Вокруг было как-то даже слишком тихо, несмотря на то, что в княжестве ожидалось пышное празднество.

Деревенский сад прямо за трактиром выглядел в эти весенние дни воистину торжественно: цветущие деревья и кустарники восхищали взор даже самого чёрствого мужлана, а яркие праздничные ленточки, повязанные на стволы бережными руками деревенских девушек, наполняли воздух атмосферой веселья. А запах! От одного аромата распускающихся бутонов могло остановиться сердце…
В глубине сада томились ожиданием двое: Йеннефер внимательно читала, откинувшись на спинку скамьи, а рядом с ней сидел один несерьёзный ведьмак.
— Что-то княжна наша задерживается… — Геральт с нескрываемой ухмылкой прервал чародейку легким толчком в бедро. — Неужто какой-то загулявший стражник в отставке из некой пятой дивизии «Абрых…бла-бла» попросил роспись на портрете дочери?
— Мой дорогой… — Йеннефер не отрывала глаз от строк в книжке, говорила медленно, дав ведьмаку подготовиться духом к длительному монологу. На что он добродушно улыбнется и сделает попытку поцеловать локон черных волос. И, разумеется, она ему это не позволит… поначалу. А позже игриво притянет к своим губам. — Во-первых, если ты не прекратишь толкать меня своим локтем, ты снова своими заклёпками порвёшь платье. Но на этот раз, я напою тебя «Imperium Serum» и ты будешь танцевать медленный вальс, держа иголку в своих руках и вышивая моё новое платье. Я даже, пожалуй, ради этого приглашу твоего друга Лютика. Чтобы ты надолго запомнил. А во-вторых…
— Мы же в Нильфгаарде, Йен. Тут чёрные платья растут, как сорняки в нашем саду.
— Не нарывайся! — Наконец, она отвела взор от книжонки и напугала ведьмака медленным поворотом головы. Грозно пригрозив указательным пальцем перед носом Белого Волка, подобрав интонацию старой доброй чародейки, Йен вновь заговорила: — Мы так вечно можем, ты меня знаешь… Погоди-ка минутку, дорогой дружок, ты специально подливаешь масло в огонь? — И тут ведьмак поймал себя на мысли, что это очень серьезная игра, в которой он уступает. Его губы медленно и крайне осторожно расплылись в улыбке. — Вот ты хитрец! Еще пару лет назад ты бы не рискнул такое провернуть.
— Времена меняются, надо же чем-то себя занять, пока ждем. Уж поспорить мы мастера. – проговорил Геральт.
Последние слова гордая чародейка сопровождала одобрительным покачиванием головы, а в ее взгляде читалось уважение. «Научился-таки, шельмец. Хотела бы я тобой даже гордиться, но если я скажу это вслух, ты раздуешься и взорвешься как…? Как же твоих страхолюдин-то звали… Гнилец! Как же твоей натуре подходит…» — Пока глаза чародейки искрились восхищением, в голове сразу же промелькнула другая мысль. — «Как же я рада, что тебе не дано знать, о чем я думаю». Хорошее настроение и благоприятный день подталкивали взбодрившуюся Йеннефер к давно забытым шалостям.
Ведьмак без каких-либо раздумий обнял «дорогую подругу». Как раз таки… по-дружески. Не как любовницу, не как жену, а именно, как очень близкого человека. Вместе они прошли через огонь и воду, Белый Хлад, потери и целую войну за жизнь своей дочери. Так что они больше не избегали слова «друг», а воспринимали его как семейную традицию, шутку давних дней.
Йеннефер приютила голову на его груди и стала наслаждаться минуткой тишины, пока не почувствовала теплое дыхание на своей макушке. Первый поцелуй, второй, третий… и чародейке внезапно стало стыдно, что не ответила ему тем же. Больше она не могла позволять Геральту быть ведущим — контроль над ситуацией в такие моменты исключительно ее черта. Они слились в страстном поцелуе, и время остановилось лишь для них двоих.
Чем дольше длился поцелуй, тем слаще он становился, и прерываться никак не хотелось, однако внезапно Йеннефер почувствовала чьё-то присутствие и медленно отпрянула от Геральта и интуитивно направила взгляд в сторону. Взору предстала огромная, неимоверно мерзкая голова волколака с окровавленной пастью, причём почему-то отделённая от туловища. Чародейка была не из пугливых, но вздрогнула от неожиданности и резко вспрыгнула на ноги, обронив книгу на землю.
