Сухо, искусственный остров в юго-восточной части Ладожского озера. Сооружён в начале XVIII в. по приказу Петра I для обеспечения судоходства по озеру .В 1891 на острове построен каменный маяк , который указывал вход в реку Волхов. В 1942 году он работал лишь в часы движения наших конвоев. На крохотном клочке суши стояла наша батарея из трех 100-миллиметровых орудий. Она охраняла подходы к порту и большой отрезок "Дороги жизни" от набегов вражеских кораблей. Гарнизон островка состоял из 98 моряков, пришедших с кораблей и из морской пехоты Балтфлота. Возглавлял гарнизон старший лейтенант И. К. Гусев.
Комендантом острова Гусев стал в июле 1942 года. Гарнизон под его командованием должен был в течение тридцати дней установить на острове артиллерийскую батарею, чтобы охранять караваны наших судов, которые шли с грузами для осажденного города и Ленинградского фронта. Морские артиллеристы, составлявшие гарнизон Сухо, работали по 10—12 часов в сутки, сооружая огневые позиции. Ворочали камни весом до двух тонн, вгрызаясь в гранитную толщу острова. К 19 сентября приказ командования об установке трех орудий был выполнен. В 1941г.остров занимал важную тактическую позицию и позволял контролировать обширный район южной части Ладожского озера.Все его обитатели понимали: гитлеровцы постараются сделать все, чтобы уничтожить, сокрушить укрепления Сухо, обеспечивающие безопасность плавания советских судов. Воины гарнизона жили в ожидании боя. В октябре опасения советского командования относительно возможной попытки врага высадить десант на нашу территорию оправдались. Немецкое командование решило предпринять специальную операцию под кодовым названием «Бразиль». Имелось в виду внезапно высадить на остров Сухо десант, уничтожить батарею, гарнизон и маяк. В случае достижения цели противник получил бы возможность препятствовать перевозкам, наши дозорные корабли лишились бы поддержки суховской батареи, а конвои — такого ориентира для плавания, как маяк Сухо.
Не исключалось, что, захватив остров, противник попытается достигнуть далеко идущие цели. Например, выйти в тыл Волховскому фронту, используя остров как опорный пункт для броска на материк. Операция "Бразиль" тщательно готовилась. Для высадки десанта на Сухо был выделен почти весь боевой состав катеров и десантных барж, а для захвата острова и уничтожения батареи сформировали и подготовили ударный отряд численностью более 100 человек. На рассвете 22 октября, когда ночную мглу усиливали снежные заряды, сигнальщик с маяка Сухо обнаружил силуэты кораблей. Одновременно вражеский отряд был обнаружен несущими дозорную службу в районе острова Сухо тральщиком и морским охотником.
В нападении на Сухо участвовало 23 корабля. Около 7 часов утра по острову был нанесён артиллерийский удар, за которым последовала высадка десанта. Противник имел все шансы на успех — первым же выстрелом была уничтожена антенна радиостанции, суммарная огневая мощь кораблей значительно превосходила островную батарею, противодесантное оборудование острова находилось не в лучшем состоянии. С находившегося неподалёку тральщика заметили высадку десанта и сообщили в штаб флотилии. Вскоре на остров обрушился град снарядов. Они рвались на гранитном подножии маяка. Осколки и пули носились в воздухе. Огонь вели фашистские десантные катера и баржи, имевшие до двадцати 88-миллиметровых орудий и много крупнокалиберных пулеметов. Вражеским огнем была сбита антенна радиостанции, и защитники острова лишились связи с командованием. Утром погода улучшилась, рассеялся туман, и сразу прилетели немецкие бомбардировщики. Посыпались бомбы, загорелись маячные пристройки, один за другим выбывали из строя защитники островка.
Командующий флотом адмирал В.Ф. Трибуц немедленно дал команду поднять в воздух штурмовики и выслать на подмогу корабли Ладожской военной флотилии. А в районе острова бой принимал все более ожесточенный характер. Батарея Гусева немедленно открыла огонь по катерам противника. Меткими залпами орудийных расчетов, а также комендоров тральщика и морского охотника были потоплены одна десантная баржа и два катера, еще две баржи выбросились на мель и горели. Такого сопротивления враг, видимо, не ожидал. Только через час неприятелю удалось высадить на остров 70 человек десанта. Завязался жестокий бой. Огнем орудий и пулеметов, в рукопашном бою небольшой гарнизон сдерживал натиск противника, стремясь нанести ему наибольший урон и выиграть время в надежде, что помощь вот-вот придет. Через час кровопролитного боя врагу удалось захватить два орудия, однако решительной контратакой он был оттеснен в западную часть острова. Старший лейтенант Гусев получил несколько ранений, но продолжал руководить боем. Положение на острове было крайне тяжелым. В этот критический момент над островом появились первые группы истребителей авиации флота, которые тут же нанесли сильный удар по катерам и баржам врага. За ними в бой вступили штурмовики Ленинградского и Волховского фронтов. Из Новой Ладоги пришли 3 сторожевых катера, 3 тральщика и канонерская лодка "Нора", а чуть позже из Осиновца пришли 2 канонерские лодки, 2 сторожевых катера, 2 торпедных и 2 бронекатера.
