На окраине деревни Прокопьевой стоит старая полуразвалившаяся кузница. Дорожка к ней идет по крутому извилистому берегу реки Илим. Небольшой ручеек с давних пор точил и точил берег. Когда-то здесь образовался глубокий овраг, в который жители деревни сбрасывали навоз и всякий мусор. Со временем все это перемешалось с землей, поросло кустарником и крапивой. В этом овраге и образовался рассадник дождевых червей. С утра до вечера копошится здесь белое облачко леггорнов. Петухи, вытягивая головы с тяжелыми красными гребнями, гордо вышагивают среди куриного хоровода. Курам здесь раздолье: можно и в песке «покупаться», и от мошки спрятаться, и от солнечных лучей укрыться, а рядом — тихая илимская вода плещется. У дверей кузницы на бревнах сидит молодая, невысокого роста женщина в белом халате. Ее карие глаза улыбаются. На плечах и коленях женщины — белоснежные молодки. Хозяйка ласково поглаживает своих питомцев; мирно поглядывающих по сторонам.
— Они у меня ручные, — поясняет Мария Федоровна. — Стоит только голос подать — со всех ног навстречу бегут, окружают. А вот попробуй-ка чужой появись — не подойдут. Когда последний луч солнца гаснет на вершинах кудрявых сосен, птичница зовет кур на отдых: «Цыпы! Цыпы». Куры, как по команде, разом поднимаются из оврага, а затем почти летят в старую кузницу на ночевку, где размещен колхозный птичник. После кормежки куры усаживаются на тонкие жердочки-насесты. Им тесно, душно и темно в этом неприспособленном жилище. А назавтра, в утренней тишине, когда еще спит деревня, с ее окраины слышно заливное кукареканье. Эхо повторяет его в соседнем бору. В эту раннюю нору Мария Кудерская снова спешит к птичнику. Хозяйка вошла в помещение. Заметила съежившуюся курочку, подняла, осмотрела. Бросила взгляд на насесты. «Высоки они, седала-то. Видать, ночью упала, ушиблась. Так не годится».
Прошло лето 1954 года. Сколько труда, заботы вложила Мария в новую отрасль артельного хозяйства, а успеха не было видно, дело не шло. Одна беда шагала по пятам другой. То курица пропадет, то собаки наскочат — цыплят подавят. Нагоревалась. Знаний не хватало, и опыта не было, да и поддержка от правления не чувствовалась. А между тем надвигалась суровая северная зима. Она-то и пугала Марию: «Уж если летом много несушек пропало, что зимой будет?». И вот Мария пошла в контору правления. До деревни Романовой два километра. На Илиме блестели ледяные забереги, а посредине несло густую шугу. Теперь ни на лодке, ни на катере не переберешься. Один ход — по узенькой каменистой тропинке обрывистого Прокопьевского яра. Шла и думала: «Как поступить? Отказаться или продолжать работать?». Пожелтевшие листья шуршали под ногами и как будто шептали, подсказывая ей: «Все расскажи, смелее требуй!». — Вот, Иван Осипович, — обратилась она к председателю, — пришла я поговорить. Ведь невозможно работать! Куры подыхают от тесноты, с насестов падают, калечатся. Или птичник давайте или другую птичницу ставьте. Зимой за курами ходить не буду. — Знаем, голубушка, знаем. Но есть дела поважнее — нам баржи на продажу строить надо, известку выжигать. О курятнике и говорить пока не будем. Какой-то комок подступил к горлу Марии. Она была огорчена ответом. Перешагнув порог своего дома, Мария сказала мужу: — О постройке фермы и говорить не велят. Пусть ищут другую, а я им не птичница. Курицы в этой конуре передохнут, не перезимуют. Павел, работавший счетоводом, знал, что партийная организация колхоза борется за всестороннее развитие сельского хозяйства, что ферма будет строиться. Он сказал жене: — Не горячись, Маша, подумаем. Взялись, так назад пятиться не будем. Осенью печь сложим, куры перезимуют. Мария вспомнила, каких трудов ей стоило поднять цыплят. Ведь когда привезли их из Хомутово, сразу с самолета их пришлось взять в свою избу. Полтысячи было! Вместе с ними жила. В тесноте выпестовала, падежа не так уж много получилось. А теперь вон сколько кур! Да и к работе привыкла. Мария понимала, что у птицеводства есть будущее. Дождусь, будет настоящая ферма, — думала она. И, послушав мужа, решила остаться. Осень прошла в заботах о кормах. Мария сама прибрала морковь, наносила песку. Насесты сделала по-новому — не под потолком, а всего на полметра от пола. Утеплила кузницу. Что сама не понимала, у людей спрашивала. Хлопотала, старалась от души, ухаживая за птицей. Но вот подошел и конец года. Как-то на заседании правления разбирали вопрос о курах. Некоторые колхозники подсмеивались: «Ты, Федоровна, получаешь «курам на смех» — по 40 яичек в год!» Тут же, конечно, подсчитали, сколько поголовья пропало, какой вред куры нанесли колхозникам, когда в огороды лазали. У многих складывалось мнение, что от курицы толку мало. Стоит ли корм тратить? Некоторые высказывались за то, чтобы прикрыть птичник, дескать, хлеба на трудодни больше доставаться будет.
