Брянска Плавинский И. И. на следствии рассказал, что в подвале железнодорожного клуба на станции Брянск-II спряталось свыше 100 человек от угона в немецкое рабство. Когда немцы узнали, что там находятся люди, пустили в подвал собак овчарок, которые загрызли значительное число детей, взрослых, стариков. Тех, кто пытался спастись бегством из подвала, немецкие солдаты расстреливали из автоматов.
Портрет девочки среди женщин и детей из оккупированной немецкими войсками деревни под Рославлем. 1941 г.
В поселке Урицкий в 3 км. от ст. Брянск-I находился лагерь № 142 для мирных граждан. С марта 1942 г. гитлеровцы в страхе перед партизанским движением, начали сгонять в лагерь № 142 жителей деревень, поселков, городов приграничной полосы. В лагере было 10 бараков (бывшие склады). В каждом бараке размещалось по 1200-1500 человек. На взрослых в день выдавалось 1 литр баланды и 200 грамм хлеба, а детям — половину этой нормы. Голод, грязь, холод в лагере – все это приводило к большой смертности и особенно среди детей. Ежедневно из лагеря вывозили по 100-150 трупов. В бараках вместе с живыми людьми по нескольку дней лежали трупы умерших. В лагерь немцы привозили павших лошадей и мясо бросали в толпу. Когда люди бросались на это мясо, немецкие солдаты расстреливали пленников из пулеметов и автоматов. Многочисленные свидетели рассказывали, что немцы ловили евреев, цыган и коммунистов, привязывали их к шестам на расстоянии от 0,5 до 2 метров друг от друга и гнали на минные поля, где обреченные взрывались и погибали. Перед вступлением Красной Армии в г. Брянск, немцы, не успев эвакуировать заключенных мирных граждан, более 500 человек расстреляли в тюрьме. Трупы были зарыты в канаве и залиты нечистотами из канализации. Осенью 1941 года немецко-фашистские оккупанты создали на территории ремонтной базы № 6 (пос. Урицкий) лагерь для военнопленных. В лагере за проволочными заграждением находилось до 80 тысяч военнопленных бойцов и командиров Красной Армии. Кормили пленных картофельной кожурой и сухой гречкой. Выдавали продукты раз в 5-6 дней.
Было установлено, что от голода в лагере умерло 40 тысяч человек. Во время перегона военнопленных из поселка Урицкий до Брянска по дороге было расстреляно 72 человека. Возле аэродрома в овраге, был расположен второй лагерь военнопленных, где находилось около 50 тысяч человек. От голода ежедневно умирало от 50 до 200 человек. Трупы расстреляных и умерших немцы сваливали в овраги и здесь же зарывали. Во дворе тюрьмы г. Брянска в первые дни оккупации гитлеровцы расстреляли 50 попавших в плен курсантов школы младших лейтенантов. В последние минуты перед казнью советский офицер Вахрамеев М.А., 1922 г. рождения, написал на стене тюрьмы призыв отомстить за его смерть: «Они меня пытали, били резиновыми палками, на моем теле нет живого места, мое тело черное от немецких побоев». Комиссией было также установлено, что немецко-фашистские оккупанты угнали в рабство из г. Брянска и пригородных поселков 18200 человек. За отказ ехать в немецкую каторгу расстреливали на месте. 20 июля 1942 года в дер. Урусак Быховического сельсовета Жирятинского района каратели собрали всех жителей деревни и расстреляли. Погибло 125 человек. В августе 1942 года немцы разграбили село Карбовка Погарского района, а также сожгли и расстреляли 126 жителей. Безжалостно издевались над детьми.
С ними поступали так – коренастый немец брал ребенка за ноги и с размаху ударял головой о березку, после чего труп бросал в яму. Иногда в общую могилу попадали дети и взрослые еще живые. Из ямы слышались ужасные вопли и стоны: «Мама, где ты?» или «пристрелите меня!» (Из акта Мглинской комиссии). В начале февраля 1943 года в Мглинском районе в двух банях д. Васильевки немцы сожгли 120 мирных жителей, обвинив их в связи с партизанами. В числе сожженных – старики, женщины, дети. Злодеяния немецких оккупантов привели к резкому сокращению населения. Так, в г. Брянске до войны проживало 89490 жителей, а в 1944 году – 48277. Жестока и тяжела была оккупация, но русские люди не склонили головы перед ненавистным врагом. Впоследствии Гейнц Гудериан (его танки первыми ворвались в город Орёл) вспоминал: «О настроениях, царивших в городе, можно судить по высказыванию одного старого царского генерала, с которым мне пришлось в те дни беседовать в Орле. Он сказал: «Если бы вы пришли 20 лет тому назад, мы бы встретили вас с большим воодушевлением. Теперь же слишком поздно. Мы как раз теперь снова стали оживать, а вы пришли и отбросили нас на 20 лет назад. Теперь мы боремся за Россию, и в этом мы все едины». Фашистский террор вызвал яростное сопротивление. В Орле действовало не только организованное подполье. Стихийно, по зову сердца, возникали патриотические группы, совершавшие акты возмездия и активно боровшиеся с ненавистным оккупационным режимом. Всего на территории Орловской области действовало к концу 1941 года 72 партизанских отряда общей численностью 3257 человек и 90 диверсионных групп.