Воодушевленные такой поддержкой, моряки Гусева сбросили десантников в воду. Неприятельские суда стали отходить. Их преследовали наши корабли и самолеты. Катера сумели устроить противнику своеобразную ловушку, сковав его до подхода остальных наших кораблей. Авиация наносила удары с воздуха. Весь день продолжался бой. Совместными силами к исходу дня было уничтожено 16 десантных барж и катеров. Противник потерял 15 самолетов. В бою была захвачена большая десантная баржа и катер. Наши потери составили 5 самолетов. Стойкость и героизм военных моряков, быстро оказанная помощь гарнизону, совместные удары авиации и кораблей сорвали оперативные планы фашистов.
Но самые тяжелые испытания в этот день выпали на долю тех, кто принял на себя первый удар врага, — на гарнизон острова Сухо, экипажи тральщика ТЩ-100 и катера МО-171.
Передав донесение о появлении противника, ТЩ-100 ринулся в бой. Приблизившись к противнику на короткую дистанцию, Каргин приказал открыть огонь из двух своих «сорокапяток» по головным десантным кораблям.
Командиром носового орудия был старшина 1-й статьи Николай Свищев, в прошлом подводник, участник первых ладожских десантов морской пехоты, командиром кормового орудия — старший краснофлотец Александр Попов. Вскоре моряки увидели попадания своих снарядов в десантный катер противника.
Как только корабли противника достигли острова и начали высадку, они прекратили огонь по берегу, чтобы не подвергать опасности свой высаживающийся десант. С этого момента весь огонь кораблей был перенесен на советский тральщик и «морской охотник».
Можно спорить о том, правильно ли поступил командир дозорного корабля ТЩ-100 Каргин, подвергнув риску потерять свой корабль в неравной схватке с противником и тем самым лишить командование флотилии почти единственной возможности получать ценную информацию об обстановке непосредственно с места боя. Не целесообразнее ли было держаться в стороне от боя, на дистанции недосягаемости огня противника, чтобы вести наблюдение и посылать донесения? Может быть, это и верно, может быть, так и поступил бы Каргин, если бы он знал, что его донесения были единственными источниками информации и что рация на острове Сухо сразу же вышла из строя.
Если катеру, обладавшему большой скоростью и высокой маневренностью, было легче уклоняться от снарядов, то тихоходному, неповоротливому тральщику, в недавнем прошлом буксирному пароходу, это было почти не под силу. От разрывов вода вокруг буквально кипела. А тут еще появились немецкие бомбардировщики, начавшие сбрасывать бомбы.
Можно только поражаться мужеству экипажа тральщика. Радист тральщика старшина 1-й статьи Иван Соколюк в течение многих часов боя не снимал наушников и не выпускал ключа передатчика. Невзирая на шум боя, на взрывы бомб и снарядов, от которых содрогалось все судно, он четко поддерживал связь с командным пунктом флотилии. Несколько раз от сотрясения выходила из строя рация, осколком снаряда повреждались кабели питания. Но Соколюк быстро исправлял повреждения. Как ни пытались немецкие радисты активными помехами воспрепятствовать Соколюку, им это не удавалось.
Первые донесения И. Г. Соколюк передавал по таблице условных сигналов (ТУС) на командный пункт штаба ОВРа главной базы, находившийся в деревне Криница, предместье города Новая Ладога.
Вскоре в непосредственную связь с ним открытым текстом по микрофону вступил лично флагманский связист ОВРа капитан-лейтенант С. С. Солодовников.
Такой личный контакт хорошо знавших друг друга по высоте, тембру и интонациям голоса наших связистов помогал различать донесения тральщика ТЩ-100 от ложных донесений, которые противник передавал в эфир открытым текстом на русском языке с целью дезориентировать и ввести в заблуждение советское командование.
Все, что поступало по радио на КП ОВРа, мгновенно передавалось на КП штаба флотилии.
Внизу, у котла и машин, действовали механик корабля, командир пятой боевой части, техник-лейтенант И. Е. Монастырский, машинист Тимофей Гудзь и кочегары, а на верхней палубе гремели выстрелы орудий, стучали пулеметы.