Мария Федоровна Кудерская
Мария терпеливо выслушивала нарекания. Она твердо верила в свое дело и не пасовала, а уже наступала, боролась за ферму. — Нынче по сорок, а на другой год по шестьдесят будет! Ветеринарный фельдшер Николай Толмачев, секретарь партийной организации, подбадривал птичницу: «Докажем, Мария Федоровна, птицу зорить не будем, доход получим от фермы!». Зимой Мария уделяла внимание самому важному — улучшала кормление птицы. Зерно на муку размалывала, мешанки делала, силосом кукурузным кормила. — Не забуду декабрь, — рассказывает она. — На дворе мороз трескучий — полсотни градусов. Иду, бывало, поутру к курятнику, и сердце замирает: перемерзли, наверное, бедняжки мои. В морозные ночи дежурила, не спала, печь подтапливала, чтобы сохранить кур. Хотя фельдшер и старался, изолятор не пустовал, часть несушек все же пришлось выбраковать. И только вместе с весной пришла радость. Построили новый птичник, вокруг него получился неплохой выгул. Здесь трава и песок, и червятник рядом. Куры весь день на воздухе. Перешла я со своими питомцами из темной кузницы в светлое просторное помещение, и на душе повеселело. Тут зелень появилась. Начала кормить да ухаживать, и куры мои все чаще и чаще с яичками приходить стали. В тот год по семьдесят получила. По семьдесят яиц на несушку! Это был районный рекорд. Среди колхозников разговор пошел по-другому: «Смотрите, Федоровна-то у нас на первом месте!» Когда подбирали группу экскурсантов на Всесоюзную сельскохозвыставку, Марию Федоровну выдвинули в числе двадцати лучших колхозников района. Много интересного увидела Мария на выставке. В павильоне «Птицеводство» она пробыла три дня, подолгу беседуя со знатными птицеводами. Все интересное записывала в толстую тетрадь. Вернувшись домой, Мария Федорвна горячо взялась за работу. Повседневными ее советчиками стали книги. Прочитывая их, все, что могла, птичница применяла у себя на ферме. Мария Федоровна жила мечтой заставить кур нестись и зимой. О фермах, где куры несутся круглый год, она слышала на выставке. Но ведь этого добились в украинских и кавказских теплых краях! А как у нас, в Сибири, на севере, заставить курицу нестись не только летом, но и зимой? Кудерская начала с главного. Она заготовила различные корма, содержащие достаточно белков, витаминов и минеральных веществ. Установила на ферме твердый режим дня, точное время кормления птиц — четыре раза в сутки. Для того чтобы удлинить короткий зимний световой день до 14 часов, утром и вечером в помещении для кур она зажигает керосиновые лампы. Мария Федоровна приходит на ферму в 6–7 часов утра. Осматривает кур, и если замечает, что курочка топорщит крылышки, отсаживает ее в изолятор. Затем она убирает навоз под насестами, подметает пол, подсыпает опилок, наполняет поилки свежей водой, топит печи и открывает вентиляцию. Насыпает в кормушки сухое или пророщенное зерно. Куры, склонившись к кормушкам, быстро-быстро клюют корм. Затем хозяйка сама начинает «стряпать» — готовить мешанку к куриному обеду. Она берет овсяную муку и пшеничные отруби (25–30% от всего корма), добавляет резаную морковь и вареную кровь (?), 0,5% соли. Тут же на кормокухне имеются весы, справочники и записные книжки. Первый обед у кур в 12 часов. В три часа дня вторично она дает влажную мешанку, а в 7 вечера снова по 30–35 граммов зерносмеси (овсяные, ячменные или пшеничные отходы). Иногда угощает распаренным горохом. Так, в поисках лучшего опыта передовых птицеводов прошли 1955–1956 годы. Яйценосностъ кур постепенно повышалась, и ферма стала доходной. В работе мешала смена председателей колхоза. Но члены правления стали уделять птицеферме больше внимания. Колхозники помогали Марии заготавливать веники, выращивали овощи для фермы. Ветфельдшер Николай Павлович Толмачев часто навещал ферму, осматривал, выхаживал больных несушек. Он советовал птичнице, как предостеречь кур от заболеваний, проверял качество кормов и наблюдал за чистотой. Изо дня в день Мария трудилась на ферме, а вечерами сидела за книгами. Бывало, придет Павел с работы, а она читает, записи делает, на счетах кругляшками пощелкивает. Берет Павел подойник, сам корову подоит и поросенка накормит. Пусть, мол, жена разуму набирается. Кропотливый труд не прошел даром. Куры начали нестись и зимой. Кудерская ездила в МТС к главному зоотехнику Варваре Петровне