Бойцы и командиры 3 батальона партизанской бригады им. Ворошилова №1. Осень 1942 года. с.Белоусовка ( Орловская обл.)
Органом управления оккупационной власти стала городская управа (Орловское городское самоуправление). Во главе управы немцы назначали бургомистра, который подчинялся гарнизонному коменданту Орла. Военным комендантом был генерал Адольф Хаманн, бывший фельдфебель, сделавший головокружительную карьеру (повешен в 1945 году). Первым бургомистром Орла был А. А. Шалимов. В марте 1942 года он был арестован гестапо и расстрелян «за связь с партизанами». Первым полицмейстером Орла являлся П. А. Ставицкий, который покончил жизнь самоубийством в гестаповском застенке в начале 1942 года, чтобы избежать пыток и душегубки. Заместителем начальника сыскного отделения городской полиции работал Д. М. Языков. В феврале 1943 года он был застрелен гестаповцами в своей квартире на глазах у семьи. Городским полицмейстером после Ставицкого был назначен В. И. Головко. В августе 1942 года он был замучен до смерти во время допросов начальником сыскного отделения Букиным и шефом гестапо Кохом. Орловской уездной полицией в первый период оккупации руководил П. А. Мячин. После жестоких истязаний гитлеровцы расстреляли его в апреле 1942 года. Все эти лица до сих пор считались предателями. Но теперь об их службе в органах оккупационных властей собраны данные, которые свидетельствуют о том, что они являлись советскими патриотами-подпольщиками… . ... С первых часов оккупации Орла военврачи понимали, что жизни раненых солдат и офицеров висят на волоске. Тем более что медики в принципе тоже стали военнопленными. Они не ждали чуда. И все же оно произошло: главой городской управы был назначен Алексей Афанасьевич Шалимов. Тот самый Шалимов, который горой стоял за интересы медицинских работников, являясь председателем месткома железнодорожной больницы, — кроме него, по словам коллег, некому было защитить их труд (ГАОО, из протоколов профсоюзных собраний за 1938 — 1939 гг.). Именно такой человек-борец мог назначить вчерашних офицеров-врачей Орловского окружного военного госпиталя (и более того — начальника госпитальной базы армии бригадного военврача В. А. Смирнова) руководить отделом здравоохранения городской управы, главными врачами и специалистами практически всех работавших в оккупации лечебных учреждений Орла. Но это была и позиция человека, стремившегося создать не только для раненых бойцов, но и для всех жителей Орла хоть какое-то лечебное учреждение. Немцы везде грабили музеи, но краеведческий в Орле работал и в условиях оккупации. Бургомистр Шалимов подписал приказ о его открытии практически сразу после своего назначения 21 октября 1941 года и назначил директором не ставленника «нового порядка», а главного хранителя Н. В. Орлову. Появился в Орле во время оккупации и кукольный театр, ставивший в свою афишу только русские народные сказки. Бургомистр поддержал инициативу верующих по возобновлению служб в ранее закрытых властью пяти храмах Орла. И главное — он постоянно искал любые возможности для помощи населению, оказавшемуся в голодном и холодном рабстве. Вводились, хоть и минимальные, пайки для пенсионеров, раскручивалось открытие частных ремесленных мастерских. Последнее делалось не только для материальной поддержки. Дело в том, что частные предприниматели не подлежали на первых порах угону в Германию, их даже не принуждали к так называемым «общественным работам» на немецких военных объектах и расчистке дорог. Неудивительно поэтому, что в одном из посланий старшине Пригородной волости Шалимов делает ему внушение за то, что 25 парикмахерских явно недостаточно для обслуживания Пятницкой слободы, что надо удвоить-утроить их число, призывает в том же масштабе увеличить и число сапожных и валяльных мастерских. Одновременно с арестом Шалимова немцы берут под стражу и всех его назначенцев, в первую очередь — полицмейстера В. И. Головко. Назначенный на эту должность после расстрела П. А. Ставицкого, он всеми правдами и неправдами пытался затормозить составление списка орловских еврейских семей для расистского «спецучёта». Это отражено в переписке полицмейстера с главой еврейской общины Орла Азархом. В ГАОО есть документы, которые это подтверждают. Гестапо выходит на след «высокопоставленных подпольщиков». В то время, сыскное отделение полиции (русское гестапо) возглавлял сын бывшего орловского купца, репрессированного большевиками, Михаил Иванович