Шах...

и МАТ
Бальзам для души
- Коллеги, попрошу минуточку внимания, - директор школы Дмитрий Анатольевич, войдя в учительскую, похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание.
Учителя, в основном, женщины, кроме пожилого физрука, притихли, повернув к нему головы.
- Дело в том, - продолжил речь директор, - что нам необходимо принять участие в районном шахматном турнире между учителями. Новое, так сказать, веяние. Есть желающие?
Все замерли, переводя друг на друга недоуменные взгляды, и пожимали плечами.
- Как-то неожиданно, - скептически поджала губы завуч Лариса Петровна, - вряд ли среди нас найдутся те, кто хоть раз держал в руках шахматы.
Все разом загалдели, подтверждая слова завуча.
- Нет, нет, мы не умеем, - дружно качали они головами.
- Да нам не до победы - хотя бы для участия, - вздохнул директор.
Все с еще большим рвением начали отказываться, на ходу придумывая разные причины. Одна только Елена Яковлевна, молоденькая учительница начальных классов, сидела безучастно в сторонке и даже не вникала в общий разговор, уйдя мыслями в собственные дебри. Она была еще новенькой, отработав только полгода после окончания местного педучилища.
Дмитрий Анатольевич задержал на ней свой взгляд. Учительницей она была, откровенно сказать, никудышней, дисциплины на уроках не было вообще. Ее слабый голосок был не в силах перекричать 20-голосный хор учеников. Да и вообще она сама по себе - никакая, неуверенная в себе, неспособная за себя постоять, робкая... Ну разве с таким характером можно работать учителем?
Дмитрий Анатольевич уже решил расстаться с ней и со следующего года взять другого учителя из новых выпускников педучилища. Благо, их готовили в этом же райцентре.
- Елена Яковлевна, - окликнул он молодую учительницу раздраженным голосом, та вздрогнула и вскочила со стула, словно нерадивая ученица, прослушавшая вопрос учителя, и покраснела.
- В каких облаках вы витаете? - резко спросил директор, смутив учительницу еще больше, - вы умеете играть в шахматы?
- Ттолько в шашки… в детстве… играла, - заикаясь, произнесла она.
- Отлично. Значит, именно вы и поедете на турнир, - голосом, не терпящим возражения, произнес директор, - готовьтесь. Это будет в следующее воскресенье!
Он вышел из кабинета, а Елена продолжала стоять, раскрыв рот. Все с жалостью смотрели на нее: вот это подстава, еще и воскресенья лишили.
- Не принимай близко к сердцу, - попыталась успокоить ее Лариса Петровна, - главное - участие. Даже не бери в голову... Отомри!
- Мне хотя бы правила узнать, - пробормотала сконфуженно Елена, - стыдно идти совсем нулем.
- Кажется, у моего отца книги какие-то по шахматам были, - подала голос учительница рисования Римма Леонидовна, пышноволосая и пышнотелая блондинка, - в былые годы они на заводе такие турниры организовывали...
-Ой, посмотрите, пожалуйста, - обрадовалась Елена, - буду очень благодарна…
Римма не подвела и на следующий день принесла ей несколько старых брошюр с правилами игры и шахматными партиями.
- Я полистала вчера, там все так трудно, - сочувственно произнесла она.
Но Елена, наскоро пролистав книги, удовлетворенно кивнула:
- Спасибо большое. Хоть какие-то азы узнаю...
Римма улыбнулась и… как-то неловко замялась. Это не ускользнуло от внимания Елены:
- Что-то не так?
- Мне нужно тебе кое-что сказать...
Римма огляделась по сторонам, в учительской уже никого не было, кроме них, но она все равно приложила палец к губам и наклонилась к ее уху:
- Не знаю - поможет тебе это или нет... Но вчера я нечаянно разговор подслушала нашего директора и завуча, они обсуждали твое... увольнение в конце учебного года. Директор еще хмыкнул и произнес: "Ну если только она чемпионкой по шахматам не станет..."
