогнула, когда подошли Яна с Зоей. Не обращая на нее внимания, Яна принесла еще два стула, и они с Зоей тоже присели рядом.
- Настя, - тихо позвала Зоя. – Настюша, ты как?
Девушка не реагировала.
- Она не отвечает, - тихо произнесла Вика. – Никому не отвечает, даже матери.
- Господи, да что же с ней такое? – шепотом спросила Яна, снова почувствовав что-то необъяснимое, словно кто-то недобрый незримо присутствовал в палате.
- Никто пока не знает, что с ней, - ответила Вика.
Зоя протянула руку и положила ладонь на ладонь Насти. Внезапно взгляд той прояснился, словно вспышка мелькнула в ее глазах. Настя повернула голову в сторону девушек, лицо ее исказилось нестерпимой болью, из горла вырвался стон. Яна и Вика застыли в изумлении, глядя на Зою, вернее, на ее руку, лежащую на ладони Насти. Камень в кольце Зои ярко засветился кроваво-красным, отблеск от него отразился в глазах хозяйки, и Яна вдруг заметила «отклик» во взгляде подруги. Дельнейшее происходящее ввергло девушку в ступор: из горла Насти вместе с очередным стоном вырвался дымок, больше похожий на черную пыль. Этот сгусток пыли ударился о Зою и тут же отлетел в сторону. Затем подлетел к Яне, но даже не пытался прикоснуться к ней. В итоге этот черный дымок покружил вокруг явно ничего не видящей Вики и тонкой струйкой влился ей в рот.
Взгляд Насти стал осмысленным, лицо снова приобрело краски, она посмотрела на подруг и слабо улыбнулась.
- Девчонки, привет! Спасибо, что зашли, - пролепетала она.
Яна краем глаза наблюдала за Викой. Та отошла на несколько шагов от кровати Насти и стояла там, улыбаясь какой-то злорадной улыбкой. В глазах ее мелькнули синие огоньки. Вспыхнули и тут же погасли…
Яна перевела взгляд на Зою, подруга вела себя как ни в чем не бывало.
- Ну ты и напугала нас, Настасья, - сказала она.
- Сама не знаю, что случилось. Вчера уснула, сегодня очнулась в больнице. А где мама?
***
Домой возвращались порознь. Вика, наскоро попрощавшись с Настей, выскользнула из палаты и молнией умчалась прочь. Зоя и Яна, побыв еще немного, наблюдали безумную радость матери, которая одновременно плакала и смеялась, обнимая пришедшую в себя дочку. Пришедший по ее вызову доктор удивленно щупал пульс, приподнимал веки, слушал сердце, даже снова велел снять кардиограмму. Девушка, похоже, стремительно возвращалась к жизни. Недоуменно хмыкнув, врач объявил, что завтрашний консилиум остается в силе и попросил подруг покинуть больницу, так как лучше всего оставить сейчас Настю в покое.
Яна и Зоя ехали в автобусе обратно. Веселая Зоя всю дорогу без умолку трещала, восхищаясь и одновременно удивляясь внезапному изменению в состоянии Насти. Яна лишь изредка поддакивала и кивала, поглощенная своими мыслями. Исподтишка наблюдая за подругой, она не находила в ее поведении ничего подозрительного, никакого подвоха, но произошедшее недавно в палате не шло у нее из головы, не давая покоя. Понимает Зоя, что случилось и делает вид, что ничего не произошло, или же действительно все происходит помимо ее воли, и она ничего не видела? Этими вопросами Яна задавалась всю дорогу, не находя ответа.
Все также пребывая в задумчивости, открыла она дверь квартиры.
- А вот и она! – раздался голос дедушки. Михаила. – Мы уж заждались.
- Вы меня ждали? – удивилась Яна, входя в комнату.
- Конечно, дорогая! С большим нетерпением, - улыбнулась подошедшая к ней Мирела.
Глава 6
Где-то во второй половине 19 века…
Минули сороковины со дня смерти деда Аникея. Аким потихоньку перенес свой скарб в дедову избу в лесу. Мать, узнав о «наследстве», приняла это известие на удивление спокойно, словно ждала его.