Букин. Он охотно пошел на службу к немцам. Его сотрудники КГБ задержат только через 15 лет (расстрелян за измену Родине). На его совести арест и расстрел Шалимова, помещение в камеру пыток сыскного отделения В. И. Головко. Материалы допросов, показания свидетелей говорят о том, что герой-патриот Василий Головко ни слова не произнёс о своих сподвижниках, даже когда озверевший Букин вскочил на его поверженное тело и топал подкованными сапожищами по груди и лицу. На чёрном счету гнусного карателя и провал деятельности в должности начальника паспортного стола Н. Б. Челюскина – агента разведуправления НКВД. Челюскин Николай Борисович, сын орловского дворянина, бывший артист был переброшен для выполнения задания Центра в немецкий тыл 25 марта 1942 года в районе действий 61-й армии. Перед ним была поставлена задача внедриться в полицию, вести военную и политическую разведку. Он не был кадровым сотрудником органов госбезопасности. Как и многие из молодежи того времени, хотел воевать на фронте, понимая, какая страшная угроза нависла над страной. Но неожиданно предложили отправиться для выполнения разведывательного задания в фашистский тыл. Местом для оседания был выбран его родной Орел. Установив связь с подпольщиками, он с риском для жизни регулярно снабжал их немецкими документами. Сколько людей с выправленными им аусвайсами ушло к партизанам, сколько было спасено бежавших из плена — никто не знает, не считали. Но достоверно известно — он помогал патриотам подполья вплоть до своего ареста. Во время допросов, Букина не оставляло желание добиться от Челюскина нужных показаний. Он решил сыграть на его дворянском происхождении и памяти о репрессированном отце. С этой целью провел очередной допрос в присутствии матери разведчика. Из протокола допроса Букина: «Я убеждал его в присутствии матери, чтобы он признался, с каким заданием прибыл, назвал лиц, с которыми связан, и другие сведения, интересующие немцев. В этом же я убеждал и мать Челюскина…». Такие свидания-допросы Букин устраивал трижды, но разведчик по-прежнему не шел на предательство. Допросы сопровождались избиениями и пытками. Его истязали в тюрьме на улице Черкасской, 51, где размещалась сыскная полиция. Букин не понимал, почему «эти люди дворянского рода так неразумны», так же как не мог понять, зачем орловский немец Павел Кунце, отца которого также репрессировали большевики, пошел против немецких «единокровных» властей. Из показаний бывшего агента полиции Первых: «Я был очевидцем, когда Букин непосредственно в здании сыскного отделения арестовал своего секретаря Сорина Дмитрия, который занимался изготовлением и распространением по городу Орлу листовок с призывом бороться против немцев. Чуть позже были арестованы полицмейстер Головко и начальник паспортного стола Челюскин. Вскоре был арестован полицейский Кунце Павел. Мне лично приходилось слышать крики Головко и Челюскина, когда их поодиночке приводили на допрос к немцам из СД. У выходившего из кабинета немца-переводчика Кунце Отто в руках был резиновый шланг. Когда в кабинет заходил Букин, то в это время раздавались крики избиваемых Головко и Челюскина. Головко вскоре умер от побоев, а Челюскина расстреляли…». Из «Акта Советской районной комиссии г. Орла по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков о расстреле немцами подпольщика Н. Б. Челюскина» от 12 января 1945 года: «…25 декабря 1942 года немецко-фашистскими извергами действительно был расстрелян Челюскин Николай Борисович, 1915 г. р., проживавший по Октябрьской улице, дом № 34б. Челюскин был прислан Москвой в г. Орел для ведения подпольной работы, но был выдан немецким властям». Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 14 февраля 1966 года Челюскин Николай Борисович посмертно награжден медалью «За Отвагу»: «За мужество и отвагу, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны». Впоследствии 12 подпольщиков были удостоены звания Героя Советского Союза. К сожалению, нам мало что известно о деталях противостояния «новому порядку» обер-бургомистра Орла Рыбакова. Мы не знаем даже его имени и отчества. Рыбаков, как и большинство других патриотов, был расстрелян «за связь с партизанами». В газете «Речь» он не побоялся опубликовать воззвание к населению о необходимости оказать помощь одеждой и обувью замерзающим в орловской тюрьме русским военнопленным. В Орле, фактически под руководством заведующего инфекционным отделением областной