Елена вздрогнула, словно ее ударили, залилась краской:
- Спасибо, Римма... Леонидовна.
- Ой, да можно просто Римма, чего уж там, не настолько я и старше…
- Хорошо, Римма...
Учительница рисования, которая на самом деле была старше лет на 15, упорхнула на урок. А Елена с тяжелым сердцем отправилась на свой. Это был второй удар подряд.
Она зашла в класс, в котором царил хаос: дети пищали, верещали - кто-то дрался, кто-то пел, кто-то танцевал, кто-то рисовал на доске… Это был третий «Б» класс, доставшийся ей по наследству от ушедшей в декретный отпуск Нины Алексеевны, который она считала для себя невероятной удачей. А теперь…
- Так. Это что здесь происходит? - вдруг рявкнула Елена, перепугав саму себя. И откуда только голос прорезался? Ведь раньше, как ни пыталась - было бесполезно. Только писк комариный.
Дети притихли от неожиданности. И быстренько разбежались по своим местам, пяля на нее удивленно-испуганные глазенки.
- Так, Петрова, быстро протри за собой доску, - не понижая голос, скомандовала учительница, и Петрова тут же послушно ринулась исполнять приказ.
- Ничего себе, - подумала про себя Елена, - откуда у меня голосище прорезался? Во дела!
Она еще не знала – радоваться этому или огорчаться, но к своему удивлению, этот урок она провела так, что дети слушали ее, открыв рот. И сама она впервые в жизни получила удовольствие от своей работы, а не только страх и разочарование.
Глава 2.
Когда до конца урока оставалось несколько минут, молодая учительница, наконец, перевела дыхание. А дети снова зашумели и загалдели, потеряв к ней интерес.
Елена Яковлевна только хотела сделать им замечание, даже уже набрала воздуха в грудь, чтобы погромче получилось, но вдруг ни с того, ни с сего, спросила:
- Ребята, а кто-нибудь из вас умеет играть в шахматы?
Дети замолчали, глядя на нее недоуменно. И вдруг самый неуправляемый из ее учеников, Никита Самойлов, к которому она никак не могла найти подход, поднял руку:
- Я умею.
- Отлично, - глаза у Елены загорелись, - и у тебя шахматы есть?
- Да, и даже с собой, - важно произнес Никитка, - правда, сувенирные, маленькие. Папка недавно из Алма-Аты привез…
И чтобы продемонстрировать сказанное, тут же достал из портфеля маленькую коробочку. Открыл ее, показывая миниатюрные фигурки.
- Ух, ты, - учительница подошла к его парте, а ученики тут же окружили их.
- И ты правда умеешь в них играть? – она с детским восторгом рассматривала крохотные фигурки.
- А что там уметь, - с важностью ответил Никитка.
- А меня научишь?
Никитка открыл рот, не зная, что и сказать: ведь не каждый день его просят учить… учителя. Но Елена Яковлевна его опередила, хлопнув в ладоши:
- У меня идея!
- Какая?
- Состязательная. Давай заключим пари: кто из нас быстрее выучит - ты таблицу умножения или я – научусь сносно играть в шахматы! Как тебе?
Никитка остолбенел, а одноклассники рассмеялись: все знали, что Самойлов ну никак не мог запомнить таблицу умножения. Это было для него больной мозолью.
- Соглашайся, Никитос, - хлопнул его по плечу приятель Колька Потапов, - это же прикольно, весело, а мы тебе поможем.
- А вы совсем не умеете играть? – подозрительно уставился на учительницу Никита.
- Полный ноль, - кивнула Елена Яковлевна, - так что у тебя фора есть – ты хоть немножко таблицу знаешь… А тут еще меня, представляешь, на районный шахматный турнир хотят направить через десять дней. Без твоей помощи ну никак не обойдусь. Чес-слово…
Глаза Никитки засветились восторгом и уважением к своему учителю:
- Вот это да! И вы согласились, совсем не умея играть?
