Проклятие Донского

В истории Русского Средневековья встречается ряд моментов, которые пытаются обойти стороной или замолчать. Одним из таких моментов и есть анафема митрополита Киприана великому князю Владимирскому, герою Куликовской битвы Дмитрию Ивановичу. Факт отлучения московского князя от церкви не вписывается в распространённую версию о совместной борьбе церкви и народа с татарскими завоевателями, однако, данное событие имело место быть.
Прелюдия.
Все началось с литовского князя Ольгерда, а точнее его жалобы на митрополита Киевского и всея Руси Алексия в Константинополь, который по мнению Ольгерда, мало уделял внимания своей пастве в южных землях Руси, бывших тогда под властью Литвы. В основе жалобы литовского правителя лежала не столько забота о духовной пищи своих подданных, сколько желание получить контроль над митрополией и церковью в лице послушного ему митрополита. Ставленник московского боярства Алексий проводил ярко выраженную промосковскую политику. Достаточно сказать, что он был фактическим главой княжества при малолетнем Дмитрии и даже, руководил обороной Москвы против того самого Ольгерда в 1369 году, не дав ему ее захватить.
Для «разбора полетов» из Константинополя прибыл грек Киприан, который установил, что факты, изложенные в жалобах Ольгерда, соответствуют действительности. Скорее всего, целью поездки Киприана было примирение Ольгерда с Алексием, и частично ему это удалось сделать. Однако, вскоре с литовской стороны последовал очередной донос на Алексия и в 1375 году патриарх Филофей рукоположил Киприана в митрополита Киевского, Русского и Литовского, а патриарший собор постановил, что после смерти митрополита Алексия Киприан должен быть «одним митрополитом всея Руси»
В Москве таким положением вещей были очень недовольны. Дмитрию Ивановичу явно не подходил пролитовский митрополит и он начал готовить своего претендента. Выбор пал на Митяя, духовника московского князя. Против кандидатуры Митяя выступили многие иерархи Северо-Восточной Руси, в том числе и влиятельный суздальский священник Дионисий. По мнению многих историков церкви, в том числе и Иоанна Мейедорфа, и Сергий Радонежский и митрополит Алексий поддерживали Киприана, опасаясь раскола церкви на литовскую и московскую. Но Дмитрий Иванович остался непоколебим и посольство во главе с Митяем двинулось в Царьград, предварительно заручившись поддержкой Мамая. По дороге Митяй неожиданно умирает и митрополитом становится человек из свиты Митяя Пимен, вероятнее всего совершивший подлог, чем впоследствии навлек на себя гнев московского князя. Но это уже другая история.
Отлучение
В феврале 1378 года умирает митрополит Алексий, и Киприан, согласно постановлению патриаршего собора едет в Москву на представление себя как митрополита. Однако до Москвы он не доехал. В «Послании игуменам Сергию и Федору» он пишет: «И ныне поехал было со всем чистосердечием и доброжелательством к князю великому. А он послов ваших разослал, чтобы меня не пропустить, и еще заставил заставы, отряды собрав и воевод перед ними поставив; и какое зло мне сделать, а сверх того и смерти предать нас без милости, — тех научил и приказал. Я же, о его бесчестии и душе больше тревожась, иным путем прошел, на свое чистосердечие надеясь и на свою любовь, какую питал к князю великому, и к его княгине, и к его детям. Он же приставил ко мне мучителя, проклятого Никифора. И осталось ли такое зло, какого тот не причинил мне! Хулы и надругательства, насмешки, грабеж, голод! Меня ночью заточил нагого и голодного. И после той ночи холодной и ныне страдаю. Слуг же моих — сверх многого и злого, что им причинили, отпуская их на клячах разбитых без седел, в одежде из лыка, — из города вывели ограбленных и до сорочки, и до штанов, и до подштанников; и сапог, и шапок не оставили на них!»