больницы, врача-инока Владимира Ивановича Турбина действовал подпольный госпиталь на 500 человек, врачи и весь медперсонал которого спасал военнопленных красноармейцев. Сражались подпольщики: они поджигали немецкие склады, расклеивали листовки, портили телефонную связь. Многие из них поплатились жизнью или были угнаны в немецкое рабство. Например, в г. Орле Зикеева Елена Константиновна, 1925 года рождения, проживавшая по улице Белинского, 30, работала в паспортном столе. В сентябре 1942 года была арестована гестапо за то, что вместе с начальником паспортного отдела выдавала паспорта русским военнопленным. В тюрьме провела 4 месяца, а затем выслана в Германию на каторжные работы. Начальника паспортного отдела Челюскина немцы вывезли из тюрьмы раздетым в машине и увезли в «неизвестном направлении» . За распространение листовок были расстреляны муж и жена Ивановы. За поджог фабрики «Парижская коммуна» были повешены 4 ноября 1941г. Александров Владимир Николаевич 1922 г. рождения, работавший шапошником и проживавший по ул. К. Либкнехта, д. 4 и Савин Владимир 1925 г. рождения, мастер фабрики «Инпошив», проживавший по ул. К. Либкнехта, 29. За саботаж 13 января 1942 г. был повешен комсомолец Матвеев Алексей Павлович 1924 г. рождения, учащийся 10-го класса школы № 26, проживавший по ул. 5-я Курская, д. 57. В октябре 1941 года повесили комсомольца Позднякова Максима Михайловича, проживавшего по адресу Кромской пер., д. 19, а 14 января 1942 года был повешен Кочергин Иван Михайлович 1926 г. рождения, проживавший по ул. 4-я Курская, д. 17. За спасение летчика была расстреляна с 9-месячным младенцем Качмазова М.Ф. От истязаний и пыток 8 марта 1942 умер Косенков Иван Андреевич, 1878 г. рождения, проживавший по Ш.-Кузнечной, д. 38; 20 апреля 1942 г. от пыток умер электрик Шкуто Владимир Евгеньевич, 1924 г.р., проживавший по ул. Московская, д. 41 и 12 июля 1943 г. умер от пыток учащийся Макаров Юрий Александрович, 1935 г. р., проживавший по Ш.-Кузнечной, д.22 . По свидетельству Орловского священства от рук оккупантов погибли иереи Орлов и Оболенский . Некоторые священнослужители, несмотря на перенесенные политические репрессии сталинского режима, участвовали в Великой Отечественной войне в рядах действующей армии. Среди них были священник села Сретенье Орловского района Митрофан Александрович Свиридов, погиб под Сталинградом; отец Мефодий Дужик, бывший настоятель Сергиевской церкви г. Ливны; священник Вальницкий, который с 1932 по 1936 годы отбыл срок заключения, а с 1941 по 1943 годы служил священником в Колпнянском районе, также принял участие в войне и был награжден медалью «За победу над Германией», а после войны служил в районах Орловской области.
В партизанском движении принимал участие бывший протодиакон Ахтырско-Никитского собора г. Орла Стефан Юрашевич. В Брянской области священник Новиков Карп Родионович, 1901 г. рождения в 1941 году был призван в Красную Армию из г. Смоленска, где служил в сане иерея с 1926 года. Прошел войну и награжден двумя медалями «За боевые заслуги», медалью «За оборону Сталинграда», «За освобождение Белграда», «За победу над Германией» и семью благодарностями от Верховного Главнокомандующего т. Сталина; св. Симечев Сергей Александрович, 1894 г. рождения, репрессирован, в 1942 г. призван в Красную Армию, награжден медалями «За победу над Германией» и «За победу над Японией», а также благодарностью «За победу над японским милитаризмом» . А сколько еще неизвестных героев сражалось и погибло… Расчеты немцев использовать в своих целях религиозный фактор не оправдались. Посетивший в 1943 году освобожденный Орел английский журналист А. Верт писал о патриотической деятельности православных общин в период оккупации: «Церкви в Орле процветали, но они превратились, чего немцы не ожидали, в активные центры русского национального самосознания…именно церкви неофициально создали кружки взаимной помощи, чтобы помочь самым бедным и оказывать поддержку военнопленным…церкви стали центрами «русицизма» вопреки ожиданиям немцев, что церкви превратятся в очаги антисоветской пропаганды» . В результате немецко-фашистской оккупации и ожесточенных боев на Орловской земле только в Знаменском районе из 14 церквей немцами при отступлении было разрушено 11, а в Жиздринском и Навлинском районах были взорваны или разрушены все церковные здания, в Залегощенском и Хотынецком районах осталось всего по 2 неразрушенных храма и т.