- Угу. Пришлось, - пожала она плечами, - да и азарт взыграл, думаю: да неужто не сумею, не научусь? Неужели я хуже своих учеников? Грош цена мне тогда. Да и самой хочется освоить эту игру, страсть как. Научишь? А заодно и твою таблицу умножения подтянем. Будешь ее, как орехи, щелкать, не хуже, чем наши отличники. Ты же талантливый. Ну как, согласен?
- Соглашайся, соглашайся, - ребята, окружившие их, прямо подпрыгивали от нетерпения.
Никитка по-взрослому махнул рукой, словно рубанул с плеча:
- А давайте! Была - не была…
- Ну тогда – прямо сегодня и начнем, после продленки, как уроки сделаешь, - улыбнулась Елена Яковлевна, - а я тебя буду в нашем кабинете ждать.
Никитка нахмурился: он был из тех, кого было трудно заставить учить уроки, особенно на продленке. Он всегда приносил в школу полный портфель всяких приколюшек и отвлекал от занятий всех ребят. Его терпели, как стихийное бедствие. Мария Сергеевна, которая вела у них продленку, уже устала жаловаться. И тут вдруг такой случай… У Елены даже ладони вспотели от волнения. Неужели получится сразу трех зайцев убить: в шахматы научиться играть, заставить Самойлова выучить таблицу умножения и дисциплину внедрить на продленке?
Она смотрела на его напряженное лицо и вдруг ее осенило.
- А я пока тоже поучусь, - она достала из сумочки шахматные брошюры и помахала ими в воздухе, - знаешь, как боюсь: а вдруг не освою? Не хочется перед вами в грязь лицом ударить.
Лицо Никитки озарила улыбка облегчения: не только ему тяжело дается учение, вот учительница тоже боится.
- Хорошо, я согласен! – воскликнул мальчик, он тоже почувствовал азарт.
- Ну вот и отлично!!!
Дети с радостными воплями и гиканьем понеслись в столовую, а потом на продленку.
Елена с улыбкой проводила их взглядом. На душе стало радостно – словно крылья за спиной начали расти. Господи, неужели она потихоньку нащупала тропу к детским сердцам? Начала находить с ними общий язык?
Отложив школьные тетради до вечера, она развернула учебники по шахматам. Полистав их, остановилась на детском пособии, где все четко было расписано, разжевано, с мельчайшими подробностями и картинками. Она проглатывала страницу за страницей, удивляясь самой себе и скорости, с которой поглощала знания. Воображение так живо рисовало все, что здесь было написано. Словно она уже когда-то переживала подобные ощущения. Но когда? Где? Странные чувства…
Через два часа в ее кабинет заглянула испуганная Мария Сергеевна.
- Елена Яковлевна, - жалобно произнесла она, - ваш 3-й «Б» сделал все уроки, быстро и без нареканий, и даже Никита Самойлов. И попросились к вам… на какой-то турнир…Полным составом. Я не смогла их удержать.
Из-за спины Марии Сергеевны выглядывали возбужденные ребята.
Елена весело махнула им рукой:
- Пусть заходят!
Глава 3.
- Тебе мат, Никита! – произнесла Елена Сергеевна, поставив перед его королем своего ферзя, и виновато развела руками.
Ребята, которые стояли за их спинами тихо, почти не дыша, зашевелились и восторженно загалдели. А Никитка обиженно засопел:
- Вы обманули, Елена Сергеевна, что… вообще не умеете играть.
- Нет, Никита, не обманула, - обескураженно произнесла она, - просто я успела хорошо изучить правила игры за эти два часа, что вы были на продленке. Да и память у меня всегда была отличная.
- Но так не бывает, - еще больше насупился мальчик, - чтобы за один раз так научиться играть...