Захваченные фашистские плавсредства(фото)
С не меньшим напряжением вел огонь по врагу второй дозорный корабль — МО-171. Были моменты, когда восемь кораблей противника переносили свой огонь на советский катер. Командир МО-171, маневрируя, поставил дымзавесу и продолжал стрельбу по гитлеровцам. Налетевшие «юнкерсы» начали бомбить катер. Командир кормового орудия старшина 2-й статьи А. И. Силин и установщик прицела матрос Пилипенко сбили один из «юнкерсов». Но вот пулемет ДШК заело. Командир катера В. И. Ковалевский соскочил с мостика, перезарядил ленту, устранил помеху, и пулемет вновь заработал.
К полудню бой непосредственно в районе острова Сухо прекратился, но разгром фашистского отряда продолжался в ходе преследования.
В 12 часов 50 минут тральщик ТЩ-100 подошел к острову и, приняв на борт раненых и тела убитых, направился на базу.
В 16 часов 30 минут тральщик прибыл в Новую Ладогу. На пирсе его встречали командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц и командующий флотилией капитан 1-го ранга В. С. Чероков.
В листовке Политуправления Краснознаменного Балтийского флота, посвященной подвигу суховцев, говорилось тогда: «... защитники острова С. отразили неожиданный удар врага, помогли сохранить «Дорогу жизни», оказали великую услугу городу Ленина».
Что же происходило в часы боя на самом острове Сухо? Об этом стало подробно известно только в госпитале флотилии, куда были доставлены раненые батарейцы-суховцы вместе со своим командиром старшим лейтенантом Иваном Константиновичем Гусевым.
Весь в бинтах, из-под которых были видны только глаза, Гусев рассказывал о пережитом случайно оказавшемуся соседом по госпитальной койке моряку, с которым в двадцатые годы он служил на крейсерах Черноморского флота (этим соседом был автор настоящей книги). Время от времени в разных концах палаты раздавались реплики раненых суховцев, дополнявших рассказ. Кстати, из рассказа Гусева о событиях того дня выходило, что он считал себя виновным во многих недостатках организации обороны острова: в том, что отсутствовали хранилища боеприпасов; что командный пункт на верхней площадке маяка не имел защиты, в результате чего при первом же попадании он был выведен из строя; что не было закончено строительство средств противодесантной обороны; что не были заминированы подходы к острову и не было проволочных заграждений; что недостаточно была отработана боевая организация.
Все это Гусев считал своей виной, хотя каждый понимал, что времени у него для устранения всех этих недостатков попросту не было, ибо батарея только-только вступила в строй.
... По-обычному начинался на острове день 22 октября. После побудки личный состав готовился к завтраку. Из-за густого тумана и снежного заряда на горизонте вокруг острова ничего не просматривалось. Стояла тишина. Вскоре послышался отдаленный шум моторов. Вахтенный сигнальщик доложил, что, по-видимому, к Новой Ладоге идет конвой. Неожиданно раздался зловещий свист, и в нескольких метрах от берега разорвался снаряд. Вслед за ним лавина снарядов обрушилась на остров. Шквальный огонь начался в 7 часов 15 минут.
Как уже было сказано, первый же залп снес антенну у рации, и гарнизон лишился связи. Казалось, что попавшие в беду суховцы были предоставлены самим себе.
Снаряды разрывали камни. Осколки от камней и снарядов, пули и бомбы с самолетов, появившихся, как только рассеялся утренний туман, осыпали каждый клочок пространства. Все вокруг содрогалось от взрывов.
Только Гусев поднялся на вышку маяка и отдал приказание открыть огонь, как тотчас же прямое попадание снаряда вывело КП батареи из строя. Гусев был ранен. Одновременно был смертельно ранен в голову перевязывавший Гусева батарейный врач лейтенант медицинской службы Евгений Буневицкий. Смертельно ранило телеграфиста краснофлотца А. Г. Котова, входившего в пулеметный расчет вторым номером. Умирая, Анатолий Котов, едва шевеля губами, сказал другу-пулеметчику: «Смотри, чтобы пулеметную ленту не перекосило».
Охватывая остров с севера, противник вел огонь из всех орудий и пулеметов. В первую же минуту боя огнем вражеской артиллерии был подожжен маяк, разбит дальномерный пост, выведена из строя радиостанция службы наблюдения и связи. Начальнику поста наблюдения и связи старшине 1-й статьи Лысову осколком снаряда оторвало голову. Телефонная связь с боевыми постами тоже была сразу выведена из строя. Однако по тревоге орудийные расчеты заняли свои места и открыли огонь по кораблям противника. Особенно активно действовал командир первого орудия старшина 2-й статьи Б. В. Баскаков. Артиллерийскому расчету второго орудия удалось прямым попаданием потопить десантное судно, а затем и десантный катер, пытавшийся снять команду с горящего судна, которое вскоре взорвалось и затонуло.