д. . В целом за 22 месяца оккупации Орловского края, территория которого превышала 67 тыс. кв. км., а население – 3,5 млн. человек , из них в границах современной Орловской области проживало 1286 тыс. человек, в т.ч. в сельской местности – 1123 тыс. человек , гитлеровцы разрушили 75 крупных фабрик и заводов, 400 мелких и средних промышленных предприятий. Они полностью уничтожили железнодорожные узлы, все мосты, телеграфные и телефонные станции, сожгли и разграбили 2483 школы, 825 больниц, 5 театров, краеведческие и исторические музеи, кинотеатры… По неполным данным, было расстреляно, сожжено и повешено более 80 тыс. мирных советских граждан. Угнано на каторгу в Германию более 200 тыс. советских людей. В городе Орле убили и замучили более 11 тыс. человек и около 20 тыс. юношей и девушек вывезли на каторжные работы . За время оккупации сельское население сократилось на 300 тыс. жителей, и только к середине 60-х годов XX века удалось окончательно вывести его из землянок и подвалов . Все эти свидетельства, до сих пор хранившиеся в фондах архивов, — жестокое напоминание о трагических событиях прошлого. Сегодня наше Отечество вновь переживает трудные времена. В истории России немало примеров, когда именно в смутные годы, государственной и духовной слабости иноземные захватчики вторгались в ее пределы, неся смерть и разрушение. Об этом не следует забывать. В наши дни, когда США и его сателлиты, взявшие на себя роль мирового жандарма, угрожают национальной безопасности России, особенно важно не допустить раскола в обществе и всемерно крепить его единство с государственной властью.
️
ДОРОГАМИ ПОБЕДЫ
Бывший заместитель бургомистра г.
Брянска Плавинский И. И. на следствии рассказал, что в подвале железнодорожного клуба на станции Брянск-II спряталось свыше 100 человек от угона в немецкое рабство. Когда немцы узнали, что там находятся люди, пустили в подвал собак овчарок, которые загрызли значительное число детей, взрослых, стариков. Тех, кто пытался спастись бегством из подвала, немецкие солдаты расстреливали из автоматов.
Перед вступлением Красной Армии в г. Брянск, немцы, не успев эвакуировать заключенных мирных граждан, более 500 человек расстреляли в тюрьме. Трупы были зарыты в канаве и залиты нечистотами из канализации.
Осенью 1941 года немецко-фашистские оккупанты создали на территории ремонтной базы № 6 (пос. Урицкий) лагерь для военнопленных. В лагере за проволочными заграждением находилось до 80 тысяч военнопленных бойцов и командиров Красной Армии. Кормили пленных картофельной кожурой и сухой гречкой. Выдавали продукты раз в 5-6 дней.
Во дворе тюрьмы г. Брянска в первые дни оккупации гитлеровцы расстреляли 50 попавших в плен курсантов школы младших лейтенантов. В последние минуты перед казнью советский офицер Вахрамеев М.А., 1922 г. рождения, написал на стене тюрьмы призыв отомстить за его смерть: «Они меня пытали, били резиновыми палками, на моем теле нет живого места, мое тело черное от немецких побоев».
Комиссией было также установлено, что немецко-фашистские оккупанты угнали в рабство из г. Брянска и пригородных поселков 18200 человек. За отказ ехать в немецкую каторгу расстреливали на месте.
20 июля 1942 года в дер. Урусак Быховического сельсовета Жирятинского района каратели собрали всех жителей деревни и расстреляли. Погибло 125 человек. В августе 1942 года немцы разграбили село Карбовка Погарского района, а также сожгли и расстреляли 126 жителей. Безжалостно издевались над детьми.
Жестока и тяжела была оккупация, но русские люди не склонили головы перед ненавистным врагом. Впоследствии Гейнц Гудериан (его танки первыми ворвались в город Орёл) вспоминал: «О настроениях, царивших в городе, можно судить по высказыванию одного старого царского генерала, с которым мне пришлось в те дни беседовать в Орле. Он сказал: «Если бы вы пришли 20 лет тому назад, мы бы встретили вас с большим воодушевлением. Теперь же слишком поздно. Мы как раз теперь снова стали оживать, а вы пришли и отбросили нас на 20 лет назад. Теперь мы боремся за Россию, и в этом мы все едины». Фашистский террор вызвал яростное сопротивление. В Орле действовало не только организованное подполье. Стихийно, по зову сердца, возникали патриотические группы, совершавшие акты возмездия и активно боровшиеся с ненавистным оккупационным режимом. Всего на территории Орловской области действовало к концу 1941 года 72 партизанских отряда общей численностью 3257 человек и 90 диверсионных групп.