- Видимо, бывает…
Лицо учительницы было таким искренним и даже растерянным, что ученики тут же ее поддержали:
- Нет, Ник, ты разве не помнишь, что Елена Сергеевна один раз сбилась, перепутав ладью со слоном, кто как из них ходит…
Никита и сам вспомнил этот момент и вздохнул:
- Да, точно!
Видя расстроенное лицо своего ученика, учитель быстро перевела разговор в другое русло:
- Никит, а ты не забыл про пари? На какие цифры выучил сегодня таблицу умножения?
- Ах, да! На 3, 4, 5 и 6!
- Отлично! Проверим? А ну-ка, ребята, сядьте за свои парты, а Никита возле доски нам сейчас все и расскажет.
Никита, стоя у доски, без запинки оттараторил таблицу на 2, потом, с небольшими остановками, на 3 и 4. Опять без запинки на 5. И уже, чуть сбиваясь, но сам себя поправляя - на 6.
Едва прозвучали последние цифры, как ребята вдруг устроили ему овацию. Елена Сергеевна, улыбаясь, тоже ему захлопала. Никитка, стоя у доски, чувствовал себя прямо-таки героем. Впервые в жизни он ощущал настоящий кайф от победы. Его рот непроизвольно разъезжался в улыбке.
- Молодец! – крикнул кто-то, - здорово!!!
- Елена Сергеевна, а давайте вы ему завтра пятерку по математике поставите?
- Обязательно, - кивнула Елена и обратилась к Никите:
- Тебе понравилось!
Мальчик кивнул, покраснев от удовольствия.
- Нам тоже, правда, ребята?
- Даааа! – раздался дружный хор, - очень-очень! Молодец!
- Мне тоже, садись, Никита, спасибо тебе большое… Ты мне сегодня очень и очень помог. Просто даже не представляешь как!
- А я сегодня вечером еще на 7 и 8 выучу, - радостно пообещал польщенный Никита.
- Лучше, не спеши, - улыбнулась учительница, - эти цифры сначала отшлифуй, они должны от зубов отскакивать.
Она повернулась к классу:
- И вам, ребята, всем огромное спасибо за поддержку! Это рядом с вами я была такой сильной и смелой, вот бы еще на турнире так отстреляться.
Все одобрительно загудели, но тут руку протянула Лиля Ветрова, у ней были отличные оценки по математике, но очень слабая техника чтения, которая не позволяла ей выйти в хорошистки, и громко спросила:
- А можно я тоже с вами сыграю на пари? Я тоже немного умею в шахматы.
- На какое пари?
- Ну… я буду сдавать технику чтения. А вдруг это тоже сработает?
- Ой, и правда, хорошая идея, - воскликнула учительница и даже вскочила в волнении со своего стула и подошла ближе к Лиле, - умничка! Давай, завтра и попробуем! Первая партия будет с Никитой, а вторая - с тобой! А вообще, ребята, Лиля подала замечательную идею. Вам задание на дом – подумайте дома: что бы вы хотели исправить или наладить в учебе, посоветуйтесь с родителями. И мы попробуем с каждым заключить такое пари. Главное мое условие: давайте все очень серьезно возьмемся за учебу. Ведь осталось не так уж и много до конца учебного года. Давайте поднажмем? Ведь вы у меня все очень умные и талантливые. И все сможете учиться на 4 и 5. У нас теперь есть главное - стимул! Согласны?
Домой дети вернулись счастливыми. Родители их не узнавали – только и разговоров было весь вечер о том, что с этого дня они начинают новую жизнь и будут хорошо учиться. И какая у них славная, умная, добрая и любимая учительница – Елена Яковлевна!!!
***
А Елена вернулась домой в глубокой задумчивости. Они жили с мамой вдвоем уже очень давно. Об отце остались очень смутные обрывочные воспоминания. Лена знала, что мама не любит о нем вспоминать – у нее сразу портилось настроение, она хмурилась и мрачнела, поэтому эта тема стала табу.
Наскоро поужинав, Лена заглянула в зал – мама увлеченно смотрела очередную серию «Вечного зова» и вязала очередную кофточку. Ей мастерски удавалось совместить два любимых дела. Дочь присела рядом.
