Явление Воскресшего господа Марии Магдалине и другим женам мироносицам
Матф. XXVIII, 8–10; Марк. XVI, 9–11; Лук. XXIV, 9–11, Иоан. XX, 11–18Марк. XVI:9 9. Воскрес же Иисус за утра в первую субботу, явися же прежде Марии Магдалине, из неяже изгна седмь бесов. Иоан. XX:11–17 11. Мария же стояше у гроба вне плачущи: якоже плакашеся, приниче во гроб, 12. И виде два ангела в белых ризах сидяща, единаго у главы и единаго у ногу, идеже бе лежало тело Иисусово. 13. И глаголаста ей она: жено, что плачешися; глалола има, яко взяша Господа моего, и не вем, где положиша Его. 14. И сия рекши обратися вспять и виде Иисуса стояща, и не ведяше, яко Иисус есть. 15 Глагола ей Иисус: жено, что плачеши; кого ищеши; она же мнящи, яко вертоградарь есть, глагола Ему: господи, аще ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его: и аз возму Его. 16. Глагола ей Иисус; Марие. Она же обращшися глагола Ему: раввуни, еже глаголется, учителю. 17. Глагола ей Иисус: не прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу моему: иди же ко братии моей и рцы им: восхожду ко Отцу моему и Отцу вашему, и Богу моему и Богу вашему. Когда Петр и Иоанн уходили от гроба Господня домой, к нему в это время опять приближалась Мария Магдалина. Придя ко гробу, она стала плакать. Мария же стояше у гроба, повествует евангелист Иоанн, вне плачущи69. Для нас нисколько не удивительно, что она снова пришла ко гробу Иисуса Христа. Мы знаем, что она пламенно любила Господа. Последний оказал ей великое благодеяние, именно, исцелил ее от тяжкой болезни. Почувствовав себя здоровою, Мария Магдалина стала питать величайшую благодарность и любовь к Господу. Вследствие такой любви Мария Магдалина не могла бы успокоиться, пока не было бы найдено похищенное, по ее мнению, тело Господа. Она стоит у открытого гроба Иисуса Христа и плачет. Во гроб она не вошла, так как вид пустого гроба еще более мог усилить ее скорбь. При гробе никого не было. Жены мироносицы и апостолы Петр и Иоанн приближались в это время уже к городу Иерусалиму. По всей вероятности, Мария Магдалина никого из них не встретила при вторичном путешествии. Если бы она встретилась с женами, или с апостолами, то она не так бы горько плакала и скорбела. Жены рассказали бы ей о явлении ангелов, и о радостном известии, полученном от них. Петр и особенно Иоанн могли возбудить в ней радостную надежду на воскресение Господа. То обстоятельство, что Мария не встретила никого из этих лиц на пути, произошло, вероятно, вследствие того, что жены и апостолы пошли от гроба другою дорогою. С этим согласны почти все экзегеты древнего и нового времени70. Проливая слезы, Мария Магдалина наклонилась ко гробу, чтобы еще раз взглянуть на то место, где лежало тело Иисусово. Она увидела здесь двух ангелов, в белых ризах сидяща. Спрашивается, почему апостолы Петр и Иоанн не видели этих ангелов? Нельзя полагать, что они не разглядели их. Если апостолы рассмотрели, что сударь был свить, то как же они не могли увидать ангелов в белых одеждах? Нужно думать, что апостолы не удостоены были видения ангелов за неполноту любви к Господу. Любовь Марии Магдалины к Господу была в это время сильнее любви апостолов. Мария, исполненная любви к своему Учителю, еще на рассвете отправилась ко гробу Его, чтобы помазать тело Его и затем в то время, как Петр и Иоанн пошли домой, Мария Магдалина не оставила гроба Господня. За такую пламенную любовь к Господу Мария Магдалина и удостоена была явления ангелов. Хорошо говорит об этом святой Григорий Двоеслов: «Сила доброго дела, пишет он, состоит именно в постоянстве, и голосом Истины изрекается: претерпевый же до конца, той спасен будет (Матф. X:22; XXIV:13). И заповедью закона повелевается приносить хвост жертвы (Лев. III:9 по Вульгате), потому что хвост есть конец тела; и тот хорошо приносит жертву, кто жертвоприношение доброго дела доводит до конца надлежащего действия»71. Мария, однако, не думала, что видит пред собою ангелов. Это можно заключать из того, что она нисколько не удивилась и не ужаснулась при виде их. Между тем никакое человеческое существо не может спокойно взирать на небожителей. Все лица, которым являлись ангелы, приходили в присутствии их в страх. (Матф. XXVIII:5; Лук. I:12; I:30 и др.). Горе Марии было так велико, что она не могла сообразить, что перед нею находятся не люди, но ангелы. Ангелы эти имели белые одежды – знак чистоты и невинности. Они сидели, показывая этим, что теперь настал праздник, во время которого нужно соблюдать покой. Ангелы находились внутри пещеры, и, притом, не друг подле друга: один сидел подле того места, где покоилась глава Иисуса Христа, а другой там, где находились ноги Его. Такое положение ангелов указывало на то, что тело Иисуса Христа находилось от главы до ног под защитою Бога и Его слуг72. Увидав ангелов, Мария Магдалина не переменила своего положения. Она продолжала плакать. Между тем уже самый вид ангелов показывал ей, что теперь не место рыданиям и слезам: белая одежда ангелов, по мнению Златоуста, показывала великую радость и веселие. Мария должна была бы сейчас же спросить ангелов, где находилось тело Иисуса. Но она медлит. Ангелы, видя ее глубокую скорбь, сами начинают разговор с ней. Жено, что плачешися? говорят они. В этом вопросе слышится участие к ее великому горю, и вместе с тем дается намек на то, что теперь нет никакой причины плакать. Плач ее был не понятен ангелам. Если гроб был пуст, то это, по их вещанию, нисколько не может служить причиною ее плача. Зачем она воображает, что тело Иисуса было похищено врагами? Не говорил ли Иисус Христос, что Он в третий день воскреснет? Ангелы имели основательную причину упрекнуть ее в неприличии: разве можно было плакать там, где должно было радоваться? Однако, они воздерживаются от этого. Горе Марии пробуждает у них сострадание к ней и желание утешить её. На вопрос ангелов Мария отвечает: взяша Господа моего и не вем, где положиша Его. Она отвечает ангелам теми же словами, какими она известила апостолов Петра и Иоанна о случившемся при гробе. Очевидно, что Мария все время ни о чем более не думала, как об исчезновении тела Господа. Она так убедилась в действительности этого, что не допускала никаких сомнений. Вид погребальных пелен, сложенных в порядке, не мог разубедить её в прежнем предположении. Явление ангелов также не могло отвлечь ее от этой мысли и навести на другие предположения. Очевидно, нужно было явление самого Иисуса Христа, чтобы сразу рассеять ее неосновательное предположение. И оно, действительно, последовало... Ответив ангелам, Мария Магдалина оглядывается назад. И сия рекши, повествует евангелист, обратися вспять и виде Иисуса стояща: и не ведяше, яко Иисус есть. На первый взгляд не понятно, почему Мария Магдалина оглянулась назад: она должна была бы поддерживать разговор с ангелами. Их спокойное присутствие во гробе ясно указывало на то, что они знают, куда исчезло тело Иисуса. Между тем Мария оставляет разговор с ними и оглядывается назад. Златоуст думает, что причиною этого послужили сами ангелы. «Мне кажется, пишет он, что в то время, как она говорила, Христос внезапным своим явлением позади ее привел в изумление ангелов, и они, узревши Владыку, и видом, и взором, и движением тотчас обнаружили, что увидели Господа, а это заставило жену оглянуться и обратиться назад. Так явился Христос ангелам, а Марии – не так, чтобы не поразить ее изумлением с первого взгляда, но в виде более смиренном и обыкновенном»73. С этим объяснением согласен Феофилакт и Евфимий Зигабен. Западные экзегеты представили иные объяснения этого. Одни (Kühnöl, Lücke, de Wette, Baumgarten-Crusius) считают возможным, что Мария Магдалина услышала сзади себя шум от шагов приближающегося Господа и потому повернулась назад. Но с этим мнением нельзя согласиться, так как невозможно было, чтобы Господь, являвшийся ученикам своим через запертые двери без всякого шороха, мог произвести какой либо шум. Другие экзегеты (Bengel, Tholück, Luthardt, Godet, Nebe) думают, что Мария Магдалина обернулась вследствие внутреннего беспокойства. Она искала тело своего Учителя и потому должна была глядеть туда и сюда, – не найдется ли кто-нибудь, который помог бы ей разыскать драгоценное тело Господа74. Но и это объяснение не имеет твердого основания. Если бы Мария Магдалина искала такого человека, который помог бы ей отыскать тело Господа, то почему же она не обратилась с такою просьбою к ангелам? В виду этого мы считаем объяснение Златоуста и других отцов церкви самым