- Что ж, сынок, взрослый ты, давно уже взрослый мужик. Твоя воля была, тебе жить с энтим. Что до меня, то лишь благословить могу, нелегкая судьбина ждет тебя, ох, нелегкая! Непросто энто – чужо горе руками разводить…
- Ох, матушка, - вздохнул Аким.
Он сделал то, что никогда не делал ранее, да и никто не делал, не принято это как-то в суровой жизни крестьянина. Аким подошел к матери, прижал ее к себе, так они и простояли какое-то время к изумлению Наташки и Васятки, которые пялились на них, раскрыв рты. Наконец, отстранившись, мать перекрестила старшего сына и сказала:
- А хозяйку все же возьми себе. Коли Дарья согласится, так будет тебе опорой. Ну а коли нет, то мож сыщется другая… Без хозяйки худо, вспомни, как Аникей прожил всю жись бобылем…
- Почему дед один жил? – вдруг спросил Аким. – Он никогда мне не сказывал…
- Дык не схотела невеста евойная за него идти да в лесу жить. А другую он не схотел. Любил свою Агафью, шибко любил, а она за другого пошла.
Глубоко задумавшись над словами матери, Аким в тот же вечер забрел на беседы. Настороженно глядела на него деревенская молодежь, с опаской, это он сразу заметил. И еще заметил: рядом с Дарьей вертится Захар, парень девятнадцати лет от роду. Жених завидный, семья его хорошо живет, сытно. Нахмурился Аким, подошел к Дарьюшке:
- Здравствуй, любушка моя.
- Здравствуй, Акимушка, - улыбнулась девушка, вспыхнув румянцем.
- Ты, Аким, шел бы отседова, - вмешался вдруг Захар. – Чего голову девке морочить? Все одно тебе отшельником жить.
- Не с тобой беседа-то велась, - насмешливо ответил Аким. – Так чего ж ты встреваешь? Иди, Захар, своей дорогой. Вона гляди, сколько девок справных, и для тебя сыщется, небось. А на чужой медок не разевай роток.
Захар аж весь пятнами пошел. Стоит, кулачищи свои сжимает, да отпор дать Акиму не решается. Затихло в избе, все обернулись и глядят, чем кончится, а вступить боятся. После смерти Аникея слух по деревне сразу же прошел, что принял-де Аким его «наследство», да и перстенек на пальце с камнем алым сомнений не оставлял. Вот и боязно теперь связываться с парнем…
Усмехнувшись, Аким взял Дарью под локоть и вывел во двор. Отошли они за плетень, повернулся к ней Аким, а в глазах его звезды отражаются. И так красиво это, что у Дарьи сердце зашлось.
- Дашенька, любушка моя. Ты скажи мне, родимая, пойдешь ли за меня? Не томи только, сразу, вот тут, ответ дай, ибо ждать мне нет возможности. Коли откажешь, в обиде не останусь. Я ж разумею, что жить в лесу не каждой бабе захочется. От людей далёко, тяжко. Что скажешь, голубка?
- Да ты что, Акимушка? – Дашка распахнула свои огромные зеленые глазищи. – Да я ж за тобой… Вот куды скажешь, туды и пойду. Скажешь в лес – пойду в лес. Скажешь в болото – пойду в болото. Скажешь в огонь – в огонь пойду. Нет мне судьбы без тебя, родимый мой. Буду тебе тем, кем надобно: опорой, тенью, слугой верной…
- Женой мне будь, любушка моя, - прошептал Аким.
- Родимый, я тебе хорошей, доброй женой буду.
Аким крепко прижал девушку к себе. Так и стояли они, на звезды глядя, и молчали.
- А родня твоя отдаст ли за меня? – вдруг спросил Аким.
