Владислав Мальцев.

Как правовой нигилизм отравляет жизнь наших сограждан.
Почему они не защищают свои права легальным путем.
В предыдущей статье на «Завтра» я описал распространенную проблему игнорирования чиновниками общественного недовольства. Однако, для объективности картины стоит рассказать и о том, как сами наши сограждане осложняют собственную жизнь, игнорируя доступные им правовые инструменты защиты своих интересов.
Впервые об этом явлении я задумался в 2019 году, когда оказался в организованной частным турагентом поездке. Подробный рассказ я опубликовал еще тогда же в статье о тонкостях зарубежных поездок, недавно в другой выложил скриншоты переписки с турагентом, поэтому ограничусь кратким пересказом. Итак – люди летели в организованный незнакомым им человеком тур за границу без оформления договоров, перечисляя немалые деньги просто с карты на карту, а увидев оформленные турагентом с огромным количеством опечаток авиабилеты, верили его голословным заверениям, что некий «международный авиационный закон такое разрешает». Мои же слова о необходимости официально заключенного договора или проверки юридических моментов по поводу опечаток в авиабилетах вызывали только смешки и реплики в духе «да кому нужна эта бумажка, надо верить человеку». Правда, когда накануне возвращения прочие участники тура осознали, что с опечатками их могут не пустить в самолет, а турагент заявил прямым текстом «я вас знать не знаю, вы договора со мной не подписывали», беззаботное настроение у них резко изменилось на панику.
Тогда я написал по этому поводу, что «правовая безграмотность наших сограждан – это нечто». Но все же безграмотность – это когда люди чего-то не знают. А когда узнают, но демонстративно игнорируют – это уже правильнее назвать «правовым нигилизмом».
Ладно бы с турпоездками, но ведь то же самое сплошь и рядом касается поведения наших сограждан в общественной жизни. Упорное нежелание многих из них использовать правовые инструменты для защиты своих прав, причем даже отрицание таковых.
Приведу пример. В январе 2022 года я писал большую статью, посвящённую деятельности одной компании. Из разных регионов, где эта компания занималась пассажирскими перевозками, массово поступали однотипные жалобы – старые автобусы, несоблюдение расписания (опоздание на час было обычным делом), водители-мигранты отказывались принимать платежи картами (а иногда даже избивали пассажиров, настаивавших на своем праве платить проездным с магнитным носителем) и требовали за проезд наличные или перевод на карту (разумеется, без кассы и чека).
В одном из случаев в подмосковном Королеве помощник депутата Госдумы от КПРФ организовал вечером в рабочий день рядом с железнодорожной станцией Подлипки-Дачные у входа в торговый центр «Заря» встречу с жителями для сбора подписей под обращением к губернатору и министру транспорта Московской области. Мне стало интересно, чем же закончилась встреча, и я написал помощнику депутата, который ответил, что пришло буквально несколько человек, хотя в соцсетях жаловались сотни.
Почему люди не пришли поставить подписи? Скорее всего, потому что «я не верю, что это на что-то повлияет», «все равно ничего не изменится» и т.д. Все эти отговорки каждый из нас наверняка слышал много раз. Ругаться в соцсетях – пожалуйста, хотя для чиновников комментарии там юридической силы не имеют и легко объявляются фейками, а вот подписаться под официальным обращением, которое при отправлении от депутата Госдумы будет рассмотрено на высшем уровне – сразу нет желания и времени.
Причем, если поспрашивать рассуждающих про «это все равно ничего не изменит», а пробовали ли они что-то изменить путем подписания таких обращений, ответом практически всегда будет – «нет, не пробовали, а зачем, я и так это знаю».
Или вот другой пример. Так сказать, на общественных началах я иногда консультирую общественных активистов (простите за каламбур), как действовать, не нарушая законодательства. Прежде всего, речь про Федеральный закон №54-ФЗ от 19 июня 2004 года «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», который сейчас трактуется силовиками предельно расширительно. Например, недавно по обвинению в организации несанкционированного мероприятия задержали родителей, пришедших к школе в Новой Москве, где избили одного из учеников.
И вот начинаешь объяснять – и наталкиваешься буквально на тотальное непонимание. Например, одна активистка возмущенно заявила, мол, «как это так, выходить на улицу теперь нельзя», а потом как отрезала, мол, «меня это не касается». Другая, которой я объяснял, что легально можно массово собраться, например, на встречу с кандидатом в депутаты или мэры, а у них сейчас никто не избирается, выдала такое: «Ну, есть же Матвеев, Кабанов». Когда я пояснил, что член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) Кирилл Кабанов вообще не депутат, ответом было предсказуемо: «Это неважно, человек из власти».
В общем, настрой вы уже поняли. «Есть какой-то закон, который долго и лень читать, да и вообще читать и соблюдать мы его не будем, потому что нам закон не писан».
И ведь это явление очень распространенное, и не только в кругах тех наших сограждан, которые волею случая внезапно оказались общественными активистами. Например, какая одна из самых популярных жалоб у жителей бывшего СССР, переехавших в США? Что, если ты живешь в частном доме и не стрижешь траву на своем участке, или громко слушаешь музыку, или чинишь на своей парковке машины в таком количестве, что наводит на мысль о незаконном предпринимательстве, – соседи напишут на тебя жалобу в профильные инстанции за нарушение соответствующих законов. Как, мол, так можно?!