естественным и правильным. Обернувшись назад, Мария Магдалина увидала Иисуса Христа, но не узнала Его. Евангелист не указал причины этого, но у экзегетов находим много предположений об этом. Евфимий Зигабен думает, что Иисус Христос явился в другом виде, хотя смиренном и обыкновенном, чтобы не поразить ее75. Западные экзегеты принимают это объяснение, дополняя его своими размышлениями. Одни (Lücke, Kühnol)76 думают, что изменение внешнего вида Иисуса Христа произошло от смертных страданий Его. Другие (Meyer, Godet, Hengstenberg)77, напротив, предполагают, что внешний вид Иисуса Христа изменился вследствие прославления Его тtла. Все эти объяснения, однако, нельзя назвать правильными: здесь не сказано, что Иисус Христос явился в другом виде – ἐν ἑτέρᾳ μορφῇ, как это сказано, например, у евангелиста Марка (XVI:12). Поэтому правильнее предполагать, что Мария Магдалина не узнала Иисуса Христа потому, что плакала. Обильные слезы, проливаемые Мариею, мешали ей хорошо рассмотреть лице Иисуса Христа. Видя, что Мария не узнает Его, Иисус Христос обращается к ней с вопросом: жено, что плачеши? Иисус предлагает этот вопрос не по незнанию: ка«к сердцеведец, Он хорошо знал, почему Мария проливает обильные слезы. Этим вопросом Господь хотел приготовить Марию к своему явлению, имевшему наступить вскоре после этого. Своим вопросом Иисус Христос предлагает Марии отереть слезы, показывая, что теперь время не плача, а великой радости. Замечательно, что этот вопрос – первый, произнесенный Господом после воскресения. Этот вопрос можно отнести не к одной Марии, а ко всему человечеству. Иисус Христос извещает им всех людей, что они не должны теперь плакать. Враг рода человеческого теперь побежден, грех искуплен, проклятие, тяготевшее над людьми, снято. Поистине люди должны теперь радоваться и ликовать! – Предложивши этот вопрос, Иисус Христос тотчас же спрашивает Марию о другом: кого ищеши, говорит Он. Этим вопросом Иисус Христос еще более выражает свое дружеское участие к Марии. Последняя должна была теперь понять, что пред нею стоит человек, готовый помочь ее нужде. Нельзя не обратить здесь внимания на краткость вопросов Иисуса. Последняя в этом случае была очень уместна. Если бы Иисус Христос стал предлагать Марии длинные вопросы, то она не имела бы терпения дослушать их до конца. Но этими вопросами Мария должна была заинтересоваться и обратить свое внимание на говорящего. Действительно, Мария заинтересовалась вопросами Господа. Но она все еще не знала, что пред нею находится Тот, Кого она ищет. Она подумала, что пред нею стоит садовник. Она же мнящи, говорит евангелист, яко вертоградарь есть – δοκοῦσα ὅτι ὁ κηπουρός ἐστι, глагола ему: Член ὁ пред κηπουρός показывает, что Мария думала об определенном садовнике, именно, о том, что возделывал сад, в котором находился гроб Господень. Этот сад, нужно полагать, принадлежал Иосифу Аримафейскому. Последний, как человек богатый (Матф. XXVII:57), не стал бы устраивать себе гробницы в чужом саду. Под садовником Мария разумела, однако, не самого владетеля сада, т. е. Иосифа Аримафейского. Последний, как известно, был хорошо знаком Марии: с ним она участвовала в погребении тела Иисуса. Мария обратилась бы к нему, как к знакомому человеку и сказала бы ему не такие вежливо – холодные слова, какие она произнесла тотчас. По всей вероятности, Иосиф Аримафейский, как человек богатый, поручил наблюдение за садом опытному садовнику. Вот за этого то человека и приняла Мария Иисуса Христа. Нельзя, однако, думать, что Мария Магдалина сочла Иисуса Христа за садовника потому, что Он был одет в рабочее платье последнего, как думают некоторые78. Чтобы быть узнанным своими учениками, Иисус Христос должен был иметь прежний вид и подобные прежним одежды. Поэтому нужно думать, что Мария Магдалина сочла Иисуса Христа за садовника не по платью, а по естественному предположению, что в это время в саду никому не должно было находиться, кроме садовника. Из вопросов Иисуса Христа Мария Магдалина поняла, что пред нею стоит человек, имеющий к ней сострадание и знающий о причине ее глубокой скорби. По этому она отвечает ему совершенно иначе, чем ангелам; в ее словах выражается даже доверчивая просьба: Господи (господин), говорит она, аще Ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его: и аз возму Его. Как много высказала Мария Магдалина в этих кратких словах! Она не называет пред мнимым садовникам Иисуса Христа именем, но только говорит: Его. Она полагает, будто все должны звать то Лице, которое она отыскивает. Ей казалось, что судьбой Иисуса Христа должны были интересоваться все. Так высоко чтила Мария своего Учителя! Она умоляет мнимого садовника открыть ей, куда унесено тело распятого Иисуса. Садовник, по ее мнению, непременно должен был знать тайну исчезновения тела Господа. Если враги унесли тело Его, то такое похищение не могло бы произойти без его ведома, так как он был приставлен охранять сад. А если сам Иосиф Аримофейский, владелец сада, переложил тело в другое место, то тем более переложение тела не могло бы совершиться без помощи садовника. Последнее предположение могло возникнуть потому, что гроб не был предназначен для Иисуса. Поэтому Мария могла подумать, что Иосиф Аримафейский, по прошествии субботы, мог при помощи садовника перенести тело Иисуса в другое место. Эта мысль возникла у Марии уже после дружеских утешительных слов Иисуса Христа. Из них Мария могла понять, что дело обстоит уже не так нехорошо, как она думала. Что бы расположить к себе мнимого садовника, Мария называет его Господом (господином). Такое почетное название должно было тронуть сердце садовника. Как добрый человек, он должен был помочь горю несчастной женщины. Мария просит у садовника тело Иисуса, чтобы взять Его: и аз возьму Его, говорит она. В чрезвычайной скорби, при безмерной любви к Господу, Мария Магдалина забывает о своих силах. Она надеется взять и унести тело Господа одними своими силами. Так пламенна была у ней любовь к Господу!
Видя такую любовь к Нему, Спаситель не захотел более скрываться пред Марией Магдалиной. Она вполне была достойна великого счастья увидеть своего возлюбленного Господа. Поэтому теперь Спаситель говорить к ней: Марие! Это слово было произнесено Спасителем с такою интонациею, что Мария не могла теперь не узнать в садовнике Иисуса Христа. Марии Магдалине послышался на этот раз тот же памятный на всю жизнь голос, который изгнал из нее семь бесов. Это был тот важный, проникающий в душу голос, тон которого звучал в ушах, как небесная музыка; это был голос, который услаждал душу Марии в течение многих блаженных часов, когда она, сидя вместе с другими при ногу Иисусову, слушала слово Его. От этого голоса встрепенулась душа Марии. Она почувствовала теперь близкое присутствие незабвенного Учителя, в Котором заключалось для нее все счастье. Несказанная радость, неизъяснимое блаженство наполнило всю душу Марии. От полноты счастья она не могла даже много говорить. Радостным просветленным взором Мария посмотрела теперь на своего Господа и едва только могла сказать одно слово. Она же обращишся79, пишет евангелист, глагола ему: раввуни, еже глаголется – учителю – στραφεῖσα ἐκείνη, λέγει ἀυτῷ80. Ραββουνί, δ λέγεται, διδἁσκαλε. Мария Магдалина называет Господа словом: «Раввуни»81, что значит – учитель. Имя «раввуни» (учитель), употребленное Марией Магдалиной, само по себе было особенно выразительным, потому что это – не «равви» или «раввин», которым назывались, обыкновенно, учители у евреев, а «раввуни» – самый почетный титул. Ученики во время пророческого служения Иисуса Христа преимущественно называли Его именем: Учитель – διδάσκαλος, ῥαββί; после воскресения они стали называть Его ὁ κύριος. Мария Магдалина в порыве радостного чувства не размышляет долго, как назвать Иисуса Христа. Она называет Его так, как обыкновенно называла Его. Это название вполне соответствовало тому отношению, какое было между Марией и Иисусом Христом. Мария была прилежной ученицей Иисуса Христа, она внимательно слушала Его учение. Хотя Иисус Христос не основывал никакой школы, тем не менее Ему преимущественно прилично было название учителя: Он дал миру такое учение, которое не может выдумать человеческий разум. С этим учением не может сравняться ни одна философская или религиозная доктрина. Вот почему ученики называли Иисуса Христа учителем и Он не отказывался от этого названия. Вы глашаете Мя учителя и Господа, говорил Иисус Христос, и добре глаголете: есмь бо. (Иоан. XIII:13).