Александра Строганова, перешел с КП во дворик орудия №2. Здесь Гусева снова ранило — на этот раз в живот. Едва держась на ногах, временами теряя сознание, он с трудом передавал указания через Строганова, который обеспечивал связь по всему острову.
Раненых и убитых было уже так много, что командир орудия № 3 Ф. Е. Мишуков сам заряжал, ставил прицел, наводил и производил выстрел, причем ему удалось подбить большую десантную баржу. Санинструктор Анатолий Каинов едва успевал от одного раненого к другому, а потом бросался к пулемету...
Оборону юго-восточной стороны возглавил старшина батареи И. И. Мартынов, северного участка — командир орудия № 1 старшина 2-й статьи Б. В. Баскаков, а центр острова Гусев взял на себя.
Около 8 часов утра «юнкерсы» нанесли бомбовый удар по острову, после чего от барж устремились катера и резиновые надувные лодки с десантниками. Бой развернулся на самом острове. Укрывшись за камнями и бетонными блиндажами, фашисты пытались забросать орудийные дворики гранатами, выбить оттуда краснофлотцев и захватить технику. Краснофлотцы отвечали гранатами и огнем автоматов. Вот секретарь партийной организации батареи главный старшина К. М. Полищук с криком «Бей фашистскую сволочь!» ринулся в атаку, вот И. И. Мартынов схватил на лету не успевшую разорваться вражескую гранату и швырнул ее обратно... В упор вели огонь младший сержант П. Г. Зубков и краснофлотец П. И. Матасов.
Один из фашистов бросил в вентиляционную трубу землянки гранату, но она не причинила вреда, а самого фашиста пригвоздил к земле меткий выстрел краснофлотца А. В. Строганова.
Краснофлотец А. Г. Сотник, младший командир И. А. Ушаков, главный старшина В. К. Иванов, подобрав автоматы убитых врагов, открыли из них огонь по фашистам.
Группа бойцов под командованием Гусева непрерывно вела огонь из автоматов и винтовок.
Командир орудия № 2 старший краснофлотец П. Е. Пугач, раненный, ослабевший от потери крови, напряг последние силы и прикладом раскроил череп вражескому офицеру. Личный состав орудия № 2 оттеснил противника.
Мужественно сражался в числе защитников острова военинженер 3-го ранга В. С. Мельницкий, формально не входивший ни в какой боевой расчет, так как на остров он прибыл для руководства строительными работами. Это он, обнаружив горящий запальный шнур от подрывного заряда, подложенного гитлеровцами под орудие № 3, подобрался к нему и перерезал, предотвратив тем самым неминуемый взрыв. Это он, когда был убит сигнальщик краснофлотец Д. А. Ладыгин, заменил его, установив с помощью сигнальных флажков связь с тральщиком ТЩ-100, когда тот в конце боя приблизился к острову.
В то время, когда казалось, что силы суховцев иссякли, в небе появились советские самолеты. Они начали наносить по кораблям противника бомбоштурмовые удары. Вражеский десант стал отходить. К 9 часам 20 минутам десант был полностью выбит с острова.
Анализируя итоги операции, командир отряда итальянских торпедных катеров отмечал в своем докладе, что операция против острова Сухо обошлась очень дорого, а в одном докладе финского офицера результаты операции были определены как катастрофические.
В результате боя у острова Сухо 16 десантных судов противника были уничтожены и одно захвачено в плен. В воздушных боях было сбито 15 самолетов противника. Наши корабли потерь не имели. Потери в гарнизоне острова Сухо после боя составляли: убитых — 8 человек, тяжелораненых-16, легкораненых — 7 человек. Захвачено в плен 6 человек.
Противник признал, что он потерпел поражение. Для нас же главный итог боя заключался в том, что Дорога жизни была спасена.
25 октября 1942 года центральная «Правда» писала: «В истории героической обороны Ленинграда навсегда останется подвиг Ладоги, трудовой и воинский подвиг ее моряков...»
Суховская операция с полным правом может считаться поворотным пунктом в ходе боевых действий на Ладожском озере.
Не обошли вниманием эти события и буржуазные военные историографы. Так, например, видный швейцарский ученый Юрг Мейстер, которого нельзя заподозрить в излишних симпатиях к Советскому Союзу, пишет: «Если бы летом 1942 года удалось заставить русских прекратить подвоз продовольствия через Ладожское озеро, то Ленинград, полностью окруженный со стороны суши, удалось бы взять, не принося при этом больших жертв... Но русские, — продолжает Мейстер, — не допустили того, чтобы Ленинград заморили голодом и он попал в руки противника. Тем самым советская Ладожская флотилия внесла значительный вклад в коренное изменение хода войны на Востоке». Такие признания, конечно, важны.