- Сирота я, знаешь сам. Дядьке с теткой все одно, за кого отдавать. Хоть за черта, лишь бы избавиться от лишнего рта. А за Захара ни за что не пошла б. Лучше уж в омут. Не жена ему надобна, а раба для хозяйства ихнего. Видал, как Устинья, жена старшего его брата, сгорбатилась? Совсем бабу заездили, да и бьет ее муж, смертным боем бьет. За всё, за кажную малую провинность. Вот спину ей и повело вбок. Не хочу я так. Мне и в девках счастья не было, а уж дале терпеть такое… нет, ни в жись!
- Завтра сватов зашлю, - прошептал Аким. – Жди.
- Родимый мой, - прошептала Дарья, пряча лицо на его груди.
Вскорости сыграли свадьбу, и Дарья со своим небогатым приданным перебралась к Акиму в лесную избушку. В первый же день, выйдя на крыльцо, поклонилась она лесу и сказала звонко:
- Здрав буде, Хозяин Леса. Не серчай, прими меня с миром и разреши обитать тут и дарами твоими пользоваться, какими позволишь. А лишнего я не возьму.
Зашелестел лес в ответ ласково, будто принял Дарью благосклонно. Подошла женщина к дереву большому, что справа от крыльца росло, и повязала на его ветку шелковую красную ленту. После скрылась в избе, ибо надобно обживаться, порядок наводить, хозяйка в дом пришла. Весь день Дарья мыла, чистила, стирала, занавеси на окна вешала, дорожки чистые стелила. Заблестела изба, будто монетка начищенная! К вечеру вернулся Аким и ахнул. Не узнал он избы Аникеевой, так все тут было по-новому. Дарья, одетая в нарядный сарафан, выбежала навстречу.
- Вернулся, родимый! Щас вечерять соберу.
Кинулась она к печи, достала оттуда горшок, от которого шел очень вкусный запах.
- Ты за грибами успела сходить? – спросил Аким. – А корзинку чего ж у крыльца забыла?
- Не ходила я за грибами, - растерялась Дарья. – Дома работы хватало. И корзинка не наша.
Тут уж Аким и сам сообразил, что не видал ранее такой корзины ни у кого. Уж больно причудлива она была: вся лозина разноцветная, прямо переливается! И выстлана корзина чистым вышитым полотенцем. А в ней грибы разные да ягоды.
- Ну, любушка, принял тебя Хозяин, значит, - улыбнулся Аким, выслушав рассказ Даши.
Так и зажили они в лесу. Поначалу вдвоем, а спустя год первенец у них народился. Аким делал ровно то же, что до него дед Аникей, и благодарили его люди, кто чем мог. Дарья хозяйкой оказалась отменной. Детишек у них всего семеро народилось, все выжили. Выросли детки, семьями обзавелись, один из сынов потом «наследство» от Акима принял, да в лесу остался, хозяйку туда привел.
Так и пошел род деда Аникея с той поры. Хоть и не от него напрямую, да все ж его. И в каждом поколении имя Аникея обязательно возникало. Одного из парней завсегда Аникеем называли, как и завещал дед.
***
- Удивлена, дорогая? – усмехнулась Мирела, глядя на изумленную Яну.
- Более чем, - пробормотала Яна, нахмурившись.
Она скорее поняла, чем вспомнила, кто перед ней. Мирелу она видела, когда была совсем малышкой, лет четырех-пяти от роду. Тогда пассия дедушки произвела на нее сильное впечатление. Мало того, что внешность у Мирелы настолько яркая, что на нее, как на лампочку в сто ватт, больно смотреть, так и хочется зажмуриться, так еще и исходило от нее что-то, чего девочка не могла объяснить. Да, она цыганка всего лишь на четверть, но, похоже, остальные три четверти давным-давно отступили, спрятавшись где-то в глубине, в самом дальнем уголке ее души. Если вообще не покинули Мирелу. Иссиня-черные ухоженные волосы крупной волной спускались по спине до лопаток. Сразу видно, что хозяйка немало времени и сил тратит на уход за ними, волосы блестят и искрятся при каждом попадании света и шелковыми струями переливаются за плечами подобно диковинному водопаду. Черные глаза в обрамлении густых мохнатых ресниц, густых настолько, что не пропускают ни единого блика света, отчего глаза кажутся еще чернее, если такое вообще возможно, затягивают в свою бездну любого, рискнувшего заглянуть в них. Так в свое время Михаил рискнул и… просто-напросто утонул в этой пучине, выбраться из которой оказалось нелегкой задачей. Губы, подчеркнутые темно-вишневой помадой, растянуты в загадочной улыбке, придающей лицу одновременно расслабленное и настороженное выражение. Такое возможно увидеть разве что у дикой кошки, когда она, вальяжно развалившись, жмурится на солнце и, кажется, улыбается, но на самом деле сквозь узкие щелочки глаз пристально наблюдает за окружающим миром, готовая в любой момент совершить один-единственный, точно рассчитанный прыжок, который станет последним в жизни ее врага.
