Мне часто снится Алиса.

Почему-то в большинстве своём это один и тот же сон. Я сижу у распахнутого окна, смотрю на закат. Мне не оторвать взгляда от сполохов на предгрозовом небе, и почему-то остро хочется плакать. Жестом ли, словом я боюсь вспугнуть это безмолвное, благоухающее великолепие. Меня зачаровывает его властная, и столь равнодушная ко мне сила. Знобящий восторг искорками рассыпается под кожей. Это одно из тех мгновений, когда порывы чувственности и чувствительности захлестывают одновременно, слившись воедино, стискивают диафрагму до спазма, так что трудно дышать
Тонкие, чуть нервные пальцы осторожно касаются мои плеч. Тепло подбородка струится по волосам, приятно щекочет макушку. Это Алиса. Я узнаю её по рукам. Моё воображение находится в плену дурманящей осязаемости. Мне даже кажется, что я ощущаю подрагивание воздуха на ресницах Алисы. Никто из нас не нарушает тишину, мы наслаждаемся ниспосланной свыше благодатью, прислушиваясь к чему-то внутри себя. И я начинаю чувствовать, как одухотворение сердца, оставленное этой неудержимо ускользающей во мрак красотой, становится нашим общим, единым
Я просыпаюсь, силюсь — и никак не могу вспомнить, было ли это на самом деле. Наверное, и не раз. А может быть, именно так и не бывало никогда.
Возможно, эта мизансцена — предвестие какой-то другой, пока неведомой нам жизни...
И.П. Владимиров.