У фашистов была отбита всякая охота покушаться на наши корабли и караваны, следовавшие с ценными грузами для Ленинграда. А этими ценными грузами являлось не только продовольствие. На кораблях и баржах в Ленинград шло сплошным потоком все, что было необходимо для подготовки к прорыву блокады.
Война
Бой у острова Сухо
Сухо, искусственный остров в юго-восточной части Ладожского озера. Сооружён в начале XVIII в. по приказу Петра I для обеспечения судоходства по озеру .В 1891 на острове построен каменный маяк , который указывал вход в реку Волхов. В 1942 году он работал лишь в часы движения наших конвоев. На крохотном клочке суши стояла наша батарея из трех 100-миллиметровых орудий. Она охраняла подходы к порту и большой отрезок "Дороги жизни" от набегов вражеских кораблей. Гарнизон островка состоял из 98 моряков, пришедших с кораблей и из морской пехоты Балтфлота. Возглавлял гарнизон старший лейтенант И. К. Гусев.
Комендантом острова Гусев стал в июле 1942 года. Гарнизон под его командованием должен был в течение тридцати дней установить на острове артиллерийскую батарею, чтобы охранять караваны наших судов, которые шли с грузами для осажденного города и Ленинградского фронта. Морские артиллеристы, составлявшие гарнизон Сухо, работали по 10—12 часов в сутки, сооружая огневые позиции. Ворочали камни весом до двух тонн, вгрызаясь в гранитную толщу острова. К 19 сентября приказ командования об установке трех орудий был выполнен.
В 1941г.остров занимал важную тактическую позицию и позволял контролировать обширный район южной части Ладожского озера.Все его обитатели понимали: гитлеровцы постараются сделать все, чтобы уничтожить, сокрушить укрепления Сухо, обеспечивающие безопасность плавания советских судов. Воины гарнизона жили в ожидании боя. В октябре опасения советского командования относительно возможной попытки врага высадить десант на нашу территорию оправдались. Немецкое командование решило предпринять специальную операцию под кодовым названием «Бразиль». Имелось в виду внезапно высадить на остров Сухо десант, уничтожить батарею, гарнизон и маяк. В случае достижения цели противник получил бы возможность препятствовать перевозкам, наши дозорные корабли лишились бы поддержки суховской батареи, а конвои — такого ориентира для плавания, как маяк Сухо.
Операция "Бразиль" тщательно готовилась. Для высадки десанта на Сухо был выделен почти весь боевой состав катеров и десантных барж, а для захвата острова и уничтожения батареи сформировали и подготовили ударный отряд численностью более 100 человек. На рассвете 22 октября, когда ночную мглу усиливали снежные заряды, сигнальщик с маяка Сухо обнаружил силуэты кораблей. Одновременно вражеский отряд был обнаружен несущими дозорную службу в районе острова Сухо тральщиком и морским охотником.
В нападении на Сухо участвовало 23 корабля. Около 7 часов утра по острову был нанесён артиллерийский удар, за которым последовала высадка десанта. Противник имел все шансы на успех — первым же выстрелом была уничтожена антенна радиостанции, суммарная огневая мощь кораблей значительно превосходила островную батарею, противодесантное оборудование острова находилось не в лучшем состоянии. С находившегося неподалёку тральщика заметили высадку десанта и сообщили в штаб флотилии.
Вскоре на остров обрушился град снарядов. Они рвались на гранитном подножии маяка. Осколки и пули носились в воздухе. Огонь вели фашистские десантные катера и баржи, имевшие до двадцати 88-миллиметровых орудий и много крупнокалиберных пулеметов. Вражеским огнем была сбита антенна радиостанции, и защитники острова лишились связи с командованием. Утром погода улучшилась, рассеялся туман, и сразу прилетели немецкие бомбардировщики. Посыпались бомбы, загорелись маячные пристройки, один за другим выбывали из строя защитники островка.
Командующий флотом адмирал В.Ф. Трибуц немедленно дал команду поднять в воздух штурмовики и выслать на подмогу корабли Ладожской военной флотилии. А в районе острова бой принимал все более ожесточенный характер. Батарея Гусева немедленно открыла огонь по катерам противника. Меткими залпами орудийных расчетов, а также комендоров тральщика и морского охотника были потоплены одна десантная баржа и два катера, еще две баржи выбросились на мель и горели. Такого сопротивления враг, видимо, не ожидал. Только через час неприятелю удалось высадить на остров 70 человек десанта.