Органом управления оккупационной власти стала городская управа (Орловское городское самоуправление). Во главе управы немцы назначали бургомистра, который подчинялся гарнизонному коменданту Орла. Военным комендантом был генерал Адольф Хаманн, бывший фельдфебель, сделавший головокружительную карьеру (повешен в 1945 году). Первым бургомистром Орла был А. А. Шалимов. В марте 1942 года он был арестован гестапо и расстрелян «за связь с партизанами». Первым полицмейстером Орла являлся П. А. Ставицкий, который покончил жизнь самоубийством в гестаповском застенке в начале 1942 года, чтобы избежать пыток и душегубки. Заместителем начальника сыскного отделения городской полиции работал Д. М. Языков. В феврале 1943 года он был застрелен гестаповцами в своей квартире на глазах у семьи. Городским полицмейстером после Ставицкого был назначен В. И. Головко. В августе 1942 года он был замучен до смерти во время допросов начальником сыскного отделения Букиным и шефом гестапо Кохом. Орловской уездной полицией в первый период оккупации руководил П. А. Мячин. После жестоких истязаний гитлеровцы расстреляли его в апреле 1942 года. Все эти лица до сих пор считались предателями. Но теперь об их службе в органах оккупационных властей собраны данные, которые свидетельствуют о том, что они являлись советскими патриотами-подпольщиками… .
... С первых часов оккупации Орла военврачи понимали, что жизни раненых солдат и офицеров висят на волоске. Тем более что медики в принципе тоже стали военнопленными. Они не ждали чуда. И все же оно произошло: главой городской управы был назначен Алексей Афанасьевич Шалимов. Тот самый Шалимов, который горой стоял за интересы медицинских работников, являясь председателем месткома железнодорожной больницы, — кроме него, по словам коллег, некому было защитить их труд (ГАОО, из протоколов профсоюзных собраний за 1938 — 1939 гг.). Именно такой человек-борец мог назначить вчерашних офицеров-врачей Орловского окружного военного госпиталя (и более того — начальника госпитальной базы армии бригадного военврача В. А. Смирнова) руководить отделом здравоохранения городской управы, главными врачами и специалистами практически всех работавших в оккупации лечебных учреждений Орла. Но это была и позиция человека, стремившегося создать не только для раненых бойцов, но и для всех жителей Орла хоть какое-то лечебное учреждение.
Немцы везде грабили музеи, но краеведческий в Орле работал и в условиях оккупации. Бургомистр Шалимов подписал приказ о его открытии практически сразу после своего назначения 21 октября 1941 года и назначил директором не ставленника «нового порядка», а главного хранителя Н. В. Орлову. Появился в Орле во время оккупации и кукольный театр, ставивший в свою афишу только русские народные сказки. Бургомистр поддержал инициативу верующих по возобновлению служб в ранее закрытых властью пяти храмах Орла. И главное — он постоянно искал любые возможности для помощи населению, оказавшемуся в голодном и холодном рабстве. Вводились, хоть и минимальные, пайки для пенсионеров, раскручивалось открытие частных ремесленных мастерских. Последнее делалось не только для материальной поддержки. Дело в том, что частные предприниматели не подлежали на первых порах угону в Германию, их даже не принуждали к так называемым «общественным работам» на немецких военных объектах и расчистке дорог. Неудивительно поэтому, что в одном из посланий старшине Пригородной волости Шалимов делает ему внушение за то, что 25 парикмахерских явно недостаточно для обслуживания Пятницкой слободы, что надо удвоить-утроить их число, призывает в том же масштабе увеличить и число сапожных и валяльных мастерских. Одновременно с арестом Шалимова немцы берут под стражу и всех его назначенцев, в первую очередь — полицмейстера В. И. Головко. Назначенный на эту должность после расстрела П. А. Ставицкого, он всеми правдами и неправдами пытался затормозить составление списка орловских еврейских семей для расистского «спецучёта». Это отражено в переписке полицмейстера с главой еврейской общины Орла Азархом. В ГАОО есть документы, которые это подтверждают.