Сополовой, делилась о ней радостями и неудачами, получала у нее советы. Варвара Сополова изредка навещала ферму, следила за ее работой. По совету зоотехников Мария стала кормить несушек пророщенным и пареным зерном. Зерно она замачивает, в течение суток держит его в воде, затем засыпает в деревянные ящики слоем в 10 сантиметров и выдерживает там до появления белых ростков. При этом наблюдает, чтобы зерно не пересыхало и не согревалось, периодически обрызгивает водой. Кормление пророщенным зерном быстро сказалось на повышении продуктивности птицы. • Но вот случилась новая беда: Мария Федоровна заболела. Ухаживать за курами назначили Павла. — Почему мало яичек собрал? — спросила она, вернувшись из больницы. — Сам понять не могу! — А зерном пророщенным кормил? — Нет. В последующие дни стали кормить пророщенным. Яйценоскость вновь поднялась. В одной из книг Мария прочитала, что несушкам надо скармливать муравьиные яйца. Стала ходить она в летние дни по лесу, искать муравейники. Ковырнет лопатой верхушки — а там, белым-бело яичек. Собирает их в куль, покрепче завяжет, чтобы муравьи на шею не лезли, — на плечо и отправляется на ферму. Куры с особым аппетитом набрасываются на это полезное лакомство. — Из муравейника все яйца забирать нельзя, — рассказывает она, — часть надо оставлять, чтобы не разорять муравьиные домики, а ежегодно пользоваться ими. Теперь я делаю так: яйца вместе с муравьями насыпаю в. кучу, а вокруг обкладываю еловыми ветками. Муравьи таскают яички под ветки, а сами уходят в муравьище. Назавтра прихожу и забираю чистые яйца без муравьев. Такой корм заготовлю и на зиму. Муравейников в нашем лесу я заприметила без счету. Не все гладко идет на ферме. В прошлом году был такой случай. Пришла Мария на ферму, а там три несушки лежат мертвые. Что же случилось? Оказывается, петухи в схватке разбили ламповые стекла, а курицы склевали разбитые осколки и подавились. После этого лампы заменили фонарями. В летнюю пору часто налетают пернатые хищники — ястребы, коршуны. Ястреб до того наглый, что даже в присутствии человека молнией падает в выгон, и, выхватывая из стаи курицу, уносит ее в цепких когтях. Куры привыкли к ласке хозяйки, знают ее голос. Подает ли она команду на обед или сигнал тревожный — все собираются куда следует. Крикнет Мария: «Шу-у!» (что значит — коршун) — мигом полутысячный табун будет в укрытии. Возьмет Мария большой кусок мяса, подцепит на шестик и пойдет по жнивью или к току подбирать оброненные зерна — весь питомник следует за ней. Кропотливый труд птичницы не пропал даром. Куры начали нестись и зимой. Это была большая победа Кудерской. В доме Марии Федоровны красуется не одна Почетная грамота. Много раз получала она ценные подарки и денежные премии. Уже четвертый год удерживая первенство в Нижне-Илимском районе, она стала одним из лучших птицеводов Иркутской области. На районном совещании колхозных передовиков животноводства попросили Марию Федоровну рассказать, как она в 1957 году получила по 111 яиц от несушки. Двести человек слушали ее простые задушевные слова. Она говорила: «Когда прикинешь, подсчитаешь, так получается, что курица — неоценимая птица, прибыль дает большую. В нашем колхозе, как и в других, есть богатейшие возможности для птицеводства! Надо только правильно оценить эту отрасль, любовно взяться за нее. Курица дает много продукции на единицу своего живого веса. А продукция-то какая! — диетичная, здоровье человеку поправляет. Да тут и подушки, и перины для домашнего обихода. Нелегко достались мне эти сто одиннадцать. Всякие трудности, муки испытала, но без муки не бывает науки. Как полюбилось дело, так все нипочем стало. А главный «секрет» — в тщательном уходе и хорошем, разнообразном кормлении. Помещение содержу сухим. В нем светло. Чистоту соблюдаю, хорошо проветриваю. Больше всего применяю корма животного происхождения. В год скармливаю рыбной или мясной муки по 4–5 кг на курицу. А если таких кормов не бывает, заменяю конским вареным мясом, творогом. Кормлю муравьиными яйцами и рыбой — ельцами. Еще в старину говорили: «Лучше курицу недокормить, чем недопоить». Ну, а я и пою, и кормлю как следует. В течение прошлого года применяла следующие корма: зерно сухое до 70 г, пророщенное — 20 г в сутки на одну курицу. Морковь — 10–20 г, муравьиные яйца, мясо вареное — 6–8 г, трава зеленая — 30 г, молоко — обрат — до 50 г, гашеная известь, ракушки, рыбий жир, соль, витамин «Д», пережженные кости, зола и древесный уголь. За зиму расходую на курицу моркови, сена теневой сушки, силоса по 5 кг. Зерна в год на курицу — 36 кг, на цыпленка до пяти месяцев — 8 кг. Курам нужна гимнастика, чтобы и аппетит всегда был, и чтобы они не ожирели. Для этого приспособила следующее: кладу повыше крапивные веники, заготовленные с осени. Куры подпрыгивают, «занимаются физкультурой». Мы тщательно следим за отбором кур. Несушек старше двух-трех лет выбраковываем, ежегодно заменяем инкубаторскими. Цыплят привозим из Хомутовской инкубаторной станции. Сейчас у нас 520 несушек, 26 петухов. В зимние дни по 120 яиц собирала, весом каждое до 65 г. За 1957 год получили 52 583 яйца. Сдали куриного мяса — 588 кг. Денежный доход от птицефермы колхоз получил 37 152 рубля. Показатели мои небольшие да и яичко-то у нас себестомостью в 60 копеек обходится. Нынче, если все хорошо пойдет, думаю побольше ста тридцати получить на несушку. Но и новой нашей фермой я недовольна. Почему бы в колхозе птицефабрику не иметь, где электричество всю работу выполнять будет. Тогда кур хоть пять тысяч иметь можно — одна птичница вполне управится. А яички нужны, строится много леспромхозов, новый пород Железногорск. Вот мое предложение, как получить миллионные доходы!». В зале все захлопали. Долго продолжалось это совещание. В конце приняли решение, чтобы зоотехники обобщали опыт работы Марии Кудерской. У нее действительно есть нему поучиться. В первом квартале 1958 года на ферме было получено по 25 яиц на несушку. За апрель — по 16,5. К Первомайскому празднику Мария Кудерская получила 41 яйцо на несушку. Это за 4 месяца, два из них зимних. Вот уже ласково пригревает солнце. Вереницы гусей возвращаются с юга домой после долгой зимовки. Птичница тоже вывела свой отряд на свежий воздух, в выгуле расставила ящики с золой. Куры весь день на солнце «моются» в золе и песке, очищаются от пыли, предохраняя тело от паразитов. Вот они роются в оттаявшей земле, отыскивают в гравии камешки-леденцы — свои «зубы». А скоро вновь будут посещать знакомый червятник. В птичнике произведена побелка. Все гнезда продезинфицированы. Сейчас новая забота у Кудерской: «вдруг заклохчут, начнут клевать яйца». И на эти случаи она запаслась опытом. Если куры начали клевать и давить яйца, значит, нужно давать витамины, зелень, известь, кости, а клохтушек отсаживать в клетки. Кормить их надо так же, как и несушек, по одному рациону, тогда и клохтать не станут, и яйцекладку возобновят. Ферма небольшая, а дел много, все предусмотреть надо. Не досмотрит, не уберет яйца — засидятся курицы, начнут парить яйца. Чтобы не допустить этого, птичница собирает их через каждый час. Приятно видеть результаты своего труда. Ведь Мария Федоровна в прошлом году заработала 1123 трудодня. Получила хлеба 23 центнера, денег — 3665 рублей да дополнительной оплаты — 2630 яиц. В колхозе уже заготовлен лес на новую типовую птицеферму, поголовье кур будет в этом году удвоено. Недавно принято решение построить птицеферму и для водоплавающей птицы. А Мария Кудерская заботится о кормах на будущий год. На участке около фермы она решила посадить горох, овес, овощи, чтобы обеспечить своим пернатым сытую зимовку. Не останавливается советский человек на месте. Он ищет, дерзает, служит примером. 1958 год
Жители поселка Березняки. В центре — Павел Иннокентьевич Перетолчин (в кепке, с орденами). Женщина без головного убора — его жена Мария Федоровна
"Приилимье: годы, события, люди"
Николай Архипович Норкин
Птичница Мария Кудерская
На окраине деревни Прокопьевой стоит старая полуразвалившаяся кузница. Дорожка к ней идет по крутому извилистому берегу реки Илим. Небольшой ручеек с давних пор точил и точил берег. Когда-то здесь образовался глубокий овраг, в который жители деревни сбрасывали навоз и всякий мусор. Со временем все это перемешалось с землей, поросло кустарником и крапивой. В этом овраге и образовался рассадник дождевых червей. С утра до вечера копошится здесь белое облачко леггорнов. Петухи, вытягивая головы с тяжелыми красными гребнями, гордо вышагивают среди куриного хоровода. Курам здесь раздолье: можно и в песке «покупаться», и от мошки спрятаться, и от солнечных лучей укрыться, а рядом — тихая илимская вода плещется.