Завязался жестокий бой. Огнем орудий и пулеметов, в рукопашном бою небольшой гарнизон сдерживал натиск противника, стремясь нанести ему наибольший урон и выиграть время в надежде, что помощь вот-вот придет. Через час кровопролитного боя врагу удалось захватить два орудия, однако решительной контратакой он был оттеснен в западную часть острова. Старший лейтенант Гусев получил несколько ранений, но продолжал руководить боем. Положение на острове было крайне тяжелым. В этот критический момент над островом появились первые группы истребителей авиации флота, которые тут же нанесли сильный удар по катерам и баржам врага. За ними в бой вступили штурмовики Ленинградского и Волховского фронтов. Из Новой Ладоги пришли 3 сторожевых катера, 3 тральщика и канонерская лодка "Нора", а чуть позже из Осиновца пришли 2 канонерские лодки, 2 сторожевых катера, 2 торпедных и 2 бронекатера.
Стойкость и героизм военных моряков, быстро оказанная помощь гарнизону, совместные удары авиации и кораблей сорвали оперативные планы фашистов.
Но самые тяжелые испытания в этот день выпали на долю тех, кто принял на себя первый удар врага, — на гарнизон острова Сухо, экипажи тральщика ТЩ-100 и катера МО-171.
Передав донесение о появлении противника, ТЩ-100 ринулся в бой. Приблизившись к противнику на короткую дистанцию, Каргин приказал открыть огонь из двух своих «сорокапяток» по головным десантным кораблям.
Командиром носового орудия был старшина 1-й статьи Николай Свищев, в прошлом подводник, участник первых ладожских десантов морской пехоты, командиром кормового орудия — старший краснофлотец Александр Попов. Вскоре моряки увидели попадания своих снарядов в десантный катер противника.
Как только корабли противника достигли острова и начали высадку, они прекратили огонь по берегу, чтобы не подвергать опасности свой высаживающийся десант. С этого момента весь огонь кораблей был перенесен на советский тральщик и «морской охотник».
Можно спорить о том, правильно ли поступил командир дозорного корабля ТЩ-100 Каргин, подвергнув риску потерять свой корабль в неравной схватке с противником и тем самым лишить командование флотилии почти единственной возможности получать ценную информацию об обстановке непосредственно с места боя. Не целесообразнее ли было держаться в стороне от боя, на дистанции недосягаемости огня противника, чтобы вести наблюдение и посылать донесения? Может быть, это и верно, может быть, так и поступил бы Каргин, если бы он знал, что его донесения были единственными источниками информации и что рация на острове Сухо сразу же вышла из строя.
Если катеру, обладавшему большой скоростью и высокой маневренностью, было легче уклоняться от снарядов, то тихоходному, неповоротливому тральщику, в недавнем прошлом буксирному пароходу, это было почти не под силу. От разрывов вода вокруг буквально кипела. А тут еще появились немецкие бомбардировщики, начавшие сбрасывать бомбы.
Можно только поражаться мужеству экипажа тральщика. Радист тральщика старшина 1-й статьи Иван Соколюк в течение многих часов боя не снимал наушников и не выпускал ключа передатчика. Невзирая на шум боя, на взрывы бомб и снарядов, от которых содрогалось все судно, он четко поддерживал связь с командным пунктом флотилии. Несколько раз от сотрясения выходила из строя рация, осколком снаряда повреждались кабели питания. Но Соколюк быстро исправлял повреждения. Как ни пытались немецкие радисты активными помехами воспрепятствовать Соколюку, им это не удавалось.
Первые донесения И. Г. Соколюк передавал по таблице условных сигналов (ТУС) на командный пункт штаба ОВРа главной базы, находившийся в деревне Криница, предместье города Новая Ладога.
Вскоре в непосредственную связь с ним открытым текстом по микрофону вступил лично флагманский связист ОВРа капитан-лейтенант С. С. Солодовников.
Такой личный контакт хорошо знавших друг друга по высоте, тембру и интонациям голоса наших связистов помогал различать донесения тральщика ТЩ-100 от ложных донесений, которые противник передавал в эфир открытым текстом на русском языке с целью дезориентировать и ввести в заблуждение советское командование.
Все, что поступало по радио на КП ОВРа, мгновенно передавалось на КП штаба флотилии.
Внизу, у котла и машин, действовали механик корабля, командир пятой боевой части, техник-лейтенант И. Е. Монастырский, машинист Тимофей Гудзь и кочегары, а на верхней палубе гремели выстрелы орудий, стучали пулеметы.
