Ия Нинидзе о Софико Чиаурели:

«В Грузии Софико Чиаурели всегда считалась очень красивой женщиной. До сих пор её у нас называют «наша грузинская Софи Лорен».
А стареть она абсолютно не боялась. Потому что была с Котэ счастлива, они принимали друг друга какие есть. Софа не стремилась улучшить себя, была противницей пластических операций. Говорила, что ей не нравятся «сделанные» лица. Очень любила хорошо поесть. При этом – никаких диет, несмотря на то что после шестидесяти она сильно раздалась. Говорю же, её обаяние затмевало всё!
В женщине обычно ценят изюминку. У Софико было столько изюминок – хоть компот вари! Например, она всегда необычно одевалась. Вкус у неё был специфический, чуть с перебором. Но главное, что ей это шло.
Сама придумывала фасоны, сама кроила и шила, причём очень быстро – пара часов и новая вещь готова. Сооружала себе шляпы и шапочки оригинальные, вязала что-то постоянно. Просто фонтанировала идеями!
Займись она серьёзно дизайном, клянусь, стала бы какой-нибудь «Соней Рикель». Помню, как она поставила «точку над «i» в моём свадебном наряде. Родители достали мне американское платье: белое, лаконичного фасона, c ручной вышивкой по вырезу – этнические мотивы в стиле Фриды Кало. Супермодное! Но фату я не хотела, и мы не знали, чем её заменить. Тут Софико приносит огромную шляпу, которую недавно привезла из Мексики. Снимает с тульи плетёную отделку из разноцветных ленточек и прикалывает мне на волосы. Получилось гениально!
Украшения Софико тоже иногда делала себе сама. У неё было полно и драгоценностей, и бижутерии. И она перенизывала бусы, добиваясь неожиданных сочетаний. Зато ни у кого таких ожерелий не было! Своим талисманом считала колье из слоновой кости, на пластинах которого были выгравированы десять заповедей. Ей подарили его в Израиле.
Кольца обожала крупные, броские. А свой очень изящный золотой перстенёк с редким квадратным бриллиантом однажды подарила мне. Ему было лет триста, он как реликвия передавался в их семье по женской линии. Софа иногда надевала его на спектакли. Как-то я сидела в зале, а она на сцене взмахнула рукой, и камень пустил лучи веером. У меня аж дух захватило! Я маленькая тогда была – пятнадцатилетняя. С ума потом сходила по этому колечку, всё смотрела на руку Софико. А через год она вдруг преподносит мне его на свадьбу. Как я его любила! Но во время гражданской войны его из моей тбилисской квартиры украли. Умирая, Софико оставила мне серебряный браслет и кольцо с большими зелёным камнями. На память…»