Я вообще домосед, терпеть не могу выходить из дома и с большим удовольствием ни с кем не общаюсь.

Думаю, что это, наверное, последствия моего детского воспитания. Я вырос практически один, но у меня была няня. В те годы нянь ни у кого не было, и у меня она вынужденно появилась: бабушки-дедушки достаточно рано ушли — я поздний ребенок. Маме нужно было работать, и она была вынуждена пригласить присматривать за мной свою очень давнюю знакомую. Потому я в детский сад не ходил, только последние полгода перед школой меня туда отдали, чтобы я как-то с детьми научился коммуницировать. Я все время находился дома один, у меня было очень много книг, конструкторов, солдатиков, гигантское количество разных игрушек. И даже в игры, где надо было играть компанией, я играл сам с собой.
Я вообще не понимаю слова «одиночество». Во-первых, я привык жить с книгой. А во-вторых, когда появился Интернет, мне вообще в принципе мало кто стал нужен, потому что я очень часто смотрю фильмы и параллельно с этим читаю. Я очень часто просто не нуждаюсь в собеседнике. Меня одиночество не томит… Мое собственное общество меня совершенно не раздражает.
Николай Цискаридзе