Мирела сейчас и напоминала кошку, когда стояла перед Яной, слегка склонив голову к плечу и, прищурив свои невероятные глаза, рассматривала девушку.
- Зачем ты здесь? – спросила Яна, и голос её прозвучал немного резковато.
- Ну вот, - расхохоталась Мирела. – Сразу же «на ты», совсем, как в старые времена, когда ты была малышкой. Ничуть не изменилась. Вся в мать. Такая же дерзкая и грубая. И такая же красотка, надо признать.
Мирела подошла поближе и, протянув руку, убрала за ухо девушки выбившийся из заплетенной косы непослушный рыжий завиток. Тут же отдернув руку, она снова уставилась прямо в глаза Яны.
- Однако, какой след! – удовлетворенно воскликнула цыганка. – Есть над чем поработать!
- В смысле? След? Почему след? – не поняла Яна.
- Миша, - обратилась женщина к деду. – Твои когда с работы вернутся?
- После семи вечера.
- Времени полно. Идемте чаю выпьем, что ли? И поболтаем заодно. Мне нужно многое у тебя выспросить, девочка. Очень многое, - теперь голос Мирелы звучал на удивление серьезно, без малейшего намека на насмешливый тон.
Да и взгляд ее стал иным. Жестким. Припечатывающим.
Она прошла в кухню и включила чайник, затем открыла сумочку и достала оттуда пакетики с травами. Через несколько минут по квартире поплыл умопомрачительный запах свежезаваренного чая с добавлением каких-то доселе неведомых Яне трав.
***
Вика сидела в комнате и прислушивалась к своему состоянию. Она не поняла, что произошло в палате у Насти, кроме того, что подруга, к счастью, пришла в себя.
Да какая она ей подруга? Настя просто-напросто самым беспардонным образом использовала и ее, и Ирку. Она же приблизила их к себе лишь для того, чтобы они пресмыкались и делали все, что захочет «королева». Сколько Вика помнила себя, она всегда была серой мышкой, да и Ира такая же. Ничем особым они не выделялись, одноклассники относились к ним хорошо, но не более того. Обе тихони, ни в одну из сколотившихся компаний не были вхожи. Став старше, на школьных вечеринках всегда держались в стороне. На танец ни один из ребят их не приглашал, пойти куда-нибудь после уроков не предлагали, просто не замечали. Когда всем классом ходили в поход, Вика с Ирой тоже пошли, но потом, когда уже в школе одноклассники рассматривали фотографии, сделанные в походе, один из мальчишек вдруг удивленно произнес:
- О, Вика тут. И Ира. Вы тоже ходили, что ли?
Вика от досады чуть зубами не скрежетала, вспоминая песню из так полюбившегося ей мюзикла «Чикаго»:
Целлофан, мистер Целлофан,
Я б назвался сам мистер Целлофан
По мне проводят взглядом, ходят рядом,
Не увидав меня.
Уж для Насти они с Иркой точно были целлофаном…
И вдруг в один прекрасный день резко все изменилось.
На перемене Вика и Ира стояли возле окна, уставившись в учебник и, по очереди кусая большое сочное яблоко, повторяли заданный на дом параграф.