Приведу еще такой пример. В одном из спальных районов Москвы год назад я обнаружил такую картину – на оживленной улице на опоре каждого второго столба крупно нанесены граффити с рекламой онлайн-магазинов запрещенных веществ, рядом прямо за ограждением вокруг отделения МВД по району – стоянка разбитых машин с горами мусора вокруг. И все проходят мимо. Я написал жалобы на портал «Наш город», после чего граффити быстро закрасили, машины увезли. Когда зашел посмотреть на результаты работы – проходили жители соседних домов, которые рассказали, что в бесхозных машинах с выбитыми стеклами жили бомжи и мигранты, что подтверждается огромным количеством пустых бутылок за машинами. А ведь рядом жилой дом, дети ходят…
А почему никто не жаловался? Нет, скорее всего, жаловались. Но исключительно в разговорах на кухне. И, вполне возможно, даже негодовали, что «закон не работает». Хотя жалоб на тот же специально созданный для этого мэрией столицы интернет-сайт, чтобы этот закон (точнее, городские службы) заработал, не писали.
Конечно, нельзя списывать правовой нигилизм только на счет общественной пассивности наших сограждан. Активности-то у них много, вопрос в ее направлении и результате.
По поводу тех же жалоб у меня есть версия, что частично играет свою роль «пацанская» идеология, по которой жаловаться кому-то – это «стучать», это «западло», так делают только «терпилы». Никто по этой идеологии уже не живет, а принципы соблюдают.
Кроме того, есть ощущение, что наши сограждане слишком заигрались в радикализм в Сети. Вспомните посты в популярных пабликах в «ВКонтакте», где по поводу любой проблемы валом идут комментарии в духе «всех к стенке». Иногда такое заканчивается очень печально. Например, в Чувашии сейчас в СИЗО по статье 205.2 Уголовного кодекса («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности») оказалась 38-летняя продавщица Евгения Рогозина из города Можга, которая в ноябре 2024 года прокомментировала «Сжечь ведьму!» пост в «ВКонтакте» с цитатой министра сельского хозяйства Российской Федерации Оксаны Лут о повышении цен на сливочное масло.
Вряд ли продавщица реально имела в виду сожжение министра, да и комментарий под пабликом вряд ли мог привести к этому. Но вопрос – а зачем было писать такое? Да, заявление Лут о том, что масло дорожает, потому что все у нас в стране стали жить лучше и богаче, омерзительно. Но почему бы так и не написать «Стыдно, министр, спуститесь на землю!» Напомнить про реальный уровень доходов, что половина наших сограждан до сих пор относится к неимущим и малоимущим. Или предложить «давайте соберем подписи и потребуем отставки Лут или хотя бы ее извинений»? Всяко полезнее.
Проблема в том, что наши сограждане настолько засиделись в соцсетях, что стали путать реальность (деятельность по легальной защите своих прав) и виртуальность (высокий градус сетевого радикализма). И, разумеется, первая всегда внешне проигрывает второй. Какие-то там подписи под обращением депутата собрать или легальный митинг провести – фу, как это уныло и соглашательски. Нет, только хардкор!
Опять же, реальный пример из моей практики. В декабре 2021-го был громкий конфликт с мигрантами в городке Ермолино Калужской области, где на фабрику завезли столько гастарбайтеров из Средней Азии, что по городу они буквально ходили толпами по 10-20 человек, и в какой-то момент прямо на центральной площади дважды ударили ножом в сердце местного парня. И вот я списываюсь в соцсетях с местными жителями, чтобы узнать о ситуации, и начинается знакомая песня: «Да вот сейчас нас, русских людей, доведут, да мы все как встанем, да как всех их выгоним!» Характерно, что на следующее утро те же люди боялись слово сказать. А почему нельзя было обратиться к депутатам, в тот же СПЧ? Да ну, это же так мелко, так скучно. Вот мечтать, как все разом встанут…
Отдельно показательный (и по-своему омерзительный) аспект всех этих призывов к насилию в Сети состоит в том, что пишущий всегда предполагает, что делать-то это будет не он («Что ж я, дурак»), а кто-то другой. К примеру, недавно прочел у одной широко популярной в узких кругах блогерши пост о том, как в детском саду сторож-таджик распространял среди детей порнографию, с такими выводами: «Родители-куколды, вместо того, чтобы собраться и дать (запрещенное Роскомнадзором матерное слово) таджику…» Нет, она не предлагает сходить к юристу и составить заявление в полицию, чтобы «закрыть» таджика лет на десять по паре тяжких статей Уголовного кодекса. Ну что вы как «терпилы», пардон, «куколды». Сразу бить. Разумеется, сама субтильная блогерша никого не бьет, но читателям охотно советует это делать, не думая о последствиях, когда таджик прогнозируемо снимет побои в травмпункте, пойдет в полицию и сам напишет заявление. Поскольку тут налицо сразу две статьи Уголовного кодекса – 112 («Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью») и 35 («Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору») – родители сядут года на три.
Если кому-то покажется фантастической картина «таджик идёт с заявлением в полицию», то напрасно. Гастарбайтеры давно уже освоили все тонкости жизни в России, сразу по приезду сюда подают заявки на все возможные пособия, а участкового точно знают лучше, чем наши сограждане. Тем более, в России уже есть специальные «мусульманские юристы», бесплатно помогающие мигрантам-единоверцам, так что с заявлениями в полицию те бегут только вперед, – пока русские блогеры-националисты, словно подростки, мечтают хоть кому-то «дать (запрещённое Роскомнадзором матерное слово)».
Сочетание невероятного радикализма на словах и максимализма в плане требований с невероятным бессилием, конформизмом и инфантильностью на деле, увы, характеризует многих наших сограждан. Осознают они это или нет – не знаю. https://zavtra.ru/blogs/kak_pravovoj_nigilizm_otravlyaet_zhizn_nashih_sograzhdan