Мария Магдалина не удовлетворилась одним только приветствием Иисуса Христа; она пожелала еще прикоснуться к Иисусу Христу, но Он не позволил ей этого. Глагола ей Иисус: не прикасайся мне – μή μον ἄπτου, не убо взыдах ко Отцу Моему. Спрашивается, почему Иисус Христос не позволил Марии Магдалине прикоснуться к Нему. На этот вопрос существует много разнообразных ответов. Чтобы правильно решить этот вопрос, необходимо войти в подробный разбор этих мнений. Только после такого разбора мы можем правильно ответит на поставленный вопрос.
Святой Кирилл Александрийский следующим образом объясняет изречение: не прикасайся мне: «Изречение сие имеет сокровенный смысл и заключает в себе таинство. Жена прибегла к Господу и спешила коснуться Его; это однако воспрещается ей по той причине, что, как говорит Господь, Я не восшел еще ко Отцу моему. Прежде креста и воскресения своего Он позволял всем, даже грешникам прикасаться к Нему и получать от Него благословение; но когда уже совершилось искупление, после креста и воскресения своего, не тотчас позволяет сие каждому, преподавая нам то правило, которое и закон Моисеев означал в жертве агнца, о коей, как образе Христа, пишется: всяк не обрезанный да не яст от нея (Исх. XII:48). Необрезанным же называет всякого нечистого, а таково по естеству есть человечество, почему не необрезанным, но чистым и обрезанным духовно людям надлежит прикасаться к Святейшему телу Господа. Обрезание же сердца совершается Духом по словам Павла, и его нельзя иметь человеку, если Дух Святый не вселится в нем верою и крещением. Ибо хотя Христос воскрес от мертвых, но Дух Святый еще не был послан Им от Отца к людям, а послан уже тогда, когда восшел Он (Иисус Христос) к Отцу; потому и говорит: уне есть вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам: аще ли же иду послю Его к вам. (Иоан. XVI:7) Итак, поелику Он не послал еще Духа, то и возбранил Марии прикасаться к Себе и говорил не у бо взыдох к Отцу Моему, то есть, еще Отец не послал к вам чрез Меня Святого Духа»82.
В этом объяснении святого Кирилла содержится много прекрасных мыслей, однако нельзя принять его объяснения. Если Мария Магдалина не могла прикоснуться к Иисусу Христу потому, что не получила еще Святого Духа, то как же другие жены спустя немного времени могли ухватиться за нозе воскресшего Господа. (Матф. XXVIII:9)? Эти жены, подобно Марии, не получили в это время Духа Святого, и, однако, Господь дозволяет им то, чего не дозволяет Марии. Очевидно, что слова Господа: не прикасайся мне, нужно понимать иначе. Обратимся к другому учителю церкви, блаженному Августину. Августин понимал указанные слова Господа не в буквальном смысле, а в аллегорическом. «Что значат, пишет он, слова сии: не прикасайся мне, не убо взыдох ко Отцу моему? Ты, видя Меня, почитаешь только человеком, а еще не знаешь равенства моего со Отцем: не прикасайся ко Мне, как к простому человеку, не принимай Меня такою верою, но уразумей во Мне Слово, равное Отцу.
Взойду ко Отцу и тогда прикасайся. Для тебя взойду Я тогда, когда ты уразумеешь Меня, как равного Отцу. Доколе же почитаешь Меня меньшим, Я еще не взошел для тебя. – Да слышит убо церковь, которой образ имела Мария, да слышит, что слышала Мария. Все мы да прикасаемся, когда веруем. Уже Он восшел ко Отцу, сидит одесную Отца. Сие исповедует ныне вся церковь, веруя в восшедшего на небеса и седяща одесную Отца. Сие слышат крещаемые и сему веруют еще раньше крещения. Когда они веруют, Мария прикасается Христу. Это разумение не ясно, но спасительно»83. Это аллегорическое объяснение Августина удовлетворит очень не многих. Нет нужды прибегать к аллегории тогда, когда можно выяснить прямой смысл. Притом, сам Августин называет свое объяснение неясным. Поэтому поищем объяснения приведенных слов Господа у новых экзегетов84.
Павлюс думает, что Иисус Христос запрещает Марии прикасаться вследствие слабости изъявленного тела своего, которое в это время не могло еще переносить грубого прикосновения. Последнее могло причинить Иисусу сильнейшие страдания. Это мнение не нуждается в подробном опровержении: жены мироносицы, как известно, прикоснулись к ногам Иисуса Христа (Матф. XXVIII:9). Притом, Победитель ада и смерти, исцелявший всякую болезнь в людях, мог ли не исцелить Себя Самого? – Шлейермахер полагает, что у Иисуса Христа было не прежнее изъязвленное тело, а совершенно новое, которое нуждалось в постепенном подкреплении. Это мнение принято еще Ольсгаузеном. Но оно не имеет основания в Новом Завете: здесь ничего не говорится о постепенном укреплении прославленного тела Господа. – По мнению Вейсса, Иисус Христос стоял пред Марией лишенным тела, которое Он должен был получить только по восхождении к Отцу. Это странное мнение опровергается тем обстоятельством, что ученики Иисуса Христа могли осязать Его; следовательно, Он был не бестелесным духом. Кюнель, Бенгель, Шраус, Лянге и другие понимают μὴ μου ἃπτον как μὴ προσκίνησόν μου. По мнению Кюнеля, Мария Магдалина хотела поклониться Иисусу Христу, обнять Его колена, так как опасалась за свою жизнь. Действительно, мы знаем, что у евреев явление небесных существ считалось опасным для жизни человека. Но нам кажется странным предполагать такие мысли у Марии Магдалины. Могла ли она опасаться Господа, Который сделал для нее множество благодеяний? Разве она не знала, что Господь мог оживлять и умерщвлять? При той пламенной любви, какую она имела к Господу, Мария не задумалась бы даже с радостью умереть за Него. Поэтому Бенгель не принимает этого мнения, – он думает, что Мария хотела поклониться Господу, чтобы почтить Его. Этот взгляд имеет за себя очень многое. Мы знаем, что другие жены мироносицы поклонились Господу, чтобы оказать Ему честь. Но в таком случае странно, почему Господь запрещает Марии Магдалине почтить Его, когда другим женам мироносицам дозволяет это. Лютер думает, что это зависело от слабой веры Марии в Иисуса Христа. Это замечание Лютера мало помогает делу. Разве другие жены мироносицы были гораздо тверже в вере, чем Мария? Мария Магдалина всегда стоит во главе других жен; из этого можно заключать, что Мария была так же тверда, если не более, в вере в Иисуса Христа, как и другие жены. По мнению Кипке, Розенмюллера, Гофмана, Лютардта, Иисус Христос запретил Марии поклониться Ему потому, чтобы она поскорее могла известить апостолов о воскресении Его. Но почему же Иисус Христос дозволил другим женам поклониться Ему? Ведь и они, подобно Марии, должны были сообщить ученикам о воскресении Иисуса Христа. Притом, разве поклонение заняло бы много времени? Таким образом, мнение Кипке и других нужно назвать также неосновательным. По мнению Мейера, Мария Магдалина хотела прикоснуться к Иисусу Христу с тою целью, чтобы убедиться, не призрак ли находится пред нею. Иисус Христос запрещает ей осязать Себя, так как в этом не было нужды: Мария могла убедиться в этом чрез уверение, что Он еще не взошел ко Отцу; следовательно, Он еще не прославленный Дух, но тот же самый человек, которого она знала раньше85. На это нужно заметить, что в евангелии нет указаний на сомнение Марии. Мария по голосу Иисуса Христа твердо убедилась, что пред нею стоит ее возлюбленный Учитель. Если бы она сомневалась в реальности явившегося ей Господа, то для нее недостаточно было бы одного словесного уверения. Мы знаем, что сомнение учеников Иисуса Христа было уничтожено только чрез осязание Иисуса Христа и вкушение Им пищи (Лук. XXIV:39–42). Подобно этому, и сомнение Марии могло бы уничтожиться только чрез осязание Иисуса Христа. Последний не стал бы запрещать этого, а, напротив, Сам предложил бы Марии сделать это. Таким образом, и объяснение Мейера не удовлетворительно.
После разбора стольких мнений нам остается единственное, кажется, объяснение слов Господа: не прикасайся мне…, которое представлено Златоустом и Феофилактом. Это объяснение самое простое и естественное. Мы нарочно так подробно остановились на разборе мнений западных экзегетов, чтобы оттенить превосходство свято-отеческих толкований. Вот что пишет Златоуст по интересующему нас вопросу: «Почему Христос сказал (Марии) не прикасайся мне? Мне кажется, что она и теперь желала обращаться с Ним, как прежде, и от радости не представляла себе ничего великого, хотя Он и сделался по плоти гораздо совершеннейшим. Поэтому Христос, что бы отклонить ее от такого мнения и внушить ей не говорить с Ним без всякой осторожности, возвышает ее помышления и чрез то научает её более благоговейному с Ним обращению. Если бы Он сказал: «не подходи ко Мне как прежде; теперь обстоятельства изменились, и Я уже не буду обращаться с вами по прежнему», то это было бы для Марии неприятно и отзывалось бы хвастовством и тщеславием. Но слова: не у бо взыдох ко Отцу, были не тягостны и, между тем, выражали тоже самое»86.