- Мам, - тихо произнесла она, - скажи, пожалуйста, а в детстве… я случайно не играла в шахматы?
Мать обернулась к ней удивленно:
- А ты разве не помнишь? Вы с отцом могли часами играть, как одержимые. Особенно ты…
Лена вытаращила глаза и покачала головой:
- Не помню…
Мама вздохнула и отложила вязанье, даже про фильм забыла.
- Яша очень тобой гордился, говорил, что чемпионку по шахматам из тебя вырастит.
В голосе мамы появилась какая-то теплая печаль, что было очень удивительно. Значит, она простила его?
- А сколько мне было лет?
- Года три-четыре. Малявка совсем, но так играла! Всех папиных друзей обыгрывала. Они на тебя, как на диковинку, ходили смотреть...
Мама с восхищением покачала головой, а Лена затаила дыхание, слушая ее. Но мама вдруг опустила голову и замолчала.
- А что было потом?
- А ничего, - она помрачнела и снова схватилась за вязание.
Глава 4.
- Маам, - умоляюще протянула Лена, - для меня очень важна эта тема. Меня в школе на шахматный районный турнир записали, а я ни в зуб ногой. Шахматы ни разу не видела…
Мамины руки дрогнули, она слегка побледнела.
- Откажись, пока не поздно, - слегка охрипшим голосом сказала она.
- Поздно. Да и у меня не тот случай, чтобы капризничать.
- Но как ты сможешь там участвовать, если ты не умеешь играть?
Мама заметно нервничала, перепутала петли, потом вообще бросила вязание.
- Да, мам, не волнуйся за меня, ты ж сама только что сказала, что в детстве я у всех выигрывала…
- Ну так это когда было? Ты даже и не помнишь.
- Руки, оказывается, сами помнят, да и мозг тоже. Я сегодня играла со своим учеником и сразу почувствовала себя в своей стихии. И без проблем выиграла. Представляешь? Это такой кайф, оказывается! Маам? Ну что ты на меня так смотришь? – уже с досадой воскликнула она, поймав испуганный взгляд матери, - там главное - участие, а не победа. Зачем так нервничать?
- Хорошо, - мама выпрямилась, по ее лицу пошли красные пятна, - я скажу, как есть – из-за этих шахмат мы расстались с твоим отцом!
- То есть как?!!
- Да вот так! Он работал на нашем радиозаводе, и у них образовался кружок любителей шахмат. Вскоре он начал проводить там все свое свободное время. Особенно отличались двое – твой отец и… еще одна мадама. Они постоянно выигрывали в разных конкурсах, их возили по разным турнирам, даже международным. Дома он появлялся все реже. Мы все чаще стали ругаться по этому поводу. И вдруг однажды после очередной ссоры он мне заявил, что уезжает от нас… вдвоем с этой мадамой – то ли Любой, то ли Людой, уже не помню… Я выкинула все его вещи и сказала, чтобы он на пушечный выстрел не подходил ни ко мне, ни к моей дочери. Никогда! Иначе за себя не ручаюсь. Больше я его не видела…
Лена во все глаза смотрела на мать, по лицу которой текли беззвучные слезы, потом обняла ее.
- Прости, - прошептала она.
- Вот… поэтому я не хочу, чтобы ты играла в шахматы…
Лена отпрянула.
- Мам, ну не надо смешивать все в одну кучу. Причем здесь шахматы?
- Я и не смешиваю, просто они разбили нашу семью. Я их ненавижу… Они отняли у нас твоего отца. И тебе они не принесут счастья…
На этом месте слезы у матери потекли рекой. Лена испугалась. Она никогда не видела материнских слез, она ей казалась твердой, как гранит, суровой, даже иногда безжалостной. Хотя при таком характере любовью она дочь никогда не обделяла.
