Должница.

Глава 7.
Авторский канал Ольги Щелкановой (Беляковой)
Как прошли похороны она помнила плохо, все происходящее видела словно через пелену тумана. Галина не плакала, не могла. Просто всматривалась в лицо дочери, лежащей в гробу: как такое могло случиться? Кто в этом виноват? Что я сделала не так? За что Господь карает меня смертью дочери? Что ещё должна была сделать, чтоб отвести беду? Как дальше жить?
Первое время после похорон все ждала - вот прозвенит звонок, откроется дверь и Маринка появится на пороге. Потом поняла, что ждёт напрасно. Только после сорока дней стала осознавать, что все случившееся - правда. И что это закономерный конец жизни дочери. По другому просто не могло быть. Марина целенаправленно разрушала свою жизнь.
Учится жить с постоянной болью в душе заставили дела. Необходимо было оформить опекунство над Ангелиной. Здесь никаких проблем не возникло. Возраст и доход позволили без волокиты взять опеку над внучкой.
После похорон Марины мать притихла на какое-то время, а потом, вдруг, вспомнила, что она самая пострадавшая в этой ситуации. Кроме потери внучки ещё лишилась нажитого добра и ей до сих пор практически ничего не вернули. Смириться таким положением дел не хотела, на полицию не надеялась и решила, что дочь с внуком должны ей возместить ущерб.
- Ты бредишь? - Поинтересовался ошалевший от столь мудрого предложения внук.
- Так с Маринки уже не взыщешь! - Развела руками бабуля. - Кто-то должен мне все возместить? Вам же досталось от неё наследство.
- Какое?
- Доля в квартире. Вот им и возместите.
- Здорово придумала! Не забыла, что у неё остался ребёнок и доля перейдёт твоей правнучке?
- Когда она ещё вырастет. А мне сейчас нужно.
- Ты голая или голодаешь?
- Не хами бабушке. Наследства лишу.
- Да ради Бога. Переживу. А пока запомни: если с этим сунешься к маме, больше порог этого дома не переступишь. Тебе домой пора, твой сериал скоро начнётся.
- Ты мне не указ! Сама решу когда уходить.
- Тогда уж и все остальное делай сама. К маме даже не суйся, не дергай ее.
- Ой, кстати, напомнил. Не мешало бы у меня в квартире генеральную уборку сделать. А то с этими похоронами все запустили...
Как оказалась на лестничной площадке даже не поняла. Неужели Максим мог так поступить с родной бабушкой? Выкинул как паршивого котёнка! Развернулась и стала колотить в дверь.
- Не надо стучать, - сказала Аня, которая поднималась по лестнице с Гелей, - наверное, Максима нет дома.
- Тебя ещё не спрашивали, приживалка подзаборная!
Оттолкнула её в сторону и понеслась вниз.
- Что у вас тут случилось? - Спросила Аня у мужа.
- Дележка наследства. - Махнул рукой.
- Слушай, Макс, там, у подъезда, сидит мужик на скамейке. С пакетами. Спрашивал маму.
- Какой мужик?
- Не знаю, бич какой-то. Может старый знакомый. Ты бы вышел, поинтересовался чего ему надо.
Максим накинул ветровку, через ступеньку помчался во двор.
На скамье сидел неопрятный, обросший многодневной щетиной старик. Увидев Максима вид сделал, что прослезился:
- Сынок! Вот и свиделись. Я к вам приехал.
- Ты? С чего вдруг? Что соскучился можешь не врать, не поверю. - Сел на скамейку подальше от отца.
- Больной я весь. Ходить не могу, рука плохо двигается. Что же мне теперь - пропадать? Дети обязаны дохаживать родителей.
- А ты тут каким боком? Тебя сто лет назад родительских прав лишили. - Не родитель ты мне. Так что ни уход за тобой, ни твоя жизнь не наша проблема. Где столько лет пропадал туда и отправляйся. Давай, двигай отсюда пока мама не пришла. Говори адрес, такси оплачу.
Лицо отца сморщилось, глаза злобой заполнились:
- Спасибо, сынок. Приветил отца родного. Некуда мне ехать. Тут, на скамейке, помирать буду. Мариночка-то где живёт? Может доченька сжалится, отца не выкинет. Меня бы к Мариночке.
Максим кулаки сжал:
- К Мариночке, говоришь? О доченьке вспомнил. Можно и к Мариночке. Городское кладбище тебя устроит?
У отца вся напористость пропала. Губы в плаче искривились.
- Умерла? Когда?
Отец слезы ладонью по лицу растер. Попытку встать сделал и набок повалился.
- Ты чего? - Всполошился Максим.