Гестапо выходит на след «высокопоставленных подпольщиков». В то время, сыскное отделение полиции (русское гестапо) возглавлял сын бывшего орловского купца, репрессированного большевиками, Михаил Иванович Букин. Он охотно пошел на службу к немцам. Его сотрудники КГБ задержат только через 15 лет (расстрелян за измену Родине). На его совести арест и расстрел Шалимова, помещение в камеру пыток сыскного отделения В. И. Головко. Материалы допросов, показания свидетелей говорят о том, что герой-патриот Василий Головко ни слова не произнёс о своих сподвижниках, даже когда озверевший Букин вскочил на его поверженное тело и топал подкованными сапожищами по груди и лицу. На чёрном счету гнусного карателя и провал деятельности в должности начальника паспортного стола Н. Б. Челюскина – агента разведуправления НКВД. Челюскин Николай Борисович, сын орловского дворянина, бывший артист был переброшен для выполнения задания Центра в немецкий тыл 25 марта 1942 года в районе действий 61-й армии. Перед ним была поставлена задача внедриться в полицию, вести военную и политическую разведку. Он не был кадровым сотрудником органов госбезопасности. Как и многие из молодежи того времени, хотел воевать на фронте, понимая, какая страшная угроза нависла над страной. Но неожиданно предложили отправиться для выполнения разведывательного задания в фашистский тыл. Местом для оседания был выбран его родной Орел. Установив связь с подпольщиками, он с риском для жизни регулярно снабжал их немецкими документами. Сколько людей с выправленными им аусвайсами ушло к партизанам, сколько было спасено бежавших из плена — никто не знает, не считали. Но достоверно известно — он помогал патриотам подполья вплоть до своего ареста. Во время допросов, Букина не оставляло желание добиться от Челюскина нужных показаний. Он решил сыграть на его дворянском происхождении и памяти о репрессированном отце. С этой целью провел очередной допрос в присутствии матери разведчика.
Из протокола допроса Букина: «Я убеждал его в присутствии матери, чтобы он признался, с каким заданием прибыл, назвал лиц, с которыми связан, и другие сведения, интересующие немцев. В этом же я убеждал и мать Челюскина…».
Такие свидания-допросы Букин устраивал трижды, но разведчик по-прежнему не шел на предательство. Допросы сопровождались избиениями и пытками. Его истязали в тюрьме на улице Черкасской, 51, где размещалась сыскная полиция. Букин не понимал, почему «эти люди дворянского рода так неразумны», так же как не мог понять, зачем орловский немец Павел Кунце, отца которого также репрессировали большевики, пошел против немецких «единокровных» властей. Из показаний бывшего агента полиции Первых: «Я был очевидцем, когда Букин непосредственно в здании сыскного отделения арестовал своего секретаря Сорина Дмитрия, который занимался изготовлением и распространением по городу Орлу листовок с призывом бороться против немцев. Чуть позже были арестованы полицмейстер Головко и начальник паспортного стола Челюскин. Вскоре был арестован полицейский Кунце Павел. Мне лично приходилось слышать крики Головко и Челюскина, когда их поодиночке приводили на допрос к немцам из СД. У выходившего из кабинета немца-переводчика Кунце Отто в руках был резиновый шланг. Когда в кабинет заходил Букин, то в это время раздавались крики избиваемых Головко и Челюскина. Головко вскоре умер от побоев, а Челюскина расстреляли…». Из «Акта Советской районной комиссии г. Орла по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков о расстреле немцами подпольщика Н. Б. Челюскина» от 12 января 1945 года: «…25 декабря 1942 года немецко-фашистскими извергами действительно был расстрелян Челюскин Николай Борисович, 1915 г. р., проживавший по Октябрьской улице, дом № 34б. Челюскин был прислан Москвой в г. Орел для ведения подпольной работы, но был выдан немецким властям». Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 14 февраля 1966 года Челюскин Николай Борисович посмертно награжден медалью «За Отвагу»: «За мужество и отвагу, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны». Впоследствии 12 подпольщиков были удостоены звания Героя Советского Союза.
К сожалению, нам мало что известно о деталях противостояния «новому порядку» обер-бургомистра Орла Рыбакова. Мы не знаем даже его имени и отчества. Рыбаков, как и большинство других патриотов, был расстрелян «за связь с партизанами». В газете «Речь» он не побоялся опубликовать воззвание к населению о необходимости оказать помощь одеждой и обувью замерзающим в орловской тюрьме русским военнопленным.