- Девчонки, как делишки? – раздался рядом приветливый голос.
Подняв головы, Вика с Ирой, к их безмерному удивлению, увидели подошедшую к ним Настю. Она первый день появилась в школе. Видимо, только вчера вернулась из поездки в Эмираты с родителями. Стоит такая, загорелая, отдохнувшая, дорого одетая со стильной сумкой… И что, спрашивается, могло ей понадобиться от двух серых мышек?
- Нормально, - осторожно ответила Вика.
- Ой, а я вот только в школу пришла, - засмеялась Настя.
- Ну, с началом учебного года тебя, - ехидно произнесла Ира. – У некоторых он спустя месяц начинается, как я погляжу.
- Да ладно тебе, - пожала плечами Настя. – Что такого-то? Можно подумать, я что-то жизненно важное пропустила. Нагоню. А вы чего это?
Она приподняла учебник, который держала Ира, и посмотрела на обложку.
- А, история… Домашку повторяем? Ну-ну.
- Повторяем, - с вызовом ответила Вика. – Это тебя не спросят, поскольку ты первый день в школе появилась. А нас могут.
- Ладно, ладно, - вздохнула Настя. – Повторяйте, кто ж не дает.
Она сделала пару шагов, отходя от подруг, но внезапно снова повернулась.
- Приглашаю после уроков посидеть в кафе, - кокетливо предложила Настя.
Девчонки замерли от неожиданности, открыв рты. Что это с ней? Да и потом: какое кафе? Это Настя привыкла деньги не считать, а у Вики и Ирки семьи далеко не такие. Нет, карманные деньги девчонкам, конечно, выделяются, но тратить их на кафешки они как-то не привыкли. Есть более нужные и важные траты.
- Да ладно, не парьтесь, - засмеялась Настя. – Я приглашаю, значит, я угощаю. Так что? Идем?
Девочки растерянно переглянулись и кивнули.
— Вот и ладушки. Тогда после уроков жду на крыльце, - и Настя величественно «уплыла» по школьному коридору в сторону кабинета истории.
Так и началась эта странная дружба, нет, даже не дружба, скорее, странное партнерство. Вика и Ира сами не поняли, как они вдруг превратились в Настиных прихвостней. Стоило той приказать, как обе бежали исполнять то, что велела «королева».
Яна тогда назвала Настю их хозяйкой и сказала, что они у нее на побегушках. Вику покоробило и возмутило такое определение, но, поразмыслив сейчас, она с грустью признала, что Яна права…
Вика уселась на кровать, прижав к себе подушку. Странное состояние, словно кто-то поселился в ее голове. Она так и слышит звучащие в ней слова.
«Ты получишь то, что захочешь, тебе стоит только загадать».
«Загадай желание, и оно обязательно исполнится, я обещаю».
«Не бойся, тебе ничего не придется делать».
«Тебе ни за что не придется платить».
«Тебе повезло встретиться со мной».
«Ну, скажи, что ты хочешь, скажи же».
«Ты все получишь, только загадай».
Вика задумалась. Нет, она не воспринимала этот голос всерьез, ей казалось, что все эти фразы она придумала сама и прокручивает их снова и снова в своей голове. А чего бы ей в действительности сейчас хотелось?
«Как бы я хотела сама стать такой же центровой, как Настя! Чтоб не крутила она мной, чтоб я сама могла крутить кем угодно! Вот было б здорово!» - подумала Вика.
«Ты все получишь, не сомневайся».
«Тебе повезло встретиться со мной».
Вика вздрогнула, поняв вдруг, что эти слова ДЕЙСТВИТЕЛЬНО звучат у нее в голове, словно произносит их кто-то, поселившийся там…
Утром, собираясь в школу, Вика ощутила, что одежда стала немного свободной. Встав на весы, девочка обнаружила, что за ночь похудела на три килограмма… Она медленно опустилась на кровать… «Как это? Как?» - не переставая думала она.
Продолжение СЛЕДУЕТ
#Анна_К