Опасаться, однако же, было нечего: рядом со скамьёй стояла Цири, весело улыбаясь, так как её «сюрприз» произвёл должный эффект.
— Проклятье! Цири! – Чертыхнулась Йеннефер, а из её ладони вылетела совсем маленькая молния, едко ужалившая Геральта не столько для боли, сколько в укор, ведь он явно почувствовал приближение девушки гораздо раньше чародейки. Ведьмак нервно вздрогнул, но весёлости в его взгляде от лёгкой встряски не поубавилось.
— Я просто не могла иначе! – Цири заливисто засмеялась, и её тут же поддержал Геральт, а вскоре к ним присоединилась и чародейка, совершенно позабывшая об испуге от счастья наконец-то видеть дочь.
Две проходящие неподалёку деревенские девушки оглядели троицу с подозрением и неким испугом, так как одна из компании в руке держала не иначе как голову! Барышни начали перешёптываться, а когда из рук темноволосой дамы вырвалась вспышка, они и вовсе перешли на бег, лишь бы скрыться в неизвестном направлении подальше от ведьмовства.
Цири откинула в сторону голову чудовища и тут же в нетерпении ринулась к Геральту и Йеннефер, растерявшись, кого же из них она хочет обнять. Однако чародейка первая бросилась к девушке, а Геральт, в свою очередь, не стал теряться и крепко стиснул в объятиях обеих. В этот момент все трое были по-настоящему счастливы.
Вдоволь насладившись объятиями, они, наконец, смогли со спокойными улыбками отпрянуть друг от друга.
— Ты, я смотрю, даром времени не теряла, Ваше Величество? – Геральт перевёл взгляд на окровавленную голову волколака.
— Простите, что заставила ждать… — Цири с улыбкой оглядывала то чародейку, то ведьмака, не в состоянии поверить, что, наконец, увидела обоих. – По дороге из Нильфгаарда наткнулась на деревню, которую уже измучил этот здоровяк, я просто не могла пройти мимо. И вообще! Сколько раз я просила не называть меня так! – Девушка с упрёком посмотрела на Геральта, однако улыбка с губ не сходила.
— Цири, ты же его знаешь... – Вмешалась вдруг Йеннефер, с ухмылкой поглядывая на ведьмака. – Он считает, что это невероятно остроумно.
— Ну, всё-всё! Больше не буду. – Геральт сделал характерный жест рукой, как будто отмахиваясь от едких замечаний.
Цири лишь лучезарно улыбнулась, глядя на родителей. Она была счастлива увидеть их спустя столько времени, особенно рада была увидеть их вместе – страстными и счастливыми. Жаль только, что сама девушка могла довольствоваться лишь сегодняшней короткой встречей с родителями, ведь императорские дела требовали полной отдачи. Как бы Цири не старалась сохранить самообладание, но рядом с лучезарной улыбкой вдруг на лице промелькнуло что-то тоскливое. Геральт и Йеннефер не могли не заметить подобной перемены, но никто ничего не рискнул сказать. Слова уже ничего не изменят. Иногда нужно просто помолчать.
Все трое забрались на коней и плавно скрылись в лучах заката.
***
— Слышала историю о том, как я провел прошлогодний праздник Зайца? — Спросил Геральт, всеми силами пытаясь вывести любимую дочь на разговор, услышать от нее что-то особенное.
— Нет. Но что-то мне подсказывает, что я сейчас узнаю.
— Говоришь моими словами... Той весной, когда я впервые прибыл в Туссент по приглашению Анны-Генриетты, я случайно вместе с ней попал на праздник Зайца. Нас тогда поджимало время, нужно было найти подсказу, кто станет следующей жертвой Бестии. Анна схватила меня за руку и потащила сквозь толпы удивленных людей. Мы спустились к беседке, осмотрели праздничную поляну, полную людей. Здесь княгиня приказала разделиться. Очень напоминала тебя, Йен. — Чародейка закатила глаза и, оставив это без особых комментариев, цыкнула. — Я отправился искать рыбку и единорога, продираясь через скопища зевак…
— Геральт… А дальше ты приманил единорога яблочком, потом поплавал голышом в пруду в поисках золотой рыбки, предварительно наловив сотню конфет, шкатулок, пару трусиков и деревянный «грибочек»; потом ты украл дары Короля Баклана, довел до слез смазливую дворянку, которую пришлось успокаивать зеленому юнцу, и уплыл в ночи. Не нужно разыгрывать дедушку, читающего сказки своим внукам у камина. — Утомлённо сказала Йеннефер. — Ты не умеешь.