Со своей стороны мы можем сказать следующее. По всей вероятности, Мария Магдалина, узнав своего возлюбленного Учителя, имела намерение крепко обнять ноги Иисуса Христа. Она хотела крепко держать Его, что бы никто не мог разлучить её со своим Господом. Это намерение вполне объясняется ее тогдашним психическим состоянием. Она пламенно любила своего Божественного Учителя; все ее помыслы сосредоточивались на том, чтобы найти дорогое тело Господа, унести Его от врагов и положить в скрытом месте, где бы она могла помазать Его миром. Но вот оказывается, что Учитель ее стоит живым перед нею. Не должна ли была Мария пасть к Его ногам и крепко обнять их? Что делают, обыкновенно, люди, которые после продолжительного времени находят своего друга, считавшегося уже умершим? Не раскрывают ли они своих объятий и не крепко ли держат в них дорогое для них существо? Подобно этому хотела поступить и Мария Магдалина. Она не принимает во внимание того, что между ею и Господом есть большое расстояние; она намеревается обнять только Его колена. Господь, однако, не допускает этого, так как в этом не было нужды. Он намерен был еще не раз явиться своим последователям. Враги теперь не могли разлучить Марии со своим Господом. Следовательно, словами: не убо взыдох ко Отцу моему, Иисус Христос дает Марии величайшее утешение. Она теперь могла вдвойне радоваться – тому, что нашла своего Учителя, и тому, что еще не раз увидит Его.
Обрадовавши Марию Магдалину, Иисус Христос тотчас дает ей поручение. Он говорит: иди же ко братии моей, и рцы им: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему πορεύου δέ πρός τοὺς ἀδελφούς μου87, καὶ εἶπε αὐτοῖς. Ἀναβαίνω πρὸς τὀν πατέρα μου καὶ πατέρα ὑμῶν, καὶ Θεόν μου καὶ Θεὸν ὑμῶν. Иисус Христос посылает Марию Магдалину к братьям своим, под которыми на основании следующего стиха нужно разуметь учеников Его, преимущественно же апостолов. Спрашивается, почему Господь называет учеников своими братьями? До этого времени Он только раз называл их этим именем, – у Матф. XII:49 и Марк. III:35. Это название Господь употребил для того, чтобы утешить своих учеников. Последние из этого должны были понять, что Господь хочет быть с ними в более тесном общении, чем прежде. Они теперь были искуплены честною кровью непорочного Агнца, так что стали присными Богу. Они стали теперь чадами Божиими по усыновлению. Иисус Христос поэтому мог назваться их братом. Для апостолов это название должно было доставить большое утешение. Они смущались в это время тем, что соблазнились об Иисусе Христе в ночь Его страданий и рассеялись как овцы (Марк. XIV:27 и другие). Они не имели мужества, чтобы разделить со своим Господом мучений. Это, понятно, глубоко печалило их. И вот воскресший Господь называет их братьями. Не должны ли они были от этого получить великое утешение? Если Господь называет их таким именем, то, значит, Он прощает им малодушие. Они по-прежнему будут пользоваться Его дружеским милостивым вниманием. Таким образом, слово «братия» употреблено было Господом для важной цели. Этим названием Господь хотел обрадовать апостолов, утешить их в великой печали.
Иисус Христос поручил Марии Магдалине сказать ученикам: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, Богу Моему и Богу вашему. В предыдущем предложении Иисус Христос говорил о восхождении к Отцу, как о событии будущем, не прикасайся мне: не у бо взыдох ко Отцу моему, теперь же Он говорит об этом как о событии настоящем: восхожду ко Отцу моему. Это подало повод некоторым (Kinkel᾿ю, Baur᾿y, Köstlin᾿y, Lutterbeck᾿y, Greve, Hilgenfeld᾿y, Keim᾿y, Volkmar᾿y и другим) заключать, что Иисус Христос вознесся на небо тотчас после этого явления. Вечером этого дня Он будто бы явился ученикам уже не как телесно Воскресший, а как снисшедший с неба в прославленном виде. Таким образом, по мнению этих ученых, евангелист Иоанн воскресение и вознесение Иисуса Христа считает событиями, происшедшими в один день88. Рассматривая евангелие Иоанна, мы действительно не находим здесь повествования о вознесении Иисуса Христа, так что вышеуказанные ученые имеют некоторое основание в пользу своего мнения. Спрашивается, почему евангелист Иоанн умолчал о вознесении Иисуса Христа? Не думал ли он, что для этого достаточно приведенных слов Спасителя? Мы думаем, что евангелист умолчал об этом событии по той же самой причине, по которой он не счел нужным описать события Рождества Христова. Евангелист Иоанн в своем евангелии, как известно, восполнил других евангелистов. Так как событие вознесения Христова подробно описано в евангелии Луки (XXIV:44–53), то Иоанн и не счел нужным описать это событие. Без сомнения, евангелист Иоанн, подобно другим евангелистам, считал вознесение Иисуса Христа случившимся в 40 день по воскресении Господа. Если бы он был другого мнения, то постарался бы высказать его и исправить свидетельство Луки и других евангелистов. Слово возхожду – ἀναβαίνω – также не может служить основанием, что вознесение Иисуса Христа, по Иоанну, случилось в день воскресения Его. Этот глагол поставлен в настоящем времени с тою целью, что бы сделать рассказ более живым и ярким. Подобные примеры нередко встречаются в этом же самом евангелии, например, по 33 ст. VII гл. евангелия Иоанна Иисус говорит фарисеям: еще мало время с вами есмь и иду к пославшему мя (έτι μικρὸν χρόνον μεϑ῾ ὑμῶν ἐιμὶ, καὶ ὑπάγω πρὸς τὀν πέμψαντά με). Эти слова Иисус Христос произнес еще за полгода до своего воскресения, после которого Он восшел к Пославшему Его. Следовательно, глагол ὑπάγω, поставленный в настоящем времени, не выражает немедленного отшествия Иисуса Христа к Отцу, но означает довольно продолжительный промежуток времени. В таком же значении этот глагол ставится еще в гл. VIII, 14. 21, XIII, 33. 36; XIV, 4. 28; XVI, 5. 10. Подобно этому, употребляются еще глаголы ἒρχομαι (XIV, 3. 8; XVIII, 11. 17) и πορεύομαι πρόσ τὸν πατέρα (XIV, 12. 28). Что глагол ἀναβαίνω не указывает на немедленное восхождение Иисуса Христа к Отцу, можно найти указание в том же самом стихе. Господь говорит Марии: не прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу Моему: иди же ко братии Моей и рцы им: восхожду ко Отцу Моему… Если бы вознесение Иисуса Христа должно было совершиться после того, как Мария Магдалина услышала слова эти, то более целесообразным было бы слово – восшел, а не восхожду.
Хотя Иисус Христос назвал своих учеников братьями, тем не менее Он сейчас же делает замечание, что Его Отец находится с Ним в другом отношении, чем с ними. Он говорит восхожду ко Отцу моему и Отцу вашему и Богу Моему и Богу вашему. Бог Отец есть Отец Иисуса Христа в собственном смысле слова. Они имеют одинаковую Божескую природу и одинаковые Божеские свойства; Отцем же людей Бог называется по благодати. Бог Отец называется Богом Иисуса Христа потому, что Последний принял человеческое естество. Напротив, Бог Отец называется Богом людей по творению их. Так думают: Златоуст89, Зигабен90, Августин91, Феофилакт92 и другие.
Иисус Христос произнес слова: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему.... не без намерения. Этим Он хотел предостеречь учеников от несбыточных надежд. Ученики, узнавши о воскресении Господа, могли бы подумать, что скоро откроется желаемое ими земное царство, в котором они будут князьями. Если и после таких слов Господа ученики не оставляли своих мессианских надежд и спрашивали: Господи, аще в лето сие устрояеши царствие Израилево (Деян. 1, 6), то без таких разъяснений они еще более могли бы предаваться несбыточным надеждам. Предвидя это, Господь и счел нужным сказать, что Он не останется с ними, но взойдет ко Отцу. Ученики должны были понять, что царство Иисуса Христа будет не от мира сего, будет отличаться от земных царств. Ученики должны были видеть теперь в Иисусе Христе не земного Владыку, а небесного. – После произнесения вышеуказанных слов Иисус Христос стал невидим. Мария Магдалина с великою радостью поспешила домой. В то время, как она шла из сада, Иисус Христос явился другим женам мироносицам, приближавшимся уже к Иерусалиму. Об этом явлении подробно повествует евангелист Матфей (Матф. XXVIII:9–10).