У дверей кузницы на бревнах сидит молодая, невысокого роста женщина в белом халате. Ее карие глаза улыбаются. На плечах и коленях женщины — белоснежные молодки. Хозяйка ласково поглаживает своих питомцев; мирно поглядывающих по сторонам.
— Они у меня ручные, — поясняет Мария Федоровна. — Стоит только голос подать — со всех ног навстречу бегут, окружают. А вот попробуй-ка чужой появись — не подойдут.
Когда последний луч солнца гаснет на вершинах кудрявых сосен, птичница зовет кур на отдых: «Цыпы! Цыпы». Куры, как по команде, разом поднимаются из оврага, а затем почти летят в старую кузницу на ночевку, где размещен колхозный птичник. После кормежки куры усаживаются на тонкие жердочки-насесты. Им тесно, душно и темно в этом неприспособленном жилище.
А назавтра, в утренней тишине, когда еще спит деревня, с ее окраины слышно заливное кукареканье. Эхо повторяет его в соседнем бору. В эту раннюю нору Мария Кудерская снова спешит к птичнику.
Хозяйка вошла в помещение. Заметила съежившуюся курочку, подняла, осмотрела. Бросила взгляд на насесты. «Высоки они, седала-то. Видать, ночью упала, ушиблась. Так не годится».
Прошло лето 1954 года. Сколько труда, заботы вложила Мария в новую отрасль артельного хозяйства, а успеха не было видно, дело не шло. Одна беда шагала по пятам другой. То курица пропадет, то собаки наскочат — цыплят подавят. Нагоревалась. Знаний не хватало, и опыта не было, да и поддержка от правления не чувствовалась. А между тем надвигалась суровая северная зима. Она-то и пугала Марию: «Уж если летом много несушек пропало, что зимой будет?».
И вот Мария пошла в контору правления. До деревни Романовой два километра. На Илиме блестели ледяные забереги, а посредине несло густую шугу. Теперь ни на лодке, ни на катере не переберешься. Один ход — по узенькой каменистой тропинке обрывистого Прокопьевского яра. Шла и думала: «Как поступить? Отказаться или продолжать работать?». Пожелтевшие листья шуршали под ногами и как будто шептали, подсказывая ей: «Все расскажи, смелее требуй!».
— Вот, Иван Осипович, — обратилась она к председателю, — пришла я поговорить. Ведь невозможно работать! Куры подыхают от тесноты, с насестов падают, калечатся. Или птичник давайте или другую птичницу ставьте. Зимой за курами ходить не буду.
— Знаем, голубушка, знаем. Но есть дела поважнее — нам баржи на продажу строить надо, известку выжигать. О курятнике и говорить пока не будем.
Какой-то комок подступил к горлу Марии. Она была огорчена ответом.
Перешагнув порог своего дома, Мария сказала мужу:
— О постройке фермы и говорить не велят. Пусть ищут другую, а я им не птичница. Курицы в этой конуре передохнут, не перезимуют.
Павел, работавший счетоводом, знал, что партийная организация колхоза борется за всестороннее развитие сельского хозяйства, что ферма будет строиться. Он сказал жене:
— Не горячись, Маша, подумаем. Взялись, так назад пятиться не будем. Осенью печь сложим, куры перезимуют.
Мария вспомнила, каких трудов ей стоило поднять цыплят. Ведь когда привезли их из Хомутово, сразу с самолета их пришлось взять в свою избу. Полтысячи было! Вместе с ними жила. В тесноте выпестовала, падежа не так уж много получилось. А теперь вон сколько кур! Да и к работе привыкла. Мария понимала, что у птицеводства есть будущее. Дождусь, будет настоящая ферма, — думала она. И, послушав мужа, решила остаться.