Цири усмехнулась очередному острому замечанию от чародейки, и успокоила ведьмака тем, что уже знает эту историю. Даже добавила, что письмо, полученное от Йен три месяца назад. слово в слово повторяло этот рассказ. С этого момента Геральт перестал обиженно смотреть на чародейку и залился смехом. Успокоившись, ведьмак оставил дам наедине и умчался вперёд, дабы найти укромное местечко для ночлега.
После недолгой паузы Йеннефер первой решилась нарушить тишину, заговорив вполголоса:
— Знаешь, утёнок, я очень счастлива… Мы сильно волновались перед этой встречей, вот и скрываем беспокойство о тебе за ненужными баснями. Говорим, как у нас все хорошо… Но не могли не заметить, что ты молчалива и не рассказываешь о том, что происходит с тобой.
— Геральт стал забавным, лёгким и счастливым, как и ты. А я, когда я вас увидела, даже немного растерялась. Нахлынуло много эмоций, о которых в столице просто забываешь. Я скучала по вас, и очень рада, что вы до сих пор не разлей вода. Я боялась, что, если вы и разойдетесь, я об этом так и не узнаю, пока не заявлюсь в Туссент с армией. Вас очень не хватает среди всей этой бумажной волокиты. Я устаю и скрываюсь в других мирах, прячусь за контрактами вдали от Нильфгаардских границ, пытаясь отдохнуть. Нет! Я горжусь своим бременем, но мне тяжело без поддержки. А историй… у меня их нет. Всё упирается в политику. И сейчас я хочу провести остаток этой чудесной ночи с вами, не думая о том, что предстоит мне завтра. — Закончив, Цири поторопила своего коня и в молчании нагнала Геральта.
Йеннефер продолжала ехать в неспешной манере, задумавшись о словах своей дочери. Она понимала эмоции Цири, но не ничего не могла сделать, кроме подарка в виде свежего воспоминания: «Остаток этой чудесной ночи…» Несколько часов с тобой всё, что у нас будет, но я этому рада, ведь…Что-то кончается, что-то начинается. Мы никогда не уйдем, мой маленький утёнок».
***
— … а потом мы провели обряд, и дух девушки вырвался из ствола дерева. Вот так на моей памяти в очередной раз ожила сказка. – Закончил свою увлекательную историю Геральт, сделав глоток вина.
— Да уж… Не думала, что ты преклонишь перед кем-то колени, а уж тем более перед столь напыщенной ведьмой… – С ехидством проговорила Йеннефер, глянув сперва на Геральта, а затем на весело улыбающуюся Цири, которая, казалось, совсем уже разомлела то ли от вина, то ли от усталости.
— Перед тобой же преклонил…
Геральт даже и не подумал о последствиях, но после сказанного сразу же осознал, что изумившаяся такой наглости чародейка уже приготовилась выпустить в его сторону гневный поток из ругательств и колкостей. Однако грозящую разразиться бурю прервал заливистый смех Цири. Первой сдалась Йеннефер, подхватив следом волну весёлости, а уже потом продолжил Геральт, увидев по реакции чародейки, что угроза миновала.
Цири осушила остаток вина из бокала и, успокаиваясь, прилегла на пушистую траву, всё так же с улыбкой оглядывая родителей, которые снова с нежностью смотрели друг на друга, не взирая на то, что минуту назад чуть не разразилась буря.
Геральт отошёл к костру и подбросил пару веток: искры от огня резво взметнулись вверх, почти достав листья огромного дуба, под которым и развернулась вся идиллия. «Лучшая замена шестиструнной лютне и густонаселенным городам – это костер, друг рядом и настойка тщательно приготовленной мандрагоры», — как говаривал один старый друг. Ведьмак никогда с ним не спорил, но, наблюдая за противоположным берегом, он прокручивал эту мысль в голове снова и снова. Там уже вовсю кипело празднество. Геральт видел фонари, свечи по бортам серебряных гондол, доносился запах жареных сардин, едкого дыма, а сквозь это облако пробивался густой горьковатый аромат шоколада и пряных вин. Этот балаган, как ни странно, казался ведьмаку сказочным дополнением к вечеру.