И. Глебов
Воскресение Господа и явления Его ученикам по воскресении
Группа "Слава Богу за всё"
Явление Воскресшего господа Марии Магдалине и другим женам мироносицам
Матф. XXVIII, 8–10; Марк. XVI, 9–11; Лук. XXIV, 9–11, Иоан. XX, 11–18Марк. XVI:9
9. Воскрес же Иисус за утра в первую субботу, явися же прежде Марии Магдалине, из неяже изгна седмь бесов.
Иоан. XX:11–17
11. Мария же стояше у гроба вне плачущи: якоже плакашеся, приниче во гроб,
12. И виде два ангела в белых ризах сидяща, единаго у главы и единаго у ногу, идеже бе лежало тело Иисусово.
13. И глаголаста ей она: жено, что плачешися; глалола има, яко взяша Господа моего, и не вем, где положиша Его.
14. И сия рекши обратися вспять и виде Иисуса стояща, и не ведяше, яко Иисус есть.
15 Глагола ей Иисус: жено, что плачеши; кого ищеши; она же мнящи, яко вертоградарь есть, глагола Ему: господи, аще ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его: и аз возму Его.
16. Глагола ей Иисус; Марие. Она же обращшися глагола Ему: раввуни, еже глаголется, учителю.
17. Глагола ей Иисус: не прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу моему: иди же ко братии моей и рцы им: восхожду ко Отцу моему и Отцу вашему, и Богу моему и Богу вашему.
Когда Петр и Иоанн уходили от гроба Господня домой, к нему в это время опять приближалась Мария Магдалина. Придя ко гробу, она стала плакать. Мария же стояше у гроба, повествует евангелист Иоанн, вне плачущи69. Для нас нисколько не удивительно, что она снова пришла ко гробу Иисуса Христа. Мы знаем, что она пламенно любила Господа. Последний оказал ей великое благодеяние, именно, исцелил ее от тяжкой болезни. Почувствовав себя здоровою, Мария Магдалина стала питать величайшую благодарность и любовь к Господу. Вследствие такой любви Мария Магдалина не могла бы успокоиться, пока не было бы найдено похищенное, по ее мнению, тело Господа. Она стоит у открытого гроба Иисуса Христа и плачет. Во гроб она не вошла, так как вид пустого гроба еще более мог усилить ее скорбь. При гробе никого не было. Жены мироносицы и апостолы Петр и Иоанн приближались в это время уже к городу Иерусалиму. По всей вероятности, Мария Магдалина никого из них не встретила при вторичном путешествии. Если бы она встретилась с женами, или с апостолами, то она не так бы горько плакала и скорбела. Жены рассказали бы ей о явлении ангелов, и о радостном известии, полученном от них. Петр и особенно Иоанн могли возбудить в ней радостную надежду на воскресение Господа. То обстоятельство, что Мария не встретила никого из этих лиц на пути, произошло, вероятно, вследствие того, что жены и апостолы пошли от гроба другою дорогою. С этим согласны почти все экзегеты древнего и нового времени70.
Проливая слезы, Мария Магдалина наклонилась ко гробу, чтобы еще раз взглянуть на то место, где лежало тело Иисусово. Она увидела здесь двух ангелов, в белых ризах сидяща. Спрашивается, почему апостолы Петр и Иоанн не видели этих ангелов? Нельзя полагать, что они не разглядели их. Если апостолы рассмотрели, что сударь был свить, то как же они не могли увидать ангелов в белых одеждах? Нужно думать, что апостолы не удостоены были видения ангелов за неполноту любви к Господу. Любовь Марии Магдалины к Господу была в это время сильнее любви апостолов. Мария, исполненная любви к своему Учителю, еще на рассвете отправилась ко гробу Его, чтобы помазать тело Его и затем в то время, как Петр и Иоанн пошли домой, Мария Магдалина не оставила гроба Господня. За такую пламенную любовь к Господу Мария Магдалина и удостоена была явления ангелов. Хорошо говорит об этом святой Григорий Двоеслов: «Сила доброго дела, пишет он, состоит именно в постоянстве, и голосом Истины изрекается: претерпевый же до конца, той спасен будет (Матф. X:22; XXIV:13). И заповедью закона повелевается приносить хвост жертвы (Лев. III:9 по Вульгате), потому что хвост есть конец тела; и тот хорошо приносит жертву, кто жертвоприношение доброго дела доводит до конца надлежащего действия»71. Мария, однако, не думала, что видит пред собою ангелов. Это можно заключать из того, что она нисколько не удивилась и не ужаснулась при виде их. Между тем никакое человеческое существо не может спокойно взирать на небожителей. Все лица, которым являлись ангелы, приходили в присутствии их в страх. (Матф. XXVIII:5; Лук. I:12; I:30 и др.). Горе Марии было так велико, что она не могла сообразить, что перед нею находятся не люди, но ангелы. Ангелы эти имели белые одежды – знак чистоты и невинности. Они сидели, показывая этим, что теперь настал праздник, во время которого нужно соблюдать покой. Ангелы находились внутри пещеры, и, притом, не друг подле друга: один сидел подле того места, где покоилась глава Иисуса Христа, а другой там, где находились ноги Его. Такое положение ангелов указывало на то, что тело Иисуса Христа находилось от главы до ног под защитою Бога и Его слуг72.
Увидав ангелов, Мария Магдалина не переменила своего положения. Она продолжала плакать. Между тем уже самый вид ангелов показывал ей, что теперь не место рыданиям и слезам: белая одежда ангелов, по мнению Златоуста, показывала великую радость и веселие. Мария должна была бы сейчас же спросить ангелов, где находилось тело Иисуса. Но она медлит. Ангелы, видя ее глубокую скорбь, сами начинают разговор с ней. Жено, что плачешися? говорят они. В этом вопросе слышится участие к ее великому горю, и вместе с тем дается намек на то, что теперь нет никакой причины плакать. Плач ее был не понятен ангелам. Если гроб был пуст, то это, по их вещанию, нисколько не может служить причиною ее плача. Зачем она воображает, что тело Иисуса было похищено врагами? Не говорил ли Иисус Христос, что Он в третий день воскреснет? Ангелы имели основательную причину упрекнуть ее в неприличии: разве можно было плакать там, где должно было радоваться? Однако, они воздерживаются от этого. Горе Марии пробуждает у них сострадание к ней и желание утешить её. На вопрос ангелов Мария отвечает: взяша Господа моего и не вем, где положиша Его. Она отвечает ангелам теми же словами, какими она известила апостолов Петра и Иоанна о случившемся при гробе. Очевидно, что Мария все время ни о чем более не думала, как об исчезновении тела Господа. Она так убедилась в действительности этого, что не допускала никаких сомнений. Вид погребальных пелен, сложенных в порядке, не мог разубедить её в прежнем предположении. Явление ангелов также не могло отвлечь ее от этой мысли и навести на другие предположения. Очевидно, нужно было явление самого Иисуса Христа, чтобы сразу рассеять ее неосновательное предположение. И оно, действительно, последовало...
Ответив ангелам, Мария Магдалина оглядывается назад. И сия рекши, повествует евангелист, обратися вспять и виде Иисуса стояща: и не ведяше, яко Иисус есть. На первый взгляд не понятно, почему Мария Магдалина оглянулась назад: она должна была бы поддерживать разговор с ангелами. Их спокойное присутствие во гробе ясно указывало на то, что они знают, куда исчезло тело Иисуса. Между тем Мария оставляет разговор с ними и оглядывается назад. Златоуст думает, что причиною этого послужили сами ангелы. «Мне кажется, пишет он, что в то время, как она говорила, Христос внезапным своим явлением позади ее привел в изумление ангелов, и они, узревши Владыку, и видом, и взором, и движением тотчас обнаружили, что увидели Господа, а это заставило жену оглянуться и обратиться назад. Так явился Христос ангелам, а Марии – не так, чтобы не поразить ее изумлением с первого взгляда, но в виде более смиренном и обыкновенном»73. С этим объяснением согласен Феофилакт и Евфимий Зигабен. Западные экзегеты представили иные объяснения этого. Одни (Kühnöl, Lücke, de Wette, Baumgarten-Crusius) считают возможным, что Мария Магдалина услышала сзади себя шум от шагов приближающегося Господа и потому повернулась назад. Но с этим мнением нельзя согласиться, так как невозможно было, чтобы Господь, являвшийся ученикам своим через запертые двери без всякого шороха, мог произвести какой либо шум. Другие экзегеты (Bengel, Tholück, Luthardt, Godet, Nebe) думают, что Мария Магдалина обернулась вследствие внутреннего беспокойства. Она искала тело своего Учителя и потому должна была глядеть туда и сюда, – не найдется ли кто-нибудь, который помог бы ей разыскать драгоценное тело Господа74. Но и это объяснение не имеет твердого основания. Если бы Мария Магдалина искала такого человека, который помог бы ей отыскать тело Господа, то почему же она не обратилась с такою просьбою к ангелам? В виду этого мы считаем объяснение Златоуста и других отцов церкви самым естественным и правильным.