Осень прошла в заботах о кормах. Мария сама прибрала морковь, наносила песку. Насесты сделала по-новому — не под потолком, а всего на полметра от пола. Утеплила кузницу. Что сама не понимала, у людей спрашивала. Хлопотала, старалась от души, ухаживая за птицей.
Но вот подошел и конец года. Как-то на заседании правления разбирали вопрос о курах. Некоторые колхозники подсмеивались: «Ты, Федоровна, получаешь «курам на смех» — по 40 яичек в год!» Тут же, конечно, подсчитали, сколько поголовья пропало, какой вред куры нанесли колхозникам, когда в огороды лазали. У многих складывалось мнение, что от курицы толку мало. Стоит ли корм тратить? Некоторые высказывались за то, чтобы прикрыть птичник, дескать, хлеба на трудодни больше доставаться будет.
Мария терпеливо выслушивала нарекания. Она твердо верила в свое дело и не пасовала, а уже наступала, боролась за ферму.
— Нынче по сорок, а на другой год по шестьдесят будет!
Ветеринарный фельдшер Николай Толмачев, секретарь партийной организации, подбадривал птичницу: «Докажем, Мария Федоровна, птицу зорить не будем, доход получим от фермы!».
Зимой Мария уделяла внимание самому важному — улучшала кормление птицы. Зерно на муку размалывала, мешанки делала, силосом кукурузным кормила.
— Не забуду декабрь, — рассказывает она. — На дворе мороз трескучий — полсотни градусов. Иду, бывало, поутру к курятнику, и сердце замирает: перемерзли, наверное, бедняжки мои. В морозные ночи дежурила, не спала, печь подтапливала, чтобы сохранить кур. Хотя фельдшер и старался, изолятор не пустовал, часть несушек все же пришлось выбраковать. И только вместе с весной пришла радость. Построили новый птичник, вокруг него получился неплохой выгул. Здесь трава и песок, и червятник рядом. Куры весь день на воздухе. Перешла я со своими питомцами из темной кузницы в светлое просторное помещение, и на душе повеселело. Тут зелень появилась. Начала кормить да ухаживать, и куры мои все чаще и чаще с яичками приходить стали. В тот год по семьдесят получила.
По семьдесят яиц на несушку! Это был районный рекорд. Среди колхозников разговор пошел по-другому: «Смотрите, Федоровна-то у нас на первом месте!»
Когда подбирали группу экскурсантов на Всесоюзную сельскохозвыставку, Марию Федоровну выдвинули в числе двадцати лучших колхозников района. Много интересного увидела Мария на выставке. В павильоне «Птицеводство» она пробыла три дня, подолгу беседуя со знатными птицеводами. Все интересное записывала в толстую тетрадь.
Вернувшись домой, Мария Федорвна горячо взялась за работу. Повседневными ее советчиками стали книги. Прочитывая их, все, что могла, птичница применяла у себя на ферме.
Мария Федоровна жила мечтой заставить кур нестись и зимой. О фермах, где куры несутся круглый год, она слышала на выставке. Но ведь этого добились в украинских и кавказских теплых краях! А как у нас, в Сибири, на севере, заставить курицу нестись не только летом, но и зимой? Кудерская начала с главного. Она заготовила различные корма, содержащие достаточно белков, витаминов и минеральных веществ. Установила на ферме твердый режим дня, точное время кормления птиц — четыре раза в сутки.
Для того чтобы удлинить короткий зимний световой день до 14 часов, утром и вечером в помещении для кур она зажигает керосиновые лампы.
Мария Федоровна приходит на ферму в 6–7 часов утра. Осматривает кур, и если замечает, что курочка топорщит крылышки, отсаживает ее в изолятор. Затем она убирает навоз под насестами, подметает пол, подсыпает опилок, наполняет поилки свежей водой, топит печи и открывает вентиляцию. Насыпает в кормушки сухое или пророщенное зерно. Куры, склонившись к кормушкам, быстро-быстро клюют корм.
Затем хозяйка сама начинает «стряпать» — готовить мешанку к куриному обеду. Она берет овсяную муку и пшеничные отруби (25–30% от всего корма), добавляет резаную морковь и вареную кровь (?), 0,5% соли. Тут же на кормокухне имеются весы, справочники и записные книжки. Первый обед у кур в 12 часов.
В три часа дня вторично она дает влажную мешанку, а в 7 вечера снова по 30–35 граммов зерносмеси (овсяные, ячменные или пшеничные отходы). Иногда угощает распаренным горохом.