Йеннефер некоторое время следила взглядом за Геральтом, а затем взяла в руки бокал Цири, налила ещё вина и хотела подать ей, как вдруг заметила, что девушка сладко прикрыла глаза. Чародейка тепло улыбнулась. Для всего мира эта серовласая дама властный, непоколебимый правитель, уверенно направляющий свою страну в хорошее будущее… а для Йеннефер и Геральта она всегда будет горячо любимой дочерью, которая когда-то взрывала сараи и неуверенно шмыгала носом, вытирая сопли рукавом. И где только та девчушка?
Чародейка опустилась на траву рядом с Цири и заботливо провела ладонью по волосам девушки. Императрица устало ворохнулась, но глаза так и не открыла. Недаром говорят, что сон на природе всегда бывает крепче. Йеннефер аккуратно наклонилась и легонько поцеловала дочку в лоб.
— Спи крепко, мой утёнок…
Ведьмак тем временем уверенно ломал ветки, поддерживая огонь, а чародейка уже отошла в сторону, оглядывая чудесные пейзажи Туссента. Ещё год назад Йеннефер и представить не могла, что всё действительно получится. Перед битвой с Дикой охотой она говорила Геральту, что хочет уехать и быть с ним, что бросит политику и все эти интриги просто ради спокойной жизни, хотя и сама не до конца верила своим словам. А теперь они вместе… Живут в прекрасном доме, у них свой виноградник, сад, библиотека… Неужели счастье всегда было так рядом?
В раздумьях Йеннефер спустилась к берегу озера и присела на траву. Она знала, что Геральт не заставит себя ждать, как тогда, в прошлом, на Беллетэйн, когда они оба прощались друг с другом до утра, хотя каждый где-то в глубине души понимал, что вскоре встретятся вновь.
Геральт присел рядом. От него приятно пахло дымом и теплом.
— Ты помнишь? – Тихо сказал он, бросив тёплый взгляд на Йен.
— Да. – Ответила она, по-прежнему глядя на водную гладь. Геральт нежно приобнял Йеннефер за талию, а она просто склонила голову ему на плечо.
Они долго сидели так, молча. На противоположном берегу празднование шло полным ходом: люди спускали на воду фонарики, чаши с цветами, которые расплывались по повсюду, заставляя озеро гореть сказочной красотой. В какой-то момент Геральт на секунду отстранился от своей избранницы, спустившись к воде и подобрав проплывающий в чаше цветок лилии. Йеннефер не спешила осыпать его колкостями и расспросами по поводу такого внезапного порыва, хотя в её взгляде читалось нескрываемое удивление, смешанное с некоторой теплотой. Ведьмак вернулся на место и заботливо, с той заботой, которую только мог дать, коснулся волос Йеннефер, аккуратно обернув цветок чёрным локоном. Чародейка вновь подалась в объятия Геральта, только теперь ближе, с нескрываемой нежностью глядя в его глаза.
— Йен… – Почти шёпотом расстроил тишину ведьмак.
— Молчи… – Шептала она, ласково касаясь руками его лица, шеи.
— Я просто хотел сказать, что мы столько прошли ради таких простых моментов... – Голос Геральта был низким, даже немного хриплым. – С днём рождения, Йен…
Йеннефер застыла в изумлении, ошеломлённо оглядывая лицо любимого.
— Я же сказала, молчи…
Подавшись вперёд, чародейка властно поцеловала Геральта, а он вновь зарылся ладонью в вихрь чёрных локонов. От ведьмака по-прежнему пахло дымом и красным вином, и Йенефер жадно вдыхала эти, казавшиеся ей сейчас самыми прекрасными, запахи. Ведьмак осторожными движениями рук расстёгивал блузку пуговка за пуговкой, а губами игриво целовал плечи; это возбуждало чародейку, и она с трудом держала себя в руках, позволяя ему насладиться контролем хоть раз. Геральт был нежен, как всегда – он страстно ласкал руками тело Йеннефер, блуждал трепещущими губами по бархатистой коже… Сейчас они забылись друг в друге, и для них не существовало больше ничего.
Над головой простиралась звёздная дорога, которая разрезала фиолетово-черное небо на две части. Здесь, сейчас, целуя Геральта, чародейка понимала, вот она – единственная магия способная победить эту ночь. Простейшая магия – блуждающий костер Беллетэйна на том берегу, двое раскованных людей в объятиях друг друга на покрытой росой траве и пряный запах лилии, которая не хочет опадать с головы чародейки…