Обернувшись назад, Мария Магдалина увидала Иисуса Христа, но не узнала Его. Евангелист не указал причины этого, но у экзегетов находим много предположений об этом. Евфимий Зигабен думает, что Иисус Христос явился в другом виде, хотя смиренном и обыкновенном, чтобы не поразить ее75. Западные экзегеты принимают это объяснение, дополняя его своими размышлениями. Одни (Lücke, Kühnol)76 думают, что изменение внешнего вида Иисуса Христа произошло от смертных страданий Его. Другие (Meyer, Godet, Hengstenberg)77, напротив, предполагают, что внешний вид Иисуса Христа изменился вследствие прославления Его тtла. Все эти объяснения, однако, нельзя назвать правильными: здесь не сказано, что Иисус Христос явился в другом виде – ἐν ἑτέρᾳ μορφῇ, как это сказано, например, у евангелиста Марка (XVI:12). Поэтому правильнее предполагать, что Мария Магдалина не узнала Иисуса Христа потому, что плакала. Обильные слезы, проливаемые Мариею, мешали ей хорошо рассмотреть лице Иисуса Христа.
Видя, что Мария не узнает Его, Иисус Христос обращается к ней с вопросом: жено, что плачеши? Иисус предлагает этот вопрос не по незнанию: ка«к сердцеведец, Он хорошо знал, почему Мария проливает обильные слезы. Этим вопросом Господь хотел приготовить Марию к своему явлению, имевшему наступить вскоре после этого. Своим вопросом Иисус Христос предлагает Марии отереть слезы, показывая, что теперь время не плача, а великой радости. Замечательно, что этот вопрос – первый, произнесенный Господом после воскресения. Этот вопрос можно отнести не к одной Марии, а ко всему человечеству. Иисус Христос извещает им всех людей, что они не должны теперь плакать. Враг рода человеческого теперь побежден, грех искуплен, проклятие, тяготевшее над людьми, снято. Поистине люди должны теперь радоваться и ликовать! – Предложивши этот вопрос, Иисус Христос тотчас же спрашивает Марию о другом: кого ищеши, говорит Он. Этим вопросом Иисус Христос еще более выражает свое дружеское участие к Марии. Последняя должна была теперь понять, что пред нею стоит человек, готовый помочь ее нужде. Нельзя не обратить здесь внимания на краткость вопросов Иисуса. Последняя в этом случае была очень уместна. Если бы Иисус Христос стал предлагать Марии длинные вопросы, то она не имела бы терпения дослушать их до конца. Но этими вопросами Мария должна была заинтересоваться и обратить свое внимание на говорящего. Действительно, Мария заинтересовалась вопросами Господа. Но она все еще не знала, что пред нею находится Тот, Кого она ищет. Она подумала, что пред нею стоит садовник. Она же мнящи, говорит евангелист, яко вертоградарь есть – δοκοῦσα ὅτι ὁ κηπουρός ἐστι, глагола ему: Член ὁ пред κηπουρός показывает, что Мария думала об определенном садовнике, именно, о том, что возделывал сад, в котором находился гроб Господень. Этот сад, нужно полагать, принадлежал Иосифу Аримафейскому. Последний, как человек богатый (Матф. XXVII:57), не стал бы устраивать себе гробницы в чужом саду. Под садовником Мария разумела, однако, не самого владетеля сада, т. е. Иосифа Аримафейского. Последний, как известно, был хорошо знаком Марии: с ним она участвовала в погребении тела Иисуса. Мария обратилась бы к нему, как к знакомому человеку и сказала бы ему не такие вежливо – холодные слова, какие она произнесла тотчас. По всей вероятности, Иосиф Аримафейский, как человек богатый, поручил наблюдение за садом опытному садовнику. Вот за этого то человека и приняла Мария Иисуса Христа. Нельзя, однако, думать, что Мария Магдалина сочла Иисуса Христа за садовника потому, что Он был одет в рабочее платье последнего, как думают некоторые78. Чтобы быть узнанным своими учениками, Иисус Христос должен был иметь прежний вид и подобные прежним одежды. Поэтому нужно думать, что Мария Магдалина сочла Иисуса Христа за садовника не по платью, а по естественному предположению, что в это время в саду никому не должно было находиться, кроме садовника.
Из вопросов Иисуса Христа Мария Магдалина поняла, что пред нею стоит человек, имеющий к ней сострадание и знающий о причине ее глубокой скорби. По этому она отвечает ему совершенно иначе, чем ангелам; в ее словах выражается даже доверчивая просьба: Господи (господин), говорит она, аще Ты еси взял Его, повеждь ми, где еси положил Его: и аз возму Его. Как много высказала Мария Магдалина в этих кратких словах! Она не называет пред мнимым садовникам Иисуса Христа именем, но только говорит: Его. Она полагает, будто все должны звать то Лице, которое она отыскивает. Ей казалось, что судьбой Иисуса Христа должны были интересоваться все. Так высоко чтила Мария своего Учителя! Она умоляет мнимого садовника открыть ей, куда унесено тело распятого Иисуса. Садовник, по ее мнению, непременно должен был знать тайну исчезновения тела Господа. Если враги унесли тело Его, то такое похищение не могло бы произойти без его ведома, так как он был приставлен охранять сад. А если сам Иосиф Аримофейский, владелец сада, переложил тело в другое место, то тем более переложение тела не могло бы совершиться без помощи садовника. Последнее предположение могло возникнуть потому, что гроб не был предназначен для Иисуса. Поэтому Мария могла подумать, что Иосиф Аримафейский, по прошествии субботы, мог при помощи садовника перенести тело Иисуса в другое место. Эта мысль возникла у Марии уже после дружеских утешительных слов Иисуса Христа. Из них Мария могла понять, что дело обстоит уже не так нехорошо, как она думала. Что бы расположить к себе мнимого садовника, Мария называет его Господом (господином). Такое почетное название должно было тронуть сердце садовника. Как добрый человек, он должен был помочь горю несчастной женщины. Мария просит у садовника тело Иисуса, чтобы взять Его: и аз возьму Его, говорит она. В чрезвычайной скорби, при безмерной любви к Господу, Мария Магдалина забывает о своих силах. Она надеется взять и унести тело Господа одними своими силами. Так пламенна была у ней любовь к Господу!
Видя такую любовь к Нему, Спаситель не захотел более скрываться пред Марией Магдалиной. Она вполне была достойна великого счастья увидеть своего возлюбленного Господа. Поэтому теперь Спаситель говорить к ней: Марие! Это слово было произнесено Спасителем с такою интонациею, что Мария не могла теперь не узнать в садовнике Иисуса Христа. Марии Магдалине послышался на этот раз тот же памятный на всю жизнь голос, который изгнал из нее семь бесов. Это был тот важный, проникающий в душу голос, тон которого звучал в ушах, как небесная музыка; это был голос, который услаждал душу Марии в течение многих блаженных часов, когда она, сидя вместе с другими при ногу Иисусову, слушала слово Его. От этого голоса встрепенулась душа Марии. Она почувствовала теперь близкое присутствие незабвенного Учителя, в Котором заключалось для нее все счастье. Несказанная радость, неизъяснимое блаженство наполнило всю душу Марии. От полноты счастья она не могла даже много говорить. Радостным просветленным взором Мария посмотрела теперь на своего Господа и едва только могла сказать одно слово. Она же обращишся79, пишет евангелист, глагола ему: раввуни, еже глаголется – учителю – στραφεῖσα ἐκείνη, λέγει ἀυτῷ80. Ραββουνί, δ λέγεται, διδἁσκαλε. Мария Магдалина называет Господа словом: «Раввуни»81, что значит – учитель. Имя «раввуни» (учитель), употребленное Марией Магдалиной, само по себе было особенно выразительным, потому что это – не «равви» или «раввин», которым назывались, обыкновенно, учители у евреев, а «раввуни» – самый почетный титул. Ученики во время пророческого служения Иисуса Христа преимущественно называли Его именем: Учитель – διδάσκαλος, ῥαββί; после воскресения они стали называть Его ὁ κύριος. Мария Магдалина в порыве радостного чувства не размышляет долго, как назвать Иисуса Христа. Она называет Его так, как обыкновенно называла Его. Это название вполне соответствовало тому отношению, какое было между Марией и Иисусом Христом. Мария была прилежной ученицей Иисуса Христа, она внимательно слушала Его учение. Хотя Иисус Христос не основывал никакой школы, тем не менее Ему преимущественно прилично было название учителя: Он дал миру такое учение, которое не может выдумать человеческий разум. С этим учением не может сравняться ни одна философская или религиозная доктрина. Вот почему ученики называли Иисуса Христа учителем и Он не отказывался от этого названия. Вы глашаете Мя учителя и Господа, говорил Иисус Христос, и добре глаголете: есмь бо. (Иоан. XIII:13).