Так, в поисках лучшего опыта передовых птицеводов прошли 1955–1956 годы. Яйценосностъ кур постепенно повышалась, и ферма стала доходной. В работе мешала смена председателей колхоза. Но члены правления стали уделять птицеферме больше внимания. Колхозники помогали Марии заготавливать веники, выращивали овощи для фермы. Ветфельдшер Николай Павлович Толмачев часто навещал ферму, осматривал, выхаживал больных несушек. Он советовал птичнице, как предостеречь кур от заболеваний, проверял качество кормов и наблюдал за чистотой.
Изо дня в день Мария трудилась на ферме, а вечерами сидела за книгами.
Бывало, придет Павел с работы, а она читает, записи делает, на счетах кругляшками пощелкивает. Берет Павел подойник, сам корову подоит и поросенка накормит. Пусть, мол, жена разуму набирается.
Кропотливый труд не прошел даром. Куры начали нестись и зимой.
Кудерская ездила в МТС к главному зоотехнику Варваре Петровне Сополовой, делилась о ней радостями и неудачами, получала у нее советы. Варвара Сополова изредка навещала ферму, следила за ее работой.
По совету зоотехников Мария стала кормить несушек пророщенным и пареным зерном. Зерно она замачивает, в течение суток держит его в воде, затем засыпает в деревянные ящики слоем в 10 сантиметров и выдерживает там до появления белых ростков. При этом наблюдает, чтобы зерно не пересыхало и не согревалось, периодически обрызгивает водой.
Кормление пророщенным зерном быстро сказалось на повышении продуктивности птицы. •
Но вот случилась новая беда: Мария Федоровна заболела. Ухаживать за курами назначили Павла.
— Почему мало яичек собрал? — спросила она, вернувшись из больницы.
— Сам понять не могу!
— А зерном пророщенным кормил?
— Нет.
В последующие дни стали кормить пророщенным. Яйценоскость вновь поднялась. В одной из книг Мария прочитала, что несушкам надо скармливать муравьиные яйца.
Стала ходить она в летние дни по лесу, искать муравейники. Ковырнет лопатой верхушки — а там, белым-бело яичек. Собирает их в куль, покрепче завяжет, чтобы муравьи на шею не лезли, — на плечо и отправляется на ферму. Куры с особым аппетитом набрасываются на это полезное лакомство.
— Из муравейника все яйца забирать нельзя, — рассказывает она, — часть надо оставлять, чтобы не разорять муравьиные домики, а ежегодно пользоваться ими. Теперь я делаю так: яйца вместе с муравьями насыпаю в. кучу, а вокруг обкладываю еловыми ветками. Муравьи таскают яички под ветки, а сами уходят в муравьище. Назавтра прихожу и забираю чистые яйца без муравьев. Такой корм заготовлю и на зиму. Муравейников в нашем лесу я заприметила без счету.
Не все гладко идет на ферме. В прошлом году был такой случай. Пришла Мария на ферму, а там три несушки лежат мертвые. Что же случилось? Оказывается, петухи в схватке разбили ламповые стекла, а курицы склевали разбитые осколки и подавились. После этого лампы заменили фонарями.
В летнюю пору часто налетают пернатые хищники — ястребы, коршуны. Ястреб до того наглый, что даже в присутствии человека молнией падает в выгон, и, выхватывая из стаи курицу, уносит ее в цепких когтях.
Куры привыкли к ласке хозяйки, знают ее голос. Подает ли она команду на обед или сигнал тревожный — все собираются куда следует. Крикнет Мария: «Шу-у!» (что значит — коршун) — мигом полутысячный табун будет в укрытии.
Возьмет Мария большой кусок мяса, подцепит на шестик и пойдет по жнивью или к току подбирать оброненные зерна — весь питомник следует за ней.
Кропотливый труд птичницы не пропал даром. Куры начали нестись и зимой. Это была большая победа Кудерской.
В доме Марии Федоровны красуется не одна Почетная грамота. Много раз получала она ценные подарки и денежные премии. Уже четвертый год удерживая первенство в Нижне-Илимском районе, она стала одним из лучших птицеводов Иркутской области.
На районном совещании колхозных передовиков животноводства попросили Марию Федоровну рассказать, как она в 1957 году получила по 111 яиц от несушки. Двести человек слушали ее простые задушевные слова.
Она говорила:
«Когда прикинешь, подсчитаешь, так получается, что курица — неоценимая птица, прибыль дает большую. В нашем колхозе, как и в других, есть богатейшие возможности для птицеводства! Надо только правильно оценить эту отрасль, любовно взяться за нее.
Курица дает много продукции на единицу своего живого веса. А продукция-то какая! — диетичная, здоровье человеку поправляет. Да тут и подушки, и перины для домашнего обихода.