- Мам, - Лена заглянула в родные глаза и заговорила с ней, как с неразумной ученицей, даже нотки учительские в голосе появились. - Тебе нужно оставить этот глупый страх и не проецировать его на меня. Понимаешь? Я чувствую, что шахматы – это моя жизнь. Моя любовь. Может, моя судьба. Я еще ни разу в жизни не чувствовала такой эйфории и радости… Такого восторга от самой себя, своих возможностей.
- Это меня и пугает, - перебила ее мама, - это же азартная игра, болезнь. Это же как алкоголизм…
- Мам, перестань, у всего есть разумные границы. Ты и так меня лишила их на долгие годы… И еще отняла отца.
- Он сам нас бросил. Предатель!
- Тебя, но не меня! – нахмурилась Лена, - ты за меня все решила, не спрашивая, запретила ему со мной общаться.
- Но тебе еще и пяти не было. Что ты могла понимать?
- Выходит, я все понимала. Я до сих пор помню ту боль и обиду, когда он исчез. Я задыхалась в этом. У меня до сих пор – вот здесь жжет, - она показала на грудь, - когда я думаю об отце. Я знаю, что ты даже фамилию мне поменяла, и я не знаю о нем ничего – кроме имени и любви к шахматам.
- Дочь, ну зачем нам вновь вскрывать затянувшиеся раны?
- Может, ты и права. Но имей в виду, шахматы я не позволю отнять. Я может быть, впервые себя счастливой почувствовала…
Мама замерла на этих словах, внимательно глядя на дочь, потом кивнула:
- Наверное, ты права… моя мудрая дочь.
Она встала, подвинула стул и достала со своего шкафчика, из самого дальнего угла - какую-то коробку.
- Вот, это папины… Не знаю, почему я их не выбросила. Почему-то рука не поднялась. Это единственное, что от него осталось.
Дрожащими руками Лена открыла заветную коробочку. Села на диван, высыпала себе на колени фигуры…
- Вот тут вы ставили доску, - мама развернула доску как раз посередине дивана, - с этой стороны сидел папа, а с этой ты…
Лена села на свое место и медленно начала расставлять фигуры на доске. И тут… ее лавиной накрыли воспоминания. Она так четко увидела лицо отца, его улыбку, горящие азартом глаза. И даже его голос прозвучал в ее голове:
- Ну Ленка, ну ты вундеркинд!!!
В ушах прозвенел его смех, да так отчетливо, что она закрыла уши руками.
- Дочь, ты чего? – услышала она взволнованный голос мамы.
- Ничего, - Лена сделала попытку улыбнуться, - я просто... так четко вспомнила отца. Словно он рядом сидит...
Глава 5.
На следующий день на планерке директор сообщил, что заболела Мария Сергеевна, и нужно кому-то ее заменить на продленке.
- А можно я? – радостно встрепенулась Елена Яковлевна.
Ей как раз было бы на руку сейчас оставаться с детьми на продленке, сколько бы полезного они успели сделать за предстоящую неделю. Сколько бы удалось совместить из задуманного, сколько времени бы она сэкономила и сил.
- Но ведь вам нужно к турниру готовиться, - напомнил ей Дмитрий Анатольевич, сбитый с толку ее энтузиазмом, как ему думалось – совершенно излишним.
- Одно другому не мешает, - возразила учительница, - вы знаете, как дети любят играть? Я очень надеюсь, что шахматы помогут мне повысить успеваемость!
Все на нее посмотрели с недоумением и даже откровенной насмешкой. А классный руководитель 3-А Зоя Степановна не выдержала и брякнула:
- Ага, шахматы ей повысят успеваемость – держи карман шире! Им дай только волю, твоим оглоедам. Смотри, как бы вообще не отбить желание к учебе. Сядут на шею и превратят каждый урок в шахматный турнир. И что ты будешь делать?
Елена покраснела от такой вызывающей откровенности, но упрямо тряхнула головой:
- А вот вы зря, Зоя Степановна, не верите. Могу поручиться за своих детей, что к концу… третьей четверти они повысят свою успеваемость на 20 или даже 30 процентов!