Мария Магдалина не удовлетворилась одним только приветствием Иисуса Христа; она пожелала еще прикоснуться к Иисусу Христу, но Он не позволил ей этого. Глагола ей Иисус: не прикасайся мне – μή μον ἄπτου, не убо взыдах ко Отцу Моему. Спрашивается, почему Иисус Христос не позволил Марии Магдалине прикоснуться к Нему. На этот вопрос существует много разнообразных ответов. Чтобы правильно решить этот вопрос, необходимо войти в подробный разбор этих мнений. Только после такого разбора мы можем правильно ответит на поставленный вопрос.
Святой Кирилл Александрийский следующим образом объясняет изречение: не прикасайся мне: «Изречение сие имеет сокровенный смысл и заключает в себе таинство. Жена прибегла к Господу и спешила коснуться Его; это однако воспрещается ей по той причине, что, как говорит Господь, Я не восшел еще ко Отцу моему. Прежде креста и воскресения своего Он позволял всем, даже грешникам прикасаться к Нему и получать от Него благословение; но когда уже совершилось искупление, после креста и воскресения своего, не тотчас позволяет сие каждому, преподавая нам то правило, которое и закон Моисеев означал в жертве агнца, о коей, как образе Христа, пишется: всяк не обрезанный да не яст от нея (Исх. XII:48). Необрезанным же называет всякого нечистого, а таково по естеству есть человечество, почему не необрезанным, но чистым и обрезанным духовно людям надлежит прикасаться к Святейшему телу Господа. Обрезание же сердца совершается Духом по словам Павла, и его нельзя иметь человеку, если Дух Святый не вселится в нем верою и крещением. Ибо хотя Христос воскрес от мертвых, но Дух Святый еще не был послан Им от Отца к людям, а послан уже тогда, когда восшел Он (Иисус Христос) к Отцу; потому и говорит: уне есть вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам: аще ли же иду послю Его к вам. (Иоан. XVI:7) Итак, поелику Он не послал еще Духа, то и возбранил Марии прикасаться к Себе и говорил не у бо взыдох к Отцу Моему, то есть, еще Отец не послал к вам чрез Меня Святого Духа»82.
В этом объяснении святого Кирилла содержится много прекрасных мыслей, однако нельзя принять его объяснения. Если Мария Магдалина не могла прикоснуться к Иисусу Христу потому, что не получила еще Святого Духа, то как же другие жены спустя немного времени могли ухватиться за нозе воскресшего Господа. (Матф. XXVIII:9)? Эти жены, подобно Марии, не получили в это время Духа Святого, и, однако, Господь дозволяет им то, чего не дозволяет Марии. Очевидно, что слова Господа: не прикасайся мне, нужно понимать иначе. Обратимся к другому учителю церкви, блаженному Августину. Августин понимал указанные слова Господа не в буквальном смысле, а в аллегорическом. «Что значат, пишет он, слова сии: не прикасайся мне, не убо взыдох ко Отцу моему? Ты, видя Меня, почитаешь только человеком, а еще не знаешь равенства моего со Отцем: не прикасайся ко Мне, как к простому человеку, не принимай Меня такою верою, но уразумей во Мне Слово, равное Отцу.
Взойду ко Отцу и тогда прикасайся. Для тебя взойду Я тогда, когда ты уразумеешь Меня, как равного Отцу. Доколе же почитаешь Меня меньшим, Я еще не взошел для тебя. – Да слышит убо церковь, которой образ имела Мария, да слышит, что слышала Мария. Все мы да прикасаемся, когда веруем. Уже Он восшел ко Отцу, сидит одесную Отца. Сие исповедует ныне вся церковь, веруя в восшедшего на небеса и седяща одесную Отца. Сие слышат крещаемые и сему веруют еще раньше крещения. Когда они веруют, Мария прикасается Христу. Это разумение не ясно, но спасительно»83. Это аллегорическое объяснение Августина удовлетворит очень не многих. Нет нужды прибегать к аллегории тогда, когда можно выяснить прямой смысл. Притом, сам Августин называет свое объяснение неясным. Поэтому поищем объяснения приведенных слов Господа у новых экзегетов84.
Павлюс думает, что Иисус Христос запрещает Марии прикасаться вследствие слабости изъявленного тела своего, которое в это время не могло еще переносить грубого прикосновения. Последнее могло причинить Иисусу сильнейшие страдания. Это мнение не нуждается в подробном опровержении: жены мироносицы, как известно, прикоснулись к ногам Иисуса Христа (Матф. XXVIII:9). Притом, Победитель ада и смерти, исцелявший всякую болезнь в людях, мог ли не исцелить Себя Самого? – Шлейермахер полагает, что у Иисуса Христа было не прежнее изъязвленное тело, а совершенно новое, которое нуждалось в постепенном подкреплении. Это мнение принято еще Ольсгаузеном. Но оно не имеет основания в Новом Завете: здесь ничего не говорится о постепенном укреплении прославленного тела Господа. – По мнению Вейсса, Иисус Христос стоял пред Марией лишенным тела, которое Он должен был получить только по восхождении к Отцу. Это странное мнение опровергается тем обстоятельством, что ученики Иисуса Христа могли осязать Его; следовательно, Он был не бестелесным духом. Кюнель, Бенгель, Шраус, Лянге и другие понимают μὴ μου ἃπτον как μὴ προσκίνησόν μου. По мнению Кюнеля, Мария Магдалина хотела поклониться Иисусу Христу, обнять Его колена, так как опасалась за свою жизнь. Действительно, мы знаем, что у евреев явление небесных существ считалось опасным для жизни человека. Но нам кажется странным предполагать такие мысли у Марии Магдалины. Могла ли она опасаться Господа, Который сделал для нее множество благодеяний? Разве она не знала, что Господь мог оживлять и умерщвлять? При той пламенной любви, какую она имела к Господу, Мария не задумалась бы даже с радостью умереть за Него. Поэтому Бенгель не принимает этого мнения, – он думает, что Мария хотела поклониться Господу, чтобы почтить Его. Этот взгляд имеет за себя очень многое. Мы знаем, что другие жены мироносицы поклонились Господу, чтобы оказать Ему честь. Но в таком случае странно, почему Господь запрещает Марии Магдалине почтить Его, когда другим женам мироносицам дозволяет это. Лютер думает, что это зависело от слабой веры Марии в Иисуса Христа. Это замечание Лютера мало помогает делу. Разве другие жены мироносицы были гораздо тверже в вере, чем Мария? Мария Магдалина всегда стоит во главе других жен; из этого можно заключать, что Мария была так же тверда, если не более, в вере в Иисуса Христа, как и другие жены. По мнению Кипке, Розенмюллера, Гофмана, Лютардта, Иисус Христос запретил Марии поклониться Ему потому, чтобы она поскорее могла известить апостолов о воскресении Его. Но почему же Иисус Христос дозволил другим женам поклониться Ему? Ведь и они, подобно Марии, должны были сообщить ученикам о воскресении Иисуса Христа. Притом, разве поклонение заняло бы много времени? Таким образом, мнение Кипке и других нужно назвать также неосновательным. По мнению Мейера, Мария Магдалина хотела прикоснуться к Иисусу Христу с тою целью, чтобы убедиться, не призрак ли находится пред нею. Иисус Христос запрещает ей осязать Себя, так как в этом не было нужды: Мария могла убедиться в этом чрез уверение, что Он еще не взошел ко Отцу; следовательно, Он еще не прославленный Дух, но тот же самый человек, которого она знала раньше85. На это нужно заметить, что в евангелии нет указаний на сомнение Марии. Мария по голосу Иисуса Христа твердо убедилась, что пред нею стоит ее возлюбленный Учитель. Если бы она сомневалась в реальности явившегося ей Господа, то для нее недостаточно было бы одного словесного уверения. Мы знаем, что сомнение учеников Иисуса Христа было уничтожено только чрез осязание Иисуса Христа и вкушение Им пищи (Лук. XXIV:39–42). Подобно этому, и сомнение Марии могло бы уничтожиться только чрез осязание Иисуса Христа. Последний не стал бы запрещать этого, а, напротив, Сам предложил бы Марии сделать это. Таким образом, и объяснение Мейера не удовлетворительно.
После разбора стольких мнений нам остается единственное, кажется, объяснение слов Господа: не прикасайся мне…, которое представлено Златоустом и Феофилактом. Это объяснение самое простое и естественное. Мы нарочно так подробно остановились на разборе мнений западных экзегетов, чтобы оттенить превосходство свято-отеческих толкований. Вот что пишет Златоуст по интересующему нас вопросу: «Почему Христос сказал (Марии) не прикасайся мне? Мне кажется, что она и теперь желала обращаться с Ним, как прежде, и от радости не представляла себе ничего великого, хотя Он и сделался по плоти гораздо совершеннейшим. Поэтому Христос, что бы отклонить ее от такого мнения и внушить ей не говорить с Ним без всякой осторожности, возвышает ее помышления и чрез то научает её более благоговейному с Ним обращению. Если бы Он сказал: «не подходи ко Мне как прежде; теперь обстоятельства изменились, и Я уже не буду обращаться с вами по прежнему», то это было бы для Марии неприятно и отзывалось бы хвастовством и тщеславием. Но слова: не у бо взыдох ко Отцу, были не тягостны и, между тем, выражали тоже самое»86.