- Сердце! - Рукой за грудь схватился.
Максим номер скорой набрал:
- Срочно. Человеку плохо. Не знаю я. Адрес?
Адрес диктовал, отца рукой поддерживал.
Галина с остановки шла. У подъезда скорая стоит. Сын помогает носилки в скорую задвинуть. Сердце словно тисками сжало, ноги подкосились. Вроде торопится надо, а она шагу сделать не может. Какая ещё беда на её голову свалилась?
Уехала скорая, Галина отдышалась:
- Сынок, - Максима окликнула. - Что случилось?
- Не бери в голову. Все нормально. Отец доживать приезжал.
- Ох, Господи, я думала беда какая.
Вечером не утерпела, разговор завела:
- Дети, что делать будем?
- Ты о чем?
Максим, конечно понял, о чем мать спрашивает. Только обида на этого, по сути чужого ему человека, была сильнее жалости.
- Об отце я.
- Нет у меня отца. И разговоров на эту тему не будет. Это его проблемы и пусть решает их сам. Ему-то ты уж точно ничего не должна. В моем доме его не будет.
Вот как! В моем доме. А, что, пусть в доме будет хозяин.
Как-то, постепенно, в семье насущные вопросы стали решаться Максимом. Молодые пока не напоминали, что живут в её квартире временно. К её счастью о покупке своей квартиры не заговаривали. Она не представляла как бы жила без сына с невесткой.
После всего произошедшего Галина стала быстрее уставать, похудела, вокруг глаза чёрные круги. Первой тревогу забила Наталья:
- Знаешь, подружка, вид твой мне совсем не нравится. Что дома все плохо?
- Хорошо.
- Тогда в чем дело? По Маринке убиваешься? Мать достала?
- Не, так. Чего-то неможется.
- Ты когда последний раз у врача была?
- Лет сто назад.
- Давай-ка бери отгулы и дуй в больницу.
- Зачем?
- За здоровьем. Пожалуй, сама с тобой поеду. Есть у меня хороший знакомый, думаю не откажет.
- Не заморачивайся, пройдёт. Усталость накопилась.
- Молодые, что, совсем не помогают? Ну, я им устрою!
- Успокойся, как раз все заботы на себя взяли. Максим у меня настоящим мужиком вырос. И Анютка как дочка. Жить я устала.
- Ты чего такое говоришь? Это уже ни в какие ворота! Подожди, я сейчас.
Через полчаса в кабинет влетела:
- Собирайся! Нас ждут. С работой все уладила.
Через час сидели в кабинете зам главного врача городской больницы.
- Значит, сделаем так. Вы у нас полежите, пройдёте обследование, мы вас подлечим.
Наталья даже слова не дала вставить.
- Спасибо, доктор. Какая, говорите, палата?
- Вас проводят. Татьяна Михайловна, проводите, пожалуйста, Галину Петровну в восьмую палату.
Пока шли по коридору Наталья давала последние наставления:
- Ни о чем не волнуйся, за палату я заплатила. Вечером к твоим заеду. Необходимое постараюсь сегодня передать. Что тебе вкусненького привезти?
- Ничего не хочу.
- Ладно, на моё усмотрение.
Чуть позже в больницу примчался Максим:
- Мама, что случилось?
- Всё нормально, сынок, все хорошо. Просто небольшое недомогание. Ты же знаешь тётю Наташу? У неё всегда крайности. Надеюсь, через неделю выпишут.
- Могу вас порадовать и немного огорчить. - Лечащий врач говорила ободряющим тоном. - Почти все хорошо, но консультация со специалистом необходима. Завтра вас посмотрит наш кардиолог и будем решать вопрос с лечением.
Кардиолог, чуть расплывшийся мужичок с замечательной лысиной окруженной взлохмаченной сединой, напоминал папу Карло из детской книжки. Долго вчитывался в несколько строчек заключения кардиограммы.
- Так, Галина Петровна, надо будет полечиться. Я вас переведу в кардиологию. Так будет лучше. Страшного ничего нет, все поправимо. Но полежать придётся. Чего же вы, голубушка, так со своим сердечком-то? Жалеть его надо, беречь и поддерживать. Оно нам одно на всю жизнь дано. Когда последний раз у кардиолога были?
- В прошлом году диспансеризацию проходила.
- И что сказали?
- Всё хорошо.
Доктор пальцами потёр переносицу. Видимо не знал что сказать. Вздохнул, поинтересовался:
- Родных много, забот через край и всем помощь нужна?
Головой кивнула.
- Беда с вами, заботливые вы наши. О себе в последнюю очередь думаете. Семижильные бабы русские.