С не меньшим напряжением вел огонь по врагу второй дозорный корабль — МО-171. Были моменты, когда восемь кораблей противника переносили свой огонь на советский катер. Командир МО-171, маневрируя, поставил дымзавесу и продолжал стрельбу по гитлеровцам. Налетевшие «юнкерсы» начали бомбить катер. Командир кормового орудия старшина 2-й статьи А. И. Силин и установщик прицела матрос Пилипенко сбили один из «юнкерсов». Но вот пулемет ДШК заело. Командир катера В. И. Ковалевский соскочил с мостика, перезарядил ленту, устранил помеху, и пулемет вновь заработал.
К полудню бой непосредственно в районе острова Сухо прекратился, но разгром фашистского отряда продолжался в ходе преследования.
В 12 часов 50 минут тральщик ТЩ-100 подошел к острову и, приняв на борт раненых и тела убитых, направился на базу.
В 16 часов 30 минут тральщик прибыл в Новую Ладогу. На пирсе его встречали командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц и командующий флотилией капитан 1-го ранга В. С. Чероков.
В листовке Политуправления Краснознаменного Балтийского флота, посвященной подвигу суховцев, говорилось тогда: «... защитники острова С. отразили неожиданный удар врага, помогли сохранить «Дорогу жизни», оказали великую услугу городу Ленина».
Что же происходило в часы боя на самом острове Сухо? Об этом стало подробно известно только в госпитале флотилии, куда были доставлены раненые батарейцы-суховцы вместе со своим командиром старшим лейтенантом Иваном Константиновичем Гусевым.
Весь в бинтах, из-под которых были видны только глаза, Гусев рассказывал о пережитом случайно оказавшемуся соседом по госпитальной койке моряку, с которым в двадцатые годы он служил на крейсерах Черноморского флота (этим соседом был автор настоящей книги). Время от времени в разных концах палаты раздавались реплики раненых суховцев, дополнявших рассказ. Кстати, из рассказа Гусева о событиях того дня выходило, что он считал себя виновным во многих недостатках организации обороны острова: в том, что отсутствовали хранилища боеприпасов; что командный пункт на верхней площадке маяка не имел защиты, в результате чего при первом же попадании он был выведен из строя; что не было закончено строительство средств противодесантной обороны; что не были заминированы подходы к острову и не было проволочных заграждений; что недостаточно была отработана боевая организация.
Все это Гусев считал своей виной, хотя каждый понимал, что времени у него для устранения всех этих недостатков попросту не было, ибо батарея только-только вступила в строй.
... По-обычному начинался на острове день 22 октября. После побудки личный состав готовился к завтраку. Из-за густого тумана и снежного заряда на горизонте вокруг острова ничего не просматривалось. Стояла тишина. Вскоре послышался отдаленный шум моторов. Вахтенный сигнальщик доложил, что, по-видимому, к Новой Ладоге идет конвой. Неожиданно раздался зловещий свист, и в нескольких метрах от берега разорвался снаряд. Вслед за ним лавина снарядов обрушилась на остров. Шквальный огонь начался в 7 часов 15 минут.
Как уже было сказано, первый же залп снес антенну у рации, и гарнизон лишился связи. Казалось, что попавшие в беду суховцы были предоставлены самим себе.
Снаряды разрывали камни. Осколки от камней и снарядов, пули и бомбы с самолетов, появившихся, как только рассеялся утренний туман, осыпали каждый клочок пространства. Все вокруг содрогалось от взрывов.
Только Гусев поднялся на вышку маяка и отдал приказание открыть огонь, как тотчас же прямое попадание снаряда вывело КП батареи из строя. Гусев был ранен. Одновременно был смертельно ранен в голову перевязывавший Гусева батарейный врач лейтенант медицинской службы Евгений Буневицкий. Смертельно ранило телеграфиста краснофлотца А. Г. Котова, входившего в пулеметный расчет вторым номером. Умирая, Анатолий Котов, едва шевеля губами, сказал другу-пулеметчику: «Смотри, чтобы пулеметную ленту не перекосило».
Охватывая остров с севера, противник вел огонь из всех орудий и пулеметов. В первую же минуту боя огнем вражеской артиллерии был подожжен маяк, разбит дальномерный пост, выведена из строя радиостанция службы наблюдения и связи. Начальнику поста наблюдения и связи старшине 1-й статьи Лысову осколком снаряда оторвало голову. Телефонная связь с боевыми постами тоже была сразу выведена из строя. Однако по тревоге орудийные расчеты заняли свои места и открыли огонь по кораблям противника. Особенно активно действовал командир первого орудия старшина 2-й статьи Б. В. Баскаков. Артиллерийскому расчету второго орудия удалось прямым попаданием потопить десантное судно, а затем и десантный катер, пытавшийся снять команду с горящего судна, которое вскоре взорвалось и затонуло.