Со своей стороны мы можем сказать следующее. По всей вероятности, Мария Магдалина, узнав своего возлюбленного Учителя, имела намерение крепко обнять ноги Иисуса Христа. Она хотела крепко держать Его, что бы никто не мог разлучить её со своим Господом. Это намерение вполне объясняется ее тогдашним психическим состоянием. Она пламенно любила своего Божественного Учителя; все ее помыслы сосредоточивались на том, чтобы найти дорогое тело Господа, унести Его от врагов и положить в скрытом месте, где бы она могла помазать Его миром. Но вот оказывается, что Учитель ее стоит живым перед нею. Не должна ли была Мария пасть к Его ногам и крепко обнять их? Что делают, обыкновенно, люди, которые после продолжительного времени находят своего друга, считавшегося уже умершим? Не раскрывают ли они своих объятий и не крепко ли держат в них дорогое для них существо? Подобно этому хотела поступить и Мария Магдалина. Она не принимает во внимание того, что между ею и Господом есть большое расстояние; она намеревается обнять только Его колена. Господь, однако, не допускает этого, так как в этом не было нужды. Он намерен был еще не раз явиться своим последователям. Враги теперь не могли разлучить Марии со своим Господом. Следовательно, словами: не убо взыдох ко Отцу моему, Иисус Христос дает Марии величайшее утешение. Она теперь могла вдвойне радоваться – тому, что нашла своего Учителя, и тому, что еще не раз увидит Его.
Обрадовавши Марию Магдалину, Иисус Христос тотчас дает ей поручение. Он говорит: иди же ко братии моей, и рцы им: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему πορεύου δέ πρός τοὺς ἀδελφούς μου87, καὶ εἶπε αὐτοῖς. Ἀναβαίνω πρὸς τὀν πατέρα μου καὶ πατέρα ὑμῶν, καὶ Θεόν μου καὶ Θεὸν ὑμῶν. Иисус Христос посылает Марию Магдалину к братьям своим, под которыми на основании следующего стиха нужно разуметь учеников Его, преимущественно же апостолов. Спрашивается, почему Господь называет учеников своими братьями? До этого времени Он только раз называл их этим именем, – у Матф. XII:49 и Марк. III:35. Это название Господь употребил для того, чтобы утешить своих учеников. Последние из этого должны были понять, что Господь хочет быть с ними в более тесном общении, чем прежде. Они теперь были искуплены честною кровью непорочного Агнца, так что стали присными Богу. Они стали теперь чадами Божиими по усыновлению. Иисус Христос поэтому мог назваться их братом. Для апостолов это название должно было доставить большое утешение. Они смущались в это время тем, что соблазнились об Иисусе Христе в ночь Его страданий и рассеялись как овцы (Марк. XIV:27 и другие). Они не имели мужества, чтобы разделить со своим Господом мучений. Это, понятно, глубоко печалило их. И вот воскресший Господь называет их братьями. Не должны ли они были от этого получить великое утешение? Если Господь называет их таким именем, то, значит, Он прощает им малодушие. Они по-прежнему будут пользоваться Его дружеским милостивым вниманием. Таким образом, слово «братия» употреблено было Господом для важной цели. Этим названием Господь хотел обрадовать апостолов, утешить их в великой печали.
Иисус Христос поручил Марии Магдалине сказать ученикам: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, Богу Моему и Богу вашему. В предыдущем предложении Иисус Христос говорил о восхождении к Отцу, как о событии будущем, не прикасайся мне: не у бо взыдох ко Отцу моему, теперь же Он говорит об этом как о событии настоящем: восхожду ко Отцу моему. Это подало повод некоторым (Kinkel᾿ю, Baur᾿y, Köstlin᾿y, Lutterbeck᾿y, Greve, Hilgenfeld᾿y, Keim᾿y, Volkmar᾿y и другим) заключать, что Иисус Христос вознесся на небо тотчас после этого явления. Вечером этого дня Он будто бы явился ученикам уже не как телесно Воскресший, а как снисшедший с неба в прославленном виде. Таким образом, по мнению этих ученых, евангелист Иоанн воскресение и вознесение Иисуса Христа считает событиями, происшедшими в один день88. Рассматривая евангелие Иоанна, мы действительно не находим здесь повествования о вознесении Иисуса Христа, так что вышеуказанные ученые имеют некоторое основание в пользу своего мнения. Спрашивается, почему евангелист Иоанн умолчал о вознесении Иисуса Христа? Не думал ли он, что для этого достаточно приведенных слов Спасителя? Мы думаем, что евангелист умолчал об этом событии по той же самой причине, по которой он не счел нужным описать события Рождества Христова. Евангелист Иоанн в своем евангелии, как известно, восполнил других евангелистов. Так как событие вознесения Христова подробно описано в евангелии Луки (XXIV:44–53), то Иоанн и не счел нужным описать это событие. Без сомнения, евангелист Иоанн, подобно другим евангелистам, считал вознесение Иисуса Христа случившимся в 40 день по воскресении Господа. Если бы он был другого мнения, то постарался бы высказать его и исправить свидетельство Луки и других евангелистов. Слово возхожду – ἀναβαίνω – также не может служить основанием, что вознесение Иисуса Христа, по Иоанну, случилось в день воскресения Его. Этот глагол поставлен в настоящем времени с тою целью, что бы сделать рассказ более живым и ярким. Подобные примеры нередко встречаются в этом же самом евангелии, например, по 33 ст. VII гл. евангелия Иоанна Иисус говорит фарисеям: еще мало время с вами есмь и иду к пославшему мя (έτι μικρὸν χρόνον μεϑ῾ ὑμῶν ἐιμὶ, καὶ ὑπάγω πρὸς τὀν πέμψαντά με). Эти слова Иисус Христос произнес еще за полгода до своего воскресения, после которого Он восшел к Пославшему Его. Следовательно, глагол ὑπάγω, поставленный в настоящем времени, не выражает немедленного отшествия Иисуса Христа к Отцу, но означает довольно продолжительный промежуток времени. В таком же значении этот глагол ставится еще в гл. VIII, 14. 21, XIII, 33. 36; XIV, 4. 28; XVI, 5. 10. Подобно этому, употребляются еще глаголы ἒρχομαι (XIV, 3. 8; XVIII, 11. 17) и πορεύομαι πρόσ τὸν πατέρα (XIV, 12. 28). Что глагол ἀναβαίνω не указывает на немедленное восхождение Иисуса Христа к Отцу, можно найти указание в том же самом стихе. Господь говорит Марии: не прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу Моему: иди же ко братии Моей и рцы им: восхожду ко Отцу Моему… Если бы вознесение Иисуса Христа должно было совершиться после того, как Мария Магдалина услышала слова эти, то более целесообразным было бы слово – восшел, а не восхожду.
Хотя Иисус Христос назвал своих учеников братьями, тем не менее Он сейчас же делает замечание, что Его Отец находится с Ним в другом отношении, чем с ними. Он говорит восхожду ко Отцу моему и Отцу вашему и Богу Моему и Богу вашему. Бог Отец есть Отец Иисуса Христа в собственном смысле слова. Они имеют одинаковую Божескую природу и одинаковые Божеские свойства; Отцем же людей Бог называется по благодати. Бог Отец называется Богом Иисуса Христа потому, что Последний принял человеческое естество. Напротив, Бог Отец называется Богом людей по творению их. Так думают: Златоуст89, Зигабен90, Августин91, Феофилакт92 и другие.
Иисус Христос произнес слова: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему.... не без намерения. Этим Он хотел предостеречь учеников от несбыточных надежд. Ученики, узнавши о воскресении Господа, могли бы подумать, что скоро откроется желаемое ими земное царство, в котором они будут князьями. Если и после таких слов Господа ученики не оставляли своих мессианских надежд и спрашивали: Господи, аще в лето сие устрояеши царствие Израилево (Деян. 1, 6), то без таких разъяснений они еще более могли бы предаваться несбыточным надеждам. Предвидя это, Господь и счел нужным сказать, что Он не останется с ними, но взойдет ко Отцу. Ученики должны были понять, что царство Иисуса Христа будет не от мира сего, будет отличаться от земных царств. Ученики должны были видеть теперь в Иисусе Христе не земного Владыку, а небесного. – После произнесения вышеуказанных слов Иисус Христос стал невидим. Мария Магдалина с великою радостью поспешила домой. В то время, как она шла из сада, Иисус Христос явился другим женам мироносицам, приближавшимся уже к Иерусалиму. Об этом явлении подробно повествует евангелист Матфей (Матф. XXVIII:9–10).
И. Глебов
Воскресение Господа и явления Его ученикам по воскресении