В Орле, фактически под руководством заведующего инфекционным отделением областной больницы, врача-инока Владимира Ивановича Турбина действовал подпольный госпиталь на 500 человек, врачи и весь медперсонал которого спасал военнопленных красноармейцев. Сражались подпольщики: они поджигали немецкие склады, расклеивали листовки, портили телефонную связь. Многие из них поплатились жизнью или были угнаны в немецкое рабство. Например, в г. Орле Зикеева Елена Константиновна, 1925 года рождения, проживавшая по улице Белинского, 30, работала в паспортном столе. В сентябре 1942 года была арестована гестапо за то, что вместе с начальником паспортного отдела выдавала паспорта русским военнопленным. В тюрьме провела 4 месяца, а затем выслана в Германию на каторжные работы. Начальника паспортного отдела Челюскина немцы вывезли из тюрьмы раздетым в машине и увезли в «неизвестном направлении» . За распространение листовок были расстреляны муж и жена Ивановы. За поджог фабрики «Парижская коммуна» были повешены 4 ноября 1941г. Александров Владимир Николаевич 1922 г. рождения, работавший шапошником и проживавший по ул. К. Либкнехта, д. 4 и Савин Владимир 1925 г. рождения, мастер фабрики «Инпошив», проживавший по ул. К. Либкнехта, 29. За саботаж 13 января 1942 г. был повешен комсомолец Матвеев Алексей Павлович 1924 г. рождения, учащийся 10-го класса школы № 26, проживавший по ул. 5-я Курская, д. 57. В октябре 1941 года повесили комсомольца Позднякова Максима Михайловича, проживавшего по адресу Кромской пер., д. 19, а 14 января 1942 года был повешен Кочергин Иван Михайлович 1926 г. рождения, проживавший по ул. 4-я Курская, д. 17. За спасение летчика была расстреляна с 9-месячным младенцем Качмазова М.Ф. От истязаний и пыток 8 марта 1942 умер Косенков Иван Андреевич, 1878 г. рождения, проживавший по Ш.-Кузнечной, д. 38; 20 апреля 1942 г. от пыток умер электрик Шкуто Владимир Евгеньевич, 1924 г.р., проживавший по ул. Московская, д. 41 и 12 июля 1943 г. умер от пыток учащийся Макаров Юрий Александрович, 1935 г. р., проживавший по Ш.-Кузнечной, д.22 .
По свидетельству Орловского священства от рук оккупантов погибли иереи Орлов и Оболенский . Некоторые священнослужители, несмотря на перенесенные политические репрессии сталинского режима, участвовали в Великой Отечественной войне в рядах действующей армии. Среди них были священник села Сретенье Орловского района Митрофан Александрович Свиридов, погиб под Сталинградом; отец Мефодий Дужик, бывший настоятель Сергиевской церкви г. Ливны; священник Вальницкий, который с 1932 по 1936 годы отбыл срок заключения, а с 1941 по 1943 годы служил священником в Колпнянском районе, также принял участие в войне и был награжден медалью «За победу над Германией», а после войны служил в районах Орловской области.
В результате немецко-фашистской оккупации и ожесточенных боев на Орловской земле только в Знаменском районе из 14 церквей немцами при отступлении было разрушено 11, а в Жиздринском и Навлинском районах были взорваны или разрушены все церковные здания, в Залегощенском и Хотынецком районах осталось всего по 2 неразрушенных храма и т.д. .
В целом за 22 месяца оккупации Орловского края, территория которого превышала 67 тыс. кв. км., а население – 3,5 млн. человек , из них в границах современной Орловской области проживало 1286 тыс. человек, в т.ч. в сельской местности – 1123 тыс. человек , гитлеровцы разрушили 75 крупных фабрик и заводов, 400 мелких и средних промышленных предприятий. Они полностью уничтожили железнодорожные узлы, все мосты, телеграфные и телефонные станции, сожгли и разграбили 2483 школы, 825 больниц, 5 театров, краеведческие и исторические музеи, кинотеатры… По неполным данным, было расстреляно, сожжено и повешено более 80 тыс. мирных советских граждан. Угнано на каторгу в Германию более 200 тыс. советских людей. В городе Орле убили и замучили более 11 тыс. человек и около 20 тыс. юношей и девушек вывезли на каторжные работы . За время оккупации сельское население сократилось на 300 тыс. жителей, и только к середине 60-х годов XX века удалось окончательно вывести его из землянок и подвалов .
Все эти свидетельства, до сих пор хранившиеся в фондах архивов, — жестокое напоминание о трагических событиях прошлого. Сегодня наше Отечество вновь переживает трудные времена. В истории России немало примеров, когда именно в смутные годы, государственной и духовной слабости иноземные захватчики вторгались в ее пределы, неся смерть и разрушение. Об этом не следует забывать. В наши дни, когда США и его сателлиты, взявшие на себя роль мирового жандарма, угрожают национальной безопасности России, особенно важно не допустить раскола в обществе и всемерно крепить его единство с государственной властью.