Учителя переглянулись и, не выдержав, прыснули от смеха, а Зоя Степановна насмешливо фыркнула:
- Ты бы хоть с дисциплиной на уроке разобралась, они же тебя за учителя не считают!
Это был удар ниже пояса. Все притихли, понимая, что учитель перегнула палку, а директор стукнул сердито рукой об стол и резко ответил пожилой учительнице, чей возраст уже давно был запенсионным:
- Зоя Степановна, не накаляйте атмосферу! У нас сейчас нет времени, чтобы вести бесполезные дискуссии. Надо принимать быстрое решение. Может, вы замените Марию Сергеевну?
Та заморгала глазами, поняв, что сама себе невольно вырыла яму, и поспешно покачала головой:
- Не могу, Дмитрий Анатольич, ко мне дети с внучкой обещали приехать на неделю. Никак не получится…
- Есть еще желающие? – директор перевел вопрошающий взгляд на других.
Все опустили глаза, у всех и так было нагрузок – выше крыши. Директор выразительно развел руками:
- Вот… Что и следовало ожидать. А то разгалделись тут…Значит, Елена Яковлевна с сегодняшнего дня заменит свою коллегу… Все по рабочим местам!
Елена ворвалась в свой класс вместе со звонком. К ее удивлению, в классе была идеальная тишина, все с радостным ожиданием уставились на молодую учительницу. Значит, не забыли, всерьез отнеслись к ее заданию. На душе потеплело, и Елена постаралась выбросить из головы жестокие слова своей коллеги.
- Я ей еще докажу, - прошептала она про себя.
Она обвела детей озорным взглядом и радостно сообщила:
- Сегодня я у вас буду вести продленку! И после того, как сделаете все уроки, будем учить всех желающих играть в шахматы!
- Урррааа! – запищали ребята вполголоса, понимая, что их громкий голос может навредить учителю. Она с благодарностью им улыбнулась и уточнила:
- Кто из вас хочет научиться играть в шахматы?
Поднялся лес рук. Она обвела ребят взглядом и снова улыбнулась: руки подняли абсолютно все. Не было ни одного равнодушного ребенка.
- А кто уже умеет играть, ну хотя бы… немного?
Поднялось около десятка рук.
- Отлично! – обрадовалась Елена, - почти половина! Ребята, вы даже не представляете, какие вы молодцы! Сегодня на продленке (после выполнения всех уроков, разумеется) вы все разделитесь на пары, где будет ученик и учитель, и мы начнем занятия.
- Ой, а где же мы возьмем столько шахмат? – произнес кто-то испуганно.
- А вот этим мы займемся сегодня на уроке рисования, - таинственным голосом сказала Елена Яковлевна.
- Мы их рисовать будем, что ли? – удивленно протянули дети.
- Да, мы нарисуем их, раскрасим как надо и вырежем из картона. Чем не вариант?
- Здорово!!! – снова раздались радостные вопли, но Елена их быстро пресекла, приложив палец к губам, и призывая к тишине.
С той поры проблем с дисциплиной и успеваемостью стало гораздо меньше. Дети соревновались друг с другом, радуясь каждой своей победе. И не только своей. Елена Сергеевна им сообщила, что их класс – это организм, который не сможет правильно функционировать, если хоть один орган даст сбой. Нужно одинаково, с любовью, относиться к каждому ученику, как к самому себе.
- Если вы видите, что кто-то с чем-то не справляется, нужно бросить все и помочь, - увещевала Елена Яковлевна, - ведь доброта человеческая делает чудеса. А еще… прежде чем что-то сделать плохое, нужно всегда ставить себя на место другого человека: а если бы ко мне так отнеслись? Понимаете меня?
Она смотрела в эти славные детские лица, в эти все понимающие глаза и ловила себя на мысли, что у нее самая замечательная на свете профессия!