Нелегко достались мне эти сто одиннадцать. Всякие трудности, муки испытала, но без муки не бывает науки. Как полюбилось дело, так все нипочем стало. А главный «секрет» — в тщательном уходе и хорошем, разнообразном кормлении. Помещение содержу сухим. В нем светло. Чистоту соблюдаю, хорошо проветриваю. Больше всего применяю корма животного происхождения. В год скармливаю рыбной или мясной муки по 4–5 кг на курицу. А если таких кормов не бывает, заменяю конским вареным мясом, творогом. Кормлю муравьиными яйцами и рыбой — ельцами. Еще в старину говорили: «Лучше курицу недокормить, чем недопоить». Ну, а я и пою, и кормлю как следует.
В течение прошлого года применяла следующие корма: зерно сухое до 70 г, пророщенное — 20 г в сутки на одну курицу. Морковь — 10–20 г, муравьиные яйца, мясо вареное — 6–8 г, трава зеленая — 30 г, молоко — обрат — до 50 г, гашеная известь, ракушки, рыбий жир, соль, витамин «Д», пережженные кости, зола и древесный уголь. За зиму расходую на курицу моркови, сена теневой сушки, силоса по 5 кг. Зерна в год на курицу — 36 кг, на цыпленка до пяти месяцев — 8 кг.
Курам нужна гимнастика, чтобы и аппетит всегда был, и чтобы они не ожирели. Для этого приспособила следующее: кладу повыше крапивные веники, заготовленные с осени. Куры подпрыгивают, «занимаются физкультурой».
Мы тщательно следим за отбором кур. Несушек старше двух-трех лет выбраковываем, ежегодно заменяем инкубаторскими. Цыплят привозим из Хомутовской инкубаторной станции.
Сейчас у нас 520 несушек, 26 петухов. В зимние дни по 120 яиц собирала, весом каждое до 65 г.
За 1957 год получили 52 583 яйца. Сдали куриного мяса — 588 кг. Денежный доход от птицефермы колхоз получил 37 152 рубля.
Показатели мои небольшие да и яичко-то у нас себестомостью в 60 копеек обходится. Нынче, если все хорошо пойдет, думаю побольше ста тридцати получить на несушку. Но и новой нашей фермой я недовольна. Почему бы в колхозе птицефабрику не иметь, где электричество всю работу выполнять будет. Тогда кур хоть пять тысяч иметь можно — одна птичница вполне управится. А яички нужны, строится много леспромхозов, новый пород Железногорск. Вот мое предложение, как получить миллионные доходы!».
В зале все захлопали. Долго продолжалось это совещание. В конце приняли решение, чтобы зоотехники обобщали опыт работы Марии Кудерской. У нее действительно есть нему поучиться.
В первом квартале 1958 года на ферме было получено по 25 яиц на несушку. За апрель — по 16,5. К Первомайскому празднику Мария Кудерская получила 41 яйцо на несушку. Это за 4 месяца, два из них зимних.
Вот уже ласково пригревает солнце. Вереницы гусей возвращаются с юга домой после долгой зимовки. Птичница тоже вывела свой отряд на свежий воздух, в выгуле расставила ящики с золой. Куры весь день на солнце «моются» в золе и песке, очищаются от пыли, предохраняя тело от паразитов. Вот они роются в оттаявшей земле, отыскивают в гравии камешки-леденцы — свои «зубы». А скоро вновь будут посещать знакомый червятник.
В птичнике произведена побелка. Все гнезда продезинфицированы. Сейчас новая забота у Кудерской: «вдруг заклохчут, начнут клевать яйца». И на эти случаи она запаслась опытом.
Если куры начали клевать и давить яйца, значит, нужно давать витамины, зелень, известь, кости, а клохтушек отсаживать в клетки. Кормить их надо так же, как и несушек, по одному рациону, тогда и клохтать не станут, и яйцекладку возобновят.
Ферма небольшая, а дел много, все предусмотреть надо. Не досмотрит, не уберет яйца — засидятся курицы, начнут парить яйца. Чтобы не допустить этого, птичница собирает их через каждый час.
Приятно видеть результаты своего труда.
Ведь Мария Федоровна в прошлом году заработала 1123 трудодня. Получила хлеба 23 центнера, денег — 3665 рублей да дополнительной оплаты — 2630 яиц.
В колхозе уже заготовлен лес на новую типовую птицеферму, поголовье кур будет в этом году удвоено. Недавно принято решение построить птицеферму и для водоплавающей птицы.
А Мария Кудерская заботится о кормах на будущий год. На участке около фермы она решила посадить горох, овес, овощи, чтобы обеспечить своим пернатым сытую зимовку.
Не останавливается советский человек на месте. Он ищет, дерзает, служит примером.
1958 год
#куры #илим #птичник #нижнеилимскийрайон