сегодня в нашей рубрике «Ad futuram memoriam» — фрагмент воспоминаний Евгения Исааковича Бродского об отце. «1932 год явился действительно поворотным пунктом в жизни советского искусства. В этом году было вынесено постановление ВЦМК и СНК РСФСР “О создании Академии художеств”. В этом же году отцу было присвоено почетное звание «Заслуженный деятель искусств», являвшееся в те годы высшим званием для художников, и он был приглашен работать в Академию художеств в качестве профессора. Этим приглашением он [И. И. Бродский] был очень доволен и горд, но, прежде чем согласиться на него, решил поближе познакомиться с составом педагогов. Вот как онсам вспоминал об этом: “Познакомившись с составом педагогов, я был поражен тем, что многие из них, на мой взгляд, не имели права преподавать не только в Академии, но и вообще ни в какой школе. Я заявил, что работать вместе с ними не смогу, так как не хочу нести ответственность за то, что они калечат молодежь. В Наркомпросе меня уговорили не уходить из Академии, так как в ближайшее время обстановка в ней должна коренным образом измениться. Вскоре была создана комиссия, которой было поручено пересмотреть состав педагогов и студентов Академии. Были уволены педагоги-формалисты. Мы провели чистку, лентяев и пачкунов исключили, многих студентов перевели на младшие курсы. Вся эта пертурбация произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Посыпалась масса жалоб, протестов, но мы до конца провели твердую линию…”. В результате работы комиссии шестьдесят три студента были исключены, ввиду их полной неподготовленности, пятьдесят два — переведены со старших курсов на младшие и сто семьдесят три оставлены на второй год! Вся эта перестройка велась в обстановке непрекращающейся борьбы с «левыми», которых за все предшествовавшие годы в Академии скопилось немало и которые все еще пытались «играть роль». Отец вспоминал по этому поводу: “Когда я пришел в Академию, против меня велась скрытая агитация и никто не хотел идти ко мне в ученики… … Я знал, что пройдет год-другой и моя мастерская будет полна, так как верил, что молодежь поймет, кто ей враг и кто доброжелатель. И я не ошибся — вскоре моя мастерская стала самой многочисленной в Академии”… ». Е. И. Бродский. Воспоминания об отце. Неизвестный фотограф Вид Академии Художеств со стороны главного фасада 1935 НИМ РАХ
Музей Академии художеств
Друзья,
сегодня в нашей рубрике «Ad futuram memoriam» — фрагмент воспоминаний Евгения Исааковича Бродского об отце.
«1932 год явился действительно поворотным пунктом в жизни советского искусства. В этом году было вынесено постановление ВЦМК и СНК РСФСР “О создании Академии художеств”.
В этом же году отцу было присвоено почетное звание «Заслуженный деятель искусств», являвшееся в те годы высшим званием для художников, и он был приглашен работать в Академию художеств в качестве профессора.
Этим приглашением он [И. И. Бродский] был очень доволен и горд, но, прежде чем согласиться на него, решил поближе познакомиться с составом педагогов. Вот как онсам вспоминал об этом:
“Познакомившись с составом педагогов, я был поражен тем, что многие из них, на мой взгляд, не имели права преподавать не только в Академии, но и вообще ни в какой школе. Я заявил, что работать вместе с ними не смогу, так как не хочу нести ответственность за то, что они калечат молодежь. В Наркомпросе меня уговорили не уходить из Академии, так как в ближайшее время обстановка в ней должна коренным образом измениться. Вскоре была создана комиссия, которой было поручено пересмотреть состав педагогов и студентов Академии. Были уволены педагоги-формалисты. Мы провели чистку, лентяев и пачкунов исключили, многих студентов перевели на младшие курсы. Вся эта пертурбация произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Посыпалась масса жалоб, протестов, но мы до конца провели твердую линию…”.
В результате работы комиссии шестьдесят три студента были исключены, ввиду их полной неподготовленности, пятьдесят два — переведены со старших курсов на младшие и сто семьдесят три оставлены на второй год! Вся эта перестройка велась в обстановке непрекращающейся борьбы с «левыми», которых за все предшествовавшие годы в Академии скопилось немало и которые все еще пытались «играть роль».
Отец вспоминал по этому поводу:
“Когда я пришел в Академию, против меня велась скрытая агитация и никто не хотел идти ко мне в ученики…
… Я знал, что пройдет год-другой и моя мастерская будет полна, так как верил, что молодежь поймет, кто ей враг и кто доброжелатель. И я не ошибся — вскоре моя мастерская стала самой многочисленной в Академии”… ».
Е. И. Бродский. Воспоминания об отце.
Неизвестный фотограф
Вид Академии Художеств со стороны главного фасада
1935
НИМ РАХ