Почти все свое послание братьям Сергию Радонежскому и Федору Киприан пытается обосновать законность своего назначения на митрополию, ссылаясь на тексты Писания: «А что клевещут на митрополита, брата нашего, — что он благословил его на все те дела, то это ложь. Ведь тридцать четвертое правило святых апостолов — а в согласии с ним и девятое правило Антиохийского собора — говорит: «В отсутствие большего над ними да не творят епископы ничего за пределами своих, определенных каждому, прав, и так же больший при отсутствии других, но — все вместе». Разве утаилось от нас, что произошло при смерти митрополита? Видел я грамоту, которую написал митрополит, умирая. И та грамота будет с нами на Великом соборе»
И закачивается послание словами: «Но раз меня и мое святительство подвергли такому бесчестию, — силою благодати, данной мне от Пресвятой и Живоначальной Троицы, по правилам святых отцов и божественных апостолов, те, кто причастен моему задержанию, заточению, бесчестию и поруганию, и те, кто на то совет давали, да будут отлучены и неблагословены мною, Киприаном, митрополитом всея Руси, и прокляты, по правилам святых отцов!
И кто покусится эту грамоту сжечь или утаить, и тот таков.»
Киприан в этом послании отлучает от церкви и проклинает и великого князя Дмитрия Ивановича, и всех, кто причастен κ его «иманию, и запиранию, и бещестию, и хулению», а также и тех, «хто покусится сию грамоту сжещи или затаити». Так что это его послание было небезопасно во всех отношениях: если читаешь и распространяешь, подвергаешься опасности наказания со стороны властей предержащих, если утаиваешь или уничтожаешь, подпадаешь под митрополичье проклятие.
Вероятнее всего, Дмитрий Иванович выводя полки на Куликово поле, находился под анафемой Киприана. Правда, в 1379 году состоялась встреча Сергия Радонежского с московским князем, где, по мнению В.А.Кучкина, и произошло знаменитое благословение игумена Донскому, как раз накануне битвы на Воже, но скорее всего между Сергием и Дмитрием состоялся обмен мнениями по поводу случившегося.
В 1381 году наметились пути сближения Киприана и Дмитрия Московского. Посредником в деле примирения стал ещё один герой Куликово двоюродный брат Донского Владимир Серпуховской. Но Тохтамышево нашествие сделало трещину в их отношениях еще глубже. Видимо, Дмитрий Иванович рассчитывал, что Киприан справится в задачей обороны Москвы от татар, куда он и прибыл. Пример такого рода был, в 1369 году митрополит Алексий выдержал осаду литовских войск и не дал Ольгерду захватить столицу. Но грек-книжник не был потомком московских бояр как Алексий, в трудную минуту он растерялся и допустил в городе мятеж, а сам бежал в Тверь к «заклятому другу» Донского князю Михаилу.
Тохтамышево нашествие нанесло удар не только по московскому князю и его амбициям, но и по Киприану. Его фигура не устраивала ни одну из сторон, ни татар, ни москвичей, ни греков, которые как обычно, в силу слабости самой Византии, предпочитали выбрать претендента, получившего поддержку более сильного правителя. Но Киприан хотя и не был воином, был по характеру бойцом, и после многих лет борьбы, а также смерти Донского получил митрополию всея Руси.
Заключение.
История все поставило на свои места. Киприан в трудные годы церковной смуты сохранил единство митрополии и не допустил раскола церкви на «литовскую» и «московскую», а Дмитрий Иванович вошел в историю как первый князь бросивший военный вызов Орде и пусть, хотя и не долгое время был самостоятельным и независимым правителем Северо- Восточной Руси.
И Дмитрий Донской и Киприан были канонизированы Русской Православной Церковью. Киприан, как святитель упоминается с 1487 года, а герой Куликово стал святым только в 1988 году и вполне возможно, что «проклятие» Киприана сыграла свою роль в столь поздней канонизации московского князя.
М.Фомичев