Раненых и убитых было уже так много, что командир орудия № 3 Ф. Е. Мишуков сам заряжал, ставил прицел, наводил и производил выстрел, причем ему удалось подбить большую десантную баржу. Санинструктор Анатолий Каинов едва успевал от одного раненого к другому, а потом бросался к пулемету...
Оборону юго-восточной стороны возглавил старшина батареи И. И. Мартынов, северного участка — командир орудия № 1 старшина 2-й статьи Б. В. Баскаков, а центр острова Гусев взял на себя.
Около 8 часов утра «юнкерсы» нанесли бомбовый удар по острову, после чего от барж устремились катера и резиновые надувные лодки с десантниками. Бой развернулся на самом острове. Укрывшись за камнями и бетонными блиндажами, фашисты пытались забросать орудийные дворики гранатами, выбить оттуда краснофлотцев и захватить технику. Краснофлотцы отвечали гранатами и огнем автоматов. Вот секретарь партийной организации батареи главный старшина К. М. Полищук с криком «Бей фашистскую сволочь!» ринулся в атаку, вот И. И. Мартынов схватил на лету не успевшую разорваться вражескую гранату и швырнул ее обратно... В упор вели огонь младший сержант П. Г. Зубков и краснофлотец П. И. Матасов.
Один из фашистов бросил в вентиляционную трубу землянки гранату, но она не причинила вреда, а самого фашиста пригвоздил к земле меткий выстрел краснофлотца А. В. Строганова.
Краснофлотец А. Г. Сотник, младший командир И. А. Ушаков, главный старшина В. К. Иванов, подобрав автоматы убитых врагов, открыли из них огонь по фашистам.
Группа бойцов под командованием Гусева непрерывно вела огонь из автоматов и винтовок.
Командир орудия № 2 старший краснофлотец П. Е. Пугач, раненный, ослабевший от потери крови, напряг последние силы и прикладом раскроил череп вражескому офицеру. Личный состав орудия № 2 оттеснил противника.
Мужественно сражался в числе защитников острова военинженер 3-го ранга В. С. Мельницкий, формально не входивший ни в какой боевой расчет, так как на остров он прибыл для руководства строительными работами. Это он, обнаружив горящий запальный шнур от подрывного заряда, подложенного гитлеровцами под орудие № 3, подобрался к нему и перерезал, предотвратив тем самым неминуемый взрыв. Это он, когда был убит сигнальщик краснофлотец Д. А. Ладыгин, заменил его, установив с помощью сигнальных флажков связь с тральщиком ТЩ-100, когда тот в конце боя приблизился к острову.
В то время, когда казалось, что силы суховцев иссякли, в небе появились советские самолеты. Они начали наносить по кораблям противника бомбоштурмовые удары. Вражеский десант стал отходить. К 9 часам 20 минутам десант был полностью выбит с острова.
Анализируя итоги операции, командир отряда итальянских торпедных катеров отмечал в своем докладе, что операция против острова Сухо обошлась очень дорого, а в одном докладе финского офицера результаты операции были определены как катастрофические.
В результате боя у острова Сухо 16 десантных судов противника были уничтожены и одно захвачено в плен. В воздушных боях было сбито 15 самолетов противника. Наши корабли потерь не имели. Потери в гарнизоне острова Сухо после боя составляли: убитых — 8 человек, тяжелораненых-16, легкораненых — 7 человек. Захвачено в плен 6 человек.
Противник признал, что он потерпел поражение. Для нас же главный итог боя заключался в том, что Дорога жизни была спасена.
25 октября 1942 года центральная «Правда» писала: «В истории героической обороны Ленинграда навсегда останется подвиг Ладоги, трудовой и воинский подвиг ее моряков...»
Суховская операция с полным правом может считаться поворотным пунктом в ходе боевых действий на Ладожском озере.
Не обошли вниманием эти события и буржуазные военные историографы. Так, например, видный швейцарский ученый Юрг Мейстер, которого нельзя заподозрить в излишних симпатиях к Советскому Союзу, пишет: «Если бы летом 1942 года удалось заставить русских прекратить подвоз продовольствия через Ладожское озеро, то Ленинград, полностью окруженный со стороны суши, удалось бы взять, не принося при этом больших жертв... Но русские, — продолжает Мейстер, — не допустили того, чтобы Ленинград заморили голодом и он попал в руки противника. Тем самым советская Ладожская флотилия внесла значительный вклад в коренное изменение хода войны на Востоке». Такие признания, конечно, важны.
У фашистов была отбита всякая охота покушаться на наши корабли и караваны, следовавшие с ценными грузами для Ленинграда. А этими ценными грузами являлось не только продовольствие. На кораблях и баржах в Ленинград шло сплошным потоком все, что было необходимо для подготовки к прорыву блокады.