Цены на нефть в этом году уже упали на 12 долларов за баррель. В январе 2025-го давали 77 долларов за баррель Brent, а в сентябре — уже 65. К началу 2026 года рынок ждет падения ниже 60 долларов за баррель. И так низко цены могут держаться на протяжении нескольких лет. О том, что мир прямиком движется к новой эпохе низких цен на нефть, предупреждают не только западные и российские эксперты. В этом уверены крупнейшие нефтяные гиганты, которые уже начали готовиться к непростой ситуации, затягивая пояса и ожидая существенного падения доходов. Так, мировые гиганты BP, Chevron и ConocoPhillips тысячами сокращают рабочие места, урезают свои расходы, где только могут, и снижают инвестиции. Такого не было со времен пандемии коронавируса. И другие игроки тоже готовятся к худшему. Даже крупнейшая саудовская нефтяная компания Saudi Aramco продала свою долю в трубопроводной сети за десять миллиардов долларов, чтобы получить наличные. Малайзийская Petronas освободила около пяти тысяч рабочих мест. Когда мир окунается в эпоху дешевой нефти, это всегда несет негативные последствия для нефтяников и стран-экспортеров. Причем хуже всех будут чувствовать себя именно американские сланцевые компании и еще канадские нефтяники. Именно их добыча первой пойдет под откос. Потому что себестоимость добычи нефти у них самая высокая. Для понимания: самые низкие затраты на добычу нефти — у Саудовской Аравии, потому что там пески и технологически добывать черное золото не так сложно и дорого. По экспертным оценкам, в среднем добыча саудовской нефти обходится в 10–15 долларов за баррель. В России расходы стали уже повыше — в среднем 20–25 долларов за баррель, так как старые месторождения истощаются и разрабатывается новая, более дорогостоящая ресурсная база. Кроме того, в России большая налоговая нагрузка на нефтяников, которая входит в эту цифру. А вот в США себестоимость добычи сланцевой нефти доходит уже до 40–50 долларов за баррель и даже выше в некоторых проектах. Технология сланцевой добычи — недешевое удовольствие. Плюс самые выгодные скважины американцы пробурили в первую очередь, в том числе во время пандемии коронавируса, но с каждым годом месторождения усложняются и требуют все больших вложений. Канаде повезло еще меньше: добывать нефть им приходится из битуминозных песков, а это еще дороже, чем из сланцевых фармаций. Их затраты на добычу часто превышают 50 долларов за баррель. Неудивительно, что уже при текущих 66 долларах за баррель добыча в Соединенных Штатах и Канаде начинает снижаться. Когда цены на нефть упадут ниже 60 долларов за баррель, процесс падения в пропасть только ускорится. Американские нефтяники это понимают, поэтому уже сейчас увольняют сотрудников. Но в этом несчастье для США есть большой плюс для мирового рынка нефти в целом и для других нефтяников в частности. Потому что американские и канадские нефтяники начинают таким образом брать на себя роль балансировщика рынка. Что это значит? Когда цены падают из-за слишком большого предложения и низкого спроса, как это происходит сейчас, кому-то в любом случае придется подрезать крылья. Для Саудовской Аравии с Россией и в общем для всего ОПЕК+ подходит вариант, когда снижать добычу приходится их конкурентам: Штатам и Канаде. Сами же члены ОПЕК+ могут даже нарастить свою добычу и долю на мировом рынке, подвинув соперников. Собственно, картель с весны этим и занимается — возвращает на рынок более 2,2 миллиона баррелей в сутки, на которые была сокращена добыча в 2023 году. Вторая ценность высокой себестоимости американской и канадской добычи и того, что она первой начинает снижаться при падении цен, состоит в положительном эффекте на эти цены. Благодаря тому, что США уберут часть предложения с рынка, падение нефтяных котировок остановится и не уйдет в невозвратное пике. Более того, когда цены упадут до 40–50 долларов за баррель, американские сланцевики не дадут им очень долго оставаться на этих низких уровнях. Добычные скважины США очень легко закрываются (в отличие, например, от российских месторождений, где технически это не так просто сделать), поэтому, когда цены уйдут к 40, они просто закроются. Вместо перепроизводства на рынке быстро сформируется дефицит черного золота — и цены вновь пойдут вверх. А сланцевые буровые как легко закрыли, так легко начнут возвращать к жизни (еще одна их ценность как балансирующего поставщика). Однако выше 60 долларов за баррель ценам вырасти будет сложно в ближайшие годы, если сохранятся фундаментальные факторы превышения предложения над спросом. За предложение у нас отвечает ОПЕК+, которая в этом году начала наращивать добычу и, скорее всего, продолжит это делать в 2026‑м. А за спрос глобально отвечает Китай как самый крупный потребитель. И здесь у экспертов были большие опасения, что Пекин прекратит закупать сырую нефть для стратегических и коммерческих резервов, что обвалит мировой спрос. Однако, возможно, Пекин продолжит импорт для резервов вплоть до конца 2026 года. Это ситуацию временно облегчит, но вряд ли поднимет цены на нефть сильно выше текущих уровней. По крайней мере, если ОПЕК+ от своей стратегии наращивания добычи не отступит. А Саудовской Аравии и членам организации пока очень хочется вернуть себе утерянные позиции на нефтяных рынках. Эпоха низких нефтяных цен может продлиться до конца 2020‑х или даже начала 2030‑х. В какой-то момент цены все-таки должны будут пойти вверх хотя бы потому, что скажется фактор недоинвестирования в отрасль. Мировые нефтяные гиганты несколько лет рекордно мало вкладывали в разработку новых традиционных месторождений из-за объявленного западными странами энергетического перехода и ожидаемого массового пересаживания на электрокары. Переход провалился, но последствия «добегут» через пять-шесть лет. Ведь чтобы получить нефть к 2030 году, нужно было вкладываться в месторождение еще в 2020‑м. Конечно, делать прогнозы по нефти — самое неблагодарное дело, потому что любой геополитический, военный, торговый конфликт может в секунду кардинально изменить ситуацию на рынке. Например, перекрытие Ормузского пролива или Босфора, какие-то новые жесткие санкции. Поэтому при вмешательстве форс-мажоров возможны скачки цен вверх. Но, как правило, такие резкие конфликтные ситуации очень быстро уходят. Тогда как фундаментальные факторы — спрос и предложение — остаются. Ольга Самофалова
Полит Информ
Всем приготовиться — нефть дешевеет надолго
Цены на нефть в этом году уже упали на 12 долларов за баррель. В январе 2025-го давали 77 долларов за баррель Brent, а в сентябре — уже 65. К началу 2026 года рынок ждет падения ниже 60 долларов за баррель. И так низко цены могут держаться на протяжении нескольких лет.
О том, что мир прямиком движется к новой эпохе низких цен на нефть, предупреждают не только западные и российские эксперты. В этом уверены крупнейшие нефтяные гиганты, которые уже начали готовиться к непростой ситуации, затягивая пояса и ожидая существенного падения доходов.
Так, мировые гиганты BP, Chevron и ConocoPhillips тысячами сокращают рабочие места, урезают свои расходы, где только могут, и снижают инвестиции. Такого не было со времен пандемии коронавируса. И другие игроки тоже готовятся к худшему. Даже крупнейшая саудовская нефтяная компания Saudi Aramco продала свою долю в трубопроводной сети за десять миллиардов долларов, чтобы получить наличные. Малайзийская Petronas освободила около пяти тысяч рабочих мест. Когда мир окунается в эпоху дешевой нефти, это всегда несет негативные последствия для нефтяников и стран-экспортеров.
Причем хуже всех будут чувствовать себя именно американские сланцевые компании и еще канадские нефтяники. Именно их добыча первой пойдет под откос. Потому что себестоимость добычи нефти у них самая высокая. Для понимания: самые низкие затраты на добычу нефти — у Саудовской Аравии, потому что там пески и технологически добывать черное золото не так сложно и дорого. По экспертным оценкам, в среднем добыча саудовской нефти обходится в 10–15 долларов за баррель. В России расходы стали уже повыше — в среднем 20–25 долларов за баррель, так как старые месторождения истощаются и разрабатывается новая, более дорогостоящая ресурсная база. Кроме того, в России большая налоговая нагрузка на нефтяников, которая входит в эту цифру.
А вот в США себестоимость добычи сланцевой нефти доходит уже до 40–50 долларов за баррель и даже выше в некоторых проектах. Технология сланцевой добычи — недешевое удовольствие. Плюс самые выгодные скважины американцы пробурили в первую очередь, в том числе во время пандемии коронавируса, но с каждым годом месторождения усложняются и требуют все больших вложений. Канаде повезло еще меньше: добывать нефть им приходится из битуминозных песков, а это еще дороже, чем из сланцевых фармаций. Их затраты на добычу часто превышают 50 долларов за баррель.
Неудивительно, что уже при текущих 66 долларах за баррель добыча в Соединенных Штатах и Канаде начинает снижаться. Когда цены на нефть упадут ниже 60 долларов за баррель, процесс падения в пропасть только ускорится. Американские нефтяники это понимают, поэтому уже сейчас увольняют сотрудников.
Но в этом несчастье для США есть большой плюс для мирового рынка нефти в целом и для других нефтяников в частности. Потому что американские и канадские нефтяники начинают таким образом брать на себя роль балансировщика рынка. Что это значит? Когда цены падают из-за слишком большого предложения и низкого спроса, как это происходит сейчас, кому-то в любом случае придется подрезать крылья. Для Саудовской Аравии с Россией и в общем для всего ОПЕК+ подходит вариант, когда снижать добычу приходится их конкурентам: Штатам и Канаде. Сами же члены ОПЕК+ могут даже нарастить свою добычу и долю на мировом рынке, подвинув соперников. Собственно, картель с весны этим и занимается — возвращает на рынок более 2,2 миллиона баррелей в сутки, на которые была сокращена добыча в 2023 году.
Вторая ценность высокой себестоимости американской и канадской добычи и того, что она первой начинает снижаться при падении цен, состоит в положительном эффекте на эти цены. Благодаря тому, что США уберут часть предложения с рынка, падение нефтяных котировок остановится и не уйдет в невозвратное пике.
Более того, когда цены упадут до 40–50 долларов за баррель, американские сланцевики не дадут им очень долго оставаться на этих низких уровнях. Добычные скважины США очень легко закрываются (в отличие, например, от российских месторождений, где технически это не так просто сделать), поэтому, когда цены уйдут к 40, они просто закроются. Вместо перепроизводства на рынке быстро сформируется дефицит черного золота — и цены вновь пойдут вверх. А сланцевые буровые как легко закрыли, так легко начнут возвращать к жизни (еще одна их ценность как балансирующего поставщика).
Однако выше 60 долларов за баррель ценам вырасти будет сложно в ближайшие годы, если сохранятся фундаментальные факторы превышения предложения над спросом. За предложение у нас отвечает ОПЕК+, которая в этом году начала наращивать добычу и, скорее всего, продолжит это делать в 2026‑м.
А за спрос глобально отвечает Китай как самый крупный потребитель. И здесь у экспертов были большие опасения, что Пекин прекратит закупать сырую нефть для стратегических и коммерческих резервов, что обвалит мировой спрос. Однако, возможно, Пекин продолжит импорт для резервов вплоть до конца 2026 года. Это ситуацию временно облегчит, но вряд ли поднимет цены на нефть сильно выше текущих уровней. По крайней мере, если ОПЕК+ от своей стратегии наращивания добычи не отступит. А Саудовской Аравии и членам организации пока очень хочется вернуть себе утерянные позиции на нефтяных рынках.
Эпоха низких нефтяных цен может продлиться до конца 2020‑х или даже начала 2030‑х. В какой-то момент цены все-таки должны будут пойти вверх хотя бы потому, что скажется фактор недоинвестирования в отрасль. Мировые нефтяные гиганты несколько лет рекордно мало вкладывали в разработку новых традиционных месторождений из-за объявленного западными странами энергетического перехода и ожидаемого массового пересаживания на электрокары. Переход провалился, но последствия «добегут» через пять-шесть лет. Ведь чтобы получить нефть к 2030 году, нужно было вкладываться в месторождение еще в 2020‑м.
Конечно, делать прогнозы по нефти — самое неблагодарное дело, потому что любой геополитический, военный, торговый конфликт может в секунду кардинально изменить ситуацию на рынке. Например, перекрытие Ормузского пролива или Босфора, какие-то новые жесткие санкции. Поэтому при вмешательстве форс-мажоров возможны скачки цен вверх. Но, как правило, такие резкие конфликтные ситуации очень быстро уходят. Тогда как фундаментальные факторы — спрос и предложение